Этот год выдался беспокойным.
Еще зимой умер наш самодержавный император Петр I. Всегда здоровый и полный сил, он простыл и очень скоропостижно скончался. Я думаю, его смерти поспособствовали приближенные.
Затем наступило лето, особенно жаркое. Я , как могла, защищала яблоньку от палящих лучей- еле спасла, но урожай весь пропал.
У Кондрата проблемы начались с заказчиками, задержки привоза керамической посуды, недостачи. Его помощники бунтуют, собираются уходить. А ведь Кондрат ни в чем не виноват. Он полностью в свое дело вкладывается.
Но эти жизненные трудности не смогут омрачить мою главную радость- дети.
Два моих ангела растут не по дням, а по часам.
Илларион
Анна
Несмотря на то, что им всего седьмой год идет, мои дети мне в помощь. Особенно дочь- будущая хозяйка.
На днях Кондрату в лавке пришлось остаться ночевать: пропали важные бумаги, и надо было срочно восстановить эти отчеты. Днем я отнесла ему поесть и возвращалась домой уже вечером.
Вдруг сзади я услышала шорох, как будто кто-то крался за мной. Душа ушла в пятки.
Я резко обернулась. Передо мной стоял мужчина в длинном черном плаще. Он показался мне знакомым. Я открыла рот, чтобы спросить его, кто он и что хочет, но он опередил меня. Этот человек со странным цветом лица произнес низким и тягучим голосом с расстановкой: «Я…вас..люблю, Елизавета». Я так и застыла с открытым ртом от удивления.
«Я вас… Мы с вами…. Вы меня знаете?»- мне было не по себе.
«Да. Мы встречались с вами 8 лет назад в неком питейном заведении недалеко отсюда. Вы там были с одним олухом. Я вас запомнил».
8 лет назад?... Ах да, да. Тогда же Кондрат попросил моей руки. Но почему олух?.. Мой муж приятной внешности человек… Почему же я не помню этого странного мужчину?. Хотя.. Да, это он еще напугал нас с Кондратом своим видом.
«Примите мои искренние извинения, но я не могу вам дать какой-либо надежды. Поймите, я замужняя дама, я люблю своего супруга,
- я никогда не была в подобной ситуации и даже примерно не знала , что следует говорить. – Вы не виноваты, но я его очень люблю, и у нас есть дети. Вы хороший, но..»
Я осеклась под гневным взглядом этого мужчины. Мне стало страшно, на лице его вдруг стала появляться настолько жуткая гримаса, что мне хотелось поскорее убежать отсюда, спрятаться подальше.
И тут он схватил меня за плечи и.. зашипел! Это была не человеческая речь, это было именно змеиное шипение. А его глаза.. Его глаза налились кровью, и в глубине зрачков плясали красные искорки.
«Ты должна быть моей и ничьей больше. Я граф, и я не привык к таким унижениям. Ты поплатишься за свою дерзость. Я уничтожу тебя, но сначала я уничтожу твою семью. Ты будешь видеть мучения своих детей и того олуха, и ты ничего не сможешь сделать. Я проклинаю тебя и весь твой род, все поколения будут мучатся и проклинать тот день, когда их породили на свет».
Его пальцы сжимали мои плечи все сильнее, мне хотелось кричать от боли, но я не могла и звука произнести. Все онемело, я пыталась хотя бы мысленно прочитать молитву, но его взгляд уничтожал все мои мысли.
Он накинулся на меня и поцеловал. Но это был не поцелуй, он вытягивал из меня душу и жизнь. Я чувствовала, как слабеют мои руки и ноги, голова закружилась, я падала в темноту. Я поняла, что умираю. «Господи, помоги…..».
В голове пронеслись картины из моей жизни: мамины колыбельные, папин веселый смех, родительский дом, Кондрат, дети…Дети! Я не могу их бросить!
Я что было силы оттолкнула графа. Он не ожидал сопротивления, опешил, и я воспользовалась этим мгновеньем. Я бежала так быстро, как никогда. Добравшись до дома, я захлопнула дверь, прислонилась к ней и заплакала. Я вспомнила все проклятия моей семьи, я была бессильна против них. Я не знала, что делать.
Не переодевшись, я зашла в детскую: дети спали, тихо посапывая. Нет, я должна их защитить, должна.
На следующий день вернулся Кондрат. По его лицу я поняла, что что-то случилось. Он мне рассказал, что в лавке все плохо, многие помощники ушли, работа вся на нем, да и денег теперь, видно, не видать.
Я предложила ему идею: я могу помочь ему, например, шить на продажу или еще чего.
Кондрат обрадовался и сказал, что ему нужен помощник в росписи блюдец. Я согласилась и теперь к моим домашним обязательствам прибавилась еще эта работа.
А в последующий месяц я прочувствовала на себе всю силу проклятий графа. Неожиданно я заболела, а от меня заразился сын.
Деньги резко закончились.
Я была в растерянности. Во всех делах нас с мужем постигли напасти. Я старалась не плакать при Кондрате и детях, не показывать слабость духа. А муж , оказывается, делал то же самое. А говорят, что мужчины не плачут.
От всей этой безысходности я стала ходить в церковь так часто, как могла. А дома тоже молилась, когда не могла пойти в церковь. Я просила господа отвести проклятия безумного графа хотя бы от моей семьи, не от меня. Я просила о том, чтобы все напасти свалились на меня. Пусть буду страдать я, но не мои безвинные дети.
То ли молитвы помогли, то ли стечение обстоятельств, но наше положение со временем стало налаживаться.
И вот уже у Кондрата дела в лавке пошли на лад, и с детьми моими все в порядке. Я смотрю на мою семью и не нарадуюсь, а в глубине души переживаю. Я никому не рассказала о той встрече в аллее, я боюсь навредить моей семье еще больше. Но что-то подсказывает мне - это еще не конец. Безумный и жестокий граф еще даст о себе знать.
