Дома все шло своим чередом. Эрика с энтузиазмом осваивала скромные просторы разбитого в саду огорода, уже дававшего пышные всходы помидоров, картошки и экзотичного красного перца. На фруктовых деревьях наливались сочные плоды, красные яблоки словно просили их сорвать, а желтые крупные лимоны шли на прохладный лимонад, незаменимый этим жарким летом.
Джон-Йоханн собирал свою научную коллекцию «интересных экземпляров», по привычке запрещая детям к ним подходить.
Готфрид, не теряя времени, нашел себе место в какой-то конторе.
Его рвение было вскоре отмечено, и на первую же выручку, сложив ее с доходами сестер и помощью от родителей, он потратил на обустройство просторной спальни и музыкального салона для будущей жены. Надо сказать, что у него не было никаких оснований считать, что Фрида увлекается музицированием, помимо упоминания о законченной ею в детстве музыкальной школе. Но разочаровывать брата не хотелось, тем более, что Маргарита с большим энтузиазмом отнеслась и к приобретению скрипки, и к покупке элегантного салонного рояля.
Лорелей тем временем ввязалась в очередную авантюру, загоревшись желанием изобличить банду – вернее, как она ее значительно называла, разветвленную преступную группировку – занимавшуюся контрабандой пенициллина. Ее идея внедриться туда показалась безумной всем, кроме самой Лоры. Она была твердо уверена, что сможет, добьется своего, уцелеет, легко пробежав по канату над пропастью.
Родись она в другую эпоху – наверняка бы шагала в рядах Уильяма Уоллеса, звала на баррикады парижских рабочих и требовала права голоса для женщин на американских площадях. Появись она на свет несколькими десятилетиями раньше – вступила бы в Сопротивление.
Фрида направила всю свою энергию на подготовку к свадьбе - справедливости ради следует отметить, что больше всего усилий она приложила к подготовке застолья, предвидя визит своих родственников. Точное количество последних не мог назвать никто – создавалось ощущение, что авторы теории заговора были все-таки правы, и по всем уголкам планеты были стратегически расселены бесчисленные представители клана Шмулинсонов.
Ни Готфриду, ни сестрам, ни будущей свекрови со свекром было никуда не деться от града ее вопросов. Девушка с удовольствием и любопытством осваивала обширный, но пока практически пустой сад и внушительный двухэтажный дом. Вопреки ожиданиям, музыкальный салон все же пришелся ей по вкусу.
Маргарита тем временем продолжала кружить головы соседским юношам, произведя своим приездом сенсацию в дремотном болоте зеленого пригорода.
На самом деле, семейство Эйберхартов нарушало покойное течение здешней жизни довольно часто, и теперь большинство знакомых глядело не с осуждением, но с жадным любопытством на таинственные затемненные окна их дома.
Юная и блестящая, Гретхен удивительно рано – даже, пожалуй, преждевременно – поняла, как эфемерна и недолговечна ее красота. Умом осознавая, что впереди у нее еще много лет успеха, в душе она дрожала от страха и глубокой ночью тихонько молилась подаренному «мадам Розой» достопамятному талисману.
На свадьбе Фриды и Готфрида она не преминула приглядеться к одному из гостей, с которым и пила шампанское где-то на задворках цветущего сада до глубокой ночи.
Невеста была одета в довольное простое, но элегантное платье в античном вкусе, отвергнув все рюши и кружева.
Ее родители, тети, дядья и все гости, чье родство она определить затруднялась, хором желали молодой чете счастья, по поводу и без повода поднимали бокалы, хвалили кулинарное мастерство хозяйки (Эрика и ее дочери скромно опускали глаза, мысленно благодаря расторопность местного ресторана). Рейнские вина лились рекой, благодаря чему языковой барьер и все недоразумения между приглашенными со стороны невесты и гостями со стороны семьи жениха таяли, как мороженое в чае.
Досидевшись до раннего утра, оставшиеся на ногах гости шумно благодарили хозяев, порывались обнять новобрачную или дружески хлопнуть по плечу Готфрида, торжественно угрожали приехать еще.
А на следующее утро молодая пара отбыла в свадебное путешествие в Бад-Ишль. От греха подальше.
После шумного праздника они отсыпались во время заокеанского перелета.
Следует сказать, что лощеные курортные городки, чинная публика и шелест утренних газет надоели обоим довольно быстро. Молодожены приняли решение перебраться немного выше в горы – туда, где, ближе сверкающим вершинам Альп, разбросаны полузабытые деревушки, обособленно стоят хостелы для лыжников и альпинистов, по горным ущельям стелется туман, растут эдельвейсы и скачут горные козлы.
Там они отдыхали в тишине и проводили время в свое удовольствие – Фрида упражнялась в метании топора, насвистывая Вагнера, Готфрид ловил в прохладных и чистых горных озерах блестящую радужную форель.
Также они грелись у костра, завтракали гречневыми оладьями в местном кафе, дремали у камина там же, любовались местной флорой и спасались бегом по пересеченной от местной фауны.
Пока молодожены наслаждались отдыхом, горной природой и обществом друг друга, Лорелей балансировала на грани жизни и смерти. Благодаря находчивости, а частично – и удаче, она все же удержалась на своей канатной дороге и сумела повернуть все так, что даже получила от «начальства» награду за усердие. Но никогда Лора еще не была так близка к провалу.
