49. Вы так далеко…
Счастливые, едут. А я остаюсь в этом склепе.
И юг не люблю, и почти не скрываю досады.
И выжжено сердце, как выжжены южные степи.
Любите меня, мне это надо
Овальная тень фонаря улеглась на страницу.
Замялась закладка. Качнулась портьера. Светает.
Так холодно.
(с)
День нашей с Уиллом свадьбы (через раз первой и второй) вставал у меня перед глазами каждый раз, когда что-то не клеилось. Я помнила свое абсолютное счастье, свои надежды мечты о будущей жизни и невероятную эйфорию от соединения с любимым человеком.
С того дня прошло два с лишним года и все это превратилось в прах.
Тебе кажется, что ты знаешь этого человека всю жизнь… Хотя нет, не кажется, ведь это в самом деле так, поэтому думаешь, будто бы он всегда будет тем милым улыбчивым мальчиком, в которого ты без памяти влюбилась десять лет назад и так и не смогла больше никого впустить в свое сердце. Но все меняется и все меняются, мой муж оказался совсем другим человеком, совсем другим Уиллом. И я его не понимала.
Поначалу, конечно, все было в полном порядке: мы насладились медовым месяцем, классически проведя его на тропических курортах, с неохотой вернулись к повседневной рутине. Через несколько недель мы отпраздновали полувековой юбилей Дэвида, еще через полгода такую же круглую дату в календаре Азиль. День Рождения свекра праздновали шумно, с размахом и парой десятков гостей, праздник Азы напротив прошел в тихом семейном кругу с тортом, испеченным руками самой именинницы.
Все проблемы начались как по счетчику, ровно через год.
Я поздно возвращалась с работы, поскольку ни один приличный светский раут не заканчивается раньше половины третьего ночи. Уилл работал как обычный офисный планктон с девяти утра до шести вечера, возвращался домой к семи, тогда как я уходила ровно через два с половиной часа после его прихода. Он ненавидел мои поздние возвращения, но всегда ждал и утверждал что не может уснуть пока меня нет дома. Первые две недели это выглядело мило, но потом стало изрядно раздражать.
- Серафина, ты опять поздно! Хотя, это больше похоже на «рано», - начинал отчитывать меня муж, едва я заходила в спальню.
- Уилл, - я мечтала только стянуть с себя платье, смыть макияж и забраться под одеяло, - ты прекрасно знаешь, что такова моя работа. Почему не спишь еще? Тебе же рано вставать.
- Как я по-твоему должен спать, когда моя жена возвращается домой под утро, насыщая воздух парами алкоголя?
- О Боги, только не начинай снова, Уилл! – раздражение накатывало волнами, - Я весь вечер цедила два бокала вина, придерживаясь правил хорошего тона. А сейчас я безумно устала и хочу спать, не будь занудой, мы можем поговорить обо всем завтра.
На самом деле мне, конечно, не хотелось обсуждать эту тему, тем более что все было обговорено не единожды. Сколько можно мусолить одно и то же? Поэтому днем я ускользала из дома и занималась нашим семейным делом, совсем затухшим без маминой твердой руки. Казино приносило кое-какой доход, но уже требовало основательного ремонта, корректировки персонала и периодического контроля.
Не меньше четырех раз в неделю я отбывала по адресу Шоссе-В-Никуда, 100 и активно общалась с клиентами и работниками нашего небольшого заведения. Постепенно мне удалось наладить стабильную работу, успокоить всех недовольных и даже привлечь новых посетителей.
Конечно, не обошлось без капитального ремонта. Мама не уделяла особенного внимания интерьеру помещений, но при ней они выглядели не так уж и плохо. Однако времени прошло достаточно, так что мне пришлось воспользоваться профессиональными услугами Фредди. И, надо отметить, он справился с поставленной задачей на все сто процентов, если не двести.
Теперь стены покрывали дорогие обои, прекрасно обработанный паркет оттенял пол, а старая, но умело подновленная мебель прекрасно смотрелась в новом интерьере. Такой вд гораздо больше соответствовал содержанию, чем простенькая штукатурка и едкое по цвету старое покрытие пола.
Второй зал превратился в приятную комнату отдыха и небольшой бар. Возле входа расположились удобные кресла, для тех кто не может прожить без телевизора ни одного вечера, чуть дальше – большой красивый аквариум для любителей релакса. Бар справа, за легкой реечной перегородкой.
Кроме телевизора есть еще приставка и пара десятков коробочек с играми. Странно платить в час солидную сумму, чтобы поиграть в видеоигру, но, как оказалось, проблем с подобными клиентами не существует. Даже напротив, порой выстраивается очередь из желающих порезаться в очередные гонки или виртуальные бои без правил.
Бар не очень большой, как правило не пустует и очень мне нравится. Стеклянные поверхности, элегантные светильники на длинных шнурах, пара винных полок и яркий красный цветок – это определенно стало моим любимым помещением.
Санузел, ставший насущной необходимостью после открытия бара, тоже основательно изменился. Зеркально-черный пол и градация от вишневого к бледно-розовому на стенах смотрелись куда выгоднее, чем прежняя простоватая серо-белая гамма.
Бизнес сразу пошел в гору, от посетителей не было отбоя, и я каждую неделю с удовольствием пересчитывала солидную выручку, всего за пару месяцев легко покрывшую расходы на ремонт.
Уилл, свободное от работы время, посвящал тренировкам с боксерской грушей, наверное, выплескивая накопившийся из-за моего поведения негатив. Иногда он занимался конструированием слегка странноватых игрушек, напичканных электронными схемами, утверждая, что хочет соорудить что-то особенное для объявленного на работе конкурса.
Мы отдалялись друг от друга все дальше, я не могла не понимать, что разрушаю свой брак собственными руками, но не могла остановиться. Я любила свою работу, мне по-прежнему нравилось надевать красивые платья и медленно тянуть дорогие напитки из тонких высоких бокалов в окружении блистательного общества, а после писать разгромные статьи и хвалебные оды. Я еще не была готова бросить это все и осесть дома перед телевизором, даже рядом с самым любимым человеком в мире.
Может быть, я стала слишком свободолюбива за четыре года в колледже, но не смотря на это у меня была готовность меняться и идти на компромиссы почти во всем. Работа была для меня чем-то особенным.
Переломным моментом стало то утро, когда мне не хватило сил подняться по лестнице наверх, переодеться, умыться и залезть к мужу под бок. Прием был невообразимо шумный, долгий и многолюдный, юбилей известной актрисы имел оглушительный успех и я вернулась гораздо позже обычного, едва войдя в дом, рухнула на диван в прихожей и мгновенно уснула. Уилл, как всегда, ждал меня и, собираясь на работу, обнаружил меня безмятежно спящей внизу, то просто рассвирепел.
- Серафина, - я проснулась от металлического голоса мужа, - Как ты мне это объяснишь?
- Дорогоой! – протянула я, стряхивая остатки сна – Прости, пожалуйста, но мне просто необходимо было присутствовать на финале этой вечеринки…
- Иди проспись, поговорим вечером, - с этими словами он развернулся и вышел наружу, держа спину неестественно прямо.
Когда Уилл вернулся мы опять поругались, наверное, впервые настолько серьезно. Азиль и Дэйв чуть ли не на цыпочках проскользнули к себе и плотно прикрыли дверь, пока мы орали друг на друга в холле наверху. Даже не помню, что именно мы говорили друг другу, муж обвинял меня в том, что я забыла о нем и семье, меня нет дома днем и ночью и что скоро он вообще забудет, как я выгляжу. Я отвечала, что не понимаю, чего он от меня хочет: запереть в четырех стенах и не выпускать из дома?
- Уилл, я так не смогу, ты это можешь понять? Я не содержанка, чтобы меня обеспечивал муж, не домохозяйка, которой нужен только забитый до отказа холодильник и толпа детей, хватающихся за юбку!
- Но Серафина, так невозможно жить дальше. Я хочу видеть свою жену, хотя бы каждый день, а не трижды в неделю или спящей! Такое ощущение, что ты любишь свою работу больше чем меня!
- Все, я не хочу больше ничего слушать! Увольняться я не собираюсь, казино не брошу, так что тебе придется смириться. В конце концов, когда ты делал мне предложение, то знал меня не первый год и должен был понимать на что идешь! Разговор окончен.
Развернувшись, я ушла в нашу спальню и щелкнула замком, оставив Уилла снаружи.
А потом я расплакалась, свернувшись в клубок на кровати. Мне хотелось выйти обратно и сказать мужу как я люблю его, конечно гораздо больше, чем какую-то работу, но почему-то этого не сделала. Уилл методично стучал в дверь, требуя его впустить, а я не могла встать с постели и сделать это. Через пару часов стук прекратился, но спустя несколько минут я услышала непонятный шорох за окном, хотя находилась на втором этаже.
- Уилл, какого черта? – воскликнула я, распахивая раму и втаскивая взобравшегося по приставной лестнице мужа в комнату.
- Я люблю тебя, - ответил он без всяких предисловий, крепко прижал меня к себе и настойчиво поцеловал.
- И я тебя люблю, - у меня по-прежнему подгибались колени от его близости, как у впервые влюбившейся девочки-подростка.
А потом мы мирились под нашим широким ярко-зеленым покрывалом почти до утра. И все было хорошо, пока Уилл снова не испортил всю атмосферу. Мы только проснулись, я нежилась в объятиях мужа, рисуя пальцем узоры на его груди, а он вдруг сказал:
- Серафина, давай заведем ребенка?
Наверное покажется странным… Но мы никогда раньше не говорили о детях, и сейчас я не нашла ничего лучше кроме как моментально собрать вещи:
- Ммм… Мне надо на работу!
И с этими словами я выскочила из спальни, буквально на ходу натягивая костюм, сунула ноги в первые подвернувшиеся туфли и сбежала в казино. Как хорошо, что у меня есть собственный бар, иначе наш бюджет пострадал бы гораздо больше, ведь счет выставляемый клиенту в заведении превышает закупочную цену на астрономический процент.
Я заказывала «Дайкири», «Лонг-айленд», «Космополитен», а после запивала коктейли чем-нибудь покрепче до самого закрытия. Мне было страшно возвращаться домой, я боялась нового разговора о ребенке. Не то что бы я совсем не хотела детей, как и всякой женщине, мне хотелось воспитывать малыша, но не так быстро! Мне всего двадцать шесть, я еще не готова отказаться от всего и сидеть с ребенком. По-моему детей стоит рожать не раньше тридцати, когда уже остепенишься, выстроишь карьеру, и все развлечения начнут приедаться. Я же не чувствовала себя «нагулявшейся», не была уверена что смогу кого-то воспитывать, мне пока еще нужна была моя свобода, а не детский горшок и пеленки.
Уилл определенно считал иначе. Он раз за разом заводил разговор о детях, очевидно надеясь, что забеременев, а потом и родив я откажусь от своей работы. Строго говоря, он был прав, потому что вряд ли светский обозреватель с пузом сможет внушить доверие организаторам вечера, а уж маленьким детям на подобных мероприятиях вовсе не место. И, конечно, не может быть и речи, чтобы свалить все воспитание ребенка на плечи мужа и его родителей, какой же я тогда буду матерью? К концу месяца я стала уже намеренно его избегать, чтобы не слышать никаких доводов и не устраивать очередную полемику, взвешивая «за» и «против». Для меня все было ясно как день – сейчас еще не время.
В тот день я скрылась от мужа в цоколе, старательно крутила педали и усиленно изображала, как он мешает мне своими разговорами.
- Мне нужно следить за дыханием, Уилл! Поговорим позже.
- Хорошо. Я жду тебя в гостиной и никаких отговорок, Серафина. Не в этот раз.
Выхода не было – невозможно было выбраться из дома, не пройдя мимо гостиной. Так что после душа я переоделась и спустилась к мужу, чинно сидевшему в кресле скрестив ноги.
- Что ты хотел мне сказать, Уилл?
- Я подал на развод, еще на прошлой неделе. Думал забрать заявление, если у нас будет ребенок, но... - ответил он, и мое сердце перевернулось, - Так не может продолжаться, Серафина.
- Объяснись, - он смотрел не на меня, а прямо перед собой, почти не моргая, - Я не понимаю.
- Мы уже миллион раз все это обсуждали. Я хочу видеть свою жену, возвращаясь с работы, хочу целовать ее, уходя утром, и хочу ребенка. Ты же хочешь веселится на вечеринках будто какая-то студентка, днем пропадать в своем казино и, похоже, не собираешься рожать. Очевидно, нам не по пути.
- Но, Уилл, - слезы наворачивались на глаза от его едких, но таких точных слов, Я же люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, - тоскливо сказал он, - Но наш брак оказался ошибкой и ребенок был последней каплей. Все будет готово уже завтра.
В это было невозможно поверить! Развод! Я умоляла Уилла подождать, просила не делать этого, снова и снова повторяя как я его люблю. Он сначала был спокоен, но потом разозлился, мы снова кричали и ссорились.
- Серафина, хватит! Мне все это надоело, я ждал достаточно – ничего не изменилось. Больше я этого делать не намерен. Все кончено.
Вот так я и оказалась здесь. Жить в том доме было абсолютно невозможно, но выгнать Уилла означало выгнать и Азу с Дейвом, я не могла так поступить с ними и ушла сама. Если достаточно заплатить, то документы оформляют мгновенно, детей у нас не было, и с имуществом решили просто – я оставила бывшему мужу дом и дачу в Озерном Краю, он мне – половину сбережений, бизнес и пятьдесят процентов стоимости недвижимости.
Я сняла квартиру в одном из новых многоквартирных домов на противоположной стороне Стренджа и сразу же ее возненавидела. Маленькая и тесная для меня, прожившей всю жизнь в просторном особняке, да еще и шумные соседи за стенкой.
Это была студия, выкрашенная в ярко-красный цвет от которого болели глаза. На кухне не было даже нормального холодильника, а обеденный стол вряд ли смог бы вместить больше двух тарелок.
Единственная дверь, все того же мерзкого цвета, вела в крохотную ванную.
Решетчатая перегородка, похожая на ту, что у меня в баре, отделяла огрызок кухни от закутка гостиной. Диван, торшер, два кресла и плазменная панель на стене – вот и вся обстановка, в самом углу – лестница наверх, в спальню.
Спальня раздражала меня своим отвратительно-мрачным серым цветом стен и острыми углами мебели, о которые я беспрестанно стукалась и быстро заработала полдесятка синяков.
Ванную можно было назвать микроскопической, туда даже не влезла раковина, а садясь на унитаз, я упиралась коленками в дверь. Боги, кто был автором этого проекта?
И что хуже всего, моя арендодательница сразу же оговорила запрет на любые изменения в квартире. По договору, который я подмахнула почти не глядя, я фактически не могла даже кактус на подоконник поставить без специального уведомления хозяйке.
Взглянув на календарь, я не могла поверить, что прошло всего три дня после той ссоры и нашего развода, а четыре дня назад мы еще спали в одной кровати. Казалось, что прошла целая вечность, которую я провела на диване, одетая в уродливую пижаму и выходя только чтобы подписать очередные документы бракоразводного процесса. Перед этим мне стоило больших трудов тщательно замазать синяки под глазами и принять гордый независимый вид, потому что я не могла ни спать, ни есть, ни работать. Все, казавшееся мне таким важным и нужным, мгновенно потеряло смысл, когда рядом не оказалось Уилла. Что самое поганое, я совершила эту ошибку дважды и теперь мне не оставалось ничего, кроме как орошать слезами подушку.
Уилл нужен был мне как воздух, я по-прежнему не могла жить без него, да и не хотела. Вернуть все было невозможно, особенно после того как разрушила все своими же руками, но что делать теперь, когда у меня есть эта чертова свобода, которую я так желала?
Давай же, Серафина, лети, беги, кричи или чем ты там хотела заниматься!
Я мечтала проснуться, чтобы все это оказалось просто дурным сном. Но, увы, такой теперь была моя реальная жизнь. На третий день я кое-как собралась, оторвала себя от дивана и отправилась на первую попавшуюся вечеринку, наугад вытащив предложение из плетеного ящичка для почты.
Огромный клуб сняли для празднования помолвки какой-то звездной пары, но мне было плевать на виновников торжества, гостей и все остальное вместе взятое. Я приклеилась к стулу у барной стойки и раз за разом глотала обжигающие напитки, исправно подаваемые барменом. Вскоре передо мной выстроился рядок пустых стопок, несколько бокалов на длинной ножке из-под коктейлей и надкусанная долька лимона. Ненавижу лимоны.
- Ба, неужели это Серафина де Лоран надирается в баре? – послышался справа слишком знакомый голос, - А как же твой драгоценный Уилл?
- Нет больше никакого Уилла, - протянула я разворачиваясь и мутным взглядом уставившись на Алекса Гамильтона, - Какого хрена тебе от меня надо?
Надо отметить, выглядел он как всегда отлично и почти не изменился: та же прическа, нагловатая ухмылка и дорогой костюм, будто только что из мастерской модного кутюрье.
- Эй-эй, кажется тебе уже хватит, - он сделал жест бармену, собиравшемуся налить мне еще текилы, - Я зашел на минутку поздравить своего друга с помолвкой, и вдруг вижу как единственная девушка, которой хватило наглости меня бросить, напивается в баре. Стало любопытно.
- Убирайся к черту, - я махнула бармену и тот с готовностью плеснул еще, выпив залпом я поинтересовалась, - Ты еще здесь?
- Мда, тебе определенно хватит, - вдруг серьезно заявил Алекс и отконвоировал меня на ближайший диванчик, - Давай, рассказывай что случилось.
- Ой-ой-ой, - простонала я, поднимаясь с постели. Голова гудела, мерзкие серые стены, кажется, водили хоровод вокруг кровати, - Больше никогда не буду пить!
- Не зарекайся, детка, - произнес голос из вороха одеял и я оцепенела.
- Алекс, какого черта ты здесь делаешь?!
- Ага, ты значит не помнишь, - резюмировал он ухмыляясь и начиная подниматься, - Ты сама меня привела.
Что-то будто бы щелкнула и вдруг пронеслись смутные воспоминания. Словно в тумане, я вспомнила, как рыдала на плече у Гамильтона и жаловалась на свой идиотизм, Уилла и неудавшийся брак, а потом потащила в самый центр заполненного людьми танцпола. Хватило одного мимолетного видения жаркого танца, чтобы понять, как Алекс оказался в моей постели. Снова.
- Ох, нет, - невольно вырвалось у меня, а потом я прошипела Гамильтону - Убирайся отсюда, уходи вон! Воспользовался моей слабостью…
Я отлично помнила, что сама проявила весьма жаркую инициативу, но после такого-то количества алкоголя это было неудивительно. Глупо было винить Алекса в случившемся, но мне просто хотелось остаться одной.
- Убирайся-убирайся-убирайся! – твердила я на одной ноте, пока он одевался, и, прежде чем захлопнуть дверь, бросила ему в спину - Я не хочу тебя видеть больше никогда в своей жизни!
И если бы все закончилось только одной пьяной ночью!
Но, видимо, это для кого-нибудь другого, не для Серафины де Лоран, которая уничтожила свое счастье из-за глупой работы. Сначала я понеслась в туалет, проглотив пару кусочков свежайшего лосося, от чего меня долго выворачивало наизнанку. Потом история повторилась с овощным салатом и, проверив маленький карманный календарик, какой есть у любой женщины, я с ужасом обнаружила задержку, которую проглядела из-за развода и связанного с этим всем стресса.
Все четырнадцать тестов (я скупила все, что нашлись в ближайшей аптеке) показали положительный результат.
Не успокоившись на этом, все еще надеясь на какую-то ошибку, я отправилась в государственную больницу Стренджтауна имени Алана и Терезы Антонии де Лоранов. После продолжительного обследования и получасового ожидания, нервничая я сгрызла все ногти, врач пригласил меня в свой кабинет и, сияя, сообщил:
- Поздравляю, миссис, вы беременны.
- Мисс, - на автомате я поправила врача, - Я больше не замужем.
- О, простите. Срок около пяти недель, может быть чуть больше или меньше, пока сложно точно сказать. Отклонений не обнаружено, сейчас я назначу еще несколько анализов, в регистратуре вам помогут составить расписание визитов…
Пребывая в полной прострации, с ворохом буклетов и десятком направлений, я вышла из дверей лечебницы и, не смотря на удушающую жару, меня прошиб холодный пот.
Пять недель. Пять. Ровно пять недель назад я в последний раз была с Уиллом. Ровно пять недель назад мы развелись. Ровно пять недель назад у меня случился секс с Алексом.