Недавно открытое кладбище. На нем пока всего пара могил, но по мнению Леонида, замершего у одного из надгробий, и одной-то слишком много.
Он не плачет: толку-то через два года? Да и обещал он… Обещал у постели умирающего дяди, последнего родича из тяжелого прошлого, что не будет плакать. Наверное, для дяди Тайрена он так и остался ребенком.
Лонид помнит последний разговор с дядей так, будто они виделись вчера. Как казнил себя за то, что привез Тайрена сюда на погибель – и как властно звучал тихий голос старика.
- Не смей. Не смей жалеть об этом.
- Но я обрек тебя…
- Лёнечка, ну вот в кого ты такой дурак, а?
Тайрен рассмеялся тогда, а Леонид вдруг снова почувствовал себя нашкодившим мальчишкой.
- Ты спас меня. Я был болен – и врачи не давали мне больше двух месяцев. Я умирал, Лёня. И куда тяжелее болезни было осознание того, что из-за моего собственного упрямства обо мне и вспомнить-то будет некому кроме племянников да старшей сестры.
- А сейчас?
- Ты правда не понимаешь? Лёня! Вместо двух месяцев я прожил почти тридцать лет. У меня красавица-жена, четверо замечательных детей – и невестка, которая уже ждет внука. И единственное, о чем я жалею – это то, что не увижу малыша.
- Но дядя…
- Тридцать лет, Лёнечка. Та твоя «развлекательная поездка» подарила мне новую жизнь. В месте, похожем на рай. С любящей и любимой женщиной. Детей, которых у меня не могло быть. Не смей об этом жалеть.
Леонид честно старается не жалеть. За прошедшие два года ему почти удалось убедить себя, что он ни в чем не виноват, что для дяди Тайрена сделали все возможное и невозможное, и если бы был хоть какой-то шанс продлить ему жизнь – Изольда бы вытряхнула душу из всех целителей города – но Тайрен бы жил.
И увидел бы рождение и своего внука Лазаря,
и своей младшей дочери, о которой даже узнать не успел.
Малышку назвали Таисия. Тая…
Тугие черные косы, светло-серые глаза, смотрящие словно бы и не на этот мир, смуглая кожа…
Девочка обещает вырасти красавицей не хуже старших сестер.
Леонид помнит, как Тайрен гордился дочерьми. Алисия
и Анфиса.
Такие похожие – и такие разные. И мечты у них разные. Анфиса уже грезит работой в научном городке, а Алисия мечтает о семье и детях, пока, впрочем, ограничиваясь заботой о младших: не до гулянок ей сейчас.
Младшие… Младшим из тех, кого застал дядя, был Тай.
Черноволосый мальчик с теми же невозможными глазами – и уже совсем не похожий на человека.
Тайрену, впрочем, это ничуть не мешало любить младшего сына даже больше, чем остальных детей.
Леонид пытается утешаться тем, что дядя явно был счастлив.
И тем, что у Олеси хоть все пятеро детей явно от законного мужа.
Еще Леонид хорошо помнит, как неопытный Знающий Тропы вывел их в родной мир… Паренек потом долго извинялся, но в общем-то винить его было не за что: они знали, что рискуют. Им еще повезло: никто не потерялся по дороге, да и вышли они где надо… А вот с «когда» вышла осечка где-то лет на сто.
Леонид помнит, как пришел к пустырю, на котором стоял когда-то дом, в котором он вырос. Как совершенно чужая женщина, приходящаяся дочерью его племяннице, объясняла, как добраться до нынешнего дома главы семьи Рин.
Леонид не застал рождения Бриджит. Тем более странно было смотреть на седую-седую женщину – и понимать, что это – дочь его младшего брата. Смотреть на ее детей, внуков и правнуков – и понимать, что весь последний год маялся дурью. Что этот мир прекрасно прожил без его жертвы.
Потом была поездка в Коннахт – и удивленная радость странно-молодой тетушки Таэлле, на вид годившейся ему в сестры. И ее родичи… И насмешливый взгляд дяди Тайрена: вот видишь, племянничек, этот мир не рухнул без твоего присутствия. Теперь ты сможешь наконец успокоиться – и просто быть счастливым?
Тогда Леонид был уверен, что сможет. Сейчас, через два года после смерти дяди – нет.
Нет, дело было не в Тайрене, хотя его поддержки и совета нехватало ужасно. Проблема была в четвертом ребенке Софьи.
Он так и не решился рассказать дяде, как однажды, придя домой,
Услышал от выбежавшей встречать отца Яны это роковое «а мама родила серебряного братика!»
Мальчик, которого Софья держала на руках, действительно казался серебряным.
И он совершенно точно не был человеком.
Три года, пока дядя еще был жив, Леонид молчал - и старательно убеждал самого себя, что это просто гены. Что, вероятно, среди предков его супруги затесался кто-то из местной нечисти… Он искренне старался не повторять ошибок отца – и почти смог полюбить Нукрата.
Нукрата вообще все любили: и родители, и повзрослевшая Яна,
и Денис,
пока все его мысли не заняла Дилинда Торэрвс.
Серебристая кожа, глаза и волосы какого-то нечеловечески-яркого цвета… Нукрату недавно исполнилось пять – и он был похож на живую драгоценность.
А неделю назад Леонид не выдержал – и пошел к целителям. Пошел, чтобы развеять подозрения, а получил их подтверждение. Нукрат – не его сын. Старшие трое – его, а Нукрат… Леонид не знает, как теперь быть. С одной стороны, раз он теперь не сможет доверять Софье, то им бы расстаться по-хорошему. В конце концов, она не последняя женщина в мире – найдутся не хуже… Наверное…
А с другой – как объяснить это детям? И как сказать чужому, но почти любимому мальчишке «ты мне не сын», если всю жизнь твердил обратное?
Техническое.
Семья Тайрена.
1. Завещание.
2. Частная школа.
3. Бизнесы.
Изольда начала два бизнеса. Теоретически, это можно назвать магазинами… Скульптур (4й уровень) и детских товаров (1й уровень)
На практике – кроме собственно товаров, таблички и кассового аппарата там ничего нет.
4. Значки
5. Итоги недели (у Лазаря – те же 2 балла обаяния, что у Таисии)
Семья Леонида
Карьеры
Итоги недели
И да, Нукрат – действительно не сын Леониду. Он – единокровный брат Гэлилэхи, дочери Кэмэрин.