[Мята]

Be_a_utiful,
Erendiya, спасибо за отзывы
Наконец-то я добралась до папок со скриншотами и выкроила время на отчет

Я дала волю моим читателям, дала вам обойтись без меня целую огромную запись милой Эмбер. Ах, Эмбер, я до сих пор помню ее и для меня не было никого дороже этой девочки. Такой смешной и по-своему особенной. Я дала вам возможность познакомиться с ее противоречивым миром, в котором она борется с тем, чтобы не стать симом с раздвоением личности, и такое бывает в наших краях. Но теперь пришел самый печальный момент моей повести и я никак не могу отдать его Эмбер. Никак не могу.
Это случилось утром. Самым грустным утром моего существования. Я спокойно улеглась спать по-раньше, чтобы к вечеру быть на ногах, но ничего не выходило и мой сон то приходил, то сбегал. Резкий, пронзительный, испуганный(?) звук разбудил меня, мяукала Маруся. Уши были прижаты к голове, хвост поджат, вся она тряслась и теребила лапами одеяло, затачивая когти. Не к добру это было, я сразу поняла и вскочила с кровати, одеваясь на ходу. Кошка бежала впереди.

Она заскочила в кабинет, я за ней. И тут... дайте мне сил собраться, вспоминать так тяжело. Я видела Рика, он сел на одно колено, едва дыша и поминутно хватая ртом воздух. Тяжелое дыхание, я отчетливо помню, он с трудом заставлял себя сделать вздох. Мне надо было позвать Паркера или позвонить в скорую, но было слишком поздно, они бы ничего не успели сделать. Когда я кинулась к нему, раздирая коленки о холодный кафель, его пульс уже едва ли можно было различить. Почему? Что произошло? Всю жизнь Рик посвятил спорту, его здоровью мог позавидовать любой слон, а теперь, он безжизненным телом распластался по полу и я не могла понять. Почему? Почему, черт возьми?!

Смерть. Эта костлявая безумица в черном одеянии и с косой на перевес возникла передо мной, а душа Рика дрожащей дымкой предавалась мольбам, стоя на коленях. Не знаю, было ли это помутнением разума, было ли это воображением, было ли это реальностью. Мне все застилали слезы. Смерть властной рукой махнула в сторону маленькой урны, зависшей в воздухе и медленно спускающейся к полу. И он исчез. Я кинулась в пустоту, но в руках были лишь мокрые отпечатки слез. Сердце колотилось с удвоенной скоростью, с утроенной, кто даст ставку выше? Смерть преспокойно взглянула на меня, ее впадины вместо глаз пристально разглядывали меня. Я же наполовину мертва, как я могла забыть, с усмешкой подумала я, так же нагло рассматривая ее. Что нужно было этой твари в моем доме? Доме, который безнадежно опустел. Навсегда?

Она выплыла из комнаты, я за ней, как за кошкой. Может она могла мне сказать что-то или показать? Хоть что-то, какую-то зацепку. Слезы, они лились и не знали покоя, я едва сдерживалась, чтобы не швырнуть столешницу в эту черную мразь. Но все это было бесполезно, она просто пролетит насквозь. Мне удалось остановить ее на улице. Плевать, что солнце, плевать, что моя кожа вот-вот порвется от смертельных лучей. Меня мучил вопрос. Я схватила мерзавку за плечо и круто развернула.
- Почему именно Рик? - Мой голос звучал отдаленно, вся я была из другого мира, все изменилось. Рика больше нет.
- Время настало. Его часы показали ноль, последняя песчинка рухнула в бездну. Смирись. - Её голос. Мерзкий, грубый, как будто вытащен из ада и залит свинцом в уши. Вышло время? Какое к черту время?
- Ты не можешь забрать его навсегда, он только мой. - Гадкая усмешка и она исчезла. Растворилась, как душа моего возлюбленного. Я растерянно смотрела в то место, где стояла Смерть. Все тело дрожало. - Только мой!!! - Закричала я изо всех сил и дальнейшее мое существование было как в тумане...


Смерть дедушки изменила всё. Не могу сказать, что она вернула бабушку в нашу семью, но то, что отношения в доме переменились — однозначно. Они не стали холоднее или теплее, просто, когда заходишь внутрь, ты чувствуешь, что теперь все не так. Мы больше не слышали звуков синтезатора каждый вечер и каждое утро, бабушка едва не швырнула его в бассейн, Ян успел выдрать его из ее цепких рук и только жаркое солнце спасло его от удара этой штуковиной по голове. Запрет на музыку. Она упала в обморок после этого, видимо слишком долго пробыла на улице и мы аккуратно уложили ее на диван. Запрет на вход в ее дом. Ключи с шумом повернулись несколько раз и больше мы никогда не заходили внутрь. Все картины были спрятаны по комнатам, бледная и убитая бабушка вышвыривала все, что напоминало ей о времени, когда она могла провести у мольберта весь день. Запрет на искусство и рисование. Мы ходили на цыпочках, боясь разбудить ее. Она не была злой. Скорее ее душа, бессмертное создание ночи, потеряла цвет и просто пропала вместе с дедушкой. Папа сказал, что у него случился инсульт. Я, как уже говорила, плоха в биологии, но даже порыться в интернете стало для меня испытанием. Мне было страшно узнать, почему вдруг это странное слово сломило моего горячо любимого дедушку-музыканта.

Иногда, отец мог встать очень рано и я слышала его едва различимые всхлипы даже сквозь двери и стены. Никому не было хорошо. Никто не смеялся, кошка затихла, она переехала в гостиную, на смех тоже был беззвучный запрет. Папа был бледен, его мучило что-то, но он никому не рассказывал. Как-то он поймал меня в коридоре и пробормотал:
- Я не замечал. Я был слеп. Эмбер, милая... - И его руки опускались в немом жесте, который я не понимала. Он не хотел обнять, он к кому-то тянулся. Кроме этих трех фраз, я неделю не слышала от него ни слова. Даже маме не удавалось разговорить его. Что происходило между отцом и его родителями? Они нам чего-то не рассказывают.

Мои старшие братья так же поддерживали друг друга. Ян, который больше всех нас нуждался в музыке дедушки и нем самом, старался всегда улыбнуться поникшему Чарли и похлопать его по плечу или обнять. Я холодно ежилась в своей розовой постели, ощущая отвращение ко всему миру. И к этой розовой кровати в особенности. Ко всему. Я бежала в добрые объятия брата-музыканта и бессвязно говорила обо всем, что меня мучило. Он не понимал больше половины, но пытался дать совет, помочь хоть как-то. Родители были убиты, о бабушке и вовсе говорить нечего. Мы были предоставлены сами себе, но впервые этому никто не был рад. Каждую секунду я вспоминала улыбку деда и его мягкий голос, которым он распевал песни о любви и гармонии. Гармония... Когда он мертв — ее нет.

Через несколько недель, когда официальный траур был снят, но ни один из запретов не потерялся, в доме появилось первое солнышко. Спускаясь утром к завтраку, я увидела потрясающую картину и тут же присела на ступеньках, наблюдая за ней. Бабушка, которая словно сама умерла на это время, скрывалась в огромной пижаме отца, а он растерянно гладил ее по волосам и говорил что-то очень доброе. Она плакала.
- Прости меня, милый, кроме тебя, у меня не осталось никого, понимаешь. Совершенно никого. Прости меня за все, Паркер. - Всхлип.
- Ну... ну что ты... - Папа не мог сказать одного слова, которого так ждала бабушка. Неужели так сложно произнести его? Четыре буквы, два слога, - и ты меня прости, мама. Мы так долго были порозень.
- Слишком долго, - прошептала Лисбэт и я сама чуть не разревелась. Вернувшись в свою комнату, я достала дневник папы и внимательно вчиталась в первые строки. Все сразу стало ясно. Почему я не могу все делать вовремя?


Эмбер была такой смешной, не правда ли? Ее дневники нравятся мне куда больше, чем Паркера. Мы не помирились в тот день, когда она ушла, мы вновь разругались, обвиняя друг друга в смерти Рика. Он говорил ужасные вещи, едва ли не проклиная меня и всю мою жизнь и его рождение. Слышали бы это Чарли, Ян и Эмбер, его дети, которые вряд ли бы увидели свет. Стоило ему раздробить мою душу на маленькие кусочки, как он исчез на лестнице, собираясь на работу. Я была одна и это одиночество разъедало меня. Вновь ударившись в слезы и душевные терзания, я закрыла лицо руками и даже Маруся, мурчащая где-то внизу, не могла меня отвлечь. За что же меня так наказали? Внуки боялись меня, сын презирал, а единственная связь с миром бессовестно швырнула меня, словно котенка, в пучину одиночества, упав на колени в кабинете. Все это вместе кидало меня из угла в угол и больно пинало напоследок. Опустошение — вот чем я заболела.

Находиться в доме, где еще когда-то я была счастлива(?), было невозможно. Паркер, пусть и не с любовью, отстроил детскую возле старой комнаты и эта бывшая комнатка Эмбер стала моей. Здесь был минимум и никаких ярких красок. А вместо кровати — надгробная плита со свечами. Мягкая постель казалась мне адом, любая мелочь могла напоминать о боли и я убрала все. Только одно навсегда осталось. Портрет. Пока все спали, я таки забралась в свой дом и сняла его со стены. Внутри было ужасно, все давило и мешало нормально соображать, я едва сбежала. В этот холст я вложила всю свою душу и его. Значит ли это, что я забрала его душу? Значит ли это, что убийца — я?


Я принесла в дом котенка. Кошка Хайса, моего «возлюбленного», окатилась и родились очаровательные котятки. Все они были чудесными и улыбающаяся рожа предложила забрать мне его бесплатно, я с трудом улыбнулась. Хотелось забрать всех, хотелось подарить всех Лисбэт, как букет. Букет из котят. Она любила кошек, ей несомненно нужен был кто-то, о ком можно заботиться. Я мучительно долго выбирала, но остановилась на самце Генри, у которого белыми были только задние лапки. Не знаю почему, но он понравился мне больше всех и немедленно стал нашим новым сожителем. Маруся отнеслась к новому питомцу довольно равнодушно, обнюхав его и потеряв интерес к любопытному созданию через несколько минут.

Но Генри старался бродить за ней и повторять все ее движения. Маруся ест, разбрасывая еду вокруг миски? Он тоже стал так делать. Маруся бегает по улице и скачет вокруг бассейна? Немедленно на улицу! Маруся грызет ножку стула? Генри облюбует вторую. Маруся задирает лапу, когда спит? Надо лечь напротив нее и сделать так же, не иначе! Кошка, осознав всю власть, немедленно сделала его своим протеже и стала любовно обучать всем кошачьим премудростям.

Бабушка завела еще одного кота. Себастьяна. Ужасно вредного и злого, который шипел даже на нее, но она все равно бережно расчесывала его шерстку и проводила пальцами между мохнатыми ушами. Кошки были ее отрадой и глотком воздуха, после того, как легкие были скованы. Лисбэт проводила почти все время, ухаживая за ними. Рисование было прекращено навсегда, видимо, а все остальное ее совершенно не интересовало и казалось ужасно пресным. Я пыталась поговорить с ней, но у меня ничего не получалось и я отступала, поджав хвост, так как боялась узнать что-то страшное о прошлом. Ко мне хорошо относился только Генри, ластясь об ноги, стоило мне зайти в дом. Я перестала учиться и выходить из дома. Музыка дедушки больше не раздавалась во дворе поздним вечером и краски мира сильно поблекли без нее. Внутри образовалась пустота.

Я честно пыталась заполнить ее па... новыми знакомствами. Не то, чтобы я была такой распутной в свои неполные семнадцать, но хоть как-то хотелось избавиться от тяжкого желания расплакаться. Мой бойфренд не особо радовался моему упавшему настроению и было принято решение охмурить его брата, как я задумывала еще давно. Марк, хоть его имя я запомнила, был ласковым и добрым, стараясь подбодрить меня и порадовать какими-то мелочами, заставляя улыбнуться. С ним было куда приятнее, чем с Жорой, я вспомнила!, но он был слишком болтлив. Мы же учимся в одной школе, неужели было трудно додуматься, что не стоит рассказывать о наших отношениях брату, я же официально была с ним! Таким образом, я приобрела двух парней-братьев и репутацию грязной изменщицы и чуть ли не последней шл... девушки легкого поведения. Жора с Марком словно на перегонки гнались за мной, а я не могла скрыться от обоих и приходилось вымучивать что-то хорошее, чтобы не получить по шее от обоих. Родители не знали об этом, приняв Марка как помощника по математике, Лисбэт относилась равнодушно, тенью прохаживаясь по гостиной мимо нас. Только коты были моими свидетелями и критиками, рыча на парней.

Венцом моей записи будет то, что вычудил Чарли. Он уехал. И с кем? С Карли! Да, именно той Карли, которая с детства была ему лучшей подругой. Он не просто чудил над своим химическим столом, забывая про работу, на которую устроился, он искал зелье воплощения воображаемого друга и ему это удалось! Я просто выпучила глаза, когда пришла со школы, уставшая и злая, а там рядом со счастливым Чарли — фиолетовые пузыри кружатся и в центре всего что-то отдаленно напоминающее сима. Это длилось больше часа и я все это время стояла в дверях. Я испуганно закричала и собралась вся родня. Все ожидали чего угодно, но только не...

…шикарной девушки в каких-то ярких шмотках. У нее были яркие голубые глаза, как у мамы, и темно-красные волосы цвета вина. Чарли влюбленными глазами наблюдал за ней и, когда все закончилось и она с удивлением смотрела на свои симовские руки, она бросилась ему на шею. Все закончилось страстным поцелуем, от которого меня потянуло в ванную, столько этих поцелуев я натерпелась за эти недели скачки между братьями. Но у них это выглядело так нежно и ласково, как будто они оба ждали этого слишком долго. Я вспомнила своего воображаемого друга, который так и не стал мне кем-то большим, хотя бы лучшим другом, как Синди. Он остался куклой, которую я забросила в дальний угол, погрузившись в проблемы подростковой жизни. Лучше бы и у меня вырос кто-то такой же красивый, как Карли и мы жили бы счастливо вместе. Но, увы, я вынуждена буду выйти замуж за настоящего сима, который не будет преданно любить меня с рождения.

А потом все случилось слишком быстро.
- Карли, драгоценная моя, никто не верил в тебя и только я хранил тебе верность с рождения, так что будь моей невестой всю жизнь, милая, милая Карли. - От удивления бедняжка забыла как разговаривать и просто изображала рыбку. Я представила себе Жору или Марка на одном колене с обручальным кольцом и поежилась. Нет, ни с одним из них я бы не смогла связать свою судьбу, это все было только школьным увлечением. Хотя... Когда-нибудь кто-то скажет мне тоже самое. Что он безумно любит меня и готов провести со мной всю жизнь. Со мной и нашими детьми. Я посмотрела на счастливую Карли, которая еще час назад и думать не умела, а теперь была настоящим симом, так еще и с возлюбленным в придачу. Что это? Неужели я плачу?

Чарли не собирался оставаться более в доме с трагической обстановкой.
- Сынок, куда ты собрался? - Удивленно спросила мама, увидев, как он подхватывает чемоданы и закидывает их в какую-то колымагу, которую непонятно откуда взял вообще.
- Переезжаю, мам!
- Что делаешь? - Все обитатели дома высыпали на улицу. Мама закусила губу и взглянула на глупо улыбающуюся Карли в машине. Да, это все было не воображением. Они не уследили. - Но вы же не сможете иметь детей, я не стану бабушкой. - С тоской произнесла она, получив суровый взгляд моего самого старшего брата.
- Как только она забеременеет, вы будете первыми, кто об этом узнает. - Гордо ответил Чарли, хлопая дверью машины и целуя свою Карли. Мы все скрылись в доме. Видеть столь глупый поступок было невыносимо. Правда, только родителям, мы с Яном с радостью восприняли новость о счастливом браке нашего братишки-ученого.

После отъезда Чарли и Карли в доме стало немного легче дышать, правда слезы мамы не давали покоя. Слишком много грустных событий случилось, умер дедушка, в нашем доме умерла кошка, которая была любимицей Маруси, уехал Чарли. Лисбэт почти не спускалась вниз, сутками пропадая в своей комнате на каком-то камне. Может быть, она тоже плакала.
Как-то ночью я спустилась вниз. Ну да, я была немножко голодна, совсем чуть-чуть! И на фигуру мне плевать, пусть я превращусь в жирную корову, зато меня оставят в покое. Стоило мне усесться за стол с аппетитными вафлями, как сбоку послышалася шорох. Даже поворачиваться страшно было, вдруг воры..? Но все было более прозаично. Рядом закряхтел стул и розовый призрак моего любимого дедушки аккуратно уселся на него и поставил тарелку салата на стол. А я думала призраки через все насквозь проходят.
- Я тоже так думал. - Мягкий родной голос. Он совершенно не изменился. Мы недолго говорили, так как очень скоро наступило утро и его призрак, даже не сыграв мне ни одной мелодии на синтезаторе, который спрятал Ян, исчез. Я сделала бесплодную попытку помахать руками в воздухе и даже сбегала к его могиле. Но ничего.

Следующее утро стало выпускным моего обожаемого брата Яна. Точнее вручением диплома в ратуше. Еще недавно мы все сбегались на проводы Чарли, а теперь уже второй братишка может вот-вот покинуть дом. Нет, он точно не оставит свою сестричку в одиночестве. Возле дверей мы встретили Карли в таком же костюме, она приветливо помахала нам и снова глупо улыбнулась. Чарли с гордостью смотрел на нее, а она отвечала ему полным нежности взглядом. Никогда бы не подумала, что между воображаемым другом и моим братом что-то получится. Но что было, то было.

После церемонии, где Яна пророчили в будущие рок-звезды, мы устало выползли из душного зала. Ратушу еще не полностью привели в порядок после падения метеорита, так что находится там было смерти подобно. Смерти, хах, сколько иронии. Я взглянула на Карли, которая смотрела на небо широко раскрытыми глазами, а потом на братьев, которые крепко обнимались. Когда Ян отошел от брата и мы побрели к машине, я с нетерпением спросила, покинет ли он меня. Он улыбнулся.
- Нет. Пока не покину, даже не надейся. - Я вымучила радостное выражение лица. Конечно уедет. Бросит, как ни в чем не бывало. Как только его Ребекка закончит школу, они помахают нам ручкой и я останусь одна. С родителями, которые заняты только друг другом, и бабушкой, которая не от мира сего.
Спасибо, братцы.



техничка