5.1 Weltkind (Дитя мира)
После трёхдневной парилки небо атаковали тучи и где-то вдалеке о приближающейся грозе постоянно напоминал гром, но дороги оставались сухими. Весь день до обеда я с тоской поглядывала в окно, готовясь к предстоящему тесту, и жалела, что не только провожу драгоценный выходной в зубрёжке, но ещё и делаю это, сидя взаперти. Что за несправедливость эти тучи!.. Висят над городом, а дождя не предвидится. Лучше бы он прошёл поскорее, и дело с концом.
К шести вечера мне окончательно надоело. Голова кипела от переизбытка формул и заковыристых правил, затёкшее тело требовало движения и свободы. Наплевав на дождь, который мог разразиться в любой момент, я пулей вылетела из комнаты. Внизу, как и всегда, меня поджидал новенький жёлтый велосипед – незаменимый в Ля Тур транспорт, который и повод похвастаться, и крутая штука, доставляющая в любую точку университетского городка, и даже способ похудеть. Поначалу привыкнуть к тому, что ни у кого нет машин (у меня была – дома; но пришлось оставить её пылиться в гараже), а вместо них велосипеды, было трудновато, но сейчас это уже обыденность. На машинах здесь катаются исключительно старшекурсники и профессора – своеобразная дань уважения бывалым.
В общежитии Мортона, где я живу вот уже шестую неделю, не так много комнат, зато все одиночные. Атмосфера для занятий чудная, но за весельем обращаться в другое место. Тишина, царящая в пустынных коридорах, угнетает, а встретить кого-то вне стен библиотеки почти нереально. Тоска, в общем, смертная!.. Я бы кричала, что вокруг одни ботаники, но утверждать не могу, потому что не имею ни малейшего понятия, кто мои соседи, и за два месяца ни разу их не видела. Даже не знаю, есть ли на моём факультете кто-нибудь, кто живёт со мной – наверное, нет, ну или они очень успешно скрываются… Соседние комнаты всегда закрыты. Под вечер иногда возвращаются шумные компании, те, кто с первого этажа – счастливчики, через окно попадают в свой номер; те, что со второго, ночуют у друзей или на улице, а утром я никогда не могу их поймать. Видимо, скучное общежитие им не по нраву, и студентики тусуются где-то в других местах… Надо выяснить наконец, в каких, невозможно же мне быть одной в этом огромном университете!..
Комната, зато, у меня хорошая – светлая и просторная. После наведения уюта я почти люблю её. Мягкое гнёздышко, тихое и спокойное, но скучное до чёртиков… Зато у меня много подушек, и в них круто зарываться по вечерам. Кто бы мог подумать, что, оказавшись в университете, я буду думать о подушках!..
…я долго каталась, оттягивая момент возвращения домой, и когда наконец повернула назад, дождь застал меня врасплох. Уже спустя пару минут он превратился в настоящий ливень, и я промокла до нитки. Пришлось долго отогреваться, переодеваться и сушить волосы… у меня была мысль погулять потом снова, но на улице стало темнеть, а дождь всё не кончался. Я ждала хотя бы появления студентов-соседей под окном, но даже после полуночи над притихшим зданием висела гробовая тишина. Лёжа без сна и пялясь в потолок, я задумалась. Эй, это и есть та самая безбашенная жизнь-приключение, о которой так живо рассказывают фильмы? Я здесь как одинокая ракушка, а хотелось бы быть звездой – хотя бы морской, ну а там посмотрим…
На следующий день после занятий я отправилась прогуляться и заодно купить пособие, которого не нашлось в библиотеке. Народу в книжном, вопреки ожиданиям, не было, и от досады я купила не ту книгу. Ну и плевать, эта тоже сойдёт, суть-то одна и та же… Домой идти ну совсем не хотелось, и я проторчала среди книжных полок в соседней библиотеке до самого вечера, развлекая себя прочтением какого-то научно-философского бреда, который рекомендовали профессора.
В общем, время тянулось медленно и скучно. Я вышла из магазина, когда уже совсем стемнело и зажглись фонари. На улице было свежо после прошедшего дождичка, и мне захотелось растянуть время ещё на чуть-чуть, а заодно изучить кварталы для старшекурсников – название неофициальное, но правдивое, потому что с третьего курса редко кто остаётся в общежитии. Такова уж мода, подрос – переезжай в домик, и нечего возиться с новичками.
Я шла медленно, разглядывая окрестности. Ровными рядками красовались одинаковые крохотные домики разных цветов и экстерьеров; из некоторых, самых больших, гремела музыка, слышались крики и хохот. Я глядела туда с тоской, понимая, что если я не попадаю даже на вечеринки однокурсников, мечтать о пропуске сюда не только не вредно, но и не надо. Ну и ладно, придёт время – и я до него дорасту, и буду закатывать вечеринки сама.
Постепенно грохот музыки стал стихать. Я шла, вдыхая свежий ночной воздух, а висевшая над городком тишина из угнетающей превратилась в какую-то неестественную. Я замедлила шаг и с опаской огляделась по сторонам, когда внезапно раздался женский крик. Я похолодела и остановилась, как вкопанная. Крик повторился, сменившись ругательствами и какой-то вознёй. Сердце бешено застучало, и мне захотелось убежать, скорее убежать куда-нибудь, чтобы не видеть и не слышать происходящего совсем рядом, но что-то перемкнуло, и я на носочках подобралась к притихшему домику. Где-то за ним и разворачивалась потасовка. Я колебалась с минуту, но затем легонько толкнула калитку – не заперто. На цыпочках я оббежала вокруг дома и чуть было не выдала себя, но вовремя спряталась в густом кустарнике и затихла…
- Не трогайте его! – пискнула единственная из собравшейся компании девушка и тут же была отброшена к кирпичной стене. Стройная, в нарядном платье, она тяжело дышала и плакала, но больше не решалась выступать. Старшекурсница хваталась руками за стенку, как за единственное спасение, но не прекращала свои мольбы и хныканье.
Три накачанных верзилы, одетые не наряднее чем строители на объектах, яростно лупили четвёртого, в костюме, дорогих туфлях и галстуке. Парень пытался отбиваться от подвыпившей компании, наседавшей на него, и в какой-то момент ему даже удалось покрыть ударами одного из шайки, но он тут же был сражён снова. Девушка, наконец оторвавшись от стены, сделала попытку помочь парню, но была пришпилена к ней снова, и звуки драки тут же утонули в её рыданиях.
- Вы заплатите за это, уроды!
- Не скорее чем он отдаст нам должок. Тебе ли не знать, зачем мы здесь… - верзила в кепке и майке-алкоголичке на секунду обернулся к девушке и осклабился, - Успокойся, Эби, и не поднимай шума; тогда мы уберёмся отсюда очень скоро.
- Отпустите его! Прекратите! Это же нечестно!..
- Пусть он сначала вернёт то, что принадлежит нам.
Получив мощный удар по лицу, парень издал какой-то булькающий звук, похожий на вскрик. Воспользовавшись его слабостью, один из верзил пнул его под коленку, и старшекурсник упал, не успев даже подставить руки. Он ударился головой об асфальт и, кажется, потерял сознание, потому что девушка громко вскрикнула и сделала попытку кинуться к нему.
- Скажите, что он взял у вас… - прошипела она, с ненавистью глядя на шайку, - Я принесу. Завтра. На этом же месте. Только уходите. Он заплатил сполна.
Она кивнула головой на безжизненное тело парня и сжала за спиной кулаки. Видеть это могла только я. Верзилы уставились на неё, как бы обдумывая её слова; затем один из них кивком головы приказал остальным отойти от парня.
- Не притворяйся овечкой, Абигайл. Ты прекрасно знаешь, почему мы здесь, и ты могла бы предотвратить эту встречу…
- Я не понимаю, о чём ты.
- Брось, дорогуша. – верзила приблизился к ней почти вплотную, - Была бы ты сговорчивее, и колечко осталось бы у вас… Можешь винить себя, если мы переломали ему рёбра.
Верзила отошёл от девушки на пару шагов и, сделав знак друзьям, направился в мою сторону, чтобы исчезнуть. Я поспешно спряталась в тень и выждала, пока шайка окончательно скроется. Девушка в это время, скинув туфли на шпильке, бросилась к безжизненному телу и склонилась над парнем, поставив руки ему на грудь.
- Ну же, очнись… - прошептала она, пытаясь нащупать пульс, - Пожалуйста, окажись живым… Очнись… Очнись…
Я, помявшись пару секунд, решительно сделала шаг вперёд, тем самым выдав себя с потрохами. Она, подняв заплаканное лицо, ошалело уставилась на меня, не отпуская рук от парня.
- Что тебе нужно? – прошипела она со злостью.
- Я просто хочу помочь… Он очнётся, я точно знаю. Ты ведь нащупала пульс, да?
Девушка окинула меня изучающим взглядом. Её тёмные волосы, уложенные когда-то в стильную причёску, растрепались и прилипли к мокрому от слёз лицу, красные глаза сузились до щёлочек; дышала она прерывисто, тяжело, и по лицу я разгадала, что она думает, верить мне или нет.
- Ладно, - кажется, я всё-таки внушила ей доверие. Старшекурсница поднялась, быстро одела туфли обратно и отошла на пару шагов.
- Рошель Комино, – коротко представилась я.
- Абигайл Уайльд. А он, – она кивнула на распластавшегося по земле парня, - Мой брат Ричард.
- Ясно. Помоги-ка мне…
Вместе с моей новой знакомой мы втащили пострадавшего в дом, уложили в кровать и с трудом стащили грязные ботинки. Когда с перетаскиванием было покончено, Абигайл опустилась на краешек кровати рядом с ним и нащупала руку брата. Я мялась в проходе, не сразу решившись подать голос.
- То, о чём они говорили… Это, наверное, не моё дело…
- И правда не твоё. – Эби обернулась и уставилась на меня безжалостным взглядом, - Спасибо за помощь, конечно, но тебе лучше уйти.
Я пожала плечами и уже направилась домой, когда внезапно догадалась взглянуть на часы. Почти полночь. А ведь мне ещё добираться до общежития… Я вздохнула и, развернувшись, снова направилась к притихшему маленькому домику.
***
Утром я проснулась поздно, совершенно позабыв про занятия, и не сразу поняла, где я. Только спустя время до меня дошло, и я вспомнила, что случилось минувшей ночью. На мне была пижама, заботливо предоставленная Абигайл, а спала я на диване в их гостиной. Из соседней комнаты (видимо, кухни) прилетали запахи блинчиков и чего-то ещё похожего на клубнику… Пора просыпаться, даже если занятия уже начались… Потянувшись, я встала, переоделась во вчерашнее платье, сложила постель (обычно я этого не делаю, но в гостях…) и вышла из комнаты, сразу же оказавшись, как и предполагалось, в кухне.
- О, ты уже проснулась!
Абигайл обернулась и радостно заулыбалась. Настроение у неё было явно лучше, чем вчера, волосы красиво уложены, а глаза – больше не щёлочки, а вполне нормальные синие глаза, - весело сияли. Она принялась суетиться, накрывая на стол.
- Ты прости, что я сначала так выгнала тебя вчера… - сказала она, когда мы уже кушали, и виновато улыбнулась. – Надо было проявить больше уважения к той, кто помог мне и спас жизнь моему брату. И да, можешь звать меня просто Эби…
- Спасибо, но я не спасала ему жизнь… Кстати, очень вкусные блинчики, Эби. Очень. Я вот не умею готовить… У нас в доме это всегда делала мама, а в общаге нас хорошо кормят. Не представляю, что я буду делать, когда жить придётся одной…
- Ты первокурсница, да? – Эби снисходительно улыбнулась, - Мы с Риком уже на третьем, недавно переехали, но я и до этого готовила… Папа не умел, а жить как-то приходилось… Ну, я и готовила.
- А мама?
- Ну… она умерла, когда нам было около одиннадцати.
Я смущенно уставилась в свою тарелку и хотела уже извиниться и как можно скорее завести новую тему, но мои мысли прервали чьи-то шаги.
С лестницы медленно, на ходу потягиваясь, как кот, спускался Ричард. На нём уже не было душного чёрного костюма, только серые пижамные штаны, и выглядел он тоже гораздо лучше. На щеке, прямо под левым глазом, красовалась ярко-розовая, совсем свежая рана; на спине можно было разглядеть синяки и царапины. На затылок заботливая Эби прилепила пластырь.
- Доброе утро, Эби и… прекрасная незнакомка. – он улыбнулся мне и хотел уже продолжить разговор, но не успел. Абигайл, подскочив со своего места, мгновенно оказалась рядом с братом и стала наступать на него, сжимая кулаки. Рик пятился от неё, пока не упёрся спиной в стенку. Эби, воспользовавшись тем, что брат оказался в западне, ткнула своим наманикюренным пальчиком ему в грудь и зашипела, как разгневанная кошка:
- Как ты мог, Ричард Уайльд?!
- Эби…
- Не надо ничего говорить! Ты обещал вернуть кольцо и не сделал этого!
- Я всё объясню…
- Твой поступок, это… это… это самое гнусное, самое жалкое, самое отвратительное, что ты когда-либо делал! Ты просто вор и идиот, Ричард Уайльд, и эти отморозки могли прикончить тебя и меня вчера! Но нет, они бы этого не сделали, они бы просто засудили тебя, как последнюю собаку, и были бы правы! Мало тебе всех бед, которые свалились на нашу семью после смерти мамы?! Ты хочешь загреметь в тюрьму и уволочь за собой меня? А может ещё Чарли, которому и так больше всех досталось?
- Я ценю твою братско-сестринскую любовь к Чарли, - процедил Рик, выпрямляя спину, - но не приплетай его сюда. Твоего драгоценного никто бы не тронул. И, ради Бога, может ты не будешь устраивать сцен при гостях…
- Ах, вот что тебя теперь волнует!.. Она не гость, дорогой – она свидетель! Сидеть, Рошель, ты нужна мне. Этот придурок потом скажет, что я его не предупреждала! – и Абигайл с силой ударила брата кулаком в живот; тот, совершенно неподготовленный к удару, согнулся пополам и захрипел, - Отдай мне кольцо. Сейчас же.
- Эби…
- Я сказала дай кольцо, или снова получишь!.. – признаться, Эби правда выглядела достаточно грозно, чтобы повиноваться и сделать всё что угодно, лишь бы она прекратила свои нападки, - Быстрее!
Ричард, скроив недовольную и злобную мордашку, прошествовал в соседнюю комнату, где я спала этой ночью. Абигайл следовала за ним. Пару минут их не было, а я, вжавшись в свой стул, переваривала услышанное. Наконец они оба вернулись, довольная Эби сжимала что-то в руках, а от весёлости Рика не осталось и следа.
- Садись завтракать, - коротко бросила Абигайл, пряча находку, - Если к вечеру кольцо исчезнет, я убью тебя, и суд меня оправдает.
Рик, обойдя вокруг стола, недовольно плюхнулся рядом со мной. На кухне повисла гнетущая тишина – Эби суетилась с завтраком (нам она сделала мороженое, а Рику погрела успевшие остыть блинчики), Ричард молчал, уставившись в одну точку. Я просто не решалась ничего говорить. Не очень-то приятно становиться свидетельницей семейной ссоры, но вдвойне неприятно, если это случится у малознакомых тебе людей и по совсем неизвестному тебе поводу.
- Она невыносима, да? – внезапно шепнул мне Ричард на пониженных тонах.
- Я всё слышу!
Я робко улыбнулась, не зная, что отвечать. Рик демонстративно закатил глаза.
- Я всё вижу, - сладко пропела Эби, ставя перед ним тарелку.
Завтрак проходил в тишине. Быстро расправившись со своим мороженым, я начала бесцельно разглядывать разноцветную кухоньку, магнитики на холодильнике, фотографии в рамочках. С одной из них мне улыбалось прелестное семейство – мать и отец рядышком на диване, темноволосый подросток лет четырнадцати и светленькие малыши – мальчик и девочка, играющие на полу.
- Это ваша семья? – решилась спросить я наконец. Эби обернулась, уставившись на фотографию и принялась спешно дожевывать, чтобы ответить, но Рик опередил её.
- Ага, одиннадцать лет назад. Мы кажемся счастливыми, да? Абигайл обожает цепляться за воспоминания, весь дом забит этими фотографиями…
- Прекрати! – Эби метнула грозный взгляд в его сторону, - Нет ничего плохого в том, чтобы помнить о маме.
- И о Чарли, конечно же, он тоже здесь безумно нужен.
- Твоя беспочвенная ревность меня убивает, и знаешь что…
- Ребята! – они же сейчас снова поссорятся! чёрт возьми, я всего лишь спросила их ли это семья, просто поддержала разговор, а они уже готовы глотки друг другу перегрызть!.. – Перестаньте. Я поняла.
Они, смущённые, затихли, и каждый уставился в свою тарелку.
- Ну а ты сама откуда? – Ричард, дожевав свой блинчик, повернулся ко мне. – Я раньше никогда не видел тебя в городке. Первокурсница?
- Да, я только поступила. Буду искусствоведом... Я живу в общежитии Мортона, но у меня там нет знакомых. Честно говоря, вы первые мои друзья здесь.
- Не рассказывай никому, как мы познакомились, ладно? – Рик подавил смешок, - Если эта сумасшедшая решит сдать меня полиции, тебя объявят соучастницей, а Эби будет таскать нам цветочки и извинения…
- Заткнись, - пробурчала Абигайл, - Иначе я кину в тебя мороженым. Целой ложкой! Ты же знаешь, что я не пойду ни в какую полицию. Но если ты ещё раз…
- Дорогая, не при детях, ладно?.. – он кивнул на меня. Уловив в его глазах чёртиков, а на губах Эби едва заметную улыбку, я поняла, что эти двое уже простили друг друга и сейчас просто дурачатся. Широко улыбнувшись, я поддержала игру, состроив удивлённую наивную мордашку, и мы все покатились со смеху.
Остаток завтрака прошёл весело, совсем на другой волне. Мы смеялись, дурачились, я рассказывала о себе, они – о себе, не касаясь лишь темы матери. Когда и с блинчиками, и с мороженым было покончено, Эби, потянувшись, как кошка, напившаяся молока, предложила:
- Ладно, ребята. Сегодня я отнесу чёртово кольцо этим отморозкам и постараюсь вернуться целой и невредимой, а потом мы куда-нибудь сходим, чтобы это отметить. Идёт?
Мы с Риком согласились в один голос.
