На бал приглашали в старинный свой замок
Разок годовщину отметить свою.
Они приглашали, гостей собирали,
Семья пригласила персону мою...
Джон-Йоханн остался верен себе, и на следующий день после своего юбилея тихо собрал рюкзак и ударился… нет, не в бега, а в короткий поход по местным лесам. Вернулся через три дня, счастливый, изможденный и искусанный пчелами.
Эрика продолжала терпеливо и сосредоточенно осваивать грядки, так что скоро ее огород начал производить помидоры в промышленных количествах. Материалом для легких салатов Эйберхарты запаслись на несколько лет вперед, даже если эти года придутся на увлечение строгими диетами.
Фрида старалась, как могла, утешить замкнувшуюся в себе подругу – готовила ей пироги, заплетала ей косички и с преувеличенном восторгом говорила о будущем «киндере». Уже придумывала имена, колеблясь между Сарой и Дафной (она отчего-то не сомневалась, что будет девочка).
Эрика, вспомнив старое увлечение, взялась за портрет-миниатюру дочери. Озаботившись здоровьем Лоры, она следила, чтобы та питалась исключительно родными помидорами с грядки – крепкими, сладкими, пылающе-красными.
Пока срок был небольшим, Лорелей взяли в поездку в Штирию – она и сама рада была посетить свадьбу младшей сестры, тем более, что она обещала быть весьма необычной. Надо сказать, даже если бы фигура Лорелей уже не оставляла никаких сомнений в ее положении, родственники нашли бы для нее просторное бальное платье и все равно повезли с собой – они понимали, что ей необходимо развеяться и отвлечься.
Гостей устроили в дальних покоях замка. Как и следовало ожидать, комнаты были наполнены хрупкой антикварной мебелью, открыты многим сквознякам и отапливаемы каминами.
Как и полагается всякому уважающему себя вампирскому замку, обитель его сиятельства имела:
1. Длинную галерею жутких родовых портретов
2. Многочисленные мрачные коридоры, в которых гуляют сквозняки
3. Тщательно выведенные дикие заросли в разных уголках сада
4. Старое кладбище
5. Смертного слугу-одноглазого горбуна, ухаживающего за всем этим великолепием (благодаря нему графа в округе считали знатным филантропом, оказывающим помощь лицам с ограниченными возможностями).
Молодая невеста сидела в будуаре, раскинувшись на софе в шелковом великолепии юбок. Взволнованно глядя в зеркало, лишенное серебряного напыления, она боялась прикоснуться к туго завитым прядям волос. Отвергнув пошлые розы, в локоны Гретхен вплела белые альпийские эдельвейсы – их острые звездчатые лепестки колыхались при каждом ее движении.
Лора и Фрида (Готфрида в будуар не пустили, а Эрика все еще переодевалась в другой комнате), сгорая от нетерпения, посматривали на часы. Ведь свадебный бал начинается в семь…
Как и обещал «герр граф», на праздник слетелся (зачастую – в буквальном смысле) весь цвет немертвого общества. Правда, как и всегда бывает в таких случаях, не удалось полностью избавиться от пронырливых незваных гостей и амбициозных молодых нелюдей, жаждущих приобщиться к светскому кругу. Этот блестящий раут отличала от обычного званого вечера нездоровая бледность всех без исключения кавалеров и мертвенный холод дамских рук (впрочем, успешно скрытый шелковыми перчатками).
Зал напоминал цветник – рядом со скромными ампирными нарядами плыли пышные кринолины, украшенные волнами бантов и рюшей; мрачные, монументальные средневековые платья соседствовали с блестящими легкими нарядами «эпохи джаза». Юноши в парадных мундирах прусской армии, гвардейцы, будто шагнувшие на сверкающий паркет прямо из эпохи Франца-Йозефа, солидные гости в бархатных шекспировских камзолах… Где-то в рядах гостей Лорелей заметила даже молодого человека в униформе СС, слегка поблекшей, словно бы от долгого пребывания в сырой могильной тьме. Он заинтересованно скользнул взглядом по белокурой красавице в платье цвета фуксии, однако Лора поспешно перешла на другую сторону зала, будто бы направляясь к подносу с шампанским.
Воздух дрожал от янтарного света старых свечей, и угольный мрак за окном казался чем-то далеким и нереальным. Во всех вазах стояли нежно-хрупкие ненюфары, сладковатые розы, пылали алые маки.
Цветущую, сияющую невесту уже облепили молодые гостьи, спешившие пожелать ей счастья, а заодно зарекомендовать себя перед будущей хозяйкой дома. Элегантность Эрики и достоинство, с которым она держалась, произвели впечатление на общество, и теперь она неспешно наслаждалась золотистым шампанском в компании нескольких гостей, занимавших солидные должности в правлении кайзера Бисмарка. Лорелей все же не смогла избежать внимания обладателя импозантных черных сапог и мрачной фуражки – представившись Гюнтером Месснером, он увлек ее в стремительный вальс. К тому времени, как растаяли последние аккорды произведения Штрауса, она уже знала основные факты о его юности, зрелых годах, боевых победах и мнении о проблемах современного мира.
Бал завершился далеко за полночь – массивные часы в холле как раз пробили четыре часа утра, когда последние гости засобирались домой или в приготовленные для них комнаты. Семья сердечно простилась со смущенной Маргаритой и взяла с нее обещания писать как можно чаще.
***
Девочка, названная Матильдой, появилась на свет в конце ноября. Новоиспеченная мать слегла на несколько дней, сильно ослабленная.
Фридрих выказал немалый энтузиазм и, бросив домашнее задание, понесся смотреть на новую сестренку (слово «кузина» ему не нравилось).
