- Это она?
- Да.
- Какая хорошенькая! – фея склонилась над манежем и заглянула малышке в лицо, поправила одеяльце. Вдруг излучаемый ею свет стал меркнуть. – Бедняжка! И зачем ей все это?
- Молчи, несчастная! – вторая фея, видимо, разозлилась. – Не тебе решать, что угодно Фортуне!
Фея, сидящая на кроватке Намиры, опустила голову.
- А он? – она кивнула на кроватку Лебаненна в противоположном углу, на которой сидела вторая фея.
- Он… Не знаю. Ему, видимо, отведена роль маяка.
Свет стал ярче.
- Все равно, они такие милые!- в комнате зазвучал звонкий смех.
Я вскочила с кровати, еле удержавшись от того, чтобы не закричать. Впрочем, чего страшного в этом сне? Я успокоила сердце и глянула на две кроватки, в которых спали мои дорогие комочки. Мне показалось, или в воздухе все еще витал звонкий смех, похожий на перезвон бубенцов?
Забравшись под одеяло, я прижалась к Мартину. Все-таки нужно искать защиту.
Узкая щель в скале. Длинный каменный коридор. Неземная красота. Все создано заботливыми руками природы. Только выход ведет в никуда. Отсюда не было пути назад.
- Присаживайся, я ждала тебя.
Девушка улыбнулась в ответ и села. Но если на губах у колдуньи играла лукавая улыбка, то у девушки она была измученная.На лице были следы от дорожек слез, в глазах светилась боль, а лицо было грустным. Девушка вызывала жалость. И по ее внешности было видно, что ее что-то мучает изнутри.
- Итак, пожертвовать собой ради других, ты ведь за этим пришла?
Девушка сдержанно кивнула.
- Но ты понимаешь, что придется пожертвовать нечем большим, чем этим?
Девушка подняла глаза.
- Что может быть больше этой жертвы?
Колдунья усмехнулась. И эта улыбка, несмотря на красоту ее обладательницы, была отвратительна. Она была подла и низка.
- Ты сама знаешь. Когда решишься – позовешь меня. – колдунья просто испарилась в воздухе. А девушка так и осталась сидеть. И со всех сторон ее стала обволакивать тьма, через которую, уже сгустившуюся и непроглядную прозвучал голос, но фраза была не понятна.
Я уже даже не вскочила, а просто открыла глаза. Этот сон… Я словно чувствовала все на себе. Холод камня, напряжение в воздухе… боль в глазах девушки. Что бы значили эти сны? Я искала решение в закоулках памяти, но не находила. Глаза стали предательски слипаться.
Шаг. Шаг. Переставить руку.
Горы. В этот раз красивые, слегка заснеженные горы. Позолоченная поляна внизу, великолепный пейзаж. Холодные скалы, служащие опорой. Но здесь нет ощущения неизбежности: это праздник жизни, он не может закончиться плохо. Он обязательно закончится хорошо, как сказка. И даже голоса голодных стервятников, кружащих над горой, не испортят этот праздник. Сюда не посмеет явиться Смерть.
Внизу стоят люди. Здесь чувствуется напряжение, страх и… любовь. Здесь есть люди, способные одной своей мыслью, одним словом, одним взглядом, создать опору более крепкую, чем вековые скалы. Эти люди способны спасти всех тех, кого они любят.
Рука. Переставить ногу. Вторую… из-под второй ноги срывается камень. Опора теряется. Остается только одно – надеяться, что бы руки, уже потихоньку отпускающие скалы, не дали умереть.
Звук будильника прервал мой сон. Как ни странно – живого будильника, сиречь Намиры. Утро. Эта ночь прошла. Ночь полная хоть и не страшных, но странных и непонятных снов. Я бы поразмыслила над своими сновидениями, но Намира не переставала кричать. Быстро встав, я направилась к манежу. Первый сон был точно про них – про моих детей. Так, стоп! Спокойно, все это всего лишь ничего не значащие сны. Я прогнала воспоминания о них и погрузилась в ежедневную рутину.
Чем больше росли мои дети, тем больше я удивлялась. Они словно не мои. Ну, по крайней мере, судя по цвету волос. Может гены кого-то из предков? Но во всем остальном, дети были точные копии меня с Мартином. Они взяли от нас все самое лучшее. И, как ни странно, у нас с Мартином возникло такое распределение – Намиру всему учит он, а Лебаненна я. Ну, я особо и не противлюсь, тем более в те дни, когда муж работает, дети в полном моем распоряжении. Но в выходные или по вечерам Намира и Мартин не отлипают друг от друга.
А иногда у меня даже появляется свободное время. Например, когда Нами и Леб играют вместе. А они отлично ладят! Ну, впрочем, от двойняшек я иного и не ожидала.
- Агра, ты в порядке?
Мартин вошел в кухню, где я сидела и анализировала сны. Первый, фактически, был самым понятным. Но и его туманность оставляла желать лучшего. И после более чем часа размышлений, я решила забыть эти сны. Всевышний, дай мне сил сделать это! Я уже столько лет не могу забыть те три сна, что приснились мне той ночью.
- Да, в порядке. – сказала я и тут же закашлялась. Кашлем я начала страдать сравнительно недавно. Мартин подошел и провел рукой по моему лбу. Потом сел на стол. Я бы отчитала его, но я устала. От всего.
- У тебя температура. Ты бы позвонила Кэссиди.
Я опустила голову. Я себя и вправду неважно чувствую в последнее время. Мартин прав – надо позвонить Кэссиди. Она сможет мне что-то посоветовать.
- Воспаление легких. – диагноз был неутешительный. – Придется, дорогая, направить тебя в стационар.
Я была растеряна. Воспаление легких… Я же ни разу в жизни не болела! И болеть не собиралась. Но когда я пыталась возразить, кашель не дал мне сказать ни слова. Кэссиди посмотрела на меня и покачала головой.
- Просто интересно, ты могла ко мне сразу обратиться?
- Это же вроде не твоя специальность?
- Да, не моя. Но я смогла бы направить тебя к тому, кто пресек бы эту болезнь на корню.
Возражать Кэсс, Мартину, а тем более здравому смыслу было бесполезно. Мне пришлось отправиться в больницу. А ведь сюда даже не пустят малышей! Что и говорить, настроение было испорчено. Я, конечно, подумывала о том, что бы остаться дома, мотивируя это тем, что я сама оклемаюсь, но вспомнила, что мне уже далеко не восемнадцать лет. Надеяться на самостоятельное выздоровление было глупо. Единственное что радовало – меня мог навещать Мартин.
- Тебе уже лучше?
Я отошла к окну, что бы скрыть слезы. Нет, мне не лучше! Мне надоели все эти капельницы, ингаляции, уколы! Я хочу вернуться домой и, наконец, увидеть своих детей, прижать их к себе! Меня достала это больница!
- Да. Кэссиди говорит, что скоро я смогу вернуться домой.
Мартин вздохнул. Он тоже понимал, что это «скоро» будет совсем не скоро. Он подошел и обнял меня.
- Это из-за снов, да? Из-за снов у тебя такое настроение?
Я ошарашено уставилась на мужа.
- А ты откуда знаешь про сны?
- Ну, скажем так – ты их ночью озвучиваешь. Описываешь горы, пещеру, каких-то фей. Успокойся, это просто сны. Реальность бывает куда страшнее.
Я задумалась. Я это уже устала себе втолковывать, но Мартину удалось все это донести до моего сознания. Может зря я никому не говорила об этих снах? Сейчас они сами улеглись в моих головах и стали понемногу тускнеть. Я благодарно прижалась к Мартину. Он сделал то, что я была не в состоянии.
- У меня хорошая новость – вы идете на поправку! – врач бодро вошел в палату.
Я не поверила своим ушам. Значит ли это, что скоро я вернусь домой? Доктор словно прочитал мои мысли.
- И, да, если вы продолжите поправляться такими темпами, скоро мы вас выпишем.
Вопреки всему, время до выписки шло неимоверно быстро. От этого я быстрее поправлялась, времени оставалось все меньше… Замкнутый круг. И когда, уже дома, я обняла детей, я просто не верила в реальность происходящего. Но это, увы не значило, что мне больше не придется пить лекарства.
Но пусть, с сегодня, мою семью больше не будут преследовать болезни, неудачи... и непонятные сны!