[BadTouch]

К тому времени, как Иди исполнился год

, она уже начала говорить.

Когда дочь называла меня мамой, говорила нетерпеливое «дяй», забирая ложку с кашей, я чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Первые

*от автора* Я не знаю, куда подевался скрин, подтверждающий, что Иди умеет ходить, я точно помню, что его делала Поэтому пришлось вставлять картинку, на которой она сама идет, а вам остается лишь поверить мне на слово

шаги, первые слова и книги ребенка дороги, пожалуй, сердцу каждой матери.

Восторг, смешанный с чувством переполняющей тебя гордости, и радость, испытываемую в такие моменты, невозможно передать словами, такие мгновенья нужно пережить самому, и улыбка Иди была для меня спасением от любых неприятностей.

Однажды днем мы вместе с Эделайн были на кухне. Малышка сидела в своем стульчике, а я возилась с праздничным пирогом - вечером мы ждали друзей. Наступили выходные и все мы, наконец-то, могли собраться для того, чтобы отметить первый в жизни Иди день рождения.

- Придет тетя, - сказала Иди радостно, - с подярком.
- Конечно, - отозвалась я, подумав о том, что Иди, вероятно, имеет в виду Софью. Компания собиралась большая: Софи с Лео, Брайан со своим благоверным, Билл с друзьями, даже Энтони со Сьюзан обещали прийти. Я улыбнулась, подумав о том, что все они принесут с собой хорошее настроение и подарки для Эделайн. - Тетя Софи обязательно принесет тебе красивый подарок, - произнесла я.
- Неть, - серьезно сказала Иди, - не Софя, длюгая.

Я улыбнулась.
- И «длюгая» тоже придет, - я погладила дочь по голове, - обязательно придет.
Вообще, в последнее время в нашем доме всегда было полно народу. Возможно, мне просто не хотелось оставаться в нем одной, ведь после обнаружения загадочного подвала, переживаний у меня только прибавилось. Я вспомнила, как Иди понравился висевший на шее Сьюзан кулон. Девочка с восторгом разглядывала украшение, сосредоточившись на его разноцветных камнях. Сью с нежностью смотрела на затылок Эделайн, и в ее взгляде скользила неприкрытая грусть. Вздохнув, она посмотрела на Энтони. Но тот, кажется, не уловил в нем женской тоски и продолжил расспрашивать меня о какой-то ерунде.

Двоюродный брат все не стремился связывать себя узами брака, и, судя по всему, обзаводиться потомством тоже. Все старались меня поддержать, и в последнее время Сью и Энтони часто к нам захаживали, поэтому я подумала, что девочка имеет в виду именно её.
- Стярая тётя? – спросила меня дочь.

- Ну, почему же старая? - улыбнулась я. – Вовсе нет.
- Неть, - Иди деловито опустила ручки на подставку своего стульчика, - стярая тоже придет, - она хитро улыбнулась и, как будто в подтверждение своих слов, громко хлопнула по пластмассовой подставке маленькими ладошками.
Тогда я не придала этим словам никакого значения - мало ли что болтают дети - но позже, когда все мы сидели за столом, Иди вдруг сказала, что ей только что принесли подарок.
- Милая, тебе принесли много подарков, - сказала я ласково. – Так много, что и не сосчитать.
- Неть, - важно заявила она, - глявный подарок ждёть меня во двёре.
Ничему не удивляясь, я встала из-за стола и взяла Иди на руки.

Открыв входную дверь, я уж, было, собиралась сказать что-то вроде «Смотри, Иди, здесь ничего нет», как вдруг взгляд мой привлек маленький черный комочек, лежавшей за корзиной с цветами. На крыльце нашего дома спал крохотный котенок, и в лучах заходившего солнца его черная шкурка переливалась необычно-красивым шелковым блеском.

Завидев кота, Иди нетерпеливо заерзала у меня на руках, и я отпустила ее на деревянный пол веранды.

Она осторожно дотронулась до спящего животного, на что то в ответ сонно мурлыкнуло, а Иди закатилась заливистым смехом и потащила котенка на руки. В эту минуту я поняла, что отделаться от этого кота будет очень непросто. Я попыталась выразить свой протест, но, как и предполагала, Иди тут же начала плакать, и все мои попытки отвлечь внимание девочки от несчастного животного не увенчались успехом. А мамины слова о том, что котенок может чем-то болеть и просто так взять его в дом нельзя, для маленького ребенка ничего не значили.

Котенок на удивление спокойно терпел приставания Эделайн; мало того, он еще и грациозно подставлял то живот, то спинку для поглаживаний. Мысль о том, что Иди вот-вот обязательно дернет кота за хвост, через чур сильно к себе прижмет или еще как-то причинит животному боль или дискомфорт, заставляла меня с тревогой наблюдать за всем происходящим.

Я думала о том, что кошка может укусить или оцарапать ее. В этом случае восторг дочери прошел бы моментально. Но эти двое были настолько увлечены друг другом, что, казалось, все остальное просто перестало для них существовать.

В дверь уже начинали высовываться нетерпеливо-любопытсвующе лица, и, заметив эту тискавшуюся парочку, все, как один, принимались умилительно вздыхать. Так в нашем доме появилась Кошка. С большой буквы. Потому что до недавнего времени у нее (а это оказалась «девочка») не было имени, и я привыкла так ее называть. На следующий после находки день мы оправились в ветеринарную клинику и сделали животному все прививки. Сначала я так и хотела назвать кошку - Находка было бы самым подходящим для нее именем, но между дочерью и ею воцарились такие доверительные отношения, что я просто не могла позволить себе дать кличку животному самостоятельно.

Пусть Иди сама решит, когда подрастет. Однако очень скоро, я начала замечать, что Эделайн, играя с котенком, бормочет что-то на одном ей понятном языке, и некоторые слова были настолько забавными и нелепыми, что невольно заставляли улыбаться. Очень часто я слышала что-то похожее на «фуря», причем с заливистым, раскатистым «р»; это звучало так по-детски трогательно, что каждый раз губы мои расплывались в непроизвольной улыбке. Однажды Иди долго не могла найти кошку (оказалось, что та залезла в корзину с бельем в ванной, наверное, пытаясь поспать хоть часик-другой в тишине и спокойствии), и мы обыскали весь дом.
- Ну, где же твоя Фуря? – спросила я дочь, но Иди лишь пожала плечами и вместо ответа принялась громко звать ее этим странным именем. Так безобидное «фуря» переросло в грозное «Фурия», и от мысли о том, что в нашем доме живет черная кошка по кличке Фурия, мне делается немного не по себе.

Впрочем, это меня теперь мало удивляет. После всего-то, что с нами случилось.
***
Мысль о том, чтобы переехать на новое место, посещала меня неоднократно, ведь я чувствовала себя ответственной за жизнь своего ребенка. Но при этом я совершенно не могла себе представить нашу жизнь вне стен этого дома. Что же может заставить человека, с рождения жившего на одном месте, в одночасье все бросить и переехать на другое? И как избавиться от дома, в подвале которого хранится столько тайн? Ведь это мой дом, наш с Иди дом, и какие бы скелеты не хранили его шкафы, дороже воспоминаний у меня ничего нет.

Когда Эделайн станет взрослой, она будет вправе выбрать, где ей жить, и пока дом не причинил нам никакого вреда, мы, пожалуй, останемся здесь. Да и как я могу продать кому-то то, что так дорого сердцу? Как можно продать дедушкин кабинет, полный светлой грусти о любимой Мау? Как можно обменять на деньги нашу светлую просторную кухню, помнящую запахи душистой бабушкиной выпечки? В этом доме выросла мама и тетя Мирра, здесь прошло мое детство, тут растет Эделайн…Дочь, старый дом и кошка – вот, пожалуй, и все, что у меня есть, и я вполне счастлива. А что касается тайн, то мы постараемся с ними разобраться.
***
Бывают такие трудные дни, когда ничего не хочется делать. С утра я с трудом заставила себя встать на пробежку, так же с трудом притащилась домой, приняла душ и, несмотря на кучу дел, улеглась в кровать. Иди возилась с кошкой, а я лениво переключала каналы на недавно купленном специально для спальни телевизоре. Голос ведущего воодушевленно рассказывал о законах, которые царили в львиных прайдах, обитавших в одном из заповедников Африки, и я почти заинтересовалась их повадками, как вдруг раздалась громкая трель дверного звонка.

Вставать с кровати мне очень не хотелось, но настойчивый гость еще раз напомнил о своем присутствии, только на этот раз после звонка последовали еще и нетерпеливые удары в дверь.
- Да иду я, иду, - сказала я раздраженно, пытаясь одновременно отыскать ногами тапочки.– Иду, - повторила я еще раз, спускаясь по лестнице.
Распахнувшаяся дверь явила мне Билла. Взглянув на меня, он улыбнулся:
- Классные тапочки, - подмигнул он.
- Эммм, - протянула я недоуменно, Билл? – Что-то случилось? – спросила я, впуская его в дом.

- Конечно, случилось, - ответил он, - и еще как. Случилась потрясающе хорошая погода, а вы дома сидите.
- Ну, у нас куча дел, между прочим, - произнесла я как можно более важно, - и нам не до праздных прогулок.
- Угу, и поэтому на тебе пижама.
Я машинально принялась поправлять прическу, но Билл перехватил мою руку:
- Я не хотел сказать, что ты плохо выглядишь, Келли. Просто обычно делами не занимаются в пижаме, - улыбнулся он. - Твоя прическа в полном порядке, а вот пижаму придется переодеть, потому что я против того, чтобы вы сидели дома в такой хороший денек. Да еще и делами занимались.
Я рассмеялась.

- Ну, если честно, то я все собираюсь заняться делами, но никак не могу себя заставить, - призналась я.
- Поэтому мы и пойдем гулять. Собирайся, - сказал он, слегка подтолкнув меня в сторону ванной, - я помогу с Иди.

- Кстати, - сказала я, высунувшись из-за двери, - я обязательно передам Браю, что ты оценил его подарок, - на этот раз из-за двери показалась моя нога в мягком белом тапочке-собачке.
- Так вот чьих рук это дело! – отозвался Билл, поднимаясь по лестнице.
Причесываясь у зеркала, я внимательно вглядывалась в свое лицо. «Я не сказал, что ты плохо выглядишь, Келли», - крутилось в голове. Значило ли это, что я выгляжу хорошо? Или, может, это вообще ничего не значило? И не флиртовал ли он со мной, часом? Не флиртовали ли мы?

Ведь я давно привыкла к мысли о том, что Билл всегда рядом, что он - верный и безотказный друг, который, и это явилось для меня полным откровением, ни на минуту не переставал быть мужчиной. Влюбленным в меня мужчиной. Иначе, зачем бы он стал помогать мне с Эделайн, быть рядом в трудную минуту, делать ремонт у меня в доме…С губ непроизвольно сорвалось его имя и в сердце, в первые за последние годы, что-то томительно сжалось.
***
Полдня мы гуляли по городу, развлекая Эделайн и самих себя. Я, завидев в парке нарисованные на асфальте классики, принялась скакать по ним, как школьница, а Билл с Иди наблюдали за тем, как я дурачусь.

- Мне кажется, пора бы уже и ребенка чем-нибудь занять, - сказал Билл шутливо, - не все же маме развлекаться. Предлагаю отправиться на качели, - он указал на находившийся неподалеку аттракцион для малышей.

- Предупреждаю сразу, - отозвалась я, – у меня богатый опыт общения с этими деревянными скакунами. Ты потом ее клещами оттуда не вытянешь.
- Да брось ты. Сама тут веселишься, а ребенок должен на тебя смотреть? - запротестовал Билл.
- Ну, ладно, - согласилась я. - Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.
И пока я распиналась о том, что сидеть на коняжке нужно очень крепко, хорошо держаться и не крутиться, Билл, чрезвычайно довольный своей затеей, усаживал Иди на карусель.

Лошадка пускала из ноздрей дым, что приводило Иди просто в неописуемый восторг, девочка явно чувствовала себя настоящей наездницей, и даже выражение лица ее было соответствующим – ну принцесса, не иначе. Да еще и благодарные зрители аплодируют, как же ту не зазнаешься?

Но самое интересное началось, когда Билл попытался снять ее с качели минут пятнадцать спустя.
- Знаю, знаю, - сказал он, посмотрев на меня, -"ты же говорила". Но ему ничего не оставалось, как беспомощно развести руками. Детские слезы быстро охладили его пыл. Вот так всегда. Предупреждала ведь. Но ни через пять ни даже через семь минут Иди слезать не захотела.

На силу ее «спешили». Зато дядя Билл теперь хороший, а я, по словам дочери, кака. Очень вовремя нам подвернулась палатка с воздушными шарами, поэтому все обиды были вскоре забыты. Ну, и слава богу. Но вскоре Эделайн вновь начала капризничать, а значило это только одно - ее пора было укладывать спать. Мы отправились домой, одной рукой Билл толкал коляску, другой держал Иди, а я шла рядом и все думала о том, что сейчас занимает его мысли.

- Что с тобой, Келли? – спросил он участливо. – Тебе нехорошо?
- Нет, Билл. Мне очень, очень хорошо. Спасибо тебе за эту чудесную прогулку. Ты не даешь мне раскисать и лениться, - я с благодарностью посмотрела в его глаза.
Он улыбнулся краешками губ.
- Давай уложим Иди и попьем чай на веранде. По-моему, еще вчера у тебя оставалось печенье…
- Ты напрашиваешься в гости? - лукаво спросила я.

- А если и так? – в тон мне поинтересовался Билл и усадил Эделайн в коляску. - Ты возражаешь?
Я рассмеялась, сказав, что он умеет добиваться своего.
Иди так утомилась, что практически сразу заснула, и мы тихонько вышли из комнаты - вечер обещал быть спокойными.
***

Есть вещи, о которых очень трудно писать. Лично для меня существует огромная разница между теми образами, что живут у меня голове, и несчастными попытками описать свои чувства, которые в итоге попадают на страницы дневника. В такие минуты я задаюсь лишь одним вопросом: а нужно ли пытаться говорить об этом?

Может быть, поцелуй, неожиданный и чувственный, невозможно описать словами, не опошлив его различными эпитетами вроде «волшебный», «сказочный», и «возносящий к небесам»? Так пусть же он вечно живет в твоем сердце, нетронутый и чистый. Но что, если память вдруг изменит тебе, и сердце перестанет радостно замирать при одном воспоминании о том, как это было? Но способны ли любые описания воскресить в памяти эти эмоции?

Я не знаю. Жизнь - это не любовный роман, но, конечно, это вовсе не значит, что в ней нет места сильнейшим переживаниям и бурным страстям, просто неумело подобранные слова грозят превратить самые счастливые минуты твоей жизни в физиологически-кошмарный протокол. Есть вещи, о которых я не смогу рассказать. Я не умею говорить о ночных посиделках под звездным небом, о том, как тебя не покидает чувство того, что вы думаете об одном и том же, но не решаетесь напоминать друг другу о прошлом, в надежде не спугнуть настоящее.

Это чертовски трудно. Но самым неожиданным откровением для тебя является мысль о том, что ты снова способен испытывать чувства по отношению к другому человеку. После всего, что с тобой было, ты хочешь чувствовать прикосновения чьих-то губ и рук, знать, что у тебя вновь есть возможность быть счастливой.