Гримвальд, королевский замок.
Едва увидев выражение лица вошедшего, лорд Натан Кеорл понял, что доклад, который ему предстоит выслушать, будет не из приятных. Что ж, еще одна головная боль. Утром он уже успел прочитать несколько гневных посланий от лордов Эадвальда: каждое из них содержало требование незамедлительно подготовить Собрание лордов с целью выбрать нового правителя (того требовали законы страны в случае, если предыдущий король умирал, не оставив наследника). Если же Собрание в ближайшее время не состоится, лорды грозились выйти из союза. Это означало, что единое государство распадется на несколько десятков независимых земельных владений. Само же Собрание лордов созывалось только в крайних случаях и, по мнению Натана, было глупейшим и бесполезнейшим мероприятием из всех возможных. Напоминало оно совет Пяти, только в увеличенном масштабе - из каждого, даже самого захолустного, земельного владения страны приезжали правители (иногда со всем семейством и толпой челяди), собирались в Большом зале совета и, дергая себя за бороды, пытались доказать собственное превосходство над остальными. Как правило, никаких действенных результатов оно не давало. Слава Создателю, за всю историю королевства Собрание лордов проводилось лишь дважды.
- Что с принцем? - опережая собеседника, спросил Натан. Этот вопрос не давал ему покоя вот уже несколько дней.- Тело так и не нашли?
- Нет, милорд. Более того, моим агентам удалось перехватить одного почтового голубя неподалеку от Хайклифа. В письме говорится, что король предан, а принц жив, и что направляется он в Хайклиф. Адресовано Харольду. Мы подозреваем, что письмо написано рукой лорда Марна.
- Марн… Старый лис, - задумчиво пробормотал Натан, - конечно, старик слишком хитер, чтобы попасться, и умеет прятаться. И Анейрина запрячет так, что сам Создатель вовеки не сыщет. Вы уже послали отряд на поиски?
- Разумеется, милорд. И не один. Далеко уйти они не могли, их скоро найдут, не сомневайтесь, но…
- Что?
- Видите ли, милорд, хоть мы и пустили слух, что принц погиб, простой народ до сих пор верит, что наследник Эохвидов вернется, чтобы спасти страну от нашествия. Даже ваши люди до сих пор преданы этой династии - в их правление королевство объединилось и стала тем, чем является сейчас. Не думаю, что кто-то из них осмелится поднять на принца руку.
- Демоны Сумрака, Хиг, да что вы как младенец? - разозлился Натан.- Вы разве не знаете, как это делается? Дайте им денег, и они хоть родную маму для вас прирежут. А потом дайте им еще за молчание, и они будут боготворить вас до конца жизни.
- Но королевство находится в состоянии войны. Варвары сейчас осаждают Осбранд. Мы не можем позволить себе такие траты…
- Живой наследник - вот чего мы действительно не можем себе позволить!
Не то что бы Натан ненавидел племянника или желал ему смерти, но сейчас у него просто не было выбора.
- Как вам будет угодно, милорд, - Сигмер Хиг уныло склонил перед регентом голову. Сказать по правде, он вообще побаивался этого сурового, неулыбчивого человека с прямым холодным взглядом, даже до того, как тот фактически подставил голову зятя под суровый варварский топор. А теперь и подавно. Лорд Кеорл был из тех людей, с которыми не следует спорить.
- Какие на сегодня еще будут беды? Что там моя сестрица?
Лорд Хиг придал лицу самое скорбное выражение, на какое был способен.
- Её величество объявила голодовку. Она требует, чтобы вы сняли с себя регентские полномочия.
- И окончательно развалил страну? Ха, еще чего. Королеву накормить, запереть в темнице на несколько дней, пусть подумает над своим поведением; все контакты, в том числе и со слугами, прекратить. Только стражники. Пустите слух, что королева заболела от горя, не выдержав смерти сына и мужа. И не забудьте накормить!
- Но, милорд, она же отказывается от еды.
Натан медленно начинал выходить из себя. Даже его хваленая выдержка не помогала. Хигу он был обязан многим: тот умудрялся всегда оказываться в нужное время в нужном месте, несколько раз за время службы помогал регенту в сложных ситуациях, а его шпионская сеть была выше всяких похвал… И тем не менее, этот святоша в щегольском зеленом костюме (по последней адрийской моде) по необъяснимым причинам каждым своим появлением доводил регента буквально до белого каления.
- Вы тут пытаетесь мне сказать, что целый бастион тюремщиков не в силах справиться с одной беззащитной женщиной? Я правильно вас понял, Хиг? - прошипел Натан.
- Вчера Ее Величество поколотила одного из стражников золотым блюдом для фруктов. А два дня назад избила вашего гвардейца раскаленным захватом для поленьев. Не так уже она и беззащитна, - ответил Хиг, а про себя подумал «И даже опасна. Похоже, это семейное».
- А ну, убирайтесь! Вон! - сорвался на крик Натан, будто мог читать мысли.- Я не намерен выслушивать эти бредни!
И тут же буквально осел в кресло, обхватив голову руками. С того дня, когда он принял судьбоносное решение, всё шло наперекосяк. Натан Кеорл прекрасно понимал, какими буду последствия предательства - его станут ненавидеть, презирать. Он смирился. Даже не надеялся, что через месяцы, через годы, когда всё откроется, страна его поблагодарит. И всё-таки ждал, что Ода, его сестра и единственный близкий человек, поверит в него и поймет, но нет. Эта вспышка гнева отняла у него остатки сил - мигрень, которая мучила лорда с детства, тут же напомнила о себе. «Создатель милосердный, - думал он, - этот шут меня когда-нибудь окончательно сведет в могилу. Будто без этих глупостей проблем мало».
«Создатель милосердный, - думал Хиг, покидая комнату, - из-за этого бесноватого мы все плохо кончим. Но ведь помогать ему - мой долг»…
***
Где-то в лесу Каэль.
Лорд Генри Марн напряженно всматривался в темноту. Сегодняшний день, казалось, выдался на редкость удачным: они шли строго на север, ни разу не сбившись с намеченного им курса. Так, по его подсчетам, за четыре дня они выберутся из леса прямиком к реке Гримлид, ну а там уже и до Хайклифа рукой подать, если ничего не случится. Можно было бы, конечно, сократить несколько дней пути, пройдя напрямик через лес, но без опытного следопыта Марн не решился бы на такое, даже если бы с ним не было принца. Сейчас маленький отряд встал лагерем на небольшой прогалине в глубине древнего леса Каэль, простиравшегося от Гиблых болот на юге до Морозных гор на западе и Колхидской равнины на востоке. И хоть сегодня Создатель явно был на их стороне, Марна не покидало ставшее уже привычным беспокойство.
Эта смутная тревога поселилась в душе лорда Марна, бывшего главы личной королевской гвардии, чуть больше недели назад - с тех пор, как в сражении близ Осбранда погиб король Нантерий Третий. Тогда лорд Генри взял на себя ответственность за жизнь принца, и, тем самым, будущее королевства оказалось в его и только его руках. Двое суток они скрывались в лесу Каэль, рискуя, как и стони путников до них, навеки заблудиться среди древних исполинских деревьев. Но решение идти через почти непроходимый лес было продиктовано необходимостью - выжившего по чистой случайности принца наверняка повсюду искали люди Натана - законный наследник представлял власти самозванца серьезную угрозу. Собственно, своим нынешним добрым здравием принц был обязан исключительно Марну - его изобретательный ум и многолетний опыт не раз спасали отряду жизнь.
Порой Марну казалось, что король как минимум предчувствовал и собственную смерть, и поражение в битве, и предательство Натана. В последний момент перед битвой Нантерий не позволил принцу участвовать в сражении, а Марну приказал следить за наследником, чтобы тот не сбежал на поле боя. Это спасло обоим жизнь, тогда как войско короля было разгромлено, а орда варваров с юга хлынула вглубь Эадвальда.
«Но как сохранить жизнь тому, кто ничего не воспринимает всерьез?» - думал Генри Марн, приближаясь к своему крошечному отряду - принц и двое солдат из гвардии отдыхали у костра после долгого перехода. Тревога, не дававшая старому лорду спать по ночам, явно обошла их стороной. Юноши беззаботно болтали, ожидая, пока в котелке закипит походная похлебка.
- Анейрин, - тихо позвал Марн, не глядя на принца.
Произошедшее дальше показалось бы странным постороннему наблюдателю.
Светловолосый юноша, самый молодой из отряда (лет шестнадцать, не больше), облаченный в сияющий доспех королевского рода, вскочил как ошпаренный и вытянулся по стойке смирно так, словно всю жизнь только этим и занимался.
Зато другой юноша, один из солдат, тоже светловолосый, но постарше, одарил бывшего главу королевской гвардии белоснежной, истинно королевской улыбкой и учтиво спросил:
- Вы что-то хотели, лорд Генри?
Старый лорд скривился, словно у него внезапно заболел зуб. Третий раз на дню он проводил эту нехитрую проверку, и третий раз оба действующих лица с треском проваливали ее. И ладно еще Финн, тот всего лишь солдат, привыкший выполнять приказы, но вот принц! Мог бы быть и повнимательнее. Этот старый трюк с двойником и переодеванием совершенно бесполезен, если участники продолжают откликаться на свои имена.
- Вольно!
Генри махнул Финну рукой и повернулся к принцу:
- Ваше Величество, вы молоды и безрассудны, - строгим, не терпящим пререканий тоном сказал он, - но я прошу вас, не как один из ваших лордов, не как глава королевской гвардии, а как старый друг и наставник - Анейрин, пожалуйста, одумайся! Дело ведь не только в тебе и в том, останешься ли ты жив. Дикие племена чуть ли не каждый год совершают набеги на Эадвальд, но так далеко они еще никогда не забирались! Подумай только, сейчас орда, должно быть, уже у стен Осбранда. Их нужно прогнать как можно скорее. Но кто это сделает? На троне человек не королевской крови, лорды никогда не присягнут ему, не дадут ему свое войско. Натан этого не понимает и не поймет, пока варвары не доберутся до ворот Гримвальда. Но тогда будет уже слишком поздно. И что дальше? Полное разорение? Гражданская война? Или того хуже: думаешь, императрица Адрийская будет просто наблюдать за происходящим со стороны? Нет, она придет с армией и заберет страну, которую и защищать-то будет некому. И во всем этом будешь виноват один ты, ты и твое безумное, неуместное шутовство.
- Да ладно тебе, Генри, не занудствуй, - беззаботно улыбнулся принц, вставая, - смотри, у меня даже спина затекла, пока я твои пламенные речи слушал. Ты слишком драматизируешь, впрочем, как и всегда. Мы сейчас где-то посреди самого древнего и самого непроходимого леса во всем Эадвальде. Тут на много лиг вокруг только кости сложивших голову неудачников и медведи. Эй, ау! Тут выживший принц, кто хочет заполучить драгоценную голову принца за просто так? Только учтите, утром я споткнулся какую-то корягу и теперь у меня на лбу здоровенная шишка, так что от моего дядюшки вы ни единого медяка за меня не получите! – героически прокричал он. Стайка потревоженных птиц взлетела с верхушки ближайшего дерева.
- И еще здесь много деревьев, - продолжал Анейрин, - ты слышал старые легенды в детстве? Ты вообще был ребенком? Мне вот парочку рассказывала кормилица - говорят, это не простые деревья. Говорят, они умеют ходить и безжалостно убивают всякого, кто заходит в этот лес. Говорят, в полнолуние…
Пока принц не хуже барда рассказывал об энтах, Астор, третий солдат из отряда, решил отлучиться в ближайшие кусты по маленькому, но крайне важному, делу. Едва он отошел от костра, ему послышался странный звук, словно в кустах уже кто-то был. «Показалось», - решил он. Потом среди зелени мелькнула красно-черная накидка гвардейцев лорда Натана. Сомнений быть не могло.
- Лорд Марн! - во все горло закричал Астор.- Нас окружают!
- Защищайте принца, - тут же скомандовал Генри.
Нескольких секунд им хватило, чтобы достать оружие и сгруппироваться.
За это время гвардейцы Натана полностью окружили маленький отряд, отрезав все пути к отступлению. Численный перевес был на их стороне. Понимая, что это - последняя схватка и последние минуты его жизни, лорд Генри Марн приготовился защищать жизнь Анейрина до последнего.
Анейрин с первой же минуты битвы понял, что песенка их спета. Хотелось крикнуть: «Ребята, бегите, они пришли за мной, вы им не нужны», но ему едва хватало времени даже на то, чтобы просто дышать, чего уж говорить о каких-то предсмертных напутствиях. Он отражал удар за ударом, горизонтальный поперек слева направо, нижний с фланга, подсечка, вертикальный снизу вверх…Последнее, что осталось в его сознании - падающий замертво Астор с пробитым черепом. После этого Анейрин перестал понимать, что происходит, разум отключился, и только тело, закаленное многолетними ежедневными тренировкам, продолжало блокировать, подрезать, уклоняться. Однако с каждой новой атакой соперника это удавалось ему все хуже и хуже. Даже самое натренированное тело рано или поздно устает - это и произошло с принцем. Краем глаза он заметил, даже скорее почувствовал, как один из гвардейцев зашел со спины, и уже собрался было повернуться, чтобы атаковать первым, но неловко поставил ногу и оступился. Раздался легкий свист рассекающего воздух клинка, и всё тело Анейрина пронзила острая, нестерпимая боль. Он вскрикнул.
Анейрин не привык к боли. С самого детства ему в этом плане очень везло. Он никогда не дрался с другими мальчишками, не падал с лошади, не расшибал коленок, не болел тифом, даже не простужался. На тренировках наставники не позволяли ему упасть, а удары смягчали - не пристало наследнику престола ходить в синяках и ссадинах. Он вообще был из породы счастливчиков, и не только в том, что касается железного здоровья. Достаточно было бы просто родиться в королевской семье, но Создателю и этого показалось мало: принц (как он сам считал) был красив, умен и даже не лишен чувства юмора. Слуги любили его за мягкий нрав и вежливое обращение, знать - за идеальные манеры и податливость, а женщины! Да любая женщина Эадвальда готова была отдаться Анейрину за одну только его улыбку. Всё было прекрасно…
Но сейчас везучий принц, впервые в жизни увидев собственную кровь, растекающуюся по доспеху, вдруг понял, что буквально означает выражение «почва ушла из-под ног». Мир перед глазами закружился и куда-то медленно поплыл.
Падая, он услышал нечеловеческий вопль лорда Марна, но слов не разобрал. Луна и звезды на небосклоне несколько раз качнулись, а затем всё стихло.
***
В предрассветном небе пели птицы. «Я умер и попал в Вечный Сумрак», - догадался Анейрин, открывая глаза. Ощущения были именно такими. Всё тело от макушки до пяток задревенело, словно это было вовсе не его тело, а чужое, отлитое из металла и наскоро приставленное к голове. Впрочем, голову, похоже, тоже подменили. Эта соображала куда более туго, чем прежняя.
Напрягая каждую мышцу, принц приподнялся на руках. Это несложное движение далось ему великим трудом, как если бы пришлось поднять целый центнер. Лоб тут же покрылся испариной, и точно тысячи иголок закололи кожу на ногах и спине. «Итак, - рассуждал он, - я чувствую боль, значит, ни в какой Сумрак я пока не попал». Он с тревогой оглядел своё левое плечо. Там, куда ночью угодил меч гвардейца, синяя кожа доспеха, обработанного отваром горца*, была покрыта бурыми пятнами засохшей крови. «По крайней мере, - обрадовался Анейрин,- смерть от потери крови мне не грозит». Руки он не чувствовал, а при каждой попытке пошевелить хотя бы пальцами по телу растекался липкий озноб. Стискивая зубы от боли, принц заставил себя сесть. Но, увидев открывшуюся ему картину, тут же захотел снова лечь, закрыть глаза и никогда больше не двигаться. Люди Натана прихватили всё, что было в лагере. Палатки, мешки с едой и фляги с водой, аптечку, оружие. Даже остатки их вчерашнего ужина! Лошади, напуганные схваткой, разбежались еще ночью. Анейрина окружали трупы - пять в красно-черном и два в синем. Вокруг них уже роились мухи. «Это же нелюди. Кто еще может оставить своих же товарищей по оружию гнить на поле боя?». Тело Финна гвардейцы унесли с собой: чтобы получить награду, им придется представить доказательства выполненной работы. Уловка Генри сработала, пусть и немного не так, как он планировал.
Анейрин подполз к Генри Марну. Старый лорд лежал, распластавшись, в луже еще не до конца впитавшейся в землю крови. Остекленевшие, уже ничего не видящие глаза, смотрели в небо. Принц склонил голову, отдавая честь ушедшему другу и учителю, и прикрыл веки погибшего. На небе взошло солнце.
Покачиваясь на нетвердых ногах, принц доплелся до небольшого пруда, у которого они и решили вчера разместить свой лагерь. Ему казалось, что со вчерашнего вечера прошел целый век. Напившись воды, он умылся и принялся оттирать кожу и металлические пластины доспеха от засохшей, своей и чужой, крови. От ее солоноватого запаха в горле стоял ком, внутренности сводило, а перед глазами плыли круги. «Я просто счастливчик, - с тоской подумал Анейрин, - восемь мертвецов, а я цел-целехонек». Он понимал, что ранение, его позорный, непростительный обморок и двойник в королевском доспехе спасли ему жизнь. Люди Натана видели, как он упал, истекая кровью. А когда схватка закончилась, они не стали проверять, выжил ли простой солдат. Куда больше их волновал тот, кого они приняли за принца.
«Лорду Генри, Астору и Финну пришлось умереть, чтобы я остался в живых. Финну было всего шестнадцать, совсем мальчишка. А ведь погиб он исключительно из-за моей глупости. Если бы я не кричал что-то там про голову принца и шишку на лбу, отряд, скорее всего, прошел бы мимо. Генри прав, я просто шут. А шуту не место на троне. Может, дядя больше меня заслуживает быть королем? Своих людей он бы так бездарно не подставил». Помимо переживаний о великом, Анейрина крайне беспокоил тот факт, что он оказался один посреди дремучего леса, без еды и оружия. «Энты тут вряд ли водятся, а вот медведи и волки - запросто», - с тревогой размышлял он. «Разве справедливо будет, если меня съест какой-нибудь разъярённый медведь на том самом месте, где мои спутники отдали за меня жизнь? Нет, надо отсюда выбираться». Своего местонахождения принц не представлял даже примерно - все решения принимал Генри, и маршрут прокладывал тоже он, поэтому нужды интересоваться такими скучными мелочами раньше не было.
И принц просто направился туда, где, как ему казалось, лес начинал редеть.
…
К вечеру пейзаж резко изменился. Деревья-великаны перестали вырастать на пути, а твердая почва под ногами сменилась хлюпающей жижей. Теперь каждый шаг давался с еще большим трудом - небольшие островки суши зачастую оказывались лишь кочками мха - в них нога утопала с противным чавкающим звуком, будто сама земля пыталась поглотить неугодного ей человека. «О, дорогой Анейрин, ты гениален, - вел внутренний диалог принц, - дважды выжить, когда вокруг умирают все - и зачем? Чтобы сгинуть в болотах?». Однако марь, по которой он шел, и отдаленно не напоминала Гиблые болота.
Гиблые болота, или Топи, как их еще называли, служили Эадвальду природной границей на юге. Именно из-за них приходили сюда из года в год варвары диких племен. Как удавалось орде преодолеть непроходимые болота, оставалось загадкой: не было ни единого человека, вернувшегося из Топей, не было никого, кто мог бы рассказать, где они заканчиваются, и что там, за ними.
К ночи опустился туман, настолько плотный, что его, казалось, можно резать клинком. Принца знобило, левой руки он по-прежнему не чувствовал. Еще его мучили жажда и голод - он ничего не ел со вчерашнего вечера, а заставить себя глотнуть вонючей болотной водицы так и не решился.
Было и еще кое-что. Последние несколько часов Анейрин постоянно чувствовал на себе чей-то взгляд. Умственными расстройствами, как и другими заболеваниями, он не страдал, поэтому был уверен - за ним следят. Порой ему мерещилось, что где-то позади хлюпает почва под ногами невидимого преследователя. Уши принца улавливали странный нечленораздельный звук, смутно напоминающий агуканье младенца, почему-то произносимое грубым басом. Иногда шаги раздавались совсем близко - тот, кто следил за ним, даже не старался остаться незамеченным. Такая наглость выводила из себя. Тогда Анейрин резко оборачивался на звук в надежде застать преследователя врасплох. Но видел лишь заросли осоки и росянки, густой туман и покореженные стволы деревьев. Анейрин предпочел бы встретиться с врагом лицом к лицу, а не играть в эти кошки-мышки. Тем более что в этой партии он был мышкой. Постепенно ему стало казаться, что он сходит с ума. «Наверное, у меня заражение крови, и я брежу, - предположил принц, хоть ипохондрия была ему не свойственна, - надо хоть чуть-чуть отдохнуть, пока деревья и в самом деле не повылезали из земли и не принялись отплясывать бранли**».
Искать хоть мало-мальски подходящее для ночлега место не было сил, поэтому он просто сел на землю, привалившись спиной к стволу дерева. Естественно, никакого отдыха не получилось - расслабиться, когда в темноте кто-то затаился и наблюдает за каждым твоим движением, просто невозможно. Принц решил, что не двинется с места, пока тому, кто следил за ним, не надоест прятаться и он не осмелиться выйти из укрытия.
Уже через несколько минут преследователь обнаглел окончательно и подошел так близко, что Анейрин даже мог слышать его легкое дыхание прямо за спиной. Он досчитал до ста, а потом, уговорив себя не думать о боли и усталости, рывком встал на ноги и резко развернулся.
- А ну выходи, - закричал он, - выходи и прекрати играть со мной в прятки!
За деревом, конечно, никого не оказалось.
- Ты, противный мелкий…вредитель! А ну вылезай немедленно, где бы ты ни был, и посмотри мне в глаза!
И тут что-то тяжелое опустилось ему на плечо.
Анейрин медленно повернул голову. Это была огромных размеров человеческая рука.
Принц аж подскочил от неожиданности и впечатался спиной в ствол дерева. Перед ним возвышался не просто человек, а самый настоящий человек-гора. Но хорошенько разглядеть великана Анейрин не успел.
Последним, что он увидел, была свирепая физиономия и кулак, стремительно приближавшийся к его лицу.
*Горец - растение, из которого получают натуральный краситель синего цвета.
**Бранль - средневековый круговой танец (хоровод) с быстрыми движениями.