День выдался душным и сырым. С самого утра пелена густых свинцово-серых туч до самого горизонта затянула небо мрачной и унылой мглой, а полное безветрие окончательно превратило июньский день в липкое, удушливое марево.
Со стороны Атиласского хребта доносились далёкие громовые раскаты.
- Проклятые боги, вот только дождей нам не хватало! - тихо выругался Боккаж, отойдя от настежь раскрытого окна и грузно опустившись в резное кресло.
- Продолжай, - коротко приказал он, обращаясь к замершему возле двери советнику Эдингорну.
- Вы правы, государь, это может затруднить продвижение наших войск, - поддакнул тот и, прочистив горло, продолжил прерванный доклад.
- К сожалению, от баронессы пока не поступало никаких известий. Конечно, я не исключаю варианта, что её раскрыли. Впрочем, пока у меня нет причины сомневаться. Сообщения, полученные от наших соглядатаев, подтверждают факт, что Милисентия сейчас находится в охотничьем замке.
Вытирая платком пот с могучего загривка, Боккаж поморщился.
- А ты не допускаешь варианта, что её всё же раскрыли и, чтобы не спугнуть наших шпионов, изолировали в охотничьем замке?
- Это весьма возможный вариант, сир, но есть два факта, которые, слава Кухулину, косвенно опровергают это подозрение. Во-первых, узурпатор с одной из жён отбыл с визитом к царице Саа-Мохан ещё за неделю до того, как баронессу увезли в замок. Поездка, по большому счёту, ненужная, это больше похоже на визит вежливости. Остальные две жены узурпатора также отбыли из Тирина буквально через день после того, как он отправился к сульми.
- А этих куда понесло?
- В своём последнем донесении баронесса сообщила, что они надумали посетить дочерей. Наши соглядатаи подтвердили это. Два дня императрицы гостили в замке Чёрной Ведьмы, но куда отправились сейчас, увы, неизвестно.
- Ну а второй факт каков?
- Очень просто, государь. Пользуясь тем, что родители отбыли, наследник, видимо, решил немного покуролесить. Именно по его приказу баронессу перевезли в охотничий замок, а если быть более точным, то в лесной домик, находящийся в трёх лигах от замка. Один из наших соглядатаев сообщил, что туда же по приказу наследника было отправлено два трехпинтовых бочонка вина, зелень, корзина фруктов и мясо. Похоже, что он намерен провести в обществе баронессы не менее недели. Видимо, наследник решил сполна натешиться своей игрушкой, как говорится, подальше от любопытных глаз.
Боккаж понимающе кивнул.
- Ладно, дело молодое.
Поднявшись с кресла, властелин Андалана вновь подошёл к окну и выглянул на улицу.
- Проклятые боги, как же душно! Знаешь, что меня смущает, Эдингорн? – обернувшись, произнёс он.
- Слушаю, государь.
- Почему узурпатор отказался от личной мести за гибель сестры и ограничился тем, что отправил ко мне ассасина? Ты же утверждал, что между ним и сестрой очень тёплые отношения.
Эдингорн смущённо откашлялся в кулак.
- Что?
- Государь, ассасина к вам отправил не он, а орден Праматери. Надо отдать должное выдержке узурпатора. С его стороны было верным шагом отказаться от личной мести.
Боккаж, нахмурив брови, кивнул.
- Если бы я плохо знал его, то, пожалуй, решил, будто он испугался. Но он не трус и доказал это. Он хитёр, очень хитёр! Клянусь памятью Кухулина, он что-то задумал. Кстати, о передвижениях армии имперцев ничего не известно?
На узком лице Эдингорна отразилась гримаса печали.
- Увы, государь, никаких новых сведений не поступало. Одни лишь сообщения о строительстве дополнительных укреплений и об отправках обозов с продовольствием и амуницией. Империя готовится к войне, это бесспорно, но всё говорит о том, что они не намерены атаковать первыми. Они готовятся к обороне.
- Я слишком хорошо изучил тактику имперских сурдурукар и не могу быть в этом полностью уверенным. Всё это может быть обманным манёвром, скрывающим приготовления к вторжению в земли Андалана... - слова Боккажа прервал осторожный, но настойчивый стук в дверь.
- Войди!
Дверь распахнулась, и в комнату вошел начальник охраны Валлей.
- Новости с болот, государь, - поклонившись, отчеканил он.
- Говори!
- Сегодня на рассвете была предотвращена попытка перехода через топи! - весело скаля крепкие зубы, выпалил Валлей.
- Предотвращена?! - удивлённо приподнял брови Боккаж.
- Да, государь! Это была женщина! - всё ещё улыбаясь, ответил Валлей.
Боккаж и советник Эдингорн переглянулись.
- Она убита? - вкрадчиво спросил советник.
Улыбка сошла с лица Валлея. Начальник охраны смекнул, что он излишне оптимистичен.
- К сожалению, ей удалось скрыться, но она была ранена.
- Идиот! - прорычал Боккаж. - Удалось cкрыться, ранена! Толком говори, что произошло!
- Перед рассветом женщину обнаружили жандармы... – увидев, как потемнел от гнева взгляд короля, Валлей осёкся. – В общем, похоже, что она решила поглумиться над всеми нашими засадами, - тихо продолжил он. – Эта женщина вырезала передовой секрет на гати, отрезала головы убитых жандармов и хотела подбросить их рядом с одной из засад, но была обнаружена дозорным. Её пытались схватить и даже ранили, но ей всё же удалось уйти через топь обратно. Я тут же приказал вдвое усилить охрану на границе болот. Государь, сейчас там даже заяц не прошмыгнёт.
Боккаж молчал, угрюмо глядя в окно. Молчали также советник и начальник охраны.
Первым нарушил тягостное молчание король Боккаж.
- Значит, всё же донесение баронессы было истинной правдой, и к нам действительно пожаловала не кто иная, как сама бошар-ассасин Колодаи.
- Она сущий дьявол, государь. В одиночку вырезала весь кордон, была ранена - и при этом убила ещё двоих жандармов. Рыжая дьяволица! Солдаты говорят, что в тот момент, когда подоспел конный патруль, она словно растворилась в камышах и тут же напала совсем с другой стороны, - вставил своё слово Валлей.
- Так значит, ты усилил кордоны? - спросил Боккаж, угрюмо глядя на начальника охраны.
- Да, государь. По моему приказу воины расставлены по двое в зоне видимости друг друга.
- Выходит, что мы уже не пытаемся её поймать, мы защищаемся, - не без иронии заметил советник.
Боккаж метнул в его сторону испепеляющий взгляд, но промолчал. Советник был прав, ибо для поимки Колодаи был выделен целый жандармский корпус, но эта стерва показала всей ораве козью морду, показала, чего они стоят, и теперь всемогущий король Андалана не мог чувствовать себя в полной безопасности.
В голове Боккажа пронеслась целая череда мыслей: "Где она сейчас? Где затаилась? Будет ли пробовать перейти болота ещё раз, и когда? " - и тут впервые в жизни ему стало страшно. Ведь эта рыжая ведьма шла убивать его, короля Боккажа! Шла не таясь, уверенная в том, что она пройдёт и сделает своё чёрное дело. Смерть в облике рыжеволосой женщины!
В памяти Боккажа вдруг отчётливо всплыли слова, некогда сказанные Меленгордом: " У имперских сурдурукар и ассасинов оружие сделано из холодного железа, и даже удавки, как мне известно, сплетены человеческими руками из шёлка и женских волос. В любом случае Ваша смерть будет просто смертью, а вовсе не продолжением жизни. Никакой эпичности, никаких героических баллад менестрелей, воспевающих Вас как легендарного героя и воина, мужественно встретившего свою смерть лицом к лицу. Ваша гибель будет тихой и бесславной. Может, это будет яд, может, тонкое лезвие всаженного в затылок стилета. Возможно, это случится в спальне во время сна или в одном из коридоров Вашего родового замка. Или - как вариант – произойдет несчастный случай на охоте. У имперских ассасинов богатая фантазия, они виртуозы в своём деле. Но факт остаётся фактом: Ваша смерть будет незаметной, и о мятежном короле Боккаже Андаланском забудут быстро и навсегда".
Промокнув платком мокрый от пота загривок, Боккаж вновь сел в кресло.
- Валлей! - хмуро взглянув на начальника охраны, произнёс он. - Немедленно распорядись об усилении патрулей в деревне.
- Слушаюсь, государь!
- Передайте маршалу Атилгарду, чтобы немедленно явился ко мне. Исполняйте, - устало прикрыв ладонью глаза, тихим голосом произнёс Боккаж.
- Дрянь дело, - тихо сказал советник, когда они вместе с Валлеем спустились на первый этаж, в гостиную дома.
- Почему дрянь? - удивился начальник охраны.
Пожевав губами, Эдингорн настороженно огляделся.
- Ты видел его глаза? В них страх, и ничего более... - тихо сказал он.
- Мой долг защищать Его Величество, и я предприму все возможные меры для его безопасности, - гордо вскинув голову, с вызовом ответил начальник охраны.
Советник скривился в снисходительной улыбке.
- Ну-ну. Боюсь, что тебе придётся постараться и совершить невозможное.
- Да что же это за баба такая, что вы так её боитесь?! - вспылил начальник охраны.
- Друг мой! Она убила самого Нарзеса, колдуна-Нарзеса, - со значением приподняв брови, ответил советник.
- Это не факт, это просто могло быть обычным везением. Нарзес не знал, что кто-то желает его смерти. Мы же предупреждены! Тем более, она ранена.
Ничего не возразив, советник махнул рукой и направился в свою комнату. Проводив его долгим взглядом, Валлей отправился искать маршала Атилгарда.
Оставшись один, Боккаж порывисто поднялся и вновь подошел к распахнутому настежь окну. Рванул резким движением застёжки на вороте колета и выругался - подумать только, он, король Андалана, поддался страху, и из-за кого? Из-за какой-то ловкой бабёнки!
Да, бесспорно, то, что она сотворила ночью, дано не каждому, но наверняка эти лентяи из караула просто дрыхли, и при должной осторожности ей удалось их перерезать как ягнят, но на следующем кордоне удача всё же отвернулась от неё. Солдаты не спали, и им почти удалось поймать эту бабу. Они даже ранили её и наверняка схватили бы, если бы им не помешала трясина.
Этой рыжей бестии просто повезло, и, судя по всему, она хорошо знает тайные тропинки через болота, только поэтому ей и удалось улизнуть.
Эти мысли немного успокоили Боккажа, страх постепенно отступил, но на смену ему пришла волна глухой ярости.
Лучше ей не попадаться ему в руки! Когда её схватят, уж он-то придумает для этой твари что-то занятненькое, чтобы она подыхала долго и мучительно, чтобы последние часы её дрянной жизни наполнились адской болью и нестерпимой мукой, чтобы она пожалела, что родилась на свет! Чтобы...
В дверь тихо постучали. Боккаж вздрогнул и, непроизвольно положив руку на рукоять кинжала, резко обернулся. Несмотря на нестерпимую духоту, по телу пробежал неприятный холодок.
Стук повторился.
- Государь, Вы посылали за мной? – из-за двери донёсся знакомый голос.
Боккаж облегчённо выдохнул.
- Да Атилгард, войдите!
Дверь распахнулась, и в комнату вошел маршал.
Желая отвлечься от дурных мыслей, Боккаж сразу же перешел к делу.
- Чем порадуете меня, маршал? Наша армия готова выступить?
- Обозы с продовольствием уже на подходе к Мелиолану. Если бы не проклятые эльфы, засевшие в Тарианских горах, то подошли бы на несколько дней раньше. Только обозы сдерживают нас. Не вся армия обеспечена продуктами, но если Вы, государь, прикажете, то я распоряжусь, чтобы армия выступала немедленно.
Боккаж кивнул.
- Отправьте гонца к герцогу Солианту, пусть выступают сейчас же. А обозам прикажите двигаться не на Андалан, а сюда.
- Слушаюсь, государь!
- Через сколько дней они будут тут?
- Двое суток на то, чтобы гонец доскакал до Мелиолана, и трое-четверо суток...
Боккаж резко вскинул руку.
- Гонца отправить немедленно! На всё даю трое суток. Выполняй!
- Слушаюсь, сир!
* * * * * *
Уже вечерело, когда наконец-то разразилась гроза. Обрушившийся на землю проливной дождь отчаянно барабанил крупными каплями в оконное стекло.
Несмотря на то, что в таверне "Петушиный хвост" было довольно людно и шумно, раскаты грома были слышны и здесь.
Сидевший возле окна мужчина в красной хотте городского пельта лениво потягивал эль из большой деревянной кружки и равнодушно рассматривал посетителей. Неожиданно взгляд его серых глаз изменился. Мужчина весь подобрался, словно готовый наброситься на добычу кот.
Сначала он заметил странный, закутанный в тёмно-серый плащ силуэт, словно бы ниоткуда возникший возле входной двери таверны.
Это была женщина.
Некоторое время она стояла в тени и, видимо, осматривалась. Её лицо было скрыто под капюшоном, но мужчина сразу догадался, кто эта незнакомка.
"Неужели она прошла?! И это несмотря на все кордоны!" - изумлённо подумал он.
Скинув с себя мокрый плащ, женщина небрежным жестом бросила его подбежавшему мальчишке-слуге и, в последний раз окинув зал цепким взглядом, направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
Несмотря на то, что её голова была повязана тёмным платком, скрывавшим рыжую гриву волос, мужчина моментально узнал бошар-ассасина Колодаи.
Ну, теперь всё! Сегодняшний вечер станет его триумфом! Долгие годы он жил чужой жизнью ради блага своего государя и блага королевства Андалан. Два его братца давно обзавелись семьями и погрязли в рутине скучной и однообразной жизни фермеров. Глупые бараны! Что пользы от них? Наплодить детишек и по уши зарыться в навозе, каждодневно отупляя себя мыслями о том, достаточно ли хорошо накормлена скотина, или горюя, что какая-то там рыжая корова на этой неделе вдруг стала давать меньше молока! И они называют это мудростью жизни - глупцы, презренные глупцы! Настанет день, и они сдохнут, так и не поняв самого главного - что всю свою жизнь угробили только на то, чтобы наплодить себе подобных и обеспечить их сытной жратвой, бабой и кровом! Никто, никто не вспомнит о них. Сдохнут безвестными скотами! Когда-то старший братец обвинял его в том, что он прожигает свою жизнь в служении убийце. Ложь! Наглая, тупая, огульная ложь! Он служит своему королю, благу своей родины! Лицемеры, они даже не понимают, что в какой-то степени он служит и для их блага. Чтоб они влачили своё жалкое, презренное существование, он, гордый сын Андалана, годами прикидывался тайным пособником власти новоявленного узурпатора, снабжал имперцев секретной информацией, при этом оставаясь верным слугой своего короля. Именно благодаря его сообщениям Боккаж знал о тайно формирующихся на севере Сидонии имперских легионах и поэтому не влез в авантюру, предпринятую бароном Нан-Марог и самодовольным глупцом лордом Джареддом-Лето. Именно он смог создать и наладить цепочку – канал, по которому его государь мог переписываться с пленённой имперцами баронессой Милисентией. Именно благодаря его интригам и стараниям, в глазах Преподобной был дискредитирован орден ассасинов, были разоблачены и схвачены почти все согядатаи имперцев. Ну а теперь настал его звёздный час: в расставленные сети попала не кто-нибудь, а сама глава ордена ассасинов Колодаи!
Уже через несколько минут расставленная им мышеловка должна захлопнуться, и эта надменная сучка окажется в руках поджидающих её жандармов. Ну а его ждут триумф и заслуженная слава! Он покажет своим тупым братцам, насколько выше их. И пусть они лопнут от зависти, глядя, как никчёмный, по их мнению, младший брат будет обласкан самим государем!
Сидя за своим столом, он пил эль и поверх края кружки следил за женщиной.
Она уверенно и неторопливо поднялась по лестнице и свернула в тёмный проём коридора, ведущего к номерам. По телу мужчины пробежала приятная дрожь. Это был азарт охотника, держащего на мушке осторожную лань.
Он встал, и тут же несколько заинтересованных взглядов устремились в его сторону.
Дав знак переодетым жандармам, что они могут оставаться на своих местах, мужчина направился следом за посетительницей.
Вот он поднялся на второй этаж… Вот сумеречный, едва освещённый парой сальных свечей коридор… А вот и заветная комната номер семь!
Мужчина толкнул дверь и от неожиданности замер на пороге. Непроизвольно его рука потянулась к рукояти висевшего на поясе короткого меча.
В ярко освещённой потрескивающими сальными свечами комнате стояла гробовая тишина. Душный, застоявшийся воздух был буквально напоен липко-приторным, тошнотворным запахом крови.
Все четверо жандармов, которым надлежало схватить вошедшую в комнату гостью, были мертвы. Двое убитых лежали в огромных лужах крови на полу, третий так и остался сидеть в кресле, а тело четвёртого покоилось на окровавленной кровати.
Он лично знал каждого из них, этим людям можно было доверить такое ответственное дело, как арест самой Колодаи. Но теперь они все мертвы!
Выхватив из ножен меч, мужчина осмотрелся.
Меблировка номера была крайне аскетична и проста: небольшой камин, крепкая кровать, пара стульев, кресло, небольшой столик и грубо сколоченный, но добротный шкаф - обычный вид комнаты постоялого двора, таких в Сидонии тысячи. Но было ещё что-то, несвойственное таким номерам.
Свечи! Конечно же, свечи! Почему горит не одна, не две, а сразу шесть свечей? И зачем в такую жару растоплен камин?
Медленно войдя в номер, мужчина приблизился к шкафу и осторожно взялся за ручку.
Уняв дрожь, он покрепче сжал рукоять меча и резким движением распахнул дверцу шкафа, одновременно нанося стремительный колющий удар в темноту его чрева – увы, внутри было пусто.
Вторым местом, где можно спрятаться, была кровать, но он сразу отмёл это предположение - весь пол комнаты был залит кровью, и должны остаться следы, но их не было, значит, никто туда не забрался.
Стараясь не наступить в лужи крови, мужчина взял стул, поставил его посередине комнаты и растеряно огляделся. Взгляд невольно пробежал по телам мёртвых жандармов.
Опустившись на стул, он постарался осмыслить происшедшее. Дело в том, что ещё час назад все эти воины были живы, ведь он сам заходил сюда.
Тот, что сейчас сидит, завалившись на бок, в кресле, сидел в нём и тогда. Тот, что лежит сейчас на кровати, раскинув руки, сидел там же, где его застала смерть.
Он поднялся в номер буквально через пару минут после того, как эта проклятая баба скрылась в коридоре, ведущем в номера. За это время она точно не могла перебить всех жандармов, ну а если и смогла бы, то лужи крови опровергали это.
Слишком много крови, значит, все они мертвы уже давно. И, судя по положению тел, они даже не сопротивлялись. Все мечи и кинжалы в ножнах, они и не попытались извлечь их. Смерть была неожиданной.
"Значит, их всех убили сразу же после того, как я вышел отсюда, и убил их кто-то, кому они доверяли, от кого не ожидали угрозы! Убил стремительно и хладнокровно. У убийцы оставалось время, чтобы развести огонь в камине, расставить и зажечь все эти свечи. Зачем он это сделал? Если это не она, то кто? И куда же делась эта рыжая ведьма?" – в смятении думал мужчина.
Он привстал со стула, стараясь рассмотреть страшную рану на лице одного из убитых.
Погружённый в свои мысли, он не мог видеть, как за его спиной тихонечко приоткрылась дверь и, неслышно ступая мягкими сапожками по дощатому полу, в комнату проникла рыжеволосая женщина.
Одной рукой она нежно обхватила шею мужчины и неожиданно сильно прижала его к своей груди.
- Удел предателя - смерть и вечное презрение. Правда, Зунхар? - почти ласково прошептала она ему в самое ухо.
В свободной руке женщины сверкнуло лезвие острого, как бритва, ножа. Одно молниеносное движение - и из перерезанного от уха до уха горла мужчины брызнул фонтан крови.
- Тихо, тихо, тихо… - прошептала Мила, крепко прижимая к себе бьющееся в предсмертной агонии тело.
Уже через минуту из живых в комнате осталась только она одна.
Отерев лезвие ножа об одежду только что убитого ею пельта, Мила убрала оружие в ножны, подошла к шкафу и неспешно открыла нижний обувной ящик, в котором обнаружились большой медный жбан, до краёв наполненный керосином, и пара чистых простыней.
По-хозяйски оглядевшись, женщина скомкала простыни и, обильно полив их из жбана, бросила одну в открытый шкаф, предварительно позаботившись, чтобы конец свисал до пола, а другую свернула в своего рода жгут и положила на узкий подоконник.
Затем она методично облила керосином всю находящуюся в комнате мебель и тела убитых жандармов.
Вылив на пол остатки керосина, Мила распахнула окно и, ухватившись за подоконник, выбралась наружу, под струи проливного дождя. Гроза разошлась не на шутку, и сейчас это было на руку Росомахе.
Ещё днём, когда они вместе с Ленор, незаметно пробравшись в дровяной сарай постоялого двора и укрывшись там, разработали свой жестокий план, она обратила внимание, что крыша веранды, опоясывающей здание таверны, может сослужить им добрую службу. Так оно и вышло.
Забравшись на сложенную в сарае гору дров и затаившись, они по очереди в течение всего дня через дыру в крыше терпеливо наблюдали за всем, что происходило на постоялом дворе. Наблюдали и запоминали.
Так они смогли вычислить, какие комнаты второго этажа были заняты жандармами, а какие оставались пустыми. Было до одури душно и жарко, они обе взмокли, но в то же время духота помогла им, ибо жарко и душно было и жандармам, устроившим засады в номерах. Они настежь распахнули окна в надежде, что свежий воздух с улицы принесёт им облегчение, а окна пустующих номеров оставались наглухо закрытыми.
К вечеру, когда стемнело и наконец-то разразилась долгожданная гроза, а на землю обрушился спасительный ливень, у Милы и Ленор уже был готов план дальнейших действий.
Отстегнув от пояса ножны катаны, Ленор извлекла из кармана куртки аккуратно смотанный тонкий ремешок и, сложив его пополам, быстро сделала импровизированную перевязь, с помощью которой надёжно закрепила меч у себя на спине.
Выбравшись из своего укрытия и прихватив болтавшуюся на двери сарая верёвку, Ленор, пригибаясь и стараясь придерживаться густой тени, пробралась к низкой каменной пристройке, в каких хозяева постоялых дворов по обыкновению хранят запасы свечей фитильного масла и керосина.
Прихватив там довольно солидный жбан с керосином, она продёрнула через его ручки верёвку, перекинула через плечо и быстро забралась по приставленной к крыше веранды переносной лестнице прямо к окнам номеров.
Поддев лезвием кинжала раму пустующего номера, Ленор открыла окно и проникла внутрь.
Всё это время затаившаяся в тени возле сложенных под навесом пустых бочек Мила страховала подругу, наблюдая за тем, что творится вокруг. Впрочем, при таком буйстве стихии вряд ли нашлись бы охочие шататься по двору постоялого двора. Некоторое время ничего не происходило, но Мила знала, что нужно набраться терпения и ждать.
Выжидала и Ленор.
Тихо сидя в тёмном пустующем номере, она слышала, как переговаривались в соседней комнате жандармы, как они сменялись. И как только затихли шаги в коридоре, Ленор выбралась из своей засады.
Из общего зала таверны доносились гомон и хохот посетителей, звон посуды и звуки скрипки. Кто-то хриплым пьяным голосом басисто затянул песню:
" Оле-оле, наточи-ка, брат, меч! Наточи и меч, и кинжал.
Ради лёгких побед, ради славы своей, наточи, наточи ты свой меч!
Пусть послужит он верно тебе для трудов, пусть напьётся он крови врагов.
Пусть не дрогнет рука, на призыв короля отзовётся каждый из нас.
Сколько лиг позади, сколько битв впереди, нам теперь уже всё равно.
Мы с победой вернёмся в дом свой родной, и за космы притащим с собой Императорских шлюх, их эльфийских подруг, и натешимся с ними, мой друг!"
Хор пьяных голосов дружно подхватил припев:
«Андалан, Андалан! Наливай да пей, кто с нами не пьёт, тот предатель и трус!
Наливай да пей! Наливай да пей за погибших друзей!
Наливай да пей! Наливай да пей за тех, кто уснул от ран!
Наливай да пей! Наливай да пей за то, что выжил ты сам.
Наливай да пей! Наливай да пей за свой дом и родной Андалан!»
Ленор презрительно фыркнула.
Заветную комнату номер семь она увидела сразу, но заходить в неё не спешила, ибо не была уверена, что удастся без лишнего шума уложить четырёх засевших там жандармов. Сидя в темноте пустующего номера, она слышала доносившиеся из коридора распоряжения разводящего пельта и знала, что в двух соседних с комнатой номер семь номерах, оставлено всего по двое караульных.
Зачистить эти два номера для неё не составило труда. Она всё сделала быстро и практически бесшумно. Ленор просто открывала двери и заходила внутрь.
Облик входящей в номер лучезарно улыбающейся блондинки вводил жандармов в состояние ступора, и они слишком поздно обращали внимание на то, что эта улыбчивая дама сжимает в руке рукоять катаны.
Когда настала очередь заветного седьмого номера, Ленор набросила на плечи плащ одного из убитых ею жандармов и, прихватив с собой жбан керосина, решительно вошла в комнату:
- Привет, мальчики, а я вам керосин принесла!
Не понимая, что происходит, один и четырёх жандармов, растерянно оглянувшись на своих коллег, инстинктивно принял из её рук медный жбан.
Другой жандарм, который сидел на кровати, приподнялся, с интересом рассматривая неожиданную гостью.
Всего пары секунд ей хватило, чтобы одним-единственным движением выхватить из ножен свою катану и нанести круговой удар на уровне груди стоявшего перед ней воина.
Комната была невелика, и дистанции с лихвой хватило на то, чтобы каждый из этой четвёрки схлопотал сполна. Добивать пришлось только одного, того, что сидел в кресле.
Сделав своё дело, Ленор спрятала в обувной ящик шкафа жбан с керосином и бросила туда же две сменные простыни, которые обнаружила в прикроватной тумбочке.
Теперь пора было подать Миле условный знак.
Зная, что в номерах любых постоялых дворов, как правило, всегда присутствует некоторый запас свечей и дров, они заранее договорились, что Ленор, как только прикончит жандармов, зажжёт все найденные в номере свечи, и по яркому свету в окне Мила поймёт, что наступил её черёд вступать в игру.
Ленор так и сделала - расставила в номере все свечи, какие только смогла найти, и разожгла камин. Покинула она залитый кровью убитых жандармов номер тем же путём, каким вошла.
В тот момент, когда Мила входила в дверь таверны, Ленор под проливным дождём спускалась по приставной лестнице с крыши веранды.
Теперь, стоя на этой самой крыше, Мила сбросила конец пропитанной керосином простыни на пол номера и, чиркнув огнивом, подожгла ткань.
Когда она спустилась по лестнице во двор постоялого двора, в окне номера семь вовсю плескалось пламя.
Половина дела была сделана, и сделана успешно. Теперь обеих валькирий ждало самое главное - им предстояло убить Боккажа.
Быстрой тенью перемахнув через низкий каменный забор возле дровяного сарая, Мила нос к носу столкнулась с поджидавшей её Ленор, и обе женщины, стараясь придерживаться тёмных задворков, направились к дому деревенского старшины.
* * * * * * *
Заложив руки за спину, Лилит неподвижно стояла на сухом мыске и то ли вслушивалась, то ли всматривалась в непроглядную тьму ночи.
Изредка всполохи грозы, разразившейся по ту сторону болота, на мгновение освещали её неподвижную фигуру неверным светом далёких молний. Пожалуй, в такие моменты её легко можно было спутать с полупрозрачным силуэтом призрака так и не нашедшей покоя утопленницы или с болотной нимфой.
Чуть поодаль от императрицы, устроившись на одном из брёвен, некогда служивших настилом гати, сидел Хинкар, отмахиваясь срезанной веткой от нудных комаров. То и дело секутор с опаской поглядывал на затянутое тучами небо, молча сокрушаясь о том, что Лилит по каким-то ведомым только ей причинам строго-настрого запретила ему устроить шалаш, в котором они могли бы укрыться от надвигающегося ненастья.
Впрочем, как это ни странно, она запретила ему и вылазку на болота, чем сильно расстроила Хинкара, страстно желавшего поквитаться с андаланцами за вчерашний ночной конфуз.
Вот так, молча, ни разу не шевельнувшись, императрица стояла уже более двух часов, бесконечно удивляя этим несчастного секутора, доведённого комариными укусами до состояния тихого бешенства.
- Госпожа, может, всё же стоит позаботиться о каком-никаком укрытии? Сдаётся мне, что к утру, а то и раньше, гроза доползёт и до нас, - не выдержав томительного молчания, произнёс Хинкар.
- Успокойся, до нас она не доберётся.
- Колдовство? - вслух предположил секутор.
Тихо рассмеявшись, Лилит взглянула на Хинкара.
- Увы, это не колдовство. Стыдно, Хинкар! Это же болото,и оно огромно, тут до андаланского берега не менее двух с половиной лиг. Будь ветер чуть сильнее, другое дело, а так испарения болота не дадут грозе добраться сюда. Тучи пройдут стороной.
Будучи наслышан о деяниях северной феи, как истинных, но зачастую преувеличенных, так и выдуманных обывателями, Хинкар был несколько разочарован таким ответом.
- Пожалуй, я разочаровала тебя и разочарую ещё больше, если скажу, что никакого отношения к грозе я тоже не имею. Это сильная, но самая обыкновенная гроза, - буквально прочитав его мысли, добавила императрица. - Мы просто знали, что она будет, только и всего.
Лилит говорила истинную правду. Тут не было никакой магии. О том, что на земли Андалана с севера надвигается сильнейший грозовой фронт, Лилит знала задолго до того, как была спланирована вся эта операция. В одном из разговоров с Хеленой и Ленор она случайно и, в общем-то, без всякой задней мысли обмолвилась об этом. Она просто предположила, что обрушившиеся на Андалан сильные грозы и ливни затруднят продвижение армий Боккажа и его союзников, а равно станут не меньшей проблемой и для имперской армии вторжения.
- Дороги раскиснут, и вся эта война войдёт в историю Сидонии как возня в грязи...- так она и сказала им.
Эта уникальная способность Лилит заранее предвидеть все изменения в погоде уже не раз приносила пользу и вошла в легенды.
А где легенды, там и преувеличения. Народная молва приписывала Лилит способность предотвращать бури и унимать буйство северных штормов. Именно благодаря народной молве возникла красивая сказка о том, как она, стоя на вершине Вдовьего утёса и разбрасывая по ветру пригоршни золы, смогла успокоить невиданный шторм, разразившийся у побережья Норвика, и тем самым спасла рыбаков, которые, благодаря её волшебству, смогли укрыться во фьордах.
Эта история случилась довольно давно, и как-то само собой забылось, что северная фея предсказала бурю чуть ли не за месяц до того, как первые порывы ледяного ветра обрушились на побережье Норвика. Причём она предсказала не только день, но и час, когда это случится.
Жители Севера никогда не страдали легкомыслием, и многие вняли её предупреждению, но, как это часто бывает, нашлись и те, кто отнёсся к словам Лилит с недоверием, ведь до сезона осенних штормов оставалось ещё более недели, и несколько рыбацких лодок всё же вышли в море.
Шторм налетел внезапно, при ясном небе.
Небольшие лодки, находившиеся ближе всех к берегу, всё же успели укрыться от стихии, но более крупные суда, ведущие промысел трески в открытом море, попали в беду.
Порывы холодного ветра в лоскуты рвали паруса и такелаж. Экипажам судов оставалось только возносить молитвы Праматери о спасении их душ.
Зная, что у любого циклона есть так называемый "глаз", Лилит взошла на вершину Вдовьего утёса, держа в руках корзину с золой. С трудом держась на ногах под ударами стихии, эта хрупкая белокурая женщина стояла там, подбрасывая в воздух горсти золы, чтобы более точно определить направление и силу ветра.
Когда она заметила, что ветер, подхватив золу, стремительно уносит её вверх, и поняла, что вот-вот наступит предательское затишье, то крикнула находившейся вместе с нею верной служанке Синтии, чтобы та быстрее бежала в город и велела жителям Норвика немедленно зажечь маяк. Буря и вправду на некоторое время утихла, экипажи судов, увидевшие сигнал Норвического маяка, дружно налегли на вёсла, и до того как стихия с новой силой обрушилась на побережье, всё же успели укрыться.
Вот тогда-то и родилась легенда о всемогущей волшебнице Севера, способной укротить даже самую жуткую бурю.
Благодарные жители Норвика увековечили это событие в камне и, несмотря на отчаянные протесты Лилит, в самой высокой точке набережной установили скульптуру, изображавшую их любимицу с корзиной золы в руках.
Лилит, всегда миролюбивая и спокойная, не могла даже предположить, что её дар можно использовать не только в мирных, но и в военных целях, и что обычное упоминание о надвигающемся на королевство Андалан грозовом фронте приведёт в действие всесокрушающий механизм войны.
Ленор и Хелена передали Алексу её слова, и в тот же день он обратился к ней с вопросом о том, когда это случится.
Лилит всё подробно рассказала мужу, и буквально на следующее утро узнала, что вторжение в земли мятежного Андалана назначено именно на предсказанные ею дни. Алекс рассчитывал не только на внезапность нападения, но и на то, что раскисшие от проливных дождей дороги не позволят андаланцам быстро ввести в действие всю мощь их армии. Он твёрдо решил бить врага на его территории.
Ну а потом был разговор с участием Преподобной, Хелены и Ленор, результатом которого и стала эта странная экспедиция к болотам, и Лилит отводилась не самая последняя роль в плане по устранению Боккажа.
Она знала, почувствовала, что настало её время.
Стоя на краю болот, она мысленно прощупывала топи в поисках их жутких обитателей. Как белому магу ей претило причинять зло ближнему, и она не собиралась этого делать. Но добро и зло всегда идут рука об руку, это истина.
Она прекрасно представляла себе, чем обернётся её магия, но это уже было не её заботой.
- Хинкар, седлай лошадей, мы уезжаем. К рассвету мы должны быть на Андаланском тракте.
Секутор удивлённо взглянул на императрицу и тут же насторожился - ему показалось, что со стороны болота послышался тихий всплеск.
Хинкар поднялся на ноги и прислушался, напряжённо вглядываясь в темноту - там явно что-то происходило.
Болота словно ожили, зашевелились. На смену дружному лягушачьему хору пришли иные звуки. Чуткий слух секутора уловил тихие всплески, низкое утробное урчание, шелест осоки и невнятное бормотание.
С каждой минутой эти звуки становились ближе и отчётливее. Вот в темноте возник неуклюжий силуэт, сверкнули холодным, зеленоватым отсветом чьи-то глаза, вот ещё!
- Гули! - Хинкар схватился за меч и сделал шаг вперёд, желая загородить собой императрицу. - Госпожа!
- Спокойно, Хинкар. Они не причинят нам зла.
В ночной мгле перед ними, тускло поблёскивая сотнями глаз, заколыхалась чёрная масса сгрудившихся тел.
Лилит слегка взмахнула руками подобно птичнице, загоняющей цыплят в курятник. Повинуясь этому движению, нестройная толпа гулей, утробно урча, покорно развернулась и двинулась в сторону топи.
- Седлай лошадей, Хинкар, нам надо спешить! - произнесла Лилит.
* * * Продолжение следует. * * *