Окраины деревни Годрит
Утро началось необычно. Проснувшись, Анейрин сел на кровати, зевнул, сладко потянулся, с удовольствием слушая, как легонько хрустнули после долгого и глубокого сна косточки. Впервые за почти две недели, что принц был в бегах и скрывался в лесу Каэль, он чувствовал себя человеком, причем с большой буквы. Вечером, уже после разговора с Малькольмом, Дафна отвела Анейрина в купальню, где его ждала огромная бадья с горячей водой, душистое мыло, бритвенные принадлежности и полотенца из какого-то непривычно ворсистого материала. Более того, вернувшись в свою комнату, он обнаружил бокал разогретого фруктового вина и теплую грелку в постели. В общем, спал как младенец и видел необычайно яркие, добрые сны, такие, что даже просыпаться не хотелось. Все тревоги ушедшего дня оказались где-то далеко в прошлом, тяжелые гнетущие мысли испарились как по волшебству, словно кто-то поставил невидимый и нерушимый барьер между вчера и сегодня.
Анейрин несколько раз дернул плечами, чтобы снять дремоту и разогнать кровь. Он собрался было зевнуть еще раз, но рядом кто-то едва слышно хихикнул. Принц повернул голову на звук и так и застыл с приоткрытым ртом, часто моргая и чувствуя себя на редкость глупо. Дом на окраине деревни Годрит не переставал преподносить сюрпризы. Два дня назад Анейрину довелось увидеть великана, вчера - живого колдуна и человеческие глаза на блюдце, а сегодня выяснилось, что здесь, помимо всякой нечисти, обитают еще и прекрасные феи. Одна из них прямо сейчас сидела на стуле возле его кровати, накручивая прядь золотистых волос на тонкий пальчик, и все сильнее заливалась румянцем под его пристальным взглядом. Крайне очаровательным румянцем, надо сказать. Она легонько вскинула бровь и смотрела на принца вопросительно, ожидая, видимо, что он заговорит первым. Анейрин напомнил себе, что так беззастенчиво, да еще и с открытым ртом, таращиться на незнакомых девушек - дурной тон, поэтому поспешил вернуть челюсть в нормальное положение и выдавил из себя хриплое «Привет».
- Доброе утро, Ваше Величество, - ответила фея. Голос у нее был мелодичный и даже немного неземной.
Это привычное, регламентированное придворным этикетом, обращение на сей раз почему-то смутило принца. Титул, который он всегда носил с гордостью, теперь словно бы стал преградой между ним и этим сумрачным созданием. Анейрин, который и так чувствовал себя неуютно, решил блеснуть красноречием и избавиться от этой досадной помехи. Надо сказать, это получилось у него неважно:
- Ты. Можешь без вы, ну, не Ваше Величество. А ты. Анейрин то есть. Для тебя. Ну, ты поняла, да?
Фея тактично не подала виду, что несет он полную чушь, зато ободряюще улыбнулась.
- Хорошо, - сказала она. - А я Алейн.
- Алейн? Ты Алейн? То есть…мы же, вроде как, теперь помолвлены.
- Вроде как, - согласилась она и принялась рассматривать собственные ноги.
Если минуту назад оба они испытывали лишь легкую неловкость, то теперь, после необдуманной ремарки принца, и ему, и его суженной захотелось оказаться где-нибудь на разных концах мира и никогда друг о друге не знать. Хотя на самом деле жаловаться им было не на что. Договорные браки были не редкостью, а устоявшимся правилом; заключались они обычно родителями жениха и невесты по обоюдному интересу обоих семейств. Часто случалось, что юноша и девушка не были знакомы вплоть до дня свадьбы. Анейрину же и Алейн представился прекрасный шанс узнать друг друга даже до официальной помолвки.
- Ну…как поживаешь? - спросил он, пытаясь хоть как-то разрядить атмосферу.
Она подняла на него глаза, глубоко вдохнула, словно приняла решение взять себя в руки, и, наконец, заговорила с легкой и немного неуверенной улыбкой.
- Отец просил меня принести тебе завтрак в комнату. Но знаешь, у нас тут так редко бывает хорошая погода. Всегда дожди. А сегодня такое замечательное солнце, впервые, наверное, за несколько недель. Так что я подумала - может, нам позавтракать на улице? Если ты не против, конечно.
Конечно, он был не против.
Когда они вышли из дома, Анейрину наконец-то представился шанс осмотреться. Место было даже не мрачным, как он себе представлял, а попросту унылым. Никаких ярких красок, захватывающих дух пейзажей, только чахлые кустики, выцветшая трава и мутная вода. Пахло болотом.
Зато за домом вдруг обнаружилась сказочная полянка с малахитовой травой, окруженная кроваво-красными маками и синими люпинами. Ничего необычного в ней, по сути, не было, но здесь, в этом краю уныния, она казалась почти что оазисом посреди пустыни.
Они уселись на подушки, брошенные прямо на траву, и в молчании принялись за завтрак.
- Какие милые цветочки, - заметил Анейрин. Он вообще не мог долго сидеть с закрытым ртом.
- Правда нравятся? Я сама их сажала.
- Серьезно?
- Ты, наверное, заметил, что здесь у нас не слишком красиво. Мне хотелось, чтобы хоть что-то радовало глаз. А эти цветы как раз видно из моей комнаты, - пояснила Алейн.
« - Как поживает Её Величество? - Чудненько, сейчас она как раз высаживает капусту на нашем королевском огороде»,- мысленно съязвил принц, но обижать невесту не хотелось, поэтому он просто согласился, что цветы действительно очень кстати.
«Прекрасная» погода оказалась явным преувеличением. Ветер дул сильный, холодный, солнце то заходило за тучи, и казалось, что вот-вот пойдет дождь, то снова появлялось и начинало припекать. Откуда-то доносилось лошадиное ржание, и Анейрин, уже безо всякого удивления, понял, что здесь есть еще и конюшня. Алейн еще раз повторила, что даже такая погода для их краев - роскошь, поэтому не стоит жаловаться. Принц рассказал ей о королевском розарии в Гримвальде, который славится практически на весь мир - там собраны все известные на сегодняшний день сорта роз, и, благодаря специальным образом поддерживаемой в теплицах температуре, цветут они круглый год.
- Хотела бы я на это посмотреть, - мечтательно сказала она.
- Ты никогда не была в Гримвальде? - уточнил принц.
- Нет, только в деревне. Всего два раза.
- Но почему?
- Первый раз я была там еще ребенком, с отцом. А второй раз - несколько лет назад, с Дафной. К нам тогда пристали какие-то странные люди, и мы едва от них скрылись. С тех пор я боюсь там появляться.
«Еще бы к тебе не приставали»,- с ноткой неоправданного раздражения подумал принц. С такой-то внешностью.
Незаметно они разговорились. Алейн была одним из самых приятных собеседников, которых он когда-либо встречал. Она почти ничего не знала о «большом мире», и ее трогательная неосведомленность позволяла Анейрину немного погарцевать и показать себя, что называется, во всей красе. Иногда, правда, она вставляла в его речи краткие замечания, всегда начинающиеся с «а мне почему-то казалось, что...» или «я, скорее всего, опять ошибаюсь, но…», и, стоило только принцу задуматься над ее словами, он понимал, что ошибается вовсе не Алейн, а он сам. На такие эпизоды Анейрин старался не обращать внимания: куда больше ему нравилось смотреть, как переливается солнце в ее золотистых волосах, как изящно каждое ее движение и как она хлопает длинными ресницами и слушает внимательно, чуть склонив голову.
За разговором Анейрин не услышал приближающихся шагов, не обратил внимания, как тень накрыла лицо и фигуру его невесты, и, когда откуда-то сверху раздалось неразборчивое бормотание, дернулся от неожиданности. Но Алейн оставалась спокойной, поэтому принц сделал вид, что попросту пытался усесться поудобнее. Над ними возвышался великан. Сзади маячила Элинор. Настроение тут же испортилось.
- Элинор, Ронни. Вы откуда такие…чистые? - Алейн приветливо кивнула обоим.
- Мы убирали конюшню. А вы чем занимаетесь? - не без иронии в голосе поинтересовалась Элинор из-за спины гиганта. С ее лица не сходила противная ухмылка. Анейрин мысленно окрестил девчонку мелкой занозой.
- Мы с Анейрином завтракаем. Завтракали. У нас еще остался пирог с яблоком, так что присоединяйтесь.
«Ни в коем случае!»- захотел крикнуть принц.
Элинор ничего не ответила. Ронни приблизился к паре на шаг и стал что-то гундосить, показывая на Анейрина пальцем. Ему удалось различить только «а», «ы» и несколько согласных звуков.
- Он что, говорить не умеет?
- Да, Ронни - немой. Я не всегда его хорошо понимаю, но, кажется, он пытается перед тобой извиниться, - объяснила Алейн.
Ронни тем временем закончил свой одному Создателю понятный монолог и уставился на принца с выражением, больше подходящим голодному щеночку, чем грозному великану.
- Да, совершенно верно. Он просит у тебя прощения.
- Что? Это шутка? Этот юродивый просит у меня прощения? - возмутился Анейрин, вспомнив, как унизительно, когда тебя бьют кулаком в лицо, а ты даже не можешь дать сдачи. - После того, как напал со спины? Алейн, прикажи ему, пожалуйста, убираться отсюда куда-нибудь подальше. В цирк уродов, например.
То ли великан, хоть и был юродивым, понимал человеческую речь, то ли просто уловил в интонации принца злость и раздражение, но после слов Анейрина он виновато опустил голову и что-то тоскливо проскулил.
- Это я. Я попросила Ронни ударить. А то ты мельтешил. Слишком. Злиться можешь на меня. Его не трогай, - сказала Элинор. Она сузила глаза, и впечатление производила такое же неприятное, как и папочка Малькольм.
- Про тебя я вообще молчу. То, что ты ненормальная - видно сразу. Так что отправляйся в цирк уродов вместе со своей зверушкой, живите долго и счастливо и назовите дочку в честь папы.
- Да что же ты за человек такой? - и, не дожидаясь ответа, она потянула Ронни за рукав. - Пойдем. Не слушай его. Он просто идиот, вот и всё.
Ронни что-то пробасил.
- Да, - кивнула Элинор, - я думаю, Нэн оставила нам с тобой пирог на кухне.
- Ну зачем ты с ним так? - тихо спросила Алейн, когда великан и его подружка скрылись за углом дома. В ее вопросе не было ни осуждения, ни недовольства. Это был просто вопрос. - Ронни очень ранимый.
- Глупости, - отмахнулся принц. - Он едва ли вообще понимает, что вокруг него происходит.
- Неправда. Ронни все понимает. Умственно он развит хуже обычного человека, но чувствует так же, как ты или я. Может даже сильнее, глубже. Однажды он случайно раздавил нашу кошку, когда гладил ее. И после этого переживал целую неделю. Сам ее похоронил. И он не так уж и глуп, как ты думаешь. Он умеет читать и писать. Не очень хорошо, но умеет.
- Да не может быть. Как такое возможно, если он и говорить-то не в состоянии?
- Мы с Элинор его учили. У него есть карточки с алфавитом, и он составляет из них слова. Предложения тоже, но на это уходит много времени. Впрочем, это и не нужно, Элинор и Нэн понимают все, что он пытается сказать и без слов.
- Поразительно. Грамотный урод. Кстати, он мог бы сорвать куш с таким номером.
Алейн, похоже, отчаялась его переубедить.
- Пожалуйста, просто будь с Ронни помягче. Не обязательно его любить, но и издеваться тоже не надо, - попросила она.
А Анейрин зачарованно смотрел на танец света и тени на ее лице, на едва заметные ямочки на щеках - и не мог сказать «нет».
Гримвальд, собор Пяти Тысяч.
Собор Пяти Тысяч - одно из самых древних зданий в королевстве. Когда-то, еще до прихода Эохвитов к власти, на его месте располагалось святилище Старых Богов, главный оплот язычества в еще не появившемся Эадвальде. Потом, после введения новой религии, оно было заброшено на долгие годы, пока Кутбальд Первый, сын Грима Великого Освободителя, не приказал воздвигнуть новый храм, дом Создателя, прямо на месте старого, как знак торжества веры праведной над диким многобожием. Так, за почти век, это монументальное сооружение выросло прямо из каменного тела мертвого предшественника. Символично, но при строительстве собора Пяти Тысяч остов старого святилища разрушить не удалось, таким он был прочным, и всё оставили, как есть. Древний скелет язычества и сейчас нерушимо стоит в самом центре новой веры, и время будто не властно над ним.
О происхождении названия собора ходит много толков. Кто-то говорит, что для его строительства было нанято ровно пять тысяч каменщиков, но, по основной версии, речь идет о пяти тысячах свечей, никогда не гаснущих и освещающих душам путь в Вечном Сумраке. Как бы то ни было, центр религиозной жизни королевства находится именно здесь, и здесь происходят все самые важные события - от Обращения к лику Создателя* до свадеб знатных особ. Сегодня же собор Пяти Тысяч готовился поглотить тело и душу безвременно ушедшего наследника престола.
*Эквивалентно крещению
«Да будет путь твой в Сумраке светел и чист»,- нараспев читал заупокойную молитву первосвященник, окропляя тело усопшего розовым маслом. Скрытые от глаз присутствующих, его словам вторили хористы.
На лицах большинства собравшихсяне было и намека на скорбь. Почти все, кто находился сегодня на королевских похоронах, выходцы из знатных родов, в битве при Осбранде потеряли сыновей, отцов, братьев и мужей, и до еще одной жертвы войны им не было никакого дела. Те, кому посчастливилось оказаться подальше от главного святилища, где проводился погребальный ритуал, негромко переговаривались, обмениваясь последними новостями и сплетнями. Менее удачливые вынуждены были хранить молчание и неловко переминаться с одной затекшей ноги на другую - служба длилась уже больше часа. Каждый второй молился не об упокоении души погибшего наследника, а о том, чтобы эта медленная пытка поскорее кончилась - все пять тысяч свечей чадили, уничтожая кислород, которого и без того не хватало. Беспощадная духота не способствовала мыслям о высоком. Одна пожилая дама даже лишилась чувств в самом начале церемонии, и ее поскорее вынесли на улицу. Собор чуть было не получил две жертвы вместо одной.
В гуще толпы происходила странная возня. Кто-то переругивался, размахивал руками - на зачинщиков спора отовсюду поглядывали с недоуменным любопытством.
- Змеюка! Сын шакала! Лорд Годрик еще не слышал о том, что вы здесь вытворяете! Я давал вам неделю, и она давно истекла. А как вы распорядились этим временем? Предатель! Я немедленно же отправляюсь к нему и обо всем расскажу! - надрывно шептал лорд Беор, буквально наседая на Натана и обдавая ухо регента горячим дыханием. Слышно его было даже лучше, чем священника.
- К Годрику, значит? Вы смотрите, аккуратнее там. Чтобы в пути вас не постигла его участь. А то подпруги на седлах стали такими ненадежными в последние годы.
- Это угроза? Здесь целый собор свидетелей, а вы…
- Тише, милорды, ради Создателя, это же всё-таки похороны, - слабо пропищал лорд Фугель, виновато кивая по сторонам - на троицу уже смотрели с недовольством.
- Вы что, Фугель, на его стороне? - Беор впился покрасневшими от духоты и недосыпа глазами в несчастного полного лорда. Лорд Толстушка тут же стушевался. По его шее предательски стекла капелька пота и заползала под ворот котарди*, заставив вздрогнуть.
- А ну, цыц! Еще драки у гроба нам не хватало. Проявите же хоть каплю уважения к покойнику, - рявкнула на Великих лордов старая матрона, стоявшая рядом. Все трое покорно замолкли, с тревогой глядя нанеприятного вида рубцы от оспы, украшавшие ее лицо.
Лорд Хиг, который, как ему и полагалось, занимал почетное место за спиной регента, только покачал головой, мысленно поблагодарив старушку. Сам он не имел права перечить Великим лордам, но всем своим существом осуждал их поведение. Хиг точно знал, что Создатель действительно живет здесь, он видел, видел его светлый лик и глаза, наполненные грустью. А эти трое… оскверняют храм божий земными интрижками и руганью! Непростительно.
* Котарди - удлинённая куртка (обычно до колена) с застёжками по центру переда и низко расположенным поясом.
Единственным человеком, который воспринял смерть принца близко к сердцу, была странного вида женщина, стоявшая в самом дальнем от центрального святилища пределе храма. Здесь, среди всеобщего безразличия, ее слезы казались неуместными. Неуместным среди черной парчи и шелка казалось и ее простое холщовое одеяние, больше напоминающее тюремную робу, чем платье. Двое юношей в форме, стоявшие позади нее, явно чувствовали себя неловко под косыми взглядами знатных соседей, поэтому безуспешно пытались сделать вид, что никакого отношения к ней не имеют. Никто из присутствующих не узнал в этой сгорбившейся женщине с синяками под глазами и явно проступившими на лице морщинами королеву Оду.
Окраины деревни Годрит.
Вскоре Анейрин не мог уже с уверенностью сказать, сколько длилось его пребывание в доме чернокнижника - несколько дней, неделю или месяц. Принц ни разу с того разговора в библиотеке не видел Малькольма, словно его и не было, Элинор и Ронни тоже не попадались ему на глаза. Почти все время он проводил с Алейн, кроме тех редких моментов, когда она, извинившись, отлучалась по каким-то делам. Они вместе ели, гуляли, собирали ягоды, поливали цветы. По вечерам сидели на берегу пруда или в маленькой гостиной. Правда, при их встречах где-то поодаль всегда незримо присутствовали Нэн или Дафна, как будто он мог позволить себе что-то неположенное, и принц находил это недоверие оскорбительным, но помалкивал. Изредка, заметив, что надзирательница отвлеклась, он говорил Алейн: «ты сегодня такая красивая». Или: « я все время думаю о тебе». Или просто брал ее за руку. Иногда ее лицо приобретало странное отсутствующее выражение, словно она смотрела внутрь себя, и тогда его голову посещала кощунственная мысль, что, возможно, дочь чернокнижника не рада этой помолвке. Но принцу всегда удавалось убедить себя в бредовости этой идеи - кто будет не рад браку с особой королевской крови? Алейн предпочитала слушать, а не рассказывать, и Анейрин, сам того не заметив, давно выложил ей все, что мог, но о ней самой знал катастрофически мало. Она вышивала полотна с невероятными узорами, под ее руками распускались цветы; умела танцевать, пела, читала несколько баллад и романов, неплохо разбиралась в придворном этикете, была добра к окружавшим ее людям и всех жалела, но ровным счетом ничего не смыслила в жизни. И всё же…
Как-то раз он неосмотрительно произнес слова «чернокнижие» и «костер», когда они говорили о Малькольме. Алейн нахмурилась.
- Можно называть это черной магией сколько угодно, но разве плохо, что с тех пор, как отец поселился здесь, в Годрите не было ни одной эпидемии холеры?
Анейрин действительно припомнил, что несколько лет назад в отчетах придворных лекарей мелькало название деревни, где вообще не было никаких эпидемий. Церковники тогда объявили, что это место поцеловал сам Создатель.
- Но как?
- Я в этом ничего не понимаю, - она пожала плечами. - Знаю только, что Элинор было поручено что-то вылить в деревенский колодец.*
- Магия - это грех, - стоял на своем принц. - Человеку нельзя знать больше того, что ему дано Создателем.
- Грех? А если бы ты был богом, ты бы разве не хотел, чтобы твои дети изучали мир и совершенствовали его?
- Это богохульство, Алейн! Никогда и ни с кем о таких вещах не говори,- предостерег ее принц.
Но всю ночь воображал себя Создателем, отцом всего сущего, и пытался определить свое отношение к научным изысканиям и лекарству против холеры. Утром так торопился поделиться с будущей женой накопившимися мыслями, что оступился и чуть не упал с лестницы.
Беседы с Алейн, где говорил в основном он, а она лишь изредка высказывала свои замечания, наполняли сознание принца новыми образами, мыслями и идеями; Анейрину казалось, что он словно вбирает в себя мир, каждую его частичку, и от этого сам увеличивается в размерах и заполняет окружающее пространство.Хотелось построить мост, стрелять из лука, посадить дерево, найти дракона, хотелось всего и сразу. Это чувство раньше не было ему знакомо, но теперь принц не мог представить свою жизнь иной.
*На самом деле, вакцина от холеры была создана лишь в конце 19 века Робертом Кохом.
Как-то утром Алейн заявила:
- Отец просил тебя зайти на пару минут, хочет о чем-то поговорить.
Принц продал бы всем демонам душу, только бы не видеть чернокнижника еще раз, хоть он уже и выяснил, что тот, если и колдун, то полезный, однако понимал, что это не просьба, а приказ. К тому же Алейн обещала составить ему компанию.
На этот раз встреча состоялась в подвале дома. Сколько Анейрин не обещал себе ничему больше не удивляться, спустившись по лестнице, не смог удержаться от недоуменного возгласа. Снова повсюду книги, непонятные железяки, жабы и пауки в стеклянных банках, скелеты животных (о существовании некоторых он даже не подозревал), человеческий череп, стол с колбами, наполненными разноцветными жидкостями. В углу навалены аномально большие тыквы, дерево в кадке, похожее на яблоню, клетчатый столик с резными фигурами двух цветов в дальнем конце помещения. Сам Малькольм копошился у стола со склянками. Слава Создателю, его фигура скрывала то, что происходило на столе, но под ногами чернокнижника валялось несколько мышиных трупиков со вспоротой брюшиной.
- О, Ваше Величество! Какая честь! Для вас, я имею в виду. Вы сейчас находитесь, можно сказать, в святая святых моего скромного дома, - протянул чернокнижник, не оборачиваясь. Похоже, он был в хорошем настроении. - Алейн, мне нужно еще пару минут, чтобы закончить.
- Ты вроде доволен, придумал что-то новое? - поинтересовалась она.
- Нет, но, кажется, я всё-таки понял, как…да неважно.
Анейрин тем временем разглядывал деревце в кадке. Его ветви натужно гнулись под весом красных плодов - по виду это определённо были яблоки, но размером с голову ребенка. Для верности он даже потрогал один из фруктов-великанов.
- Попробуй, - предложила Алейн. - Это новый сорт яблок.
- Но я бы не советовал, - мрачно заметил Малькольм. Анейрин отдернул руку, решив, что продолжением будет: «они ядовитые». - В этом году дерево что-то капризничает. На вкус - кислятина жуткая. Уже не знаю, что и делать с ним. Пока держу здесь, надо будет заняться.
Принц не рискнул пробовать на зуб кислый плод работы чернокнижника.
Они с Алейн немного походили по подвалу. В шкафах теснились банки с заспиртованным зверьем.
- Ну что ж, дорогая, - Малькольм оторвался от своих экспериментов с мышами. - Оставь нас на пару минут с принцем, это разговор не для твоих ушей.
Даже в самых смелых своих фантазиях Анейрин не мог представить, что голос чернокнижника может быть таким ласковым. И все же он на всякий случай прикоснулся к Алейн, напоминая, что она обещала оставаться с ним. Она в знак поддержки дотронулась кончиками пальцев до его руки, виновато развела плечами и покорно направилась к лестнице.
Отец и жених проводили ее взглядом.
- Я буду ждать тебя снаружи, - бросила Алейн, поднимаясь.
Принц захотел послать ей воздушный поцелуй, но решил, что, каким бы Малькольм ни был сегодня добрячком, при нем этого делать не стоит.
- Ну что, Ваше Величество, вы, кажется, изменили свое мнение о невестах-простолюдинках?
- Алейн замечательная. Но это не меняет того, что многие будут против этого брака. Совет лордов…
- Да что вам дался этот ваш совет? Король же вы, а не они. И власть тоже ваша - делайте, что хотите.
- Всё не так просто, как вам кажется, милорд. Совет имеет куда больше влияния, чем король. В руках лордов армия и казна.
- Да разве дело в казне? Представьте себя крестьянином из маленькой деревушки. Посевы, сбор урожая, налоги… И тут ваш король женится на соседской девчонке. Да после такого народ вас просто на руках носить будет. И ни один лорд и пикнуть не посмеет.
Представлять себя крестьянином Анейрин не захотел, хоть и понимал, что в словах чернокнижника есть рациональное зерно.
- Но я хотел поговорить не об этом. Вы, с позволения сказать, уже больше недели у нас…гостите. Нет, я не против, не могу, знаете ли, отказать любимому зятю, - Анейрин поморщился, - но неужто вам в голову не приходило, что еще чуть-чуть, и все действительно поверят в вашу смерть?
По правде говоря, принц действительно совершенно забыл, что ему еще надо куда-то идти и что-то отвоевывать.
Поэтому он решил соврать.
- Я как раз думал о том, что пора уже выходить. Просто еще не определился с планом.
- С планом, вот как?
- Ну да.
- Я бы советовал определиться побыстрее. Потому что неделю назад вас похоронили.
- Меня… похоронили?
- Каждый подзаборный пьянчуга в деревне только об этом и говорит. Всех крайне волнует, как долго лорд Кеорл сможет удерживаться на троне. Про орду все, кажется, окончательно забыли. Но проблема в том, что теперь ничто не мешает вашему дяде нанять профессиональных ищеек. И тогда всем нам придется очень несладко. И Алейн в том числе.
Принц почувствовал легкий укол совести.
- А что Элинор говорит насчет вашего плана? У нее обычно бывают неплохие идеи.
- Ммм…Пока она не сказала ничего конкретного.
- В самом деле? На нее что-то не похоже.
- Думаю, надо спросить еще раз, - принц сделал незаметный шажок по направлению к лестнице.
- Уж, пожалуйста. Собственно, это и всё, что я хотел с вами обсудить. Не буду больше задерживать, Алейн уже, наверное, заждалась. И да, не стоит посвящать её в детали вашего плана. Вообще никому не надо о нем рассказывать. Лишние свидетели - всегда проблема, - явно со знанием дела заявил Малькольм.
Когда принц уже поднимался наверх, чернокнижник вдруг негромко сказал, ни к кому не обращаясь:
- Комната Элинор - третья справа на втором этаже.
Анейрин поторопился к выходу.
Вечером он всё-таки нашел в себе силы дойти до третьей двери справа на втором этаже. Постучал, но, когда ответа не последовало, вошел внутрь без приглашения. Комната Элинор походила скорее на оружейную, чем на покои приличной девушки. Принц ни за что бы не поверил, что здесь может обитать существо женского пола, если бы не знал этого наверняка. Он восхищенно оглядел стойку с оружием и щитами (начищены до блеска), полистал книжки на столе - все как одна об искусстве военного дела, правильном построении стратегии боевых действий и осадных машинах. Некоторые ему даже приходилось читать, но он мало что из них помнил. На стене над столом висели чертежи. Несколько минут Анейрин пытался разобраться, что же на них изображено, но подписи были сделаны почерком до того корявым, что все попытки расшифровать что-либо оказались напрасными.
«Интересно, подумал он, а как выглядит комната Алейн? Наверняка совсем иначе». Впрочем, до свадьбы не стоило даже и мечтать о том, чтобы оказаться наедине с невестой в ее покоях. Он тут же представил себе это -золотые волосы, разметавшиеся по подушке, гладкая кожа…
Скрипнула дверь, вырвав принца из мира грез.
Как ни странно, Анейрину не хотелось грубить и язвить. «Она на самом деле очень хорошая. Ты, главное, не воспринимай ее придирки всерьез»,- говорила ему Алейн.
Ноздри Элинор гневно раздувались. Похоже, гостей она не ждала.
- Ты что тут забыл?
Анейрин с некоторым облегчением отметил, что при себе у нее не было оружия. Разве что только под юбкой, но проверять не хотелось.
- Зашел обсудить кое-что, - он попытался изобразить очаровательную улыбку, но получилась кислая мина.
Элинор молча обошла принца и с несколько маниакальным видом принялась расставлять по местам те предметы на столе, к которым он прикасался. В глаза бросилось то, что книги она складывает в идеально ровные стопки, причем так, чтобы названия на корешках шли в алфавитном порядке.
- А у тебя тут мило. Я бы, правда, ни за что не подумал, что у девушки может быть столько оружия.
- Угу.
Анейрин обвел взглядом комнату, пытаясь найти хоть что-нибудь, чему можно было бы сделать комплимент. На глаза попался гобелен на стене, который, правда, совершенно не вписывался в окружающую обстановку.
- А вот еще этот гобелен. Тонкая работа. Очень красиво, ты молодец.
- Угу.
- Это всё, что ты можешь мне сказать? Это, между прочим, была похвала. За нее принято говорить «спасибо». Это вежливость, ты слышала о таком понятии?
- Скажешь Алейн. Она его ткала.
Принц пожалел, что сам об этом не догадался.
Пока Элинор продолжала громко сопеть и наводить идеальный порядок, Анейрин взял со стойки приглянувшийся ему меч с резным эфесом и сделал несколько выпадов. Тут же он понял, как соскучился по тренировкам.
- На место положи, - раздалось сзади.
Принц фыркнул.
- Ты с первого раза не понимаешь?
- Ну не вредничай. Он же все равно тяжеловат для женщины, да и явно не по твоей руке сделан.
Элинор выхватила оружие (он не стал сопротивляться), тут же бережно протерла лезвие промасленной тряпкой и аккуратно поставила обратно на стойку.
- А это что за каракули? - Анейрин ткнул пальцем в чертежи на стене.
- Не твоего ума дело.
- У тебя очень непонятный почерк, ты знаешь об этом?
- Долго тут торчать собираешься?
- Да ладно, не злись, мне же правда интересно. Расскажи.
- Нет. Уходи.
- А ты неразговорчивая, верно? - Анейрин попытался представить себе их совместное путешествие.
- Да. Проваливай уже.
- Почему ты меня так ненавидишь? Я же тебе ничего плохого не сделал.
- Хм, дай-ка подумать, - Элинор притворно почесала затылок и изобразила на лице глупое выражение. Принцу почему-то показалось, что она пытается пародировать его самого. - Точно. Потому что ты свинья.
- Ты все сердишься из-за великана?
- Выметайся отсюда, а?
Анейрину вдруг стало весело. Интересно, подумал он, а Элинор такая же послушная доченька, как и Алейн? Он решил проверить.
- Значит, хочешь, чтобы я ушел?
- Какой догадливый.
- Уверена?
- Выход прямо за твоей спиной.
- Ладно. Отцу тогда сама объяснишь, что не захотела говорить, - с этими словами принц развернулся и направился к двери, про себя считая. Четыре, три, два, один…
- Эй, - буркнула Элинор, - Стой. Ладно. Давай выкладывай, что хотел.
Оказывается, с этой мелкой занозой не так-то сложно справиться.Она явно чувствовала себя загнанной в угол - Анейрин засчитал себе абсолютную победу, в полной мере насладился триумфом, поэтому вернулся и бесцеремонно развалился на стуле.
Элинор тяжко вздохнула, но никак не прокомментировала его очевидную наглость.
- Итак, ты хотел обсудить…?
- План.
- План, - повторила она и повернулась к карте на стене, - и каков твой план?
- Я думал, ты мне что-то посоветуешь.
- То есть, плана у тебя нет? - простой вопрос прозвучал в ее устах как худшая из издевок. Анейрин обиделся.
- Так это же ты у нас лучшая во всем, а не я. Вот ты планы и составляй.
- Придумала. Дойдем до Гримвальда. А там дело за малым. Специальным приемам ты уже обучен. Снимешь штаны где-нибудь в людном месте, и королевство у тебя в кармане.
- Ха-ха. Очень умно.
- Так предложи что-то умнее.
Он задумался. На самом деле, Элинор не так уж и не права. Не сказать, чтобы перед ними было открыто много дорог. Действительно, можно пойти прямо в столицу, проникнуть в королевский замок, забраться на трон с криками «я принц, я тут главный» и посмотреть, что же будет дальше. Но Анейрин сильно сомневался, что им так просто удастся попасть в сердце страны - насколько он помнил, гримвальдская твердыня всегда охранялась крайне тщательно. Натан, который, скорее всего, понимал, что среди недовольных его регентством найдутся и такие, кто предпримет решительные ответные действия, едва ли оставил вопросы безопасности без должного внимания. Поэтому принц не хотел соваться в собственный дом без приглашения. Второй вариант, которым они располагали, - продолжить путь, начатый еще Генри Марном. Годрик Харольд, правитель Хайклифа, всегда был другом и Анейрину и его отцу, и считался мудрым правителем своих земель. Но полгода назад во время охоты он упал с лошади и серьезно повредил спину. Тогда правление практически полностью перешло к его старшему сыну, Роберту, с которым у Анейрина отношения не ладились еще с детства. Однако вовсе не из-за Роберта принц не стремился оказаться в Хайклифе. Боялся он того, как Годрик отреагирует на известие о сделке с чернокнижником.
- Ты уснул что ли?
- Я думаю.
- Так ты думать пришел? Найди для этого другое место.
- Я хоть пытаюсь. Ты бы тоже могла постараться.
- Как любопытно, - Элинор снова стала неуловимо похожей на Малькольма. - Ну излагай, что ты там напридумывал.
Анейрин вкратце пересказал ей свои мысли по поводу Хайклифа, предусмотрительно умолчав о причинах нежелания встречаться лицом к лицу со страшим и младшим Харольдами.
- Хайклиф? Ты прогуляться решил? Твой трон в другой стороне.
- Харольды всегда были верны роду Эохвитов. К тому же, в их распоряжении самая многочисленная в королевстве армия.
- Армия, говоришь?
И они оба уставились на крошечную точку, которой был обозначен Хайклиф на карте, так, словно она могла им чем-то помочь.
Гримвальд, королевский замок.
Натан Кеорл безрадостно плелся по коридорам замка после ужина. Близилась ночь, а ему предстояло еще много работы. Помимо долгов казны, Нантерий оставил после себя горы неразобранных отчетов и прошений, с которыми теперь ночи напролет возился регент. Войдя в свой рабочий кабинет, он обнаружил человека, развалившегося в кресле и вольготно закинувшего ноги на письменный стол. Грязь с подошв его ботфортов осыпалась на важные государственные бумаги.
Придворный мастер-смерть всегда тяготел к эффектным появлениям. Никто никогда не был в курсе его дел и не знал наверняка, где тот находится в данный момент. Однако стоило только подумать о нем и его услугах, он появлялся, словно из ниоткуда, со своей нестираемой белозубой улыбкой на смуглом лице.
Все знали, что Фастбранд, лучший убийца королевства, был родом из Адрии, хоть и носил эадвальдское имя. Настоящее же его происхождениеоставалось загадкой и для него самого.
- О, милорд! Прошу вас, не стойте в дверях, присаживайтесь, - Фастбранд радушно помахал лорду рукой. - Или к вам теперь обращаться «Ваше Величество»?
Натану померещился в воздухе запах вина, настоянного на травах и приправленного перцем и медом, которое он хранил в одном из ящиков стола под замком.
- Как ты здесь оказался? Стража ничего не докладывала, - заметил лорд Кеорл, усаживаясь на стул для посетителей и чувствуя себя гостем. В вопросе не было никакого смысла - ответ он знал и так.
- Вы же звали, милорд, вот я и заглянул на огонёк. А теперь - к делу. Вы же меня не винца позвали попить. Дайте угадаю. Хотите, чтобы я помог кое-кому, кого якобы недавно похоронили, никогда уже не вернуться из Сумрака?
- Откуда ты…
Фастбранд грубо хохотнул. Каждый раз, когда приходили в движение мышцы его лица, Натан вновь и вновь останавливал взгляд на жутковатом шраме, начинавшемся на лбу и заканчивающимся у крыльев носа.
- Давайте, вы не будете изображать из себя невинную деву, милорд. Мы же с вами деловые люди. Назовите цену, которая порадует мои уши, и я принесу вам хоть голову принца, хоть кожу с его ягодиц. Всё, что пожелаете.
Мастер-смерть отличался полным отсутствием моральных принципов и лояльности к кому бы то ни было. Точнее, он был целиком и полностью лоялен ко всем, кто имел достаточно средств, чтобы заплатить ему за услуги. Собственно, за это его и любили. При дворе не было ни одного лорда, который бы не прибегал к его услугам хоть раз в жизни. Еще одним его неоспоримым достоинством являлась полная осведомленность обо всем, что происходило в королевстве - и полное нежелание использовать эту информацию в своих целях, хотя одним только шантажом он мог бы заработать целые состояния.
Натан назвал сумму. Убийца покачал головой.
- За такие гроши я могу разве что только подкараулить кривоногую шлюху у борделя и свернуть ей шею. А мы тут вроде как принца обсуждаем.
- Хорошо, тогда назови свою цену.
- Пять тысяч.
- Да ты совсем стыд потерял! - возмутился Натан.
- Тогда обратитесь к кому-нибудь другому, - посоветовал Фастбранд. Но с кресла не поднялся.
Они торговались еще около получаса и в итоге сошлись на сумме в четыре с половиной тысячи золотых. После этих переговоров регент почувствовал себя на десять лет старше, чем был на самом деле. Напоследок Фастбранд стал настойчиво предлагать лорду Кеорлу распить то самое ароматное вино по случаю его восхождения на престол. Натан пригрозился вызвать стражу, чтобы поскорее избавиться от назойливого убийцы, хоть и знал, что тому никакая стража не помеха. Расхохотавшись, мастер-смерть удалился.
Натан почувствовал, как его начинает знобить при мысли о том, что он только что окончательно и бесповоротно подписал своему племяннику смертный приговор.
Окраины деревни Годрит
День выдался пасмурным и дождливым. Алейн работала за прялкой, Анейрин завороженно наблюдал за плавными движениями ее рук и неспешно поедал кексы, испеченные Нэн. Дафна беззвучно сидела в углу, ничем о своем присутствии не напоминая.
Тихую идиллию разрушила Элинор. Впервые за все время она появилась в гостиной.
- Подъем, голубки, - на щеках красные пятна, за спиной арбалет, в руке - меч. Такой Анейрин ее еще не видел. - Выходим, принц. Загостился.
- Дорогая, что случилось? - Алейн как всегда была безукоризненно вежливой.
- Опять ей что-то в голову стукнуло, - лениво объяснил невесте принц.
Вместо ответа Элинор жестом пригласила его к окну. Анейрин нехотя поднялся и выглянул во двор.