[pike]

* * * * *

Военный совет закончился глубоко за полночь.
Если сказать, что он прошел крайне необычно, то это значит не сказать ничего.
Во-первых, присутствовавшие на нём сразу же обратили внимание, что в этот раз все три императрицы не сидели за столом совета одесную мужа, а скромно потупив взоры, сиротливо жались в сторонке, довольствуясь походной банкеткой.
По правую руку от императора восседали царица Саа-Мохан и командующий объединённой имперской армией герцог Гуял-Исша, слева же находились дочь императора, тёмная царица Санди-ведьма и командующий оркской армией Сэпхэм. Далее, уже соответствуя привычной схеме, места за столом военного совета занимали наследник престола Торрир, король Патрик и военачальники рангом пониже.

Вторым и, пожалуй, самым шокирующим для всех членов военного совета фактом стало сообщение императора о смерти короля Боккажа Андаланского.
Терпеливо дождавшись, когда стихнут возгласы удивления, император предоставил слово своей супруге.

Ленор во всех подробностях повторила то, что рассказывала мужу, не забыв упомянуть, что последний, смертельный удар Боккажу был нанесён рукой бошар-ассасина Колодаи. Также она не преминула уточнить, что план операции по убийству мятежного лидера целиком и полностью был разработан и осуществлён под эгидой ордена Праматери.

Это уточнение вызвало новую вспышку возгласов удивления.
Во время её сообщения император с полностью отрешенным видом молча сидел в кресле, угрюмо хмуря брови.

Торрир и Санди-ведьма обменялись многозначительными взглядами.
Когда императрица, закончив рассказ, заняла свое место, взгляды всех присутствующих обратились сторону императора.

В наступившей тишине раздался мягкий голос царицы Саа-Мохан:
- Стаётся мне, что ми стали сфидетелями феликого подфига, совершённого феликими шенщинами, да воссияет слафа их фо феки фекоф. Блакослофлен нарот, имеющий таких матерей, - произнеся эти слова, царица поднялась и, повернувшись в сторону императриц, низко склонила голову. Её примеру последовали все присутствующие на военном совете.

Явно смущённые таким вниманием императрицы молча поклонились в ответ. Пожалуй, только Муилькор да Саа-Мохан заметили, каким ликованием сверкнули глаза Ленор.

- Не кневайся на меня, солнцепотобный, - продолжила Саа-Мохан, когда все вновь заняли свои места, - но, как кафорят ф нароте сульми, "таше отрупленная колова гремучей смеи в силах нанести ятовитий укус". Натеюсь, что эта маленькая неприятность, случившаяся с королём Поккашем, не исменит твоих планоф? - вкрадиво спросила она.

- Народ сульми известен своей мудростью, - кивнув в ответ, произнёс Муилькор и, обведя взглядом зал, добавил, чётко выговаривая слова. - Запланированное вторжение в Андалан состоится при любом раскладе.
- Тут собралось доселе невиданное количество войск. Что-то менять поздно, поставки снаряжения и продовольствия уже не перенаправишь. Механизм войны запущен на полные обороты, - вставил своё слово герцог Гуял-Исша.

Саа-Мохан едва заметно качнула головой.
- Стаётся мне, что уфашаемый керцог снает куда польше, чем ми.
Гуял-Исша только приподнял бровь, но промолчал.
- Я прекрасно понимаю, что гибель короля Андалана смешала нам все планы, - продолжил Муилькор, мельком взглянув в сторону своих жен. - Тем не менее, нам не следует сбрасывать со счетов тот факт, что приближённые Боккажа так же, как и мы, попали в весьма щекотливую ситуацию.

- О! Теперь они путут телить власть, и пока фельмоши мешту сопой не тоговорятся, они не станут всем соопщать, что их король убит, - предположила царица Саа-Мохан.
Император одобрительно кивнул головой.
- Думаю, что кое-кого из приближенных Боккажа уже заставили замолчать навечно.

- Та, это прафильно. Они толшны стелать так, чтопы армия ничеко не узнала, иначе солтаты вспунтуются, и токта Анталану притёт конец. Прости, солнцепотобный, но я тумаю, что если король Поккаш велел армии тфигаться сюта, то еко военачальники путут исполнять этот приказ таше сейчас, кокта их косударь мёртф.

- Так и есть. Наши дозоры подтверждают это. Объединённая армия Андалана и союзников спешным маршем движется в сторону Меласской долины, - произнёс герцог Гуял-Исша.
Теперь многим стало понятно, почему весть об убийстве Боккажа не произвела на него никакого впечатления, и почему он промолчал на замечание царицы. Являясь главнокомандующим армии, Гуял-Исша получал все сведения, добытые разведкой, и был одним из первых, кто узнал шокирующую новость. Знал и молчал вплоть до этой самой минуты.

- О том, что Боккаж мёртв, известно, похоже, только нескольким приближённым короля, в войсках же ничего не известно. Блистательная царица права - приближенные Боккажа скрывают факт его гибели. Наши соглядатаи доложили, что в армии и среди населения Андалана распущен слух о том, что этой ночью группа подосланных империей ассасинов, переодевшись жандармами, при содействии местного деревенского старосты пыталась осуществить убийство короля, но была полностью перебита его охраной.
В доказательство сего факта на центральной площади деревни, где всё и произошло, выставлено несколько обезображенных тел, выданных за убитых ассасинов, и труп сына старосты, якобы одного из их пособников. Сам же староста был повешен сегодня днём на остатках ворот собственного дома. Казнь была публичной, для чего жандармы согнали туда всех окрестных жителей. Из всего, что мне известно, я делаю вывод, что это инсценировка, а в качестве ассасинов выставлены тела погибших этой ночью жандармов. В деревне, несмотря на ночной ливень, почти полностью выгорело два дома - таверна и дом старосты. Исчезновение Боккажа объясняют тем, что в связи с вероятностью повторного нападения король в целях безопасности укрылся в неизвестном месте. Приказ, ранее данный войскам Андалана самим королём, сегодня был подтверждён его советником Эдингорном.

Герцог выдержал короткую паузу и уже менее официальным тоном добавил: - Вельможи начали грызню. Уже убито несколько ближайших слуг, наложница и все три секретаря Боккажа. Их смерть списали на нападение ассасинов. Убирают тех, кто слишком много знает или представляет угрозу в борьбе за власть.

- Муаль алхиихсан аль ла ульминахси путхна (крысы пожирают труп умершего кота (древний сандорин))! - тихо выругалась Саа-Мохан. - Пресренние шакалы, на што они натеются?
- Человеческая скверна! Всё очень просто. Бароны хотят урвать земли, ну а вельможи желают убрать со своего пути всех возможных конкурентов, оттянуть время и объявить о капитуляции Андалана. А дальше - присяга на верность императору. Глядишь, ты уже весь такой в белом и к тому же наместник провинции Андалан! - зло процедила сквозь зубы Санди-ведьма.
Саа-Мохан понимающе кивнула, соглашаясь с ней.

- Нушно только фремя, фойни мошно било испежать. Немношко тонкой игры с флиятельними фельмошами Анталана, и они сами уничтошили би сфоеко коспотина, а патом и друк друка.
- Это так, но как раз времени у нас нет. Мы должны окончательно и бесповоротно стереть человеческую скверну с лика Сидонии! – поднявшись, император подошел к одной из стен шатра и резким движением отдёрнул занавеску. Взглядам членов военного совета предстала растянутая на деревянной раме карта Меласской долины. - Герцог, какими данными по противнику мы сейчас располагаем?

- В самой горловине сейчас сосредоточено два жандармских корпуса, произнёс тот, подойдя к карте. - К сожалению, численный состав подобных корпусов не постоянен, в среднем пять-семь тысяч солдат. Оба корпуса сейчас рассредоточены по деревням и фрименским фермам, но всё же большая часть их занимает позиции ближе к топям. После ночного нападения гулей... - тут герцог сделал многозначительную паузу и взглянул на Лилит. - После ночного нападения гулей один из корпусов понёс довольно ощутимые потери, но по нашим данным погибших немного, в основном это ранения различной степени тяжести. Это что касается тех войск, что находятся в Меласской долине. Основные силы Андалана, как я уже говорил ранее, ускоренным маршем движутся в сторону долины, и их прибытие ожидается буквально через двое-трое суток. Эта армия поистине огромна, по приблизительным подсчётам не менее ста восьмидесяти тысяч. Проливные дожди затрудняют продвижение, и поэтому основные части пехоты и конницы движутся сейчас двумя колоннами. Кавалерия идёт по Андаланскому тракту, пехотные корпуса следуют по Мелиоланской дороге, - говоря всё это, герцог указывал направления на карте.

- А как насчёт обозов и метательных машин? - задал вопрос один из командующих корпусами.
- Вот с этим совсем интересно. Дело в том, что из-за раскисших дорог всё войсковое обеспечение изрядно отстаёт от передовых частей, а артиллерия вообще застряла и продвигается вперёд с черепашьей скоростью.

- Как-то всё слишком легко. Они словно приглашают нас напасть первыми, - с сомнением в голосе пробурчал Сэпхэм.
- В любой армии важна дисципина, и войска Андалана исправно выполняют приказ своего короля. Боккаж потребовал, чтобы армия незамедлительно и как можно быстрее прибыла в Меласскую долину, вот и весь сказ, - пояснил герцог. - Причём считаю нужным уточнить, что в сложившихся обстоятельствах этот приказ практически невыполним. Артиллерия и обоз не могут двигаться так быстро, как обычные войска. Если исходить из того, с какой лихорадочной поспешностью выполняется распоряжение Боккажа, то можно сделать вывод, что верховное командование армией Андалана ещё не знает о том, что их король убит.

- Я бы не была так в этом уверена, - головы всех присутствующих повернулись в сторону доселе молчаливо сидевших в уголке императриц.
- Я бы не была так уверена, - повторила Лилит. – Армия - это основа мощи любого государства и любой власти. Армия необходима при любом перевороте. Метательные орудия уже второй вопрос. Главное - солдаты. Так что главнокомандующий армии Андалана вполне может быть в курсе всех событий, а то и являться одним из тех вельмож, что затеяли захват власти. Нам же в подробностях неизвестна вся эта кухня, отчего бы не предположить, что советник Эдингорн, под чьим началом находятся жандармы, в конфликте с главнокомандующим армии, и тот спешит сюда, чтобы устранить конкурента на власть?
- Вот что, - оборвал её Муилькор. - Я созвал вас сюда не для того, чтобы вы выдвигали различные версии происходящих в Андалане событий!

Императрица, потупив взор, молча опустилась на банкетку. Присутствующие притихли, выжидающе глядя на императора. С этой минуты ни у кого уже не оставалось сомнений в том, что он сильно раздражён.
- Дан-Мохэм! Как обстоят дела с оборудованием тисеров?
- Таки исполняем и к указанному сроку поспеем. Дело государя повелевать, ну а за нами не задержится, - встав со своего места, ответил идиш.

Император удовлетворённо кивнул.
- Чтобы не привлекать лишнего внимания, площадку по оборудованию тисеров расположили в Везинской чаще, это в двадцати лигах отсюда. За двое суток всё исполним.
- Отлично, друг мой, на тебя всегда можно положиться.
Польщённый императорской похвалой, начальник службы обеспечения занял своё место.
- Теперь что касается сил противника. Объединённая армия на то и объединённая, что большую её часть составляют войска союзников Андалана и вассальных баронов. Думаю, что было бы недурно, если кое-кому из этих баронов станет известно о смерти Боккажа. К сожалению, я почему-то не вижу среди нас бошар-ассасина Колодаи. Наверняка ей известны имена тех баронов и лордов, кого втянули в этот поход по принуждению.

- Насколько мне известно, бошар-ассасин сегодня днём отбыла в синодальный храм ордена, - вставил своё слово герцог. - Ей же надо отчитаться перед Преподобной в том, что заказ на жизнь Боккажа выполнен, - пояснил он, отвечая на хмурый взгляд императора.
Муилькору стоило немалых трудов подавить в себе вспышку гнева. Он только сдержанно кивнул, но герцог успел заметить, какой яростью сверкнули его глаза и как заиграли желваки на скулах. Отсутствие Колодаи на военном совете явно вызвало недовольство императора.
- Теперь что касается самого вторжения, - деловым тоном продолжил Муилькор.
Хелена слегка наклонилась в сторону Лилит.
- Я давно его таким не видела, - едва слышно прошептала она.
- Он в бешенстве, - не поднимая глаз на мужа, отозвалась та.
- Теперь что касается вторжения, - повторил Муилькор и перевёл взгляд на царицу Саа-Мохан. - Всадники сульми, пожалуй, единственные, кто способен действовать мобильно и быстро. Их кони легки, и раскисшая почва не станет для них большой проблемой.

Посему право первыми вступить в земли Андалана предоставляю им. Основные силы выступят тем же днём, но ближе к вечеру. На конницу сульми возлагается задача полного и беспощадного истребления расквартированных в Миласской долине жандармских корпусов. Пленных не брать! Нашей главной целью является не просто разгром армии Андалана, а её полное уничтожение! - подойдя к карте, император показал главное направление удара. - Прижать к болотам и подчистую истребить всех. Действовать стремительно и беспощадно, чтобы ни одна тварь не смогла убежать! К тому моменту, как всё будет кончено, должны подойти наши основные силы.
Царица хищно улыбнулась.

- О! Претвидится польшая охота! Солнцеподопный мошет бить уферен, мои фоини стелают фсё как нато.
Император кивнул.
- Вместе с конницей сульми пойдут норвические берсерки. Конунг Олаф!
- Да, государь! - отозвался здоровенный рыжеволосый громила в клёпаной кожаной куртке и накидке из медвежьей шкуры. Берсерк был настолько громаден, что когда он поднялся, присутствующим показалось, что это настоящий медведь.
- Конунг Олаф, всадники сульми не будут задерживаться в деревнях и на фермах, зачищая их от засевших там жандармов. Пусть этим займутся твои ребята. Твой корпус должен выйти вот к этой реке и занять там позиции. По докладам наших соглядатаев этот берег сухой и более высокий, посему сразу же вели приступать к строительству укрепленного лагеря. Тут непроходимый лес, он надёжно прикроет наш правый фланг. Ты понял?
- Да, государь.
- Теперь что касается самого интересного. Сэпхэм!
- Слушаю, государь.
- Твоим ребятам суждено претворить в жизнь доселе невиданное. Поговори с Дан-Мохэмом, он назовёт тебе количество войск, которые потребуются для переброски на тисерах. Для этого отбери самых проверенных бойцов. Подобное в истории Сидонии никогда ещё не осуществлялось. Вы жители гор, высота вам не в диковинку, поэтому подобную операцию я могу поручить только твоим парням. Помимо вас в этом мероприятии примут участие и сурдурукары, правда, вся тяжесть задачи всё равно ложится на плечи орков. В условиях раскисших дорог действия конницы ограничены. На вас возлагается задача оказаться за спиной приближающейся армии Андалана и ударить ей в тыл. Высаживаться будете тут, возле этой гряды холмов, если что, то там и конница вам поможет.

Сэпхэм довольно усмехнулся, обнажив крепкие клыки.
- Мне по душе такая потеха!
- Дочь!
Санди ведьма подобралась, устремив выжидающий взгляд на отца.
- Основные силы твоих войск остаются в лагере в полной боеготовности. После того как тисеры высадят в тылу андаланской армии передовые части под командой Сэпхэма, они вернутся сюда, чтобы осуществить основную переброску.
- Хорошо, отец! Но я опасаюсь за троллей, им вряд ли понравится идея полетать.

- В таком случае придержим их в резерве, пусть они окажутся вторым неприятным сюрпризом для андаланцев, - ответил ей Муилькор.
- Сами по себе тролли мало управляемы, дисциплина поддерживается на ментальном уровне контролирующими их сознание боевыми магами. Может, стоит пустить их первыми на боевые порядки противника? Тролли - это сокрушительная сила, - предложил король Патрик.
Муилькор кивнул.

- Это мы решим уже на месте, но мне нравится такое предложение.
- А мне нет, - тихо возразила Санди-ведьма. - Тролли - мои подданные, и пусть они не столь сообразительны, как все прочие, но они не безмозглые животные, чтобы к ним относились как к пушечному мясу. Они всё чувствуют и страдают не меньше других.
Сидевший подле своей царицы Сэпхэм одобрительно кивнул.

- Тролль наиболее страшен в бою против тесно сплочённого строя противника и практически бесполезен в беспорядочной схватке, в которой он будет представлять серьёзную угрозу для своих же воинов. В ярости тролль становится практически неуправляем. Такое состояние может оборвать ментальную связь с магом, - не выдержав, вмешалась Хелена.

Соглашаясь с пояснением матери, Санди кивнула.
- Троллей придержим в засаде и поручим им конницу Андалана, - отрезал Муилькор - Так, теперь король Патрик. Твоим эльфийским стрелкам тоже предстоит полетать. Выбери самых наилучших. Позаботься о запасе стрел, я хочу, чтобы на головы андаланцев пролился смертельный ливень. Для этой задачи выделяю вам четыре тисера.
- Будет сделано, государь!

- И вот ещё что... - выдержав короткую паузу, произнёс император. - Насколько мне известно, местное население изрядно натерпелось от своей же собственной армии, но также бесспорно, что для всех андаланцев империя является захватчиком. Давайте уж постараемся сделать так, чтобы это мнение переменилось. Никаких иллюзий насчёт того, что нашу армию ждёт тёплый приём, строить, конечно, не следует, но и относиться к фрименам как к потенциальным врагам также не стоит. Посему я требую: никаких жестокостей и притеснений по отношению к мирным жителям не творить! Мы освободители, а не захватчики! Всем ясно?
Присутствующие закивали головами:
- Да, государь.
- Это бесспорно, государь.
- Та, это так, косутарь.
- А теперь я желаю видеть бошар-ассасина Колодаи! - мрачно сверкнув глазами, произнёс Муилькор. - Герцог, немедленно отправьте гонца в синодальный храм. Не позднее завтрашнего утра Колодаи должна быть в лагере! Её знания о противнике и её ассасины сейчас нам необходимы как воздух. На сегодня всё!
Император устало опустился в своё кресло.
- Сэпхэм!
- Да, государь.
- Останься.
- Слушаюсь, государь, - ответил тот, быстро переглянувшись со своей госпожой.
В опустевшем шатре остались лишь Муилькор, Сэпхэм и все три императрицы.
Сурово нахмурив брови, император взглянул на жён.

- Я сказал, что все свободны, - сухо произнёс он.
Бледная как мел Лилит попыталась было встать, чтобы уйти, но Ленор незаметно дёрнула её за рукав, и та покорно опустилась обратно. Ничего не сказав, Муилькор укоризненно качнул головой и отвернулся.
- Ты хотел поговорить с той девчонкой из Андалана, - обратился он к Сэпхэму. - Я сейчас же велю привести её.
- Обожди, государь. Не следует так торопиться.
- Ты передумал?

- Нет, государь, но мне кажется, что сейчас не самое подходящее время для таких разговоров.
- Нет, друг мой. Если что-то тебя так в ней заинтересовало, то, думаю, будет лучше, если всё решится именно сейчас. Негоже, если накануне решающей битвы голова военачальника забита посторонними мыслями, - произнёс Муилькор и хлопнул в ладоши.
- Не спеши, государь! Мало ли что могло показаться старому орку! Я расскажу тебе одну историю, а дальше ты сам решишь, как поступить с этим.

Тяжёлый полог шатра шевельнулся, пропуская одного из императорских порученцев.
- Вот что, дружок, передай Люси, чтобы она... - Муилькор на секунду заколебался, посмотрев на Сэпхэма, - чтобы она принесла нам что-нибудь легонькое перекусить.
- Благодарю, государь, - тихо произнёс старый орк, когда порученец вышел.

- Я слушаю тебя.
- Дело в том, государь, что эта девочка напомнила мне одну очень давнюю историю, - смущённо кашлянув, начал Сэпхэм.
- Это случилось задолго до Исхода. Я тогда был молод и горяч. Меня вечно тянуло вляпаться в какие-нибудь авантюры. Однажды, сидя с приятелями в таверне и изрядно нахватавшись эля, я не на шутку повздорил с каким-то парнем. В общем, мы с ним здорово сцепились, и так уж вышло, что я его... - Сэпхэм нахмурился, - я его убил. Состоялся совет старейшин, и перед главами рода я не стал отрицать факта, что, хотя это была обычная пьяная драка, вся вина лежит целиком на мне. В общем, старейшины рода, следуя древним законам горцев, рассудили, что родственники погибшего должны сами решить мою судьбу. Те выбрали кровную месть. Сначала мать уговаривала меня бежать. Но я твёрдо решил, что бегство это позор, и я не стану этого делать, ибо никогда не боялся смерти и считал, что кровники имеют полное право на мою жизнь, ведь я отнял жизнь их единственного сына. Тогда мать приказала мне уйти. Слово матери для орков закон. Никто не посмеет обвинить мужчину в трусости, если он был вынужден так сделать, следуя указу своей матери. Скрепя сердце, я покинул родные края и бежал в земли клана Зелёных Дубрав.

Пока Сэпхэм рассказывал, императрицы пересели за стол. Император хмуро взглянул на них, но ничего не сказал и продолжал внимательно слушать рассказ старого орка.

- Будь я обычным фрименом, устроился бы в какую-нибудь семью и помогал ей на ферме. Но я был охотником и поэтому долго не мог найти себе подходящее дело. Сначала я подался было в скорняки, потом в помощники кузнеца, но быстро понял, что всё это не моё. Тогда я затесался в приключенцы и довольно долго мотался по просторам Сидонии. Тут без лишней скромности могу сказать, что за эти годы я облазил полмира.

В шатёр вошла Люси, и Сэпхэм умолк. Дождавшись, когда девушка подаст скромный ужин и выйдет, он продолжил свой рассказ.
- Я прошу простить старого брюзгу за излишние подробности, но... - орк на пару секунд умолк и поднял глаза на Хелену. – Та, Кто Видит поймёт меня, - тихо сказал он.
Муилькор взглянул на жену. В её глазах он увидел боль и сочувствие.
- Тебе надо выговориться, ты слишком долго держал это в себе, - произнесла Хелена.

- Да, государыня. Это так, - ответил Сэпхэм и опустил голову.
Немного помолчав, он продолжил:
- Долгие годы я мечтал вернуться домой, но, исполняя приказ матери, старался держаться подальше от родных краёв. Во время одного такого путешествия я остановился на ночь в небольшой деревне и там узнал, что уже на протяжении нескольких месяцев её жителей терроризирует огромный гуль. Сначала он воровал овец, потом задрал двух коров, потом напал на женщину, отправившуюся в лес за земляникой. Дальше он осмелел настолько, что однажды ночью пробрался в один из домов, где убил и сожрал двух стариков-супругов. Несколько раз фримены пробовали устраивать облавы, чтобы убить гуля, но он оказался не так прост и всякий раз умудрялся избегать расплаты.

Я решил, что будет правильно, если в качестве благодарности за оказанное жителями деревни гостеприимство и предоставленный ночлег я выслежу и убью тварь. Несколько дней я выслеживал гуля и в конце концов смог его убить. Затем я продолжил свои путешествия, но этот случай заставил меня задуматься над своей жизнью. Я преступник, я совершил зло, на моей совести смерть ни в чём не повинного брата по крови. Я так и не мог смириться с тем, что, исполняя наказ матери, бесцельно слоняюсь подобно бездомному псу по лесам и полям Сидонии, ища встречи со смертью. Мне надо искупить свой грех, и таким искуплением может стать только моя помощь ближнему.

Однажды, когда судьба занесла меня в земли Андалана, я случайно набрёл на одно из заброшенных святилищ Праматери, где и принёс клятву в том, что отныне вся моя жизнь будет отдана во служение Праматери и своим братьям.
Сэпхэм качнул головой и взглянул на Муилькора.
- Не знаю, почему, но я решил, что эту клятву обязательно и всенепременно надо произнести вслух. Когда я говорил слова клятвы, на один из каменных столбов святилища неожиданно опустилась сова. Совы не летают солнечным днём, и я уверовал, что это была вестница Праматери, что Дану вняла мне и дала знак, что клятва ею принята. Я стоял и смотрел на сову. Она была так близко, что протяни я руку - и смог бы дотронуться до неё. Я глядел на птицу, а она смотрела на меня, не отрывая взгляда. И тут меня осенило, что это не обычная сова, что передо мной сама Праматерь. Это была Дану! У птицы были не совиные глаза, а красивые карие женские очи, и в них я увидел истинную всеобъемлющую любовь. И ещё я, как в зеркале, увидел в этих глазах всю свою прожитую жизнь и понял, что прожил её не так, как должно... - старый орк замолчал, вспоминая.

- "До исхода в истинном облике дочери моей дух мой да не оставит вас. До той поры буду пребывать среди детей своих, но в любом обличье узнают меня истину ищущие", - процитировала Лилит.
- Ты узнал её даже в обличье совы. Это действительно была Праматерь, - утвердительно кивнула Хелена. – Почему же ты до этого никому ничего не рассказывал?
Сэпхэм горько усмехнулся.
- Рассказывал, но мне мало кто верил. Иные всю жизнь ищут истину, а тут Праматерь является какому-то презренному орку-отступнику.
- Раскаявшемуся отступнику, отступнику, вставшему на путь истины, - тихо заметила Лилит.
Сэпхэм благодарно склонил голову.

- Тогда я решил, что лучше буду держать язык за зубами. Только моя госпожа, когда я поведал ей эту историю, безоговорочно поверила мне и сказала то же самое, что и вы.
С того самого дня я посвятил себя служению Праматери. Убийство гулей и прочей нечисти перестало быть для меня самоцелью. Я убивал только тех тварей, что причиняли беды моим братьям, - Сэпхэм вздохнул. - К сожалению, я вскоре убедился в том, что порой не только гули, вульверины и гарпии приносят горе. Они всего лишь животные. Однажды, когда я оказался на границе Вересквых Пустошей и баронства Нана-Марог, судьба занесла меня на разорённую ферму идишей - и разорили её отнюдь не гули. Гули не убивают мужчин ударом меча. Они не топят стариков в колодцах и не насилуют женщин. Я ходил по ферме, и от ужаса волосы шевелились у меня на голове. Я смотрел на тела и думал: "У кого рука поднялась совершить подобное злодеяние?"

Весь вечер я занимался тем, что сносил тела в дровяной сарай. Потом облил всё керосином и предал очищающему огню. Глядя на этот погребальный костёр, я твёрдо решил, что во имя справедливости и Праматери должен покарать виновных. С рассветом я покинул пепелище и двинулся по следу. Найти его было не сложно, ибо на пыльной дороге все читалось подобно раскрытой книге. Я знал, что преследую небольшой обоз, состоящий из двух тяжело нагруженных телег, запряженных буйволами, и пяти сопровождающих верховых. Две лошади, должно быть, привязаны к телегам, а их всадники заняли места на облучках. Весь день и часть ночи я преследовал этот обоз и уже ближе к рассвету увидел догорающие костры их лагеря.

Спутанные лошади паслись на ближайшем лугу. Там же лежали и отдыхающие буйволы. Я ни секунды не сомневался в том, что мне нужно делать. Оставив своего коня в ближайшем овраге, я ползком отправился к стоянке этих бандитов. Перво-наперво я нашёл тех двоих, что караулили лагерь и приглядывали за животными. Тихо перерезав им глотки, я тут же перебил и всех, кто спал в лагере. Они были воинами барона Нан-Марог. Когда же я заглянул в одну из телег, то обнаружил там девчонку... - Сэпхэм умолк и обвёл взглядом напряжённо внимавших слушателей.

- Когда я вытаскивал её из этой телеги, она извивалась и визжала, как сумасшедшая. Мне стоило немалых трудов успокоить её и убедить, что ничего дурного я с ней делать не собираюсь. Позже она рассказала, что солдаты попросились к ним на ночлег. Оказывая радушный приём этим нежданным гостям, никто из её семьи и представить себе не мог, чем для них это обернётся. Солдаты почти сразу же начали вести себя нагло и вызывающе, а ночью устроили кровавую оргию. Слава Праматери, девчонку трогать не стали, решив прихватить её с собой. Они только связали её и бросили в одну из телег, а свою похоть удовлетворили с её матерью и сестрами. Лёжа всю ночь в этой телеге и холодея от ужаса, она слышала душераздирающие крики и мольбы своих близких. А под утро солдаты нагрузили телеги всем, что им приглянулось в доме, и тронулись в путь.

Я даже представить себе не могу, каково ей было лежать связанной в этой телеге и слушать, как эти выродки со смехом вспоминали, как они глумились над её близкими и как их убивали. В доме они прихватили изрядный бочонок вина и пили всю дорогу. Это и спасло её - они просто нарезались и забыли, что она лежит в другой телеге. Поэтому мне и удалось с ними так легко расправиться, они все были в стельку пьяными.
Когда я освободил и наконец-то успокоил её, то сказал: "Иди, ты свободна. Наверняка у тебя есть какие-нибудь родственники, иди к ним". Но она только трясла головой и рыдала. У неё больше никого не было, и тогда я решил: будь что будет. Пусть меня убьют мои кровники, но я отвезу эту несчастную девочку к своей матери, она добрая женщина и сможет позаботиться о бедняжке.

Я так и сделал. Мы взяли двух коней убитых мною солдат. На одного навьючили то, что могло нам пригодиться в пути, а на другом ехала Лансия - так звали эту девочку. Это была странная компания: девчонка из идишей и орк. Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания посторонних, мы придумали историю, будто бы Лансия дочка фермера, едущая в Вересковые Пустоши в гости к тётке, а я по договорённости с отцом сопровождаю её в качестве охранника.
Правда, вскоре мы убедились, что наша история никого не интересует, и нам не надо ничего придумывать. Это происходило в дни Исхода. Все дороги были буквально запружены толпами народа, идущего и едущего в земли клана Вересковых Пустошей, чтобы собственными глазами узреть вернувшуюся Преподобную Мать. Я тогда сказал себе: "Сэпхэм, перед твоими глазами предстала сама Дану, неужели ты откажешься узреть дочь её Белагестель?" Мы изменили маршрут и прежде чем ехать в Сумеречные горы присоединились к толпам паломников. Я видел Преподобную Мать, я видел её глаза. Это были глаза Дану, и тогда я уверовал, что это истинная Преподобная Мать.

- Это было так давно... - вздохнула Хелена.
- Да, много воды утекло с тех пор, - согласился Сэпхэм.
- Как я понял, та девочка была очень похожа на эту, которую ты видел сегодня? - спросил Муилькор.
- Как две капли воды, государь. Как две капли воды.
- А что с ней стало? Ведь эта девочка, Липси, сказала, что она сирота.
Сэпхэм качнул головой.
- Я не знаю, государь. Лансия ушла от нас.
- Это как? - поинтересовалась Ленор.

- Я довёз её до своего дома и всё рассказал матери. Она даже не задумывалась, сразу ответила: "Конечно, пусть остаётся, она ведь столько всего пережила!" И Лансия поселилась в моём доме. Для матери она стала как дочь. Я тоже остался, ибо узнал, что мои кровники давно погибли, их дома смыл сель. Так мы и жили втроём. Моя мать и Лансия занимались хозяйством, а я, узнав, что в наших краях поселилась Чёрная Ведьма, решил, что будет славно, если я во имя Праматери пойду к ней на службу. Так я попал к своей госпоже.
Шли годы. Лансия выросла, и моя мать как-то сказала мне: "Послушай меня, сын. Ты взрослый мужчина. Твои сверстники давно завели семьи и порадовали своих родителей внуками. Возьми Лансию в жёны, она славная девушка и отменная хозяйка. Неужели ты не видишь, как она смотрит на тебя, как вздыхает вечерами?" Тогда я ничего не ответил, только пообещал, что хорошенько подумаю над этим. В ту пору как раз объявились орды стайных гулей, и по приказу своей госпожи я отправился с войском на большую облаву. Почти год меня не было дома, а когда случилась оказия, и я проездом заскочил домой, то увидел, как расцвела Лансия. Она стала красивейшей женщиной. Той же ночью она сама пришла в мою комнату и легла со мной. "Сэпхэм, я ждала тебя. Стань моим мужем!" - сказала она. - Сэпхэм умолк и тяжело вздохнул, покачав головой.

- До сих пор не прощу себя за то, что я ответил: "Ты молода и красива, а я гожусь тебе в отцы и люблю тебя как свою сестру. Ты из идишей, а я орк. Ты свободна, а я во имя Праматери служу своей госпоже. Я воин, а жизнь воина может оборваться в любой момент. Я не хочу делать тебя несчастной". Она ничего мне на это не сказала и молча ушла, а я рано утром уехал. Домой я вернулся только через полгода, после того, как нам удалось истребить орду гулей, но Лансии уже не было. Мать сказала, что она ушла той же весной. Долгие годы я пытался найти её, чтобы рассказать, как тоскую по ней и раскаиваюсь о том, что сказал той роковой ночью, но следы Лансии затерялись. Единственное, что мне удалось узнать, - что её видели в землях Андалана, и что она вроде как вышла там замуж, - Сэпхэм замолчал, задумавшись о чём-то своём.

- Эх, мужики! - вздохнула Лилит. - Все вы одним миром мазаны, всё вас на подвиги во имя великих идей тянет!
Муилькор, а следом за ним и Сэпхэм, поднялись.
- Эта девочка...
- Липси, - напомнила Хелена.
Император кивнул.

- Эта девочка Липси, она жила в одной из приграничных деревень.
- Именно в том доме, где она жила, и был убит Боккаж. Это её дядюшку сегодня вздёрнули жандармы, а его сынулю, того жирного борова, что якобы был пособником ассасинов, прошлой ночью прирезал не кто иной, как наша Колодаи, - пояснила Ленор.
Муилькор взглянул на жену, потом перевёл взгляд на Сэпхэма.
- В общем, пока ничего ей говорить не будем, сейчас не до того. Но как только разделаемся с армией Андалана, сразу же велю Колодаи разузнать всё, что касается родни этой Липси. Глядишь, и про твою Лансию что-нибудь выясним.
- Благодарю, государь! - с поклоном ответил Сэпхэм.

* * * * *

Не спалось.
Сидя неподалёку от штабного шатра, Муилькор в задумчивости курил трубку.
За его спиной послышался лёгкий шелест травы.
- Это был самый длинный день в моей жизни, - не оборачиваясь, тихо произнёс император, выпустив клубы табачного дыма.
Подойдя к нему сзади, Ленор положила руки на плечи мужа и тесно прижалась к его спине.
- Это было необходимо? - всё так же тихо спросил Муилькор.
- Необходимо что?
- Ты страшно рисковала не только собой, но и Милой! Вас же могли убить. Как ты могла так поступить? Ради чего?
- Ради тебя. Ради империи. Ради подруги. Если бы я не вмешалась, то Мила попала бы в руки андаланцев. Она шла на верную смерть. Я уже говорила, что они поджидали её.
- Ты императрица, ты могла всё отменить. Ни к чему было делать то, что вы сделали.
- Я не могла отменить приказ Преподобной, я всего лишь гроссмейстер ордена.
- Но ты императрица!
Ленор вздохнула.
- Я тебе всё рассказала. Ты знаешь, почему я это сделала. Я действовала от лица ордена.
- От лица ордена! Опять орден! И вы опять не послушались меня. Я же велел вам уехать.
- Прости... - Ленор наклонилась, прижавшись щекой к голове мужа. - Отныне мы не состоим в ордене. Мы отправили письмо Преподобной.
- Сядь.
Ленор послушно опустилась рядом с мужем. Отложив в сторону трубку, он обнял жену за плечи.
- Ты понимаешь, что если бы с тобой что-то случилось, я не смог бы жить без тебя? - спросил он, ища взглядом её глаза.
- Алл, я сделала то, что должна была сделать. Ты не должен был встречаться с Боккажем, он бы убил тебя.
- Ты удивительная женщина,- тихо сказал он, проведя ладонью по щеке жены. - Ты удивительная женщина, и я безумно тебя люблю! - он наклонился и с величайшей нежностью поцеловал её в губы.
- Ты мой муж, господин, ты мой император, - прошептала Ленор.
- Эх, Ленни! - вздохнул Муилькор. – И всё же так рисковать было нельзя.
- Милый, да я бы дала себя разрезать на мелкие кусочки тупым ножом, чтоб спасти твою жизнь! Чтоб я сдохла!
- А ты подумала, что для меня твоя жизнь бесценна?
- Нас три.
- И жизнь каждой из вас бесценна, но ты-то у меня одна. Одна, единственная и неповторимая, - он ещё крепче прижал её к себе. - Неповторимая моя Ленни.
Она хотела что-то ответить, но Муилькор запечатал ей рот долгим поцелуем.

* * * Продолжение следует * * *