[Седая]

Отчет 3.7

Холодно.
В этом подвале поразительно холодно. Не говоря уже о том, что темно, сыро и страшно.
Понятия не имею, почему не развернулась и не пошла домой. До дома – одна ржавая, скользкая лестница в четырнадцать ступеней. Но мне будто медом намазано, тянет все сильнее туда, в темноту.
Желтые кирпичи почти не видны, равно как и ноги. Руками чувствую стену – единственный ориентир в этом королевстве мрака. Периодически попадаются проломы в стене и я от неожиданности отпрыгиваю. Нет, у нас однозначно не такой большой подвал. Постепенно начинаю чувствовать, что ухожу под землю. Коридор построен под небольшим наклоном, поэтому я с каждым шагом все глубже и глубже. Соседка миссис Фартун явно ничего не знает о нем, иначе был бы очередной скандал. Думаю, ее домик как раз надо мной. Высоко надо мной.
Понятия не имею, почему тень еще не поглотила меня, хотя ламп не было. Откуда-то из стены вырывались маленькие струйки света, позволяющие хоть что-то видеть. Благодаря им вижу поворот и не целуюсь с внезапно возникшей стеной.
Как только я поворачиваю направо – загорается яркий свет ламп, увешанных вдоль стен. Непривычно яркие потоки раздражают глаза, и я жмурюсь. Немного привыкнув, разлепляю веки и смотрю вперед.
В конце короткого коридора стоит стол, стул и какие-то сундуки. Не думаю, что мне нужно туда соваться. Пытаюсь вернуться, но от мысли идти опять по этой темени становится плохо. Придется подойти ближе.

На столе рабочий беспорядок – какие-то папки, записи, кружка из-под кофе (кто-то так и не удосужился ее вымыть), ручки, листочки, странные приборы… Кто все это мог построить и соединить с нашим подвалом?
Оглядываюсь вокруг. Желтые стены, желтый пол из кирпичей, египетские статуэтки и какие-то странные символы на стенах, похожие на письмена древних. Не может же быть такого, что это древние не вымыли кружку с кофе? При ближайшем рассмотрении замечаю, что это просто каменная доска, прикрепленная к стене. Значит, это не результат чьей-то эволюции, а просто объект исследования. Больше ничего интересного не вижу, поэтому подхожу к деревянному стулу и сажусь. Он удобный, достаточно мягкий, но не позволяющий расслабиться и отвлечься от работы.
Бегло просматриваю ближайшие документы. В глаза бросается заголовок какой-то пожелтевшей газеты: «Ученые выяснили происхождение пирамиды Ветра!». Это, дайте подумать… это Египет. И все здесь находящееся из Египта? Уже внимательнее начинаю просматривать записи. Так и есть, все связано с Египтом.
А кто у нас увлекался страной пирамид?
Дедушка.

Нет, этого не может быть. Я не знаю дедушку, хотя Винс мне часто о нем рассказывал.
Фердинанд был интересной личностью. Сумел воспитать папу и тетю Клэр после развода с женой один, сумел поставить семью на ноги. Это был очень сильный человек с несгибаемой волей. Порой он бывал безумным, но кто из нас нормальный? Под конец жизни дедушка даже примирился со своим ненавистным рисованием. Это у меня от него, видимо. А Ана наоборот.
Сложно сказать, хватило бы дедушке сил и времени, чтобы незаметно от семьи построить убежище для своих исследований. Да и дом был куплен семьей незадолго до рождения Дориана, и вряд ли старые хозяева передали это все как бонус.
Так, исследования. Где-то должен быть дневник, эти сумасшедшие путешественники обожают вести дневники.
Рыскаю по столу в поисках чего-то похожего. Газеты, статьи, заметки пестрили открытиями о восточной цивилизации. Порой попадалось нечто похожее на реликвии, например, странный кулончик-стекляшка в оправе из белого золота. В том, что это стекло, я не сомневалась – в камнях с недавних пор я разбираюсь отлично. Кому понадобилось такой хлам помещать в качественное белое золото? Помимо этого, попадались пергаменты на странном языке. К некоторым прилагались записки с, видимо, переводом. Корявый мужской почерк черными чернилами сообщал, что даже в переводе я ни черта не пойму, о чем идет речь. Где же записки дедушки…

Я как-то удивительно расслабилась. В комнатке было свежо, но не холодно, как в коридоре, светло и все пахло дедушкой. Мудрым, седым человеком с пронзительными голубыми глазами. Я видела его только на портрете в родительской спальне, но он там обычный человек в заштопанном халате и с морщинами под глазами. Нет, дедушка не такой. Поставить два художнику, потому что он совершенно не передал его сущности. Дедушка седой, но без морщин, с уверенным взглядом мудреца и немного скептика…
Ну, наконец-то, дневник! А я же говорила!
На обложке красуется «Результаты». Еще раз вспомнив свою родословную, чтобы точно убедиться, я уверенно отнесла себя к потомкам, которые имеют полное право читать откровения души умершего родственника, и углубилась в чтение.

Под обложкой хранились какие-то листочки, сама тетрадь была пуста. Вроде, записки лежали в хронологическом порядке
***
Сначала моему интересу не было почвы. Простая скупка реликвий для изучения, то есть для досуга. Но потом я понял, что могу достичь большего. Из одного путешествия я еле вернулся – на меня напала мумия, и лишь чудом, которое зовут Ая, я вернулся к семье. Это ничуть не убавило моего интереса, наоборот, я крайне заинтересовался мумиями, потому что *зачернуто*
***
Исследования были прекращены, потому что *зачеркнуто*
***
Больше я не мог *уголок оторван*
***
Я хочу вернуться в Великую пирамиду. Я оставил там одну ценнейшую вещь в надежде забрать ее позже. Только бы слабое тело вынесло очередное буйство души.
***
Я сумасшедший, я знаю. Но я не смог ее отпустить. Я приковал ее душу к земле, чтобы она навсегда осталась со мной. Пускай она не признавала нашу дочку, пускай мы были разлучены на десятки лет сотнями миль, я всегда ее любил.
И просто не отпустил в день ее смерти.
***
Видел ее призрак. Душа ничего не помнит. Как написано на адекгету, если тело мумифицировано, душа ничего не помнит. Зря я это все затеял.
***
Я не успеваю! Я был уверен, что она вернется, как только канопы будут собраны!
***
Это не та канопа! В пирамиде песков осталась другая, нужная! Я не *оборвано*

Я сидела на стуле, боясь пошевелится. Дедушка… воскрешал людей? Вернее, не воскрешал. И не людей. Он хотел вернуть бабушку, только и всего.
Папа не любит о ней говорить. Особенно в присутствии тети. Винсент тоже помалкивает на эту тему. Знаю только основное, что она бросила дедушку, а вот что было точно и почему – понятия не имею.
Но раз дедушка хотел воскресить ее, значит ли это, что она была достойным человеком? Или Фердинанд был просто сентиментальным дураком?
Стоп.
Здесь где-то спрятана мумия. Мумифицированное тело бабушки, если я правильно поняла прочитанное.
Я сижу рядом с трупом.
Срываюсь с места, убегаю по этому треклятому коридору как можно дальше. Меньше всего мне хочется думать о том, что я все еще судорожно сжимаю записи дедушки.
И о том, что в голове я слышу чей-то женский голос.

Когда я вылезла из люка, не было ни сил, ни желания что-либо делать. Просто плюхнулась на кровать, пряча таинственный «дневничок» под подушку. Под шум листвы за окном и под звук соседской гитары я быстро уснула.
Проснулась уже ближе к ночи от кошмара. Моментально забыла, что мне снилось – кажется, Мейнард, только какой-то странный – но все еще тяжело дышала и трясла головой, сбрасывая наваждение. Анабель, сидящая на диване с учебником по физике, с удивлением отложила книгу и подошла ко мне, дотронулась до лба.
- Ты кричала.
- Плохой сон.
Я хотела ей рассказать, правда. Но ком застыл в горле, заставляя меня молчать о сегодняшнем происшествии.
- Мейнард звонил. Свидание назначил. Я согласилась, - Ана села рядом со мной.
- Тебе?! – я еще не отошла от шока с приключением в «Египте», а тут еще большее событие.
- Нет, конечно. Тебе. Он думал, что на проводе ты, - она погладила меня по голове.
- Зачем было соглашаться?! Я… - не хочу его видеть, не хочу!!
- Поговоришь с ним и расстанешься. Я уже не могу смотреть на твое вымученное лицо.
- Но…
- Все будет хорошо. Будешь хорошей девочкой – познакомлю тебя с Роем.
- Кто это?
- Мой парень, - отмахнулась Ана.

В день X светило солнышко и птички пели, и вроде ничего не предвещало беды. Я спокойно завтракала положенной рисовой кашей с кусочками фруктов, когда в столовую зашел Дориан. Мы поздоровались, он взял свою тарелку и сел напротив меня.
- Ты какая-то нервная.
Угадал.
- А ты какой-то счастливый.
Оп-па. Я тоже угадала?
- Кендесс пригласила в гости.
Тааак, это уже интересно.
Я догадалась, что младенец Кендесс – ребенок Дориана. Ну не могут же взрослые люди просто друг на друга так смотреть. Только вот я ни черта не понимаю, почему они ведут себя так, будто не знакомы вовсе?
- Дориан. Тебе не стыдно?
- По поводу? – он вроде как удивился. Актеришко.
- Твоего ребенка. Не хочешь принять его?
Дори замолчал. Ну вот, точно, я правильно нащупала больное место.
Но я уже говорила, что не собираюсь портить отношения с братом. Поэтому просто встала и ушла к своей проблеме.

Мейнард уже сидел в кафешке, хотя я пришла на двадцать минут раньше назначенного времени. Тупое, инертное приветствие, заказ очередной чашки кофе и рассматривание пейзажа за окном. Снова.
- Мейнард, я…
- Давай расстанемся.
Он сказал это слишком резко. Сердце ухнуло и гулко отдалось в ушах бешеным стуком.
Тук.
- Ты же понимаешь, что все сошло на «нет». Я тебя не люблю, ты меня не любишь. И никогда не любили.
Тук.

Он наконец-то посмотрел на меня. Глаза не такие холодные, как на предыдущих свиданиях, но тоже мало приятного. Вызов. Презрение. Усталость. В его глазах читалось сразу столько всего, что мне на секунду показалось, что мы стоим вот там, на трассе, за секунду до поцелуя. И этих никому не нужных отношений.
Тук.
Никому не нужных…
Тук.
- Ты прав, - тук. – Изжило себя, - тук. – Прощай.
Под аккомпанемент стука сердца я вылетела из кафе.
Сама не знаю, что на меня нашло.

Не помню, как оказалась на пороге дома Артура. Не помню, как он, изумленный, открыл дверь. Не помню, как бросилась ему на шею и начала рыдать.
Не помню, как он начал меня успокаивать, прижимая к себе теплыми, нежными руками. Легкими прикосновениями убирал с лица темные пряди, утирал слишком низко скользнувшие слезы. Ни на секунду не посмел отойти от меня, хотя я так просила его сделать кофе и сыпануть туда какой-нибудь наркотической гадости. Чтобы хоть как-то заглушить боль, рвущуюся изнутри души. Откуда-то глубоко, из недр сердца.
Теплые руки совсем не помогали справиться с нахлынувшим чувством одиночества. Мне было слишком больно потерять свою первую любовь. Или не любовь…
Артур тихо отвел меня к себе в комнату, усадил на кровать. Я все так же мочила своими слезами его рубашку и пачкала тушью светлую, бархатную кожу. А он все так же прижимал меня к себе, ни на секунду не отпуская.
Что-то тихо проговорил. Мягко поцеловал волосы на макушке. Погладил по спине.
Мурашки напомнили, что у меня есть спина.
Наконец-то подняла глаза и посмотрела на него. Такого теплого, светлого, родного. Промелькнула мысль, что я так многого не замечала…
Губы сами поцеловали его.

***
- Я поступила плохо! – убивалась я, теребя подушку. – Я воспользовалась его добротой, я…!
- Сволочь ты, сволочь, я поняла, - Анабель со скучающим видом продолжила строчить смску на мобильнике.
- И прекрати переписываться со своим Роем!
- Брауном, - поправила она меня. – Прекрати убиваться по поводу того, что поцеловала Артура.
- Это для тебя поцеловать парня как зубы почистить! А для меня…
- Хэээй, не наглей. У меня тоже есть свои принципы, - она наконец-то убрала телефон.
- Прости.
Я сама виновата, что так поступила. Анабель тут не причем. Как теперь смотреть Артуру в глаза..?
- Хочешь, расскажу тебе сказку? – Анабель подползла ко мне и прижала к себе.
- Давай, - отвлечься мне бы не помешало.
- Жил-был злой колдун. Вообще-то он был добрый, но все считали его плохим. И когда в маленькой деревеньке, где он жил, забеременела и родила незамужняя девушка, он стал часто к ней наведываться. Остальные жители были уверены, что он бьет ее и ребенка, потому что глупая девка родила от него. Девушка ходила заплаканная, но никому ничего не говорила. А колдун просто молча сносил все презрительные взгляды и грубые слова, даже от близкой сестры.
Потом другая сестра колдуна, которая не верила подлым слухам, проследила за странной девушкой и колдуном и выяснила, что на самом деле отец ребенка – несбывшийся жених девушки, который быстренько бросил беременную пассию. А колдун девушку любил, но измены, увы, так и не простил, поэтому не позвал ее в жены. Что поделать, колдун, хоть и добрый, но жуткий эгоист. Но он все равно носился к ребенку почти каждый день, чтобы помогать молодой матери и малышке.
Анабель замолчала.
- Конец истории. Остался только один вопрос: что сделает сестра колдуна, которая оклеветала…
- Пойдет извиняться, - я не стала дослушивать, просто встала и направилась в соседнюю комнату. Сомневаться в правдивости легенды не было смысла – Анабель никогда не рассказывает лживые сказки.

Для тех, кто в танке XD

Анабель рассказала Арии о Дориане и Кендесс. Пролила свет на их отношения для Арии.
И соотвественно, Ария пошла извинятся за свое поведение перед Дори, потому что несправедливо обвинила его.