94. Серебряная пуля
САУНДТРЕК К ЗАПИСИ: YOUNG HERETICS, 'I KNOW I'M A WOLF'
— Эй, Джереми! Ты в порядке?
— А почему мне не быть в порядке? Я убил гибрида, а потом отрубил ему голову ножом для мяса… Обычное воскресенье!
Порой он жалел, что сменил работу – должность его в ресторане окончательно стала административной, но было приятно находиться в вечной суете кухни, полной шипения масла и шеф-повара. Молоденькие миленькие официантки если и обнаруживали царские амбиции, то в другой области, это грезившие о славе Смит, Рамзи и Оливера сыпали друг другу яд и вгрызались в глотки…
Прекрасное было время.
Деймон скучал о нем, вертясь ныне в продюсерских кругах. Родной маленький аквариум с крокодилами был ему роднее – и безопаснее – в телезакоулках водились твари стольких мастей, что только Голливуд и мир топ-менеджеров могли составить ему конкуренцию. И модельный бизнес мчался следом.
Впрочем, все будет очень даже неплохо, если кто-нибудь наконец нагнет и отшлепает эту рыжую стервозину Лилит Дрейк с её запросами. Большинство старлеток ― полоумные девки, не нюхавшие настоящей жизни. Деймон усмехнулся: ну вот, начинаю думать, как старпер. Пора покупать сами-знаете-какие таблетки и средство от облысения.
Он запер машину и вышел под снег. Декабрь еще не начался, но зима уже накинула свой поводок. Ранние сумерки мерцали сиреневым, мягкий снег скрадывал шаги. Красотища. Окна любимого гнездышка светились, точно гирлянда. В черных влажных веточках остова, в который превратился куст дикой розы, мелькнул пышный кошачий хвост
(и кто-то прошел рядом)
вдалеке каркнула ворона. Деймон остановился, полной грудью вдыхая свежий колкий воздух. Стряхнул снежинку
(скрип)
с плеча.
Он различил светлые шерстинки на черных ветвях и подумал о том, что скоро Аллегру можно будет с полным правом назвать драной кошкой. Анелл напялит на неё блестящий розовый комбинезончик и снимет видео, которое побьет очередной рекорд на youtube. Оно будет называться «Семилетка на тропе войны».
Деймон зашагал дальше. Он уже видел
(скрип)
растрепанные хвостики Анелл в окне гостиной. Интересно, где её мама, уже едет домой? Вер обещала быть к восьми, к семейному ужину
(скрип скрип)
этой еженедельной дурацкой почти традиции. Вдруг ей удалось вырваться еще раньше… Деймон был в полушаге от ворот. Он похлопал себя по карманам, фыркнул и потянулся к звонку, но
(скрип скрип скрип)
что-то повалило его на землю. А потом он почувствовал, как из его бока вырывают кусок мяса.
~*~
- Я не верю в карму. Но что-то заставляет меня поверить, что это она и есть, - сказал папа.
Он был в безопасности – мама уехала в офис еще утром, поэтому не могла ударить его ножом или пнуть в ответ на такую хрень про своего сына.
- Как грубо, - я поморщилась. – Такой цинизм должен быть уголовно наказуем.
- Извини, милая, но я говорю то, что есть. Карма, как известно су… - тут в кухню вошел Майкл, папа закашлялся и закончил: - сумасбродная бабенка.
Нам не повезло. Майкл расплылся в истинно деймоновской ухмылке:
- Мама, а дедушка чуть не сказал плохое слово.
- Какой молодец, что заметил, - съязвил папа, потрепал внука по тщательно приглаженным волосам (тот дернулся) и, подхватив тосты, царственно удалился.
- Это он про дядю Деймона говорил? – тут же спросил Майкл, глядя на меня, точно маленький, не замышляющий ничего плохого ангелочек.
- Ага, - пробормотала я и подстраховалась кофе.
Больше месяца – лунного дня – прошло с тех пор, и все оказалось лучше, чем представлялось, но ужас, вскинувшийся при неожиданном ночном звонке, не спешил никуда уходить. Деймона укусил долбаный оборотень. Треклятая тварь набросилась на него прямо у дома и чуть не прикончила. Её пристрелил дядя Ник, выскочивший на вой, но Деймон был уже заражен. В следующее полнолуние он превратился сам.
… Это было действительно жутко. Когда поросшее бурой шерстью чудовище стало превращаться обратно в человека, когда за трупом приехали свои. Оборотни. Рехнуться можно, у нас в Эмбер Бэй есть оборотни. Целая долбаная община. Её глава прибыл лично и о чем-то долго разговаривал с дядей Ником, Эммой и Веранке. Мама тогда сама чуть не погрызла бывшего мужа. Ты не имеешь права не говорить мне, орала она, и Эмма долго её успокаивала.
Я знаю и того меньше. Чем меньше посвященных, тем лучше, сказали мне. О Деймоне позаботятся.
Они помогли ему с первым превращением. Он остался с нами, но община, неся ответственность за того, что умер, приняла Деймона. С его слов я знаю, что ликантропия не лечится. Сильная ведьма способна обернуть превращение, но для этого должно сойтись множество факторов. Ритуал следует проводить до первого полнолуния, желательно сразу после того, как жертву укусили, но это всего лишь один из пунктов.
Парадоксально, но ликантропия исправила то, что сделал с телом Деймона контакт с инопланетными тварями. Я слышала, как Эмма и Веранке обсуждали возможности оборотня в медицине. На теоретическом уровне, сказали они, но я тут же начала думать о тайных лабораториях и экспериментах.
Кофе закончился. Я облизнула губы, привкус его вдруг показался особенно горьким. Тот кофе, что мне пришлось пить в больнице, был еще хуже. Тошнотворным. Его хотелось выплюнуть, но я давилась им, запивая вопли ужаса.
Помню, как мы ехали в больницу. С Нейтом – как в тот день, когда он в первый раз отвез меня к Деймону. Печка в машине работала на полную мощность, но я все равно стучала зубами от холода. Нейт гладил мою руку, прикосновения его почти не чувствовались. В больнице мне хотели дать успокоительное, я отказалась – пусть будет страх, а не тупое спокойствие. Старушка «Маргарита» в баре по соседству помогла куда больше.
- Мне нужен купальник, - сказала я, когда мы собрались ехать домой, протянула капризно, как маленькая девочка, и Нейт удивленно вытаращился на меня, но ничего не сказал.
Мы зашли в круглосуточный магазин одежды. Скучающая продавщица встрепенулась, увидев нас. Я набрала всего подряд с вешалок, неаккуратная стопка едва помещалась в руках.
- На кой тебе еще один купальник? – Нейт подхватил выскользнувшие из стопки бикини, хмыкнул и положил их обратно.
- Я хочу коллекцию всех цветов радуги, - сказала я, исчезая в примерочной. – На каждый день.
Путаясь в пуговицах, я сдирала с себя одежду; сумасшедшее, лихорадочное нетерпение овладело мной, впилось в загривок, не отпуская. Внезапная боль отрезвила на секунду – на животе взбух красным след от ногтя.
Успокойся, велела я себе, глядя в безумные желто-зеленые глаза отражения. Ради Деймона успокойся сейчас же!
Это подействовало. Тело словно налилось тяжестью, движения стали сонными и медленными. Я разгладила ткань на груди, там, где гулко и неторопливо билась сердце, и вышла наружу. Нейт стоял ко мне спиной, разглядывая стену. Я демонстративно откашлялась. Он обернулся и присвистнул, глаза его вспыхнули.
- Ого! – Нейт сделал вид, что аплодирует. – Какая милая роспись.
- Нравится? – я покружилась на месте, расправила завязки трусиков. Нега на грани с тупой апатичностью, со страхом, бьющимся вместе с сердцем.
- Голой ты нравишься мне больше, - ответил Нейт. И я увидела – так резко, что чуть не задохнулась – другого Нейта вместо него. Того, что прижимал меня к себе на той вечеринке, подмигивал, когда Малин не видела, того, что…
Его руки легли на мои бедра, пальцы нырнули под завязки, а губы обожгли кожу. Жар поднялся волной, и я прижалась к Нейту так плотно, как могла, впитывая его, наслаждаясь им. Все сгорело в нем, а пепел унес ветер.
- Боже, Хелена, - хрипло выдохнул Нейт, и мы скрылись за шторой…
- Мама? Мам, ты что, заснула? – Майкл попытался ущипнуть меня, но я перехватила его руку. Сын состроил недовольную гримаску.
- Беги, - улыбнулась я, отпуская его, и он нарочито медленно вышел из кухни.
~*~
Будто и не было этих лет… Лет, за которые снова изменилась жизнь, приняла новую форму, как река на очередном повороте, как воск, растапливаемый снова и снова. Будто не было их, они приснились нам, пронеслись, а следы уже успели зарасти травой. Быльем поросли.
Я ничего не забуду, шрамы порядочные остались, но в иных случаях время и правда способно лечить. Как и помощь специалиста, изгнавшего из моей головы кошмары с той женщиной далеко-далеко. Как и… ладно, не буду об этом. Больше не буду.
Я уволилась из СимБР. Долго дома не продержалась, ушла работать в пиар-отдел одной процветающей строительной компании.
Мои дети давно перестали быть смешными младенчиками. Веспер исполнится восемь, Майклу – десять. Они… и трогательные, и забавные, и удивительные, но порой заслуживают ремня из-за своих проказ. Или, в нашем случае, строгого выговора, потому что бить детей немыслимо для нормального человека.
Выбор школы в свое время потрепал нам всем нервы. Католические имени святых, которых никто не знает, отпали сразу. Общегородские ушли еще раньше. Мы остановились на бостонской школе-интернате, их ученики приезжали домой на выходные и каникулы. Решили, что если детям там не понравится, то, конечно, они вернутся в Эмбер Бэй. Но ни Майкл, ни Веспер ни разу не пожаловались. (Это как-то даже укололо.)
Мои племянники учились в самой обычной школе, Деймон и Веранке решили не выпендриваться, но все же выпендрились. Нам всем повезло, что мы в Массачусетсе, а не в какой-нибудь техасской глубинке, иначе Детриту с Анелл не поздоровилось бы с самого начала. Неудивительно для мира, где все еще есть расизм. Что уж говорить о других видах.
В свои одиннадцать Детрит выглядел на полные семнадцать-восемнадцать, сознание его было под стать возрасту. Однажды вечером Деймон застал сына, целующимся со старшекурсницей, «рыжей, как грех». Бедняга Детрит оправдывался тем, что они увлеклись дискуссией об оборотнях (тут братец засмеялся лающим смехом), но отца не провел.
Деймон меж тем наслаждался мертвым сезоном на ТВ, сидя дома и ни в коем случае не смотря ящик. Он был занят организацией вечеринки для дяди Ника и Эммы – близилась годовщина их свадьбы. Все прошло просто прекрасно. Наша семья не любила большие пышные сборища, и все чувствовали себя великолепно на маленьком, прелестном в своей незатейливости празднике. Кэтрин как раз вовремя завершила турне и успела повеселиться.
Специально для Анелл Деймон заказал кислородный бар, развлекательную его версию. Племяшке он сразу полюбился – она выглядела презабавно, маленькая, в очках, с пышными хвостиками; миг, и серьезный с виду ребенок начал визжать от восторга, вскидывая ноги в расшитых цветами джинсах. Посмотришь один раз – копия Веранке. Посмотришь второй, да еще и ковырнешь – становится ясно, кто её отец.
Эмма выглядела превосходно, как и всегда. Девическое изящество осталось в ней, окутавшись зрелостью лет. Её роскошным белокурым волосам завидовали все вокруг, даже больше, чем уму и научным достижениям. Она, конечно, все еще активно работала в лаборатории, уступив дяде Нику привилегию вещать с трибун. Он был близок к семидесятилетнему рубежу, и возраст уже начинал сказываться.
Расчувствовавшись (чем поверг маму в легкий шок), он назвал Веранке «второй дочерью, которую ему не довелось растить». Невозмутимость невестки после этих слов дала трещину, до конца вечеринки она прятала потемневшее от румянца лицо на плече мужа.
- Да уж, сказанул папочка, - со смешком заметила Кэтрин, первый и единственный ребенок Эммы Вальтерс. Не злясь, а привычно беззлобно язвя.
Улыбаясь, она смотрела, как танцуют её родители. О чем она думала в тот миг, охотница-одиночка, кошка, гуляющая сама по себе?
~*~
День начался с подружек Веспер, щебечущих, как стайка пустоголовых канареек. Два милых создания, Сюзанна и Дина, приехали к нам на выходные, девятилетние куколки, предвкушающие радости подросткового возраста. С ума сойти, каких-то несколько лет, и малышка Веспер станет принцессой пубертата со всеми его прелестями… Но она идеальный ребенок, и так не хочется, чтобы гормоны переклинили её характер. Это будет тяжело в первую очередь для самой Веспер. Надо будет с ней об этом поговорить.
Я развалилась на диване, листая журнал. Ничего нового: все те же сплетни и вопли, только фотошопом стали пользоваться получше. Анонсировали восьмой сезон «Всезнайки»… Боже, о чем там еще снимать, особенно после того, как они выдали Белл замуж за Дерека?
- Мам! Тебя к телефону!
Веспер промчалась сине-черным вихрем, уронила трубку мне на живот.
- Говорит жизнеспособная модель Хелены Вальтерс.
- Хелена? – проговорил слабый, надтреснутый голос, я не узнала его. – Хелена, я не хотел… Хелена…
Связь прервалась, в ухо барабанным боем ударили гудки. С трудом попадая на клавиши, я вывела на экран меню входящих звонков.
Это был Деймон.
Я бросилась к гаражу, набирая его номер. Занято. Веранке была вне зоны действия, черт… Одной рукой вцепившись в руль, я с черт знает какой попытки попала на Кэтрин.
- Хелена! – заорала она. – Какого черта происходит!
Почти одновременно мы припарковались у дома Деймона. Внутри, кроме возмущенных котов, никого не было. На календаре, висящем в коридоре, сегодняшнее число кто-то обвел красным и подписал: отвезти вещи Детриту.
Кровавый ад! Детрит… Деймон наверняка поехал к нему, совершал дежурный визит в общежитие, где его устроили. Детрит только-только завершил семестр в колледже, а потом, кажется, собирался в Лос-Анджелес, зачем, без понятия, но кто-то мне об этом говорил… Колледж, слава богам, был местным, и через полчаса мы уже ворвались туда, нарушая все правила.
У одного из домиков стояла машина «скорой». Мы метнулись туда; я чуть не упала, переломав ноги, увидев сгорбившегося в углу крошечного холла Деймона.
- Господи, ну и напугал ты нас! Что случилось?
Он молчал, не поднимая лица. Кэтрин шагнула вперед и попыталась рывком поднять его на ноги, но, не рассчитав силы, ударилась локтем о стену. Полнолуние скоро, вспомнила я и сглотнула.
- Деймон, - начала Кэтрин, но осеклась, увидев, как врачи выносят кого-то на носилках. Я различила растрепанные каштановые волосы и зеленоватую кожу.
- Я укусил его, - тяжело дыша, произнес Деймон.
Больше он не сказал ни слова. Ни когда мы все приехали к нему домой уже за полночь, ни когда Эмма говорила, что риск заражения не в полнолуние минимален, ни когда Детрита выписали спустя едва ли двое суток.
Все стало нормально, все казалось нормальным. В день, когда Деймон, мнилось, отошел от произошедшего, поддержав официальную версию с нападением бродячей собаки. Детрит чувствовал себя неплохо, в полнолуния ничего не проявлялось. С наступлением сентября он снова отправился в колледж.
В первое осеннее полнолуние нам позвонили.
