В комнату зашёл Братишка.
- Сэй, нам нужно поговорить.
- Это точно, очень хочу послушать! – выражение моего лица не предвещало ничего хорошего.
Он, секунду назад бывший более менее уверенным, мгновенно сник, плечи опустились, взгляд потух, но мне даже не было его жалко, такое не прощают!
- Я изменил тебе. И Кэссиди ждёт моего ребёнка. Знаю, что поступил очень плохо и совершенно не представляю, что теперь делать… Прости, меня, пожалуйста! Умоляю!!
- Блин, как у тебя всё просто. О-е-ёй, я переспал с другой, прости меня. И что, я должна сделать вид, что всё нормально? Проехали, давай дальше? Как ты вообще посмел посмотреть в её сторону? Вот от тебя я совсем не ожидала такого ножа в спину!
- Сэй!
- Что «Сэй»? А как теперь МНЕ жить дальше? Что, сказать нечего? Захотелось свежего тельца?
- Ты говоришь ужасные вещи…
- А ты творишь ужасные вещи! Чем она лучше меня? Чего тебе не хватало? Острых ощущений? Мы с Афей уже недостаточно хороши для тебя, да?
- Это не так. Послушай. Я не хотел сделать тебе больно. Я люблю тебя! На меня просто… Это как наваждение, просто ты отталкивала меня…
- Ага, а она, значит, приголубила, а ты и рад стараться! Только не надо сваливать всё на меня, ещё и скажи, что я сама виновата. Я тебя в постель к ней не толкала.
И тут, его кулаки сжались, поникшая фигура яростно выпрямилась, но глаза были по-прежнему наполнены болью. Но, чёрт возьми, почему меня это должно волновать?
- А кто, скажи мне, виноват? Только я? После того как ты целый год уходила от меня? Каждый день! Каждый день, я пытался найти к тебе подход! Я просил прощения в том, в чём не виноват, я выслушивал все твои обвинения, ты даже лупила меня, когда я пытался тебя обнять! Я рассказывал Афей, что мама болеет, поэтому не может быть с ней. Думаешь, мне это так легко далось? Видеть отвращение на твоём лице, когда ты смотришь на меня? Слышать все эти упрёки, которых я не заслуживал? Я же раздражал тебя, и ты была бы рада, если бы я погиб со всеми в этом самолёте! Ты думаешь, что поулыбавшись мне два дня, можно перечеркнуть все, что было раньше?
- Я не желаю больше слушать! Это мерзко и гадко! Почему же ты не ушёл, если я так уж плоха?
- Да потому что, я всё равно тебя люблю!!!
- Хороша же любовь! Можешь засунуть её себе в задницу!
Он весь кипел, отвернулся и со всего размаху с глухим рыком ударил кулаком стену. Потом скатился по лестнице и хлопнул входной дверью. Пусть проваливает куда хочет!!
Меня всю трясло. Как он вообще смеет такое делать и произносить? Схватила горшок с цветком и бросила его на пол. Жаль, что ему не на голову!
Афей! Вдруг он её забрал! Кинулась по ступенькам вниз, чуть не вывихнув ногу, едва успела схватиться за перила.
Дочка сидела в детской и очень громко пела
- Нафаня!!! Ля-ля-ля ля-ля!!! Нафаня!!!
Наверное, чтобы не слышать наши крики.
Братишка
До чего же больно! Яростная волна схлынула, оставив невыносимо болящую, саднящую, израненную душу. Я рыдал, хватая ртом воздух, и мне было плевать, что кто-нибудь может меня увидеть. Я всё сломал, сам всё разрушил своими руками. Надо было просто ждать пока она меня заметит? Сколько? Лет десять? Может… если бы Сэй, проснувшись в тот вечер, застала бы меня как обычно дома, привычно скривилась бы и прошла мимо. Может быть, именно моё отсутствие заставило её задуматься. А что теперь? Теперь что?
Подумал о Кэс. Странно, но я не расстроился, узнав, что она беременна. Испугался? Да. Был шокирован? Точно. Но не расстроился. Наверное, я просто люблю детей.
А люблю ли я Кэссиди? Нет. Очень тепло к ней отношусь, а теперь ещё и очень её жалею… Зря я встретился ей на пути, сломал ей жизнь той дурацкой ночью. Я будто слон в посудной лавке, рушу всё, к чему прикасаюсь. Жаль, что меня не убили в той драке, в школе. Могли бы, их же было много, двое схватили бы меня покрепче (что б я сделал?), а третий шарахнул бы по шее и привет.
К Кэсси меня не пустили. Долго стоял перед её домом, какая-то девушка злобно кричала в окно, чтобы я проваливал, а то она вызовет полицию.
Я бы не отказался, честное слово. Но за внебрачные связи не сажают, предоставляя выпутываться самим.
Бродил по городу…
Постоял возле озера. Можно связать себе руки и прыгнуть в эту вечно холодную воду, здесь вся вода обжигающе студёна, поэтому никто не купается. Также холодна, как и Сэй… Прыгнуть и всё закончить одним махом. И всем будет легче… Так притягательна, так желанна эта манящая прозрачная глубина…
Ага, покончить с собой – сбежать втихаря? А как же Афей? И бросить Кэс одну? И малыша? Нет, пойду лучше отсюда.
Прошатавшись, не знаю, сколько времени, сжевав что-то безвкусное в забегаловке, я всё-таки приехал домой. А куда ещё? Это и мой дом тоже.
Сразу же пошёл в детскую к доченьке. Моя ненаглядная кроха рыдала
Взял её на ручки, обнял.
- Папоська, не кличи босе, не кичи!
Ой, родная, чую, криков будет ещё много. Это она до сих пор помнит, как мы с Сэй орали друг на друга? Моя ты девочка… Похоже, что на всём белом свете меня любишь только ты.
Теперь я и Сэй старательно избегали друг друга, до Кэсси я не мог даже дозвониться, аппарат был всё время выключен, а ещё дома разразилась война за дочь. Только она открывала глазки, кто-то из нас мигом хватал её и не выпускал из рук, исподлобья зыркая на другого. Когда я проигрывал, то яростно смешивал зелья на лабораторном столике, хочу сделать эликсир, который превратит дочкиного Нафаню в настоящего. Если они с Афей, конечно, этого захотят.
Когда Кэсси подошло время рожать, я с самого утра поехал к ней домой, пытаясь не проворонить такси, на котором она поедет в роддом. Но время шло, а никто не выходил, потом я услышал страшные крики, у меня аж сердце зашлось! Сэй рожала в больнице с обезболиваниями и достаточно легко, а Кэс почему-то не повезли в роддом? Почему? Может быть, дома никого нет? Я подёргал ручку — закрыто. Обежал дом со всех сторон и нашёл всё-таки незапертую дверь, которая выходила в сад, перемахнул через забор и всего делов.
Крики доносились из ванной, многократно усиленные из-за акустики полупустого помещения. А потом стало тихо, сердце бешено заколотилось! Только бы всё было в порядке!
- Кэсси!
Она ослабевшая едва держалась на ногах и с измученной улыбкой передала мне крошечный свёрток.
- Это твой сын — Орландо.
- Орландо?
- Ты говорил, что тебе нравится это имя, - устало прошелестела она, - я запомнила.
- Пойдём, тебе надо лечь, - спохватился я, - почему ты не поехала в роддом?
- Там необходимо называть отца ребёнка, не хотела, чтобы у тебя были неприятности.
- Какие неприятности, Кэс? Ты же могла умереть!
Какой же я дурак, веду с ней беседы, когда она еле жива. Осторожно положил сына на кресло, оно большое, надеюсь, малыш не скатится, но подумав, подпёр с другой стороны стулом. Вернулся, подхватил Кэсси на руки и отнёс на кровать. Она еле-еле улыбнулась и потеряла сознание. Я вскочил, потом опять сел возле, дотронулся до её шеи. Пульс есть, хвала небесам. Вызвал скорую и нервно стал мерить шагами комнату, периодически заглядывая к Орландо, который тихонько спал. У меня сын... Маленький сыночек... Дочка и сын, что может быть лучше? Только... глаза стали наполняться горькими слезами, двое детей, жена, которая меня ненавидит и любовница, которую беременность довела до истощения. Замечательно! Жизнь удалась!
Приехала скорая, врач с медсестрой померили Кэсси давление, сделали несколько уколов. Я показал им малыша.
- Она на грани выживания, дом вроде у вас нормальный, денег должно хватать, что не ела, берегла фигуру? Усиленно кормить и пусть отдыхает. С ребёнком всё в порядке, здоровый крепкий мальчик. Вот список препаратов, ухудшения быть не должно, но если что, обращайтесь в больницу. Всего доброго.
Я присел на кровать и осторожно убрал прядь волос с её лба...
- Кэс, ты что, недоедала? У тебя нет денег? Почему ты мне не позвонила?
- Разбила мобильный.
- Почему тогда не приехала? Я приезжал, но твоя подруга меня не пустила и вообще, они что, не могли обеспечить тебе питание? Я бы отдал деньги! Если б я знал!
- Да, я слышала, что ты приходил. Мне было стыдно брать у них еду...
Нет, это просто невозможно! Чуть не умереть от стыда.
- Всё, Кэсси, сейчас ты чуть-чуть полежишь, я пойду, приготовлю что-нибудь поесть, тихо-тихо, оставлю твоим друзьям деньги за продукты, а потом поедем ко мне, и ты будешь жить там, тебя совсем нельзя оставлять одну.
- Тиш... спасибо.
Я отправился на кухню и попытался изобразить там нечто кулинарное. Не знаю, насколько это будет вкусно, но питательно просто обязано быть, я туда столько насовал сыра и фруктов. Ещё и хлеба нарезал побольше.
Покормил её, вызвал такси, сел туда с ней и сыном и поехал домой. А что, Сэй ведь предлагала поселить Кэс над гаражом?
Сейчас, она стопроцентно против этой идеи, но мне уже всё равно, это и мой дом тоже.
Сэй
Я растеряно смотрела на неоткрытый ноутбук, словно тщетно пытаясь понять, что он здесь делает. Почему так сложно жить? С какого момента всё пошло не так? Я привыкла к Братишке, как к чему-то, что само собой разумеется. Я продолжала считать его своей игрушкой, своей собственностью и думала, что он вечно будет любить и смотреть только на меня. Поэтому, когда он рассказал про него и эту Кэссиди (подумать только, а я ещё жалела её!), у меня будто мир перевернулся. Всё, что я считала незыблемым и нерушимым, подняло ноги и пустилось в пляс. Я никогда даже представить не могла, что мне могут изменять! И кто? Моя же кукла! Которая, правда, стала человеком. А теперь он уехал к ней, небось, гладит её по животику и они вместе выбирают имя. А до моего животика он даже не дотронулся. Хотя, я сама же и не давала, считала, что всё это ерунда, сюсюкания с неродившимся ребёнком. Если бы я смогла всё переиграть, если бы вернуться назад... Ведь он много и не просил, чуть-чуть внимания и ничего бы этого не было.
Поднялась в детскую к Афей и увидела очень странную вещь. Дочурка сидела на полу спиной к дверям и не могла меня видеть, а её любимый Нафаня лежал в углу. Странно, зачем она его там оставила? И тут дочь встала на ножки, подняла ручонку, а возле неё возникло какое-то странное свечение.
Я вытаращила глаза, наблюдая, как Нафаня сам собой полетел прямо к ней. Такого игрушки делать не могут, я-то знаю! Подскочила к ней.
- Афеечка, как ты это сделала?
- Мама, - радостно заулыбалась дочка, - сё сделяля?
- Почему Нафаня летал?
- Литай? Нафа не литай, тут лезит.
Может, это мне нехорошо? Может, у меня галлюцинации?
А спустя несколько часов, моя милая крошка выросла! Я очень удивилась, как-то не думала, что она уже такая взрослая. Как-то совсем не заметила, что пришло время...
- Папочка приехал!!!
Афейка вынеслась на улицу и бросилась Братишке на шею.
- Доченька, солнышко!! Какая ты стала большая! Ты моя красавица!
- Ой, а кто это?
- Афей, это... тётя Кэссиди и твой братик Орландо.
- Братик? Такой маленький?
Меня аж трусило, когда я из окна наблюдала эту идиллию. Вот она, коварная, поднимается по ступенькам с ребёнком.
Это вообще ни в какие ворота не лезет! При живой жене! На моих глазах! Притащить любовницу в дом, ещё и дочку с ней знакомить!
Так хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжёлым. И наорать погромче! Но не буду, я же не совсем истеричка, я отвлекусь, займусь чем-нибудь другим, приду в себя, а потом тихо и мирно задушу его подушкой. Да шучу я, успокойтесь.
Конечно, мы поговорили, и, конечно, на повышенных тонах, опять поднялись на третий этаж и орали на чём свет стоит. Главным образом, конечно, кричала я. Он был хладнокровен, осознанен и стоек.
И внезапно я поняла, что потеряла его. До той минуты ещё можно было всё вернуть, ещё можно было нажать на стоп-кран и задним ходом вернуться до развилки. Мы ещё могли попытаться наладить отношения, ну жила бы эта Кэс над гаражом, рос бы Орландо, и Афейке было бы веселее. А что там скажут другие, мне всегда было наплевать. Но теперь это невозможно, после всего, что я наговорила ему, я в лицо бросала слова, что не люблю его и не любила никогда, потому что такого как он нельзя любить... У него брызнули слёзы, он ни слова не ответил, повернулся и ушёл. От меня. Навсегда.