51. Стоять перед морем.
Стоять перед морем, безмолвно, спокойно, часами,
Вдыхать глубоко, естеством, как вдыхает прибой,
Срастаясь душой, развеваясь его парусами,
Быть небом, и ветром, и солью, и пеной морской.
(с)
Оставалось совсем немного времени до рождения малыша, дни проходили спокойно и размеренно, большей частью внутри дома, чтобы спрятаться от расплавляющей все летней жары. Опасаясь, будто бы от духоты я могу упасть в обморок и навредить себе и ребенку, домашние при любом удобном случае укладывали меня в кровать и таскали литры прохладительных напитков, приготовленных все тем же заботливым Георгом из «всего самого полезного, миссис!». Уилл, возвращаясь с работы, бежал сразу ко мне, перескакивая через три ступеньки.
- Нет, дорогой, еще не родила, - услышав открывающуюся дверь, отвечала я мужу поверх очередной книги.
Впрочем, он не слишком расстраивался и тут же принимался наглаживать мой живот, причинявший массу неудобств. Ходить было не так трудно, как спать все время на боку.
Конечно, не было и речи о поездках в мою «Галерею», так что приходилось руководить всем по телефону. Благо, управляющий у меня достаточно понятливый и прекрасно может справиться с любыми проблемами, возникающими во время работы. Совершив ежедневный контрольный звонок, я могла дальше впадать в пучины безделия и, как примерная жена и будущая мать, ожидать с работы мужа.
Вопреки всему, это было не столь отвратительным, как мне казалось. Какая работа сможет заменить мне лицо Уилла, озаряющееся улыбкой, когда из дверного проема показывается сначала шарообразный живот, а потом уже я? Что сможет заменить его нежность и заботу? Я не умею жить без его любви.
Следующему повышению Дэйв явно больше обрадовался, чем до этого. Не уверена, что специальность Зоолингвиста очень популярна, зато весьма неплохо оплачивается.
Не то чтобы при нашем порядочном семейном состоянии это имело большое значение, однако хоть Дейв никогда и не показывал этого, но для него имел значение размер его зарплаты и зарплаты Азиль. Он искренне считал, что должен зарабатывать больше жены и невестки, возможно это пришло из-за вечных подколок моей весьма резкой в суждениях мамочки. Так что получая очередную прибавку к жалованью, Дэвид всегда начинал светится как лампочка, с удовольствием принимая поздравления.
Ожидание ребенка подходило к концу, но я наотрез отказалась ложиться на сохранение, потому что не хотела разлучаться с Уиллом. Педантичная Азиль, бросив все уговоры, приготовила «походный чемоданчик», который с завидным постоянством оказывался в одной комнате со мной. При необходимости нужно было только взять его, не забыть меня, поймать такси и отправиться в больницу.
В тот вечер мы, как всегда, собрались наверху сыграть партию в маджонг, Дэйв пристроился рядом на софе, изучая какую-то толстенную книгу по работе. Только я взялась за фишку, чтобы сделать свой ход, как на меня накатила болезненная волна, буквально согнувшая меня пополам.
- Серафина! – Уилл одним движением сдвинул столик в сторону и оказался около меня.
- Вызывай… машину, - сказала я, смахнув выступившие слезы, когда меня отпустило.
Вокруг поднялась невообразимая суета, где-то далеко слышался голос Азы, отдающей указания мужчинам. Перед глазами все поплыло.
Очнулась я уже в больнице, тут же зажмурившись от яркого света лампы над головой.
- Миссис де Лоран, - седовласый доктор и бледный как полотно Уилл стояли рядом, - Все в порядке, мы провели ряд обезболивающих процедур. У вас начались схватки, скоро малыш появится на свет.
Совсем рядом пара молоденьких акушерок резво готовили специальную кушетку, на которую меня должны были поместить. Я чувствовала сильные толчки, внутри все периодически скручивало и тянуло, но боли не было.
- Уйди, - пробурчала я мужу, пока на меня надевали голубую больничную шапочку и заправляли под нее волосы.
- Но Сефи… - он взволнованно схватил меня за руку.
- Я сказала уходи! - выдернув пальцы, я посмотрела на него умоляюще, - Не хочу чтобы ты видел меня такой. Все нормально.
Уилл вздохнул, но повиновался. Роды длились двенадцать часов, но прошли благополучно и через два дня нас уже отпустили домой. Я поднялась на второй этаж, держа в руках крохотный сверток, из глубины которого выглядывали огромные серые глазищи моего сына Джолиона.
За два дня у меня была куча времени, чтобы как следует рассмотреть ребенка и убедится, что у него нет ни одной черточки Алекса. Он даже будучи младенцем, невероятно походил на Уилла, хотя легкая щетинка волос имела явный рыжеватый оттенок.
- Он похож на своих бабушек, - сказал счастливый Уилл, когда мы уложили малыша в новую кроватку, - У него глаза тетушки Терри, и он будет рыжим, как моя мама.
- Ага, - напряжение последних месяцев постепенно отпускало свою хватку, я чувствовала что снова могу дышать полной грудью. Наш сын ровно посапывал в колыбели, обернувшись к мужу, я попросила, - Поцелуй меня, Уилл.
И, конечно, он с удовольствием исполнил мою просьбу. Я еще была не способна к закономерному продолжению, но из детской нам все равно пришлось удалиться.
А дальше началось полное погружение в радости материнства.
Честно говоря, не знаю, как бы я смогла справиться без помощи Азиль, потому что первые недели я упорно пыталась накормить Джолиона попеременно обжигающе-горячей смесью или почти ледяным молоком, от смены подгузников меня абсолютно натурально выворачивало наизнанку, даже просто взять малыша на руки представлялось для меня проблемой. В голове тут же возникали тысячи моментов, в которых я роняю ребенка на пол, и он получает увечья, а то и вовсе травмы несовместимые с жизнью.
Азиль только вздыхала и терпеливо утешала меня:
- Сефи, дорогая, ты слишком переживаешь. Ты будешь прекрасной матерью, никто не умеет делать все сразу! Постепенно всему научишься, а сейчас иди отдохни, я все сделаю.
И с этими словами она отправлялась нагревать смесь до нужной температуры, менять Джолиону подгузники или просто покачать колыбельку, пока ребенок не заснет.
Но постепенно страхи стали меня отпускать, я научилась делать нужную температуру бутылочки, ловко держала ребенка на руках и не бежала в уборную при замене памперса. Малыш наслаждался полным вниманием всех четверых взрослых в доме, а так же Георга, явно питавшего к нему нежные чувства. Со временем имя сына мы стали сокращать до короткого «Джо», хотя почти всегда ласково прибавляли «малыш» или «маленький».
Больше всего маленькому Джо нравился дедушка, который даже под неусыпным контролем жены умудрялся заставить внука заливисто смеяться. Дэйв обожал Джолиона, с огромной радостью возился с ним каждую свободную минутку, как и Азиль, оказывая неоценимую помощь нам с Уиллом, измотанным бессонными ночами.
Джолион с самого рождения оказался ребенком беспокойным и требовательным. Плакал, по-моему, постоянно и никакие методы не действовали. Пробовали не подходить к кроватке, но он заливался плачем, пока не начинал кашлять и хрипеть, но все равно продолжал требовать внимания. Ребенок мог орать два, три, четыре часа подряд, сводя всех с ума, больше одного раза этой пытки никто не выдерживал, так что маленький Джо всегда получал свое.
Когда выдавалась свободная минутка, мы с Уиллом спускались вниз, где муж продолжал изобретать свои электронные игрушки, а я старательно восстанавливала свою фигуру, немного подпорченную беременностью.
«Ночные дежурства» на себя взял Уилл, не слушая никаких моих доводов. Твердо заявив, что мне надо побольше отдыхать и приходить в себя (хотя куда уже больше, после родов прошло почти пять месяцев!), он каждую ночь дремал в глубоком кресле в детской. Малышу надо отдать должное, не смотря на старательное выведение родителей из себя, ночами он по большей части тоже спал. Видимо энергии не хватало, чтобы голосить по пол дня, а потом еще и всю ночь и это было только кстати. Впрочем, когда Уилл получил третье предупреждение от начальства, мне пришлось решительно возмутиться и поделить ночные смены хотя бы пополам, чтобы муж успевал высыпаться перед рабочим днем.
Но вообще Уилл показывал себя замечательным отцом. Это получалось у него гораздо лучше, чем у меня быть матерью, хотя поначалу и ему было страшно брать сына на руки.
Но очень быстро хрупкий малыш Джо превращался в крепкого ребеночка, научившегося как следует хватать своего папку за нос. Святой обязанностью мужа стало купание ребенка. Каждый вечер, ровно в половине девятого, после работы, Уилл брал сына на руки и не меньше получаса они бултыхались в ванной, откуда слышался только плеск воды и смех моих мужчин.
Для того, чтобы окончательно успокоится, я тайком взяла пару волосков сына и мужа и отдала в больницу на днк-тест, к счастью давший положительные результаты. Со временем, впрочем, стало понятно, что это было излишним.
Аппетит у маленького Джо всегда был хорошим, меня даже удивляло, как столько всего помещается в таком маленьком тельце? Странно, но мне понравилось ощущать себя матерью. Конечно, я не воспылала любовью к младенцам и вовсе не собиралась безостановочно рожать еще детей, мне вполне было достаточно уже существующего. Просто я чувствовала себя другой, какой-то новой. Мне хотелось заботиться о Джолионе, помогать ему учиться, растить и воспитывать, чтобы он смог вырасти достойным человеком. Это были непривычные, необычные ощущение, потому что всю мою жизнь мне хотелось, чтобы заботились обо мне, никак не наоборот. И эта ответственность за жизнь и счастье моего ребенка казалась мне чем-то потрясающим, она буквально переворачивала мой мир с ног на голову. Или же, все-таки, с головы на ноги?
Азиль и Дэвид были бесконечно счастливы внуком, я всегда могла на них положиться, хотя и старалась не злоупотреблять помощью, ведь они уже не молоды. Иногда, укладывая малыша Джо в кроватку, я слышала их тихий неспешный разговор в холле наверху. В такие моменты мне всегда казалось неудобным выйти из детской, разрушая это их уединение. Они часто говорили обо мне, Уилли или своем «замечательном внуке», не соглашаясь только в одном: Азе всегда было жаль, что моя мама так и не увидела, какой я выросла, Дейв же только многозначительно хмыкал в ответ. Но я знала, что он не мог желать ей смерти, не смотря на все их разногласия.
Мне и самой было жаль, что маленький Джолион никогда не увидит свою бабушку Терезу и своего второго деда, который, вполне возможно, сейчас жив и, возможно, играет с детьми моих единокровных братьев или сестер. А может быть и нет, этого я знать не могу.
Прошло больше года, мы шумно отпраздновали первый День Рождения малыша Джо, омрачало этот праздник только мое скорое возвращение на работу. Впрочем, немного подумав, я решила этого не делать и отправила заявку на увольнение. Лицо начальницы прямо высвечивало надпись «Я же говорила!», но я только внутренне рассмеялась, ведь ей, старой и одинокой, никогда не понять всей той радости, которую дарит семья. Я покидала редакцию с легким сердцем, крепко сжимая в руке папку с документами.
Я думала о новой работе, потому что всегда сидеть дома по-прежнему не собиралась, но пока не находилось ничего действительно подходящего, что могло бы не забирать мое время без остатка. И поэтому я стала писать ресторанные справочники с краткими рецензиями на заведения общественного питания.
Сначала основывалась на своем прошлом опять, потом стала иногда выбираться на ужин или обед в город. Мне не приходилось оставлять Джолиона надолго, но в то же время мне было на что отвлечься, кроме подгузников и детского питания.
Если Азы, Дэйва и Уилла не было дома, то я могла спокойно оставить малыша Джо с Георгом, который отлично управлялся даже с таким капризулей, как мой сын.
- Где вы этому научились? – спросила я как-то у дворецкого.
- У меня четверо сыновей, миссис, - ответил Георг, - И девять внуков, так что с детьми я успел понянчится как следует.
- Так почему же вы не с семьей? – мне стало любопытно.
- Никто из них не захотел оставаться в Стренджтауне, а мы с женой были уже не в том возрасте, чтобы менять весь уклад жизни, - продолжил рассказ старик, - Восемь лет назад Хэйди покинула меня, дома стало невыносимо одиноко, вот я и отправился снова работать.
Мне стало даже жалко одинокого старика, уже больше пяти лет помогающего нам по хозяйству. Раньше я как-то не задумывалась над его биографией, а теперь подумала – надо будет его чем-то порадовать, ведь Георг уже почти член семьи.
Джо основательно потяжелел с момента своего появления на свет, еще чуть-чуть и я уже не смогу его поднять. Хотя Уилл пока еще может таскать сына на руках без особого труда.
Мне нравилось просто смотреть, как мой муж играет с моим сыном, я чувствовала тепло, радость и спокойствие, только сейчас начиная понимать, что всегда хотела именно этого.
Мы прошли долгий путь к счастью и, я считаю, мы все этого достойны.