[Aquarell]

Съемки продолжались. Напряженный график, борьба с не очень умными актерами чуть не довели меня до нервного срыва. Каждый день, приходя в номер, мне приходилось пить успокоительное, чтобы уснуть. И так тянулись мои будни. Фильм никак не получался, я постоянно ругалась с Эваном, из-за чего стали портиться отношения и с Викки. Она всеми силами пыталась защитить своего партнера от моих упреков. А я не виновата в том, что он плохо играет. Когда надо изображать любовь, он делает это настолько фальшиво, что даже пятилетний ребенок не поверит. А я тем более не верю. Из-за этого все споры.
Кстати… Я решила сказать Пьеру, что ничего у нас не выйдет. Все-таки почти год прошел, а от меня ни звонка, ни смс. Наверное, он и так все понял, но вдруг все еще ждет чего-то… Господи, о чем я вообще, он же даже на съемочную площадку больше не заходит. Наверное, надо все-таки встретиться. Но звонить я боюсь. Напишу смс, попрошу о встрече. Ой, ответил. Согласился. Через час в том самом парке, где мы первый раз поцеловались… Ладно, чему быть, того не миновать.
Я подошла к тому самому месту, но Пьера еще не было. Сев на скамейку, я нервно сглотнула. С каждой минутой мне становилось все хуже: руки предательски тряслись, от волнения в животе летали бабочки.

Вдруг мягкие руки закрыли мои глаза. Узнать их не составило и труда. На лице сама собой появилась легкая улыбка, наступило какое-то… облегчение. Я просто расслабилась. Пьер, светясь, сел рядом со мной.
– Ну привет, красавица, давно же тебя не было слышно, куда потерялась-то?
– Я… снимала твой фильм.
– Ах, ну да! Только это твой фильм, а не мой.
– Ну ты же спонсор.
– И что? А ты режиссер.
– Почему ты даже не заходил?
– Хотел дать тебе время. Хотел посмотреть, сколько ты продержишься без меня.
– Посмотрел?
– Да… А ты крепкий орешек, ничего не скажешь. А сейчас мы сидим здесь, значит, ты подумала?
– Да. Пьер, я… – в какой-то момент мне показалось, что не стоит говорить ничего, но нет, придется. Так надо, Америка. Соберись и скажи ему, – Пьер, я не могу так. Скоро я уеду, и не хочу, чтоб ты больше появлялся в моей жизни.

– А зачем тогда было так долго думать?
– Я не могла разобраться в себе. А сейчас разобралась. Прости.
– Ничего… Я предполагал, что так будет.
– Может, я заслужил хоть последний поцелуй?
Вздохнув, я опустила глаза. В области груди как-то неприятно ныло, но нужно было что-то делать. Я приблизилась к Пьеру на полшага и нежно коснулась губами его губ. В этот момент мне почему-то было невыносимо больно, но по-другому быть не может. Я обречена на одиночество, с этим ничего не поделаешь.
– Прощай, – шепнула я напоследок.

После этого я развернулась и пошла, куда глаза глядят. Мощеные дороги опутывали город, словно паутина, а я попала в нее, словно в сеть. Фильм был практически закончен, оставалось снять лишь финальные сцены. И все. Я улечу домой. Подальше отсюда.

***

Стоп. Снято.
– Итак, ребята, мы это сделали! – все, в облегчении, начали аплодировать. Наконец-то все это закончилось. Осталось передать фильм в монтаж и можно спокойно ехать домой.
Погода тоже была явно рада окончанию съемок. Сразу после них тучи начали затягивать небо, не пропуская солнечные лучи. Явно будет дождь. Все тут же начали собирать свои вещи и побежали по домам. А я осталась. Спустя пару минут небо разразил гром, и ливень окропил улицу. В тот момент мне почему-то стало так плохо. И одиноко. Я села на какую-то ступеньку и обхватила ноги руками. Слезы сами катились из моих глаз. Наверное, это все дождь виноват.

Наверное, я обречена на одиночество. Больше никогда не увижу Пьера. Он же мне правда понравился, я-то думала вот оно, то самое, лишь бы не спугнуть… Спугнула. Последний шанс спугнула.
Дождь громко барабанил, ударяясь о землю. С каждой минутой он усиливался и постепенно заливал мощеные дорожки. Мои ноги насквозь промокли, волосы уже давно висели сосульками. Было холодно, но я не боялась заболеть. Вдруг из-за спины послышалось громкое шлепанье. Кто-то явно еще не ушел. Звуки становились все громче, и по моему телу пробежала легкая дрожь. Но не от холода. Не хочу, чтоб кто-то видел мои слезы.
– Ты чего тут сидишь, сумасшедшая что ли? – Эвана я узнала бы за километр.

– А тебе-то что? Иди куда шел.
– Не, ну реально, ты нормальная, нет? Сидишь под дождем вся сырая еще и ревешь. Это надо быть совсем улетевшей, чтоб так не любить себя, – он сел рядом со мной на ступеньку.
– Я и не люблю себя.
– Ну и дура.
– Не хочу быть как ты.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты слишком самоуверенный, Эван, это глупо смотрится.
– В каком смысле? Я что, плохо играю?
– Да.
– Да как ты можешь! Все, я в печали! Ты обидела звезду, – он приложил руку ко лбу, это выглядело довольно комично.
– Эван, хватит уже, – после этих слов он получил тычок в бок. Мы дружно засмеялись.
– Ладно-ладно придется послушаться нашу королеву.
– Не называй меня так.
– Почему? Ты же у нас тут главная. Вместе со своим королем.
– Никакой он не король… И вообще, это не твое дело, – все-таки он умеет надавить на самое больное. Я только-только начала забывать эту историю, погрузилась в съемки, и тут на тебе, пришел такой Эван и все испортил. Это в его стиле.
– Ладно, пардон, мадам, не знал, что у вас все так плохо.
– Ты вообще умеешь помалкивать? И как тебя вообще Викки терпит?
– Да никак не терпит. Надоела она мне уже со своими проблемами, достала.
– Она же тебя любит!
– И что? Я-то нет! Думаешь, почему я так плохо играю? Сложно изображать любовь к человеку на камеру, которого приходится обманывать в жизни.
– Бедная Викки… Вот не повезло же ей с тобой.
– А я и не говорил, что я подарок. Я вообще не понимаю, как ты с ней дружишь. Хотя, вы стоите друг друга.
– Эй, ты совсем уже?! Имей совесть, в конце концов! Я же твоя начальница вообще-то!
– Ага, опять включила синдром королевы?
– Нет! И это у тебя синдром короле… В общем, этот синдром у тебя, а не у меня.
– Девочка моя, на меня нет смысла сваливать что-то, я любой шикарен.
– Я не твоя девочка. И вообще, чего ты тут расселся, иди домой. Хотя, даже это уже не спасет твою прическу.
– Нет, она сидит, ревет, я типа как друг пришел ее поддержать, а она меня еще и крайним сделать решила!
– Ты мне не друг, уж извини, – съязвила я. Как мне надоело его общество. Надо уйти первой, – Пожалуй, я пойду, – я встала и уже хотела уйти, как вдруг сильная мужская рука схватила меня и усадила обратно.
– И куда ты пошла?
– Подальше от тебя.
– Ладно, так уж и быть, извини, если обидел, довольна?
– Вполне.
– Так что у тебя случилось, раз ты так убивалась до моего прихода?
Немного подумав, я решила, что мне станет легче, если я все кому-нибудь расскажу. Пусть Эван и не лучшая кандидатура для собеседника по сердечным делам, но что есть, то есть.
– Да навалилось все… Уехала из дома, ни слова не сказав, а там у брата свадьба с моей лучшей подругой, пришлось отложить, потом оказалось, что подруга беременна, сейчас она с маленькой дочкой сама не справляется наверно. Сестра еще тоже малышка совсем, еще я у мамы юбилей пропустила. Помчалась сюда, как дура, думала, перспективы, а они утонули вместе с «Титаником», как и Пьер…
– Да, ты дура, не спорю.
Еще один тычок.
– Ты же меня выслушать хотел! Теперь ты должен был сказать, что я сделала все правильно, что родные простили меня, и что я хорошо снимаю кино!
– Ну, сценарий хороший, но командовать ты не умеешь. А простят тебя родные или нет, это их проблемы.
Тычок.
– Тебе не надоело?
– А тебе не надоело меня тыкать?! И вообще, чего ты реально так из-за этого Пьера убиваешься, сразу было понятно, что он тебя разводит.
– Мы перестали общаться после того, как я сказала ему, что у нас ничего не получится! – разговор перешел на повышенные тона. Надоело такое отношение к себе.
– Допустим. И вообще, я не понимаю, че ты в нем нашла, он же тупо бабник, это сразу видно. Пфф, да он просто поиграл с тобой, а потом выкинул, но при этом все получилось так, как будто ты его бросила, а не он тебя. Я сам так тысячу раз делал.
– Да как ты... А знаешь, может, ты и прав… Не знаю и знать уже не хочу. Все равно одной лучше.
– Тяжелый случай… Ты одна долго не протерпишь.
– Вот откуда ты знаешь?
– Я много что знаю. Люди не могут быть одни. Рано или поздно, всем хочется, чтоб кто-то был рядом.
– А я смогу…
– Нет, не сможешь. И не надо обижаться на правду.
– Да знаешь что?.. – я встала, чтоб уйти. Он меня достал.
– Да куда ты идешь? Хочешь убежать от своих проблем? Не получится, девочка, – он догнал меня и развернул к себе легким усилием, – Америка, пойми, твои проблемы сами собой не решатся. Я, конечно, понимаю, что до тебя это не дошло бы без моей помощи, но благодарностей не надо.

– Да какое ты вообще имеешь право мне что-то говорить? – мое терпение лопнуло, и я полезла на него с кулаками; знаю, что я слабая, но не могу преодолеть желание врезать этому несносному выскочке, – Я не нуждаюсь в твоих советах, ясно? И вообще, не разговаривай со мной никогда больше, зачем я взяла тебя на эту роль?! Ты уже достал меня своими дурацкими советами и комментариями, – я продолжала стучать кулаками по его груди, но он все равно держал меня, не давая даже сдвинуться с места. Несмотря на мои «побои», Эван улыбался и покачивал головой. Наверное, я выглядела глупо.
– Америка, ты закончила?
– Нет!!! И чего ты улыбаешься? Отпусти меня, я хочу к себе в н…
Договорить я не успела. Эван быстро заткнул мне рот... Поцелуем. Находясь в состоянии шока, я продолжала бить его, пытаясь оттолкнуть, но его руки по-прежнему сковывали мои движения. Сопротивлялась я недолго, и уже через пару минут просто поддалась. Опять моя слабохарактерность.

Когда все закончилось, Эван спросил:
– Ну все? Ты успокоилась?
– Ты совсем с ума сошел?! Зачем ты это сделал?
– Мне надоели твои вопли.
– Да как ты вообще смеешь?!..
– Ты не успокоилась? Мне повторить?
– У тебя вообще-то девушка есть, а ты целуешься с ее подругой!
– Это всего лишь один поцелуй, он ничего не значит, так что не обольщайся.
– Что? Значит, можно целоваться с кем попало?
– Ну ты же не незнакомая тетка.
– Какая же ты скотина! Уходи! Ненавижу тебя! – я снова заплакала. Дождь продолжал барабанить по асфальту, капли стекали по моему лицу вместе со слезами. Эван лишь пожал плечами и сказал:
– Ну и сиди здесь… дура.
И ушел. Его силуэт медленно растворялся за серой стеной дождя.

Посидев немного, я медленно побрела в гостиницу. Становилось холодно, я поежилась. На улицах было пустынно, как я и люблю. Дождь почти кончился.
Я зашла в свой номер. Это мой последний день в Париже. Завтра я вернусь домой, к своей семье. Я больше никогда не увижу Пьера, не попробую вкуснейших французских булок, не буду гулять у Эйфелевой башни. Я никогда не забуду тебя, Париж. Ты подарил мне самые счастливые воспоминания, какие только могут быть. Но завтра я улечу. Навсегда.
На следующее утро я собрала все свои вещи, села в самолет. Где-то на другом конце сидели Викки и Эван. Они о чем-то разговаривали. Неужели Виктория не видит, что Эван ей врет? Не буду лезть, сами разберутся… наверное.

***

Вот и мой дом. Ничего не изменилось. Открываю дверь своим ключом. Захожу. Страшно. Вдруг вижу: навстречу мне ползет маленькая темноволосая девчушка в кружевном персиковом платьице. Улыбается. Надо же, какое чудо. В гостиной никого.

Я взяла малышку на руки. Такое странное чувство… Слышу голоса.
– Как ты не знаешь, где твоя дочь? Ты же отец, черт возьми!
– Я же не могу следить за ней все время, дорогая!
Шаги. По лестнице кто-то спускается. Узнаю. Бриджит. Расплываюсь в улыбке. Она же остановилась передо мной, не зная, что сказать.
– Бриджит, ну не смотри ты на меня так! А то мне кажется, что я здесь уже никому не нужна.
– Амии!!! – Бридж мгновенно очнулась и полезла меня обнимать, – Ты вернулась! Как же я рада тебя видеть! Сколько времени прошло, я так скучала, хоть и не говорила тебе!
– Я тоже скучала, Бридж, – наконец-то я почувствовала, что хоть кому-то нужна. А Эван был в чем-то прав. Я бы не смогла долго продержаться одна.

– Ну, я вижу, ты уже познакомилась с нашей Алекс?
– Бридж, она такая милая!
– Знаю, ведь у нее мой нос. Конечно она милая, как же иначе.
– А волосы дедушкины.
– Он был так рад, когда увидел, что у нее его волосы. Вообще в ней души ни чает.
– Еще бы... А где Рич?
– Там, наверху, вещи собирает.
– Зачем?! Он что, уезжает?
– Ой, ты же не в курсе. Мы все переезжаем.
– Куда?!
– В новый дом, конечно же! Твой папа постарался.
– Но… как?
– Мы хотели раньше, но решили тебя дождаться. Ами, это просто дворец, а не дом. Он шикарен. А твоя комната вообще самая классная. Так что не разбирай чемоданы.
– Вы мне даже ничего не сказали!
– Не хотели отвлекать тебя от фильма. Кстати, как фильм? Как Париж? Красиво, да? А как там твой продюсер? И вообще я хочу знать все-все-все! Да, и где твой муж?
– Бридж, давай потом поговорим, ладно? Я очень устала.
– Ну как хочешь, Ричи у себя. Жаклин в детской. Твои родители на работе.
– Кстати… Как они?
– Нормально, не волнуйся.
Я поднялась по лестнице на второй этаж. Такое чувство, что я не была здесь вечность. Я негромко постучала в дверь. Рич на мгновение отвлекся, увидев меня, и неохотно подошел к двери. Я не знала с чего начать, чем бы заменить нависшую над нами паузу.
– Привет, – произнесла я.
– Ну привет.
– Как ты?
– Нормально. А ты?
– Тоже.
Разговор явно не клеился. Мне было не по себе от его взгляда. Он словно говорил: «Ну что? Явилась? Не запылилась? Бросила всех. Предательница». Но сердце подсказывало, что Рич никогда так не подумает. Он же мой брат, он любит меня... Сдерживать эмоции я больше не могла и со слезами на глазах сказала:
– Прости... Не думала, что ты будешь так меня ненавидеть.
Рич улыбнулся и обнял меня. Теперь я плакала на его плече. Не знаю, как бы я жила без него.

– Америка, какая же ты еще глупенькая, как я могу тебя ненавидеть? Ну, подумаешь, уехала, что такого? Только в следующий раз предупреждай, ладно? – я послушно закивала головой, – Ну хватит плакать, иди лучше в детскую, соскучилась, наверное, по Жакли.
Я обняла Ричарда еще раз и тихо шепнула:
– Спасибо.
Легким усилием я открыла дверь детской. Жаклин сидела на полу, безжалостно отрывая куклам головы, и вряд ли хотела отвлекаться от такого занимательного занятия. Я осторожно присела рядом с ней, и на меня тотчас уставились два огромных зеленых глаза.

– Привет, принцесса, – я ласково погладила ее по рыжей кудрявой головке.
– А ти кто? – с недоумением спросила сестричка. И тут в сердце опять как-то неприятно заныло.
– Жаклин, ты меня не помнишь? Это же я, Ами… – Жакли посмотрела на меня еще раз, безразлично отвернулась и продолжила играть с игрушечными человечками.
Она меня не помнит. Моя любимая сестра не помнит меня. Наверное, это простительно для ее возраста, и я это прекрасно понимаю, но все равно мне стало как-то не по себе. Где-то глубоко внутри все же теплилась надежда, что поездка в Париж не повлияет на мои отношения с близкими, но я ошиблась. Оказывается, в этом доме меня уже успели забыть.
Погруженная в свои мысли, я спустилась на первый этаж, чтобы чего-нибудь выпить. Бриджит, увидев мои немного заплаканные глаза, сунула Алекс какую-то тряпичную куклу и подошла ко мне.
– Жакли, да? – я опять закивала, смотря в чашку с кофе. И что я там пыталась высмотреть? Неизвестно, – Ами, да не принимай ты так все близко к сердцу. Все она помнит, просто притворяется.
– Но… зачем?
– Когда ты уехала, она постоянно спрашивала, где ты. Мы сказали, что ты уехала в командировку. Она потом неделю ни с кем не разговаривала, мы уже бояться начали, мало ли что. А потом, если мы говорили о тебе, она спрашивала: «А кто это?»… Так что не обращай внимания, она просто очень темпераментная получилась. И чувствительная.
– Хочешь сказать, что она поняла, что я ее бросила?
– Ну… Ами, они же все понимают… Даже Алекс уже все понимает.
– И что же мне теперь делать?
– Ничего. Просто не теряйся больше. И вообще, тебе пора устраивать личную жизнь. Как там твой француз?
– Никак. Я сказала ему, что у нас ничего не получится.
– Нет, ну ты когда-нибудь найдешь себе мужа или нет? Ами, зачем ты его отшила?
– Он не мой человек.
– Все принца ждешь, Америка, но дождешься ли?
– Дождусь, Бридж…
– Смотри, лишь бы поздно не было.
– Я не виновата, что у моей лучшей подруги нет симпатичного брата.
– Ами, только не начинай, а? Сама же знаешь, как я Рича… люблю.
Я замолчала. Слышать от Бриджит слово «люблю» было очень странно. В моей памяти четко отпечатался образ «Бридж-одиночка», и теперь мне будет трудно привыкнуть к тому, что мой брат и моя лучшая подруга вместе. И к тому же, у них еще дочь есть.
– Прости, Бридж, просто тема личной жизни для меня больная.
– Ладно, ты тоже прости. Так, где мы с тобой принца искать будем?
– Не знаю. Все принцы Бриджпорта уже заняты.
– Не все, поверь мне. Себастьян свободен.
– Не надо мне твоего Себастьяна. Хочу красивого.
– Найдем тебе красивого. Ами! Тебе нужно в клуб. Развеешься, выпьешь немного, познакомишься с кем-нибудь.
– Бриджит, ты помнишь, что было, когда я последний раз пила?
– Ну да… Тогда пункт выпивки мы вычеркнем. Или хочешь? Только тогда мне придется с тобой идти, а то ты весь бар разнесешь, – немного подумав, я ответила:
– Бриджит, я немножко.
– Знаю я твое «немножко». Ну ладно, пойдешь одна, только если что, ты сама будешь виновата.

Ответить я не успела, ибо входная дверь отворилась и в дом зашли мама с папой, о чем-то яро споря.
– Нет, я не хочу покупать в нашу спальню белый диван!
– Милая, он там прекрасно впишется!
– Марк, это глупо, там и так все белое! Я хочу черный!
– Господи, женщина, что вот мне с тобой делать? Бриджит, а ты как дума… – мама с папой застыли на пороге, увидев меня. Я снова сглотнула, поставила чашку с кофе на стол и осторожно подошла к родителям. Мама так постарела за это время. Волосы стали седыми, морщины уже явно выступали. На миг мне стало страшно, что я могу их потерять. Все молчали, и начинать опять пришлось мне.
– Привет, мам, привет, пап, – робко сказала я. Мама слегка улыбнулась, что еще четче выделило ее морщины.
– Эх, привет, дурочка моя, – мама обняла меня. Я прижалась к ней, на глазах снова навернулись слезы. Одним глазом взглянув на папу, я поняла, что он тоже не держит на меня зла, ведь он все также улыбался, как может улыбаться только мой папа.

– Мам, пап, простите…
– Так, все, хватит извиняться, не за что пока, берем чемоданы и едем. Такси уже ждет.
Мы послушно взяли чемоданы, погрузили их в такси и всей нашей большой семьей поехали навстречу новой жизни в новом доме.

Техничка!