[Gloomy]

Насчет технички

О-очень многое пропало. Вот такая я растяпа, да. После отчета Моники мы выложим все что у нас есть, а сейчас я на последнем издыхании выкладываю отчет.

От автора

А нас уже все забыли, не ждали... А мы вернулись. Внезапно, ага. Не верится, что мы наконец закончили первое поколение... Стремно, обрывками, многое не дописано... Но, черт возьми, я рада, что дневник со следующего отчета будет вести Моника. Я все сказала. можете кидаться сапогами.

Отчет 8.Windmill, windmill for the land....

Это снова я, дневник. Честно говоря, я не думала, что еще буду в тебе писать – я уже не та молоденькая потерянная девушка, и поддержка бумажки мне уже не нужна. Была. До некоторого времени.

Пожалуй, не стоит начинать с конца. Мы переехали в новый дом, у меня родилась еще одна дочка - Беатрис, которой уже пять лет,

Монике исполнилось шесть лет…

Я пишу об этом спокойно, без того трепета, времени уже прошло довольно много. Повторюсь, я уже и не думала вести дневник. До одного дня…
Я уже привыкла к разрывающемуся мобильному, и на очередной звонок не обратила особого внимания, даже когда услышала из трубки приказ явиться пред ясные очи главы преступного совета Аппалузы. Да и откуда мне было знать о положении вещей?
Босс показал мне залапанную фотографию. На ней были запечатлена пара человек: мужчина и женщина. Мужчина перерезАл толстую ленту, натянутую между двумя коваными столбами, а женщина держала в руках прозрачную коробку с огромным, видимо, декоративным, ключом. На заднем фоне виднелась какая-то деревушка, однако, здания были отстроены в довольно современном стиле.
Тем временем начальник продолжал:
- Вам знакомы эти люди? – вдруг спросил он. Я ощутила противное чувство, которое появляется, когда вляпываешься в серьезные неприятности. Я еле смогла проблеять «нет».
Тогда он убрал свой толстый палец с фотографии и я увидела надпись – «Чета Ландграаб. Открытие Сансэт Вэлли»
- Ммм… Это мэр города с женой? Я думала, босс сейчас всплеснет руками и скорчит какую-нибудь рожу, но нет, он продолжать сидеть с невозмутимой мордой… Лица.
- Не все так просто… Ладно, что хотели, мы уже выяснили. То, что вы ни черта не готовы к форс-мажору – опередил он мой вопрос. Но я все равно продолжала пялиться на него, как баран на новые ворота.
- Слушай….
***
Если вычеркнуть нотации и стенания насчет безалаберный работников выходило, что мы все (сотрудники милиции и частного сыска) рискуем, находясь в Аппалузе. Некие Ландграабы хотят установить тут власть, а мы являемся помехой. Эти «Властелины» построили слишком много планов на эту территорию, чтобы отступать. Естественно, лишних пешек они тоже уберут. Причем самым жестоким способом. Я вспомнила начало своей карьеры – 30 симолеонов за пару слов о зубной щетке… Что же эти жадинки потребуют за внеплановый переезд, а тем более за молчание? Как я понимаю Ландграабов… Но не оправдываю, нет.
Начальник посоветовал нам переехать в другой город - в Бриджпорт. На вопрос «почему именно туда» он ответил – «любые небольшие городки под угрозой. А еще их слишком легко проверить. А Бриджпорт им не по зубам, там своих аферистов хватает.»
На совещании было решено пока подождать, до выяснения ситуации оставаться здесь. В самом деле, не бежать же первыми по непроверенным слухам. Да и я вообще в это не верила до последнего. Хотя, что я понимаю.
На всякий случай я стала сама забирать Монику из школы. Хуже ведь не станет. Признаюсь, во мне вдруг проснулся материнский инстинкт. Только теперь я поняла, как приятно наблюдать за частичкой себя, которая радостно бежит навстречу тебе. Вот и в этот раз я обрадовалась, когда из-за массивной школьной двери показалась красная шевелюра.
В ту же секунду меня что-то укусило лодыжку. Достаточно больно для того чтобы заставить меня обернуться и стряхнуть проказника. А за спиной меня уже поджидала картина, заставившая мою кровь похолодеть…

Эти черты лица в сумме с откормленным животом и белокурыми волосами были чуть ли не самым ярким воспоминанием из прошлой жизни. Этот плакат на выезде прямо впечатался в мое сознание. Я уже на девяносто девять процентов была уверена, что вижу перед собой Ландграаба-младшего. Но махнуть рукой на оставшийся один процент я не могла, поэтому стала с сосредоточенным видом строчить что-то в блокноте. Подбежавшая Моника посмотрела на меня с недоумением, но затем молча потопала к автобусу.
Я быстро спрятала блокнот (не хватало еще, чтоб меня заметили за этим занятием) и стала с самым непринужденным видом подслушивать разговор, стараясь не смотреть на собеседников.

Говорил в основном один – довольно жалкий на вид шестерка. В его монологе то и дело проскакивали слова «Прошу, пожалуйста», на которые Ландграаб лишь лениво мычал и кивал головой.
Я мало что понимала – от шока, наверное. Вся надежда на мощный диктофон. Я нервно теребила его в руке, кусала губы и вообще, делала все, что причитается в экстренных ситуациях слабому полу.
Вдруг я заметила, что взгляд блондинки направлен на меня. Слишком пухлые губы тут же жались в ниточку, брови нахмурились, а голова уже потянулась к уху мажора. Ябедничать, значит.
При других обстоятельствах я бы сама кинулась в атаку, но не сейчас. Не тот случай. Поэтому, сделав вид, что разговариваю по телефону, я поспешила ретироваться.
***
Вечером на Е-мэйл пришла инструкция – топать в популярный (читать - единственный) бар, чтобы вытянуть информацию из одного звездульки. Слабо верится, что этот паренек что-то знает, но задание есть задание.
Мои мысли подтвердились, как только я вошла в кабак – он постоянно хихикал, с губ не сходила глупая улыбка а раскосые глазенки безмятежно смотрели вдаль. Складывается впечатление, что у него память, как у аквариумной рыбки – два круга по аквариуму и новая жизнь.

Пару вопросов с ответами «не знаю» или вовсе «а, что?» убедили меня бросить это бесполезное занятие. Или он правда настолько глуп, или настолько прекрасный актер. В обоих случаях я ничего не узнаю.

Чтоб не терять время, я заказала напиток и плюхнулась за свободный столик. К счастью, у стены, поэтому у меня был шанс спокойно поразмышлять. Потягивая из трубочки коктейль, я воткнула в уши наушники и тщательно завесила их волосами. На всякий случай.
Ржание лошадей, крики юных футболистов, кто-то выбивает ковер… Эта симфония отлично заглушала важный разговор. Я сделала звук на полную громкость. Барабанные перепонки грозили лопнуть, но зато я могла различать фразы.
Наконец все слова зазвучали относительно четко. Я заерзала на стуле.
-«А дерево висельника можно огородить забором, желательно, из веток, для атмосферы. Сделать платным вход за ограждение… А еще ночью можно запускать голограмму – Пусть журналисты увидят «привидение»! Какой успех будет! Кстати, я мог бы за часть дохода заняться этим… Сэр Малькольм?»
Дальше это самое еле слышное мычание.
Малькольм… Ландграаба-младшего зовут именно так… Последнее нужное мне доказательство, что Они уже здесь… Я спрятала гаджет в карман и уже собиралась достать мобильный, как вдруг старушка, отчаянно пытавшаяся вернуть детство за игровым автоматом, замерла, схватившись за сердце. По тому, как ее окутало сияние, а потом она стала серебристой и прозрачной, было понятно, что вернуть время ей так и не удалось…

Все застыли. Под отбивающее ритм сердце послышался нечеловеческий рев. Проследив за взглядами толпы, я уставилась в окно. На фоне звездного неба был виден плащ, коса и…. Больше ничего. Просто висящая в воздухе и ревущая одежда.
Первым желанием было убежать домой. Останавливало меня лишь то, что в таком случае я оказалась бы ночью тет-а-тет с этим балахоном. А я таким экзотическим желанием не горела.
Оно вплыло в комнату, с грохотом распахнув двери, не прикасаясь к ним. Голова закружилась, я вся горела изнутри, а сердце пекло больше всего – казалось, все вокруг охвачено огнем, причем центром возгорания являюсь я. Больше всего мне сейчас хотелось оказаться дома, обнять Монику, взять на руки Беатрис и слушать, как Кэйден стучит по клавишам в соседней комнате. Мысли и реальность словно поменялись местами, и легче всего сейчас было заснуть и не просыпаться…
Но Смерть не спешила уносить в другое царство умирающую, стараясь хорошенько помучить каждого в комнате, словно невзначай указав на него острием косы. И у нее это вышло – прощаться с жизнью не так-то просто…

Трудно сказать, сколько длился этот фильм ужасов наяву – может быть три часа, а может – не больше двадцати минут. Впрочем, это не так уж и важно, главное – все уже в прошлом. И, надеюсь, больше никогда не повторится.
Пришла я домой в состоянии лунатика – глаза открыты, руки упрямо не хотят лежать вдоль туловища, а торчат, как у динозаврика, мысли, видимо, спрятались в укрытие до лучших времен. В таком состоянии я могла лишь протянуть Кэйдену диктофон со словами «напиши», и с отсутствующим взглядом потащиться в спальню. Благо, он понял меня правильно, потому что утром я проснулась среди чемоданов, а рядом скакала оживленная Моника, засыпая меня вопросами «А какой он, Бриджпорт?»….