Серия пятая
«ВОТ И ЛЕТО ПРОШЛО, СЛОВНО И НЕ БЫВАЛО…»
«Альбатрос» ещё только приближался к пристани Златицкого речного вокзала, когда вышедшие на палубу друзья разглядели на стоянке машину Боговичей. А спустя пару минут Власта с Лешеком заметили и отца, который прохаживался около автомобиля и, прикрыв рукой глаза от заходящего солнца, всматривался вдаль.
— Ну вот мы и дома, — проговорила Янка.
— Угу. К сожалению, — буркнула в ответ Власта. Её глаза всё ещё были красными от недавних слёз.
Подруга улыбнулась.
— Да ладно тебе. Можно подумать, ты не соскучилась по дому.
Власта только пожала плечами. Да, конечно, она соскучилась… По их уютному дому на Кленовой улице в респектабельном пригороде Златиц, по своей комнате, по папе и маме, по бабушке Эльжбете, по служившей у них с незапамятных времён семейной паре Зузанне и Мартину и даже по толстому ленивому коту Эскамильо. Но, как ни стыдно было в этом признаваться, если бы у неё был выбор, то Власта, не колеблясь ни минуту, променяла бы встречу с родными на хотя бы ещё одну встречу с графом Враногорским…
Внизу уже подавали трап, с берега кричали и махали руками встречающие. Настал тот момент, о котором говорил Ладислав. «Не люблю расставаний». Эти слова, произнесённые милым сердцу голосом, всё время звучали у Власты в ушах, пока они прощались со всеми попутчиками, с которыми успели подружиться в круизе — с паном Кашпаром, с молодожёнами Каткой и Мирославом, с Ленкой и её родителями... Все дамы покидали теплоход с охапками цветов в руках, и от этого постоянного напоминания о злосчастном конкурсе на душе становилось ещё более скверно.
Единственное, с кем не жаль было расставаться — так это с Петрой и её мачехой. За время обратной дороги Барбора так и не успела поправиться и походила на бледную тень себя же самой. Спускаясь на берег, она еле плелась, буквально повиснув на руке у встречающего их водителя. Петра же тем временем остановила Лешека, отвела подальше от посторонних ушей и теперь что-то оживлённо говорила ему, то и дело кокетливо пряча лицо за большим букетом.
Руки Янки и Власты тоже были заняты цветами, а их вещи нёс матрос Штефан. Едва сойдя с трапа, парень отозвал Яну в сторону. Власта деликатно отвернулась, но всё равно слышала, что неудачливый поклонник просит у её подруги номер телефона, а та отвечает, что не видит смысла в продолжении знакомства — ведь Штефан будет в плавании до самой осени, а когда закончится навигация, уже она, Янка, отправится в школу, и ей будет не до общения. Штефан, однако, настаивал, разговор грозил затянуться. Власта уже решила идти к папиной машине одна, как вдруг её окликнул знакомый голос:
— Эй, зайчик! Притормози-ка на минутку.
Она нехотя остановилась. Желания разговаривать со Зденеком сейчас не было никакого. За время круиза неприятное впечатление, которое он произвёл на неё с первого взгляда, переросло в стойкую антипатию. Конкурс же стал последней каплей. Власту не смягчило даже то, что напоследок Зденек поделился с ними всеми сделанными во время круиза фотографиями. Его снимки, конечно, оказались очень хороши — но Ладислава ни на одном из них не было. Зденек повёл себя как дисциплинированный турист и ни разу не нарушил запрет фотографировать его сиятельство.
— Что тебе? — не слишком учтиво отозвалась Власта.
— Да вот, хочу тебе подарок сделать… Маленький, так сказать, сувенир на память о Врновой горе и её владельце… — он противно хихикнул.
— Что-что?!
— Да ничего! Чавочка с хвостиком… На, короче, — и долговязый сунул ей в руки здоровенный пакет, в котором лежало нечто прямоугольное, большое, но плоское.
— Зденек… Что это?
— Зайчик, ну сколько можно тупить? Портрет это. Тот самый.
— Ты отдаёшь его мне? — Власта всё ещё не могла поверить неожиданно свалившемуся на неё счастью.
— Да так уж и быть, отдаю, — хохотнул долговязый. — Мне он всё равно без надобности. Я-то его на стенку не повешу и молиться на него не буду. В отличие от некоторых…
— Зденек… — Власта только что не вырвала пакет из его рук и прижала к груди, чуть не выронив при этом свои цветы. — Так неожиданно… Спасибо тебе!..
— Да не на чем, зайчик! Владей на здоровье. Только не целуй его слишком часто, а то дырку в холсте процелуешь.
Зденек громко заржал, весьма довольный своей шуткой, подхватил чемодан и уже хотел идти, но Власта его остановила.
— Подожди, Зденек, я не могу просто так взять его у тебя... — она порылась в сумке и достала голубой конверт с логотипом туристической фирмы. — Вот, держи взамен мой приз.
И без того длинное лицо парня вытянулось ещё больше.
— Зайчик, у тебя с головой всё в порядке? Разве можно разбрасываться такими вещами? Ты хоть знаешь, сколько может стоить путёвка в морской круиз?
Но Власта только отмахнулась. Объяснять, что портрет графа для неё в любом случае дороже всех сокровищ мира, она не стала.
* * *
— Даже не верится, что я уже дома… — проговорила Власта, откидываясь на спинку кресла-качалки. — Представляешь, ба, я, когда проснулась утром в своей кровати, то в первый момент не поняла, почему не слышно плеска воды за окном…
Пани Эльжбета подняла глаза от книги и улыбнулась:
— Знаешь, у меня было то же самое после круиза. Я вдруг вспомнила… Точно такое же ощущение.
— Ну да, вы же с дедушкой тоже были в речном круизе, провели в нём свадебное путешествие, — кивнула Власта. — Ты как-то говорила… И куда же вы ездили?
— Туда же, куда и вы. Вниз по Ярне до Врновой горы.
— Да что ты! — Власта аж подскочила, и кресло под ней громко скрипнуло от резкого движения. — Ты была на острове! Неужели? И как тебе? Понравилось?
— Разумеется, понравилось, — чуть рассеянно отвечала бабушка. — Это же было свадебное путешествие…
— Ну расскажи, расскажи, мне же интересно!
— Да я мало что помню… — задумчивый взгляд пани Эльжбеты был устремлён через перила веранды далеко в сад. — Всё-таки больше сорока лет прошло. Я тогда была очень молода и, сейчас уже трудно в это поверить, довольно недурна собой…
— Не напрашивайся на комплименты, ба, ты у нас до сих пор красавица! — горячо заверила внучка. — А уж тогда — представляю себе! Небось, в том путешествии ты очаровала всех мужчин?
— Ну уж и всех, — усмехнулась бабушка. — Не преувеличивай. Хотя, скажу тебе по секрету, был там один студент… Сейчас уже и не вспомню, как его звали. Вроде бы, его фамилия была Новак... Но мы все так и называли его, вроде как в шутку, — пан Студент.
— И что же? Он ухаживал за тобой?
— Что ты, как можно! — возмутилась пани Эльжбета. — Я ведь на тот момент была уже замужней женщиной. Нет, он вёл себя как истинный джентльмен и не позволил себе ничего предосудительного. Но я сердцем чувствовала, что он влюбился в меня сразу же, как только мы познакомились…
И пани Эльжбета надолго замолчала, углубившись в воспоминания о своей далёкой юности.
— Скажи, ба, — Власта осторожно завела разговор на тему, которая интересовала её больше всего, — а ты видела хозяина замка?
— Графа Марека Враногорского? Разумеется, видела, как же иначе. Он принимал гостей за обедом… А когда меня выбрали королевой полночного бала, мы открыли торжество своим танцем...
— Ты была королевой бала! — Власта снова чуть не вылетела из кресла-качалки. — С ума сойти! И что же граф?.. Что там у вас было?
— В каком смысле? — пани Эльжбета оперлась локтем о перила, поправила очки и строго посмотрела на внучку. — Что ты хочешь этим сказать?
— Ну… — несколько смешалась та. — Я хотела узнать, как выглядел граф… Марек, да? А то ходят слухи, что все мужчины в роду графов Враногорских — писаные красавцы…
Бабушка снова помолчала некоторое время, а потом произнесла:
— Что ж, это редкий случай, когда слухи не обманывают. Его сиятельство и впрямь был очень интересным мужчиной… Женщины буквально сходили по нему с ума. Даже умирали от любви к нему, и это не преувеличение…
— Пани Эльжбета, Власточка! — позвала, выглядывая на веранду Зузанна. — Вот вы где! А я вас по всему дому ищу. Идите скорее, обед давно готов.
— Идём, нехорошо заставлять себя ждать, — пожилая дама поднялась из кресла. И Власта поплелась за ней, досадуя, что любопытный разговор прервался так не вовремя. Теперь неизвестно, когда у бабушки вновь будет настроение удариться в воспоминания, и будет ли вообще…
* * *
Прошло уже больше недели после возвращения из круиза, но Власта всё никак не могла настроиться на привычный образ жизни. Душой она была ещё там, на Врновой горе, и ежедневно вновь и вновь прокручивала в памяти каждую минуту пребывания на острове и, в особенности, каждую мелочь, которая так или иначе была связана с Ладиславом.
Его подарок она, как и обещала, носила постоянно, даже спала в нём, и снимала, только когда залезала под душ. Домашним Власта наврала, что купила медальон в антикварной лавке одного из прибрежных городков, и всех эта версия вполне устроила. А вот столь счастливо доставшийся портрет пришлось спрятать в глубине шкафа. О том, чтобы повесить на стену своей комнаты изображение красивого молодого мужчины, не могло быть и речи — мама ни за что не позволила бы. В вопросах нравственного воспитания дочери пани Эва была очень строга, её любимая фраза звучала так: «До окончания школы — никаких романов!» Властино целомудрие блюли весьма сурово, ей запрещалось даже увлекаться фильмами о любви и гулять допоздна, не говоря уже о большем. Так что приходилось встречаться с парнями тайком, с кучей предосторожностей, и завидовать белой завистью Янке. У той из родителей имелась только мама, но они с дочкой были подругами, и Янка обсуждала с ней все свои любовные дела. Власта же, напротив, привыкла держать всё в себе и ни с кем не откровенничать дома, разве что с Лешеком — и то не всегда. И, разумеется, вернувшись из круиза, ни намёком не обмолвилась маме о том, что влюбилась. На все настойчивые расспросы пани Эвы о владельце острова (её почему-то очень сильно интересовала его персона) Власта, дабы не выдать себя, отвечала, что видела графа лишь пару раз, и то мельком, даже не сумела его как следует рассмотреть.
Начало учебного года стремительно приближалось, казалось бы, сейчас самое время насладиться остатками каникул. А Власте совершенно не хотелось никуда идти и никак развлекаться. Все дни она проводила дома и если не пересматривала неизвестно в который раз фотографии круиза и не любовалась украдкой на вытащенный из тайника портрет его сиятельства, то сидела в саду или на веранде, гладила толстого кота Эскамильо и с утра до вечера мечтала… Сами понимаете, о ком.
Конечно, Власта отлично понимала, что вероятность ещё хотя бы раз увидеть графа практически равна нулю. Слишком уж в разных сферах они вращаются. Однако влечение, которое она испытывала к Ладиславу, с течением времени не только не ослабевало, но как будто даже наоборот, становилось сильнее день ото дня. Может, постоянно дразнивший её долговязый Зденек прав, и впрямь всему виной старинное колдовство, делающее всех мужчин в роду Враногорских столь неотразимыми? Иногда подобные мысли приходили в голову Власты, но она только усмехалась им. По её мнению, Ладислав не нуждался ни в каком колдовстве, он и без всякой магии запросто мог свести с ума любую женщину…
* * *
В тот вечер семья собралась за ужином позже обычного, поскольку отец задержался на работе. И когда он появился в столовой, то по выражению его лица домашние сразу поняли — что-то стряслось.
— Франтишек, у тебя что-то случилось? — встревожено спросила пани Эва.
— Да, случилось, — кивнул её муж. — У меня сегодня умерла пациентка.
— Как это грустно… Сколько ей было лет? — поинтересовалась бабушка.
— Месяц назад исполнилось двадцать шесть.
— Надо же, совсем молодая… И отчего она умерла?
— Самое неприятное, что выяснить это толком не удалось, — поделился Франтишек. — Подозревали анемию, онкологию, было ещё несколько вариантов диагноза — но ни один из них не подтвердился. Все анализы оказались в норме — а пациентка меж тем таяла на глазах. И сегодня у неё вдруг, неизвестно почему, остановилось сердце.
— Ужас какой! — ахала пани Эва. — А кто она такая? Я её знаю?
— Её ребята знают, — папа кивнул в сторону Власты и Лешека. — Они вместе ездили в круиз. Это пани Дудкова.
— Барбора! — вскричали в один голос брат и сестра.
— Она была с вами в круизе? — почти одновременно спросили взволнованными голосами мама и бабушка.
— Да… — потерянно отвечал Лешек. — Такая эффектная блондинка… Её даже выбрали королевой бала.
— Вот как? Что ты говоришь? — разахались мама с бабушкой.
Власта больше не прислушивалась к разговору за столом. Известие от папы неприятно поразило её, она даже перестала есть. Ей было всей душой жаль Барбору. Конечно, покойница была жуткой стервой, один этот подлый удар каблуком на балу чего стоил… Да и к Ладиславу Власта продолжала её ревновать. Но всё равно, когда умирают молодые люди, это представляется ужасной несправедливостью!
* * *
— Действительно, как-то очень странно, — согласилась Янка. — Она была такой энергичной — и вдруг сгорела, почитай, в считанные мгновения. И непонятно, из-за чего…
Подруги сидели на летней веранде своего любимого кафе в старом городе и в который уже раз за эти дни обсуждали смерть Барборы.
— Может, её отравили каким-нибудь медленно действующим ядом, который не оставляет следов? — предположила Власта.
— А кто, интересно, отравил? Кому она мешала? Разве что тебе, — хмыкнула Янка. — Признайся, это ты из ревности подсыпала яд в её бокал?
— Ну, знаешь!.. — возмутилась Власта. — Нехорошо шутить такими вещами. И потом, почему именно я? У Барборы был такой мерзкий характер, она кого хочешь могла вывести из себя… Наверняка у любого из обслуги на теплоходе и в замке нашёлся бы повод её отравить. Хотя, прости Господи, нельзя так говорить о покойнице.
И на несколько минут за столиком повисла пауза.
— Поверишь ли, Яночка, — призналась вдруг Власта. — Меня так и подмывало спросить у папы, не было ли у Барборы двух характерных ранок на шее… Похожих на следы от укуса… Я всё время думаю о том, что когда мы видели её последний раз, на шее у неё была косынка… Словно специально повязанная с целью что-то скрыть…
— Думаешь, она стала жертвой вампира? — хихикнула Янка. — Если так, то берегись — ты будешь первой, к кому она явится с того света, чтобы пить кровь.
— Тебе смешно…
— Конечно, смешно, — отвечала Янка, потягивая через соломинку коктейль. — Ты же знаешь, я не верю в упырей, призраков, зомби и прочую ерунду. Как бы их сиятельство ни старался, напуская на себя этакий мистический имидж, но на вампира он не тянет. Уж скорее на эту роль годится его секретарь… Так что выброси эти глупости из головы и лучше расскажи, как дела у Лешека. Ты что-то давно ничего о нём не говоришь.
— У Лешека? Да всё в порядке, что ему сделается… — Власта вдруг почему-то так сильно заинтересовалась своим пирожным, что не могла отвести от него взгляда. — Отдыхает, набирается сил перед новым учебным годом, наслаждается жизнью дома, а не в общаге…
— Власточка, — Яна положила ладонь на её руку. — Не пытайся меня обманывать, у тебя всё равно не получится. Я же вижу, что ты от меня что-то скрываешь. Расскажи всё как есть.
— Ты действительно этого хочешь? — подняла глаза Власта.
— Да, хочу. Предпочитаю лучше узнать горькую правду, чем пребывать в блаженном неведении. Говори, что там с Лешеком?
— Ладно, ты сама попросила. В общем… В общем, Лешек начал встречаться с Петрой, — собравшись с духом, выпалила Власта. — Ночь после похорон Барборы он провёл с ней. И сегодня, насколько я знаю, у них снова свидание, он предупредил родителей, что вернётся только утром… А вот теперь скажи — тебе и впрямь нужно было это услышать?
— Да, нужно, — кивнула помрачневшая Янка.
— Зачем, скажи? Ты же всё равно не перестанешь его любить после этого.
— Но по крайней мере буду объективно оценивать ситуацию. И понимать, что шансов у меня нет.
— Вот и у меня нет, — вздохнула Власта, отодвигая пустую тарелку из-под пирожного. — Вообще никаких. Где я — и где его сиятельство… А я всё равно не могу его забыть…
— Ну, это пройдёт, — попыталась утешить её Яна. — Время лечит все раны. На тебя просто подействовала вся эта романтическая мишура — замок, старинные легенды, ареол тайны… Да и сам граф тоже постарался запудрить тебе мозги, вон, даже медальон подарил. Но это забудется, и твоя влюблённость тоже пройдёт. Вот увидишь, скоро ты встретишь хорошего парня, полюбишь его, он полюбит тебя, и всё у вас будет хорошо.
— Не знаю, — покачала головой Власта. — Сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу забыть Ладислава…
* * *
Как пролетели последние дни летных каникул, подружки и заметить не успели. Но вот осень уже подошла вплотную к порогу, настало время собираться в школу. Как уже говорилось, Власта и Янка учились не в родном городе, а в школе-пансионе при монастыре святой Виолы, находившейся в двадцати с небольшим километрах от Златиц, на другом берегу Ярны. Столь близкое расположение было очень удобно, поскольку позволяло проводить дома почти каждые выходные. Если не было никаких важных дел, то в пятницу после дневных занятий они уезжали в Златицы и возвращались в школу в воскресенье вечером.
Утром тридцатого августа Власта с папой заехали за Янкой, жившей в центре города, чтобы вместе отправиться в школу. И первое, что сделала Власта, обосновавшись на новом месте, — это сбегала к Старому Йожину, привратнику, выполнявшему также всякого рода поручения учительниц и учениц, попросила вбить в стену над её столом гвоздь потолще и понадёжнее и торжественно укрепила на нём портрет Ладислава. Наблюдавшая за процессом Янка наморщила нос, и её гримаска не ускользнула от Власты.
— Ты что, против? Не хочешь, чтобы портрет в нашей комнате висел его портрет? — с вызовом спросила она.
Янка пожала плечами.
— Власточка, не обижайся… Но, по-моему, это и вправду лишнее.
— Вот как? Могу я узнать, почему?
— Во-первых, это вряд ли понравится нашим воспитательницам. Сама подумай, в комнате у старшеклассницы — и вдруг портрет мужчины. Ты же знаешь, что по школьным правилам нам разрешено ставить на тумбочки или вешать на стены только фотографии семьи — но ни в коем случае не фото парней, и не постеры с певцами и актёрами.
— А вот и нет! — тут парировала Власта, которая давно подготовилась к подобному разговору. — Я уже подумала над этим. Портрет Ладислава — это совсем не то же, что фотка парня. И уж тем более не постер с эстрадной звездой. Это произведение искусства! Маслом на холсте, в раме, с подписью художника — всё как полагается. А произведения искусства нам в комнате иметь разрешено!
— Тут ты, возможно, и права, — вынуждена была согласиться Янка. — Да только…
— Но что «только»? Что? — Власта завелась, теперь её было не остановить. — Он что, тебе неприятен?
— Да, мне он действительно не нравится, — решилась признаться Яна. — А так как я очень люблю тебя и всей душой желаю тебе счастья, то мне хочется, чтобы ты поскорее его забыла.
— Вот ещё новости! — Власта удивлённо посмотрела на подругу. — И за что же, скажи пожалуйста, его сиятельство попал у тебя в немилость?
Яна пожала плечами.
— Трудно сказать… Это, скорее, интуиция, чем какие-то конкретные факты. Я слишком мало его знаю. Но взять хотя бы ваш утренний разговор в галерее, о котором ты рассказывала… И подаренный им медальон, который ты носишь, не снимая… Согласись, то, что граф принялся строить тебе глазки, едва только вылез из постели с Барборой, не делает ему чести.
— Но мы же не знаем, что и как там у них было, — кинулась Власта на защиту своего возлюбленного. — И было ли вообще что-нибудь. Может, это всё только наши домыслы.
— Может быть, конечно, — вынуждена была согласиться с ней Янка. — Но я всё равно почему-то не верю графу Ладиславу. Сердцем чувствую, что он совсем не тот человек, который может сделать тебя счастливой. И очень боюсь, как бы по милости ихней светлости не вышло с точностью до наоборот…
* * *
Утром тридцать первого августа по древней школьной традиции старшие ученицы собрались в небольшом помещении около привратницкой. Встреча после долгих летних каникул всегда грела душу Власте, она была рада видеть всех своих одноклассниц — и хорошенькую, похожую на цыганку, Доминику Ковальскую, сестру того самого Вашека, с которым у Власты так и не вышло романа, и её подругу, здоровенную флегматичную Анку Миткевич, лучшую спортсменку школы, и даже скучную, правильную до занудства круглую отличницу Иду Сметанову. Не доставлял никакого удовольствия только тот факт, что ещё целый год придётся общаться с ненавистной Петрой, которая, разумеется, тоже находилась тут, сидела, вытянув через всю комнату ноги в новеньких туфельках из крокодиловой кожи и выглядела так беспечно, точно в её семье и не случалось никакого несчастья. Стараясь говорить как можно громче, чтобы её обязательно услышала Янка, Петра рассказывала подружке Монике, преданно бегавшей за ней все школьные годы, как шакал Табаки за Шерханом, все подробности, вплоть до самых интимных, своей интрижки с Лешеком. Возмущённая такой наглостью Власта уже собралась вмешаться, но тут вошла классная дама, и шум тотчас утих.
— Все здесь? — поинтересовалась пани Тереза, окидывая девушек строгим взглядом. — Петра, убери ноги из прохода и сядь прямо! Надеюсь, вы все понимаете, насколько ответственный у вас нынче день. Анна, немедленно выплюни жвачку! Сегодня в школу приезжают новенькие… Власта, помолчи, пожалуйста, сейчас говорю я! Скоро каждая из вас, по очереди, выйдет встречать будущую ученицу первого класса. И, как это принято у нас в школе, приехавшая девочка станет её протеже. Весь год вы будете опекать свою воспитанницу, приучать её к жизни в школе, помогать ей в учёбе и отвечать за её успехи и поведение. Встретив сегодня новенькую, вы должны будете показать ей школу, объяснить правила, помочь обжиться на новом месте. Также вам нужно будет поговорить с её родителями, рассказать всё, что их интересует…
«О, холера...» — вздохнула сидевшая рядом с Властой Анка и демонстративно зевнула, а Доминика, не выдержав, подала голос:
— Да помним мы всё это, пани Тереза!..
— Это вы сейчас так говорите! — возмутилась классная наставница. — А как дойдёт до дела, так сразу выяснится, что все всё забыли. Знаю я вас — в голове одни только тряпки да мальчишки! Тем более после каникул. Вот в прошлом моём выпуске была одна девочка…
Громкий звонок прервал грозившую затянуться тираду и возвестил, что прибыла первая новенькая. Поправив очки на носу, пани Тереза непонятно зачем заглянула в список, хотя, разумеется, и так знала наизусть фамилии своих подопечных и их алфавитный порядок.
— Первой идёт встречать новенькую Властислава Боговичова, — объявила она. — А следующей будет очередь Яницы Буковны.
Сопровождаемая ободряющими репликами подруг, Власта вышла из комнаты и направилась к воротам. Она немного волновалась в предвкушении встречи с будущей подопечной. Всё-таки быть наставницей — это большая ответственность. Вдруг она не справится? А ну как достанется в воспитанницы какая-нибудь противная, избалованная и капризная девчонка, этакая маленькая Петра? И возись с ней целый год, поменяться-то нельзя…
Но когда из въехавшей в школьные ворота красной машины появились тоненькая светловолосая женщина и девочка в голубом сарафанчике, Власта так и ахнула от приятной неожиданности. А девочка с радостным визгом кинулась к ней и с разбегу повисла у неё на шее.
— Власточка, милая, это ты! Как я рада тебя видеть!
— Я тоже очень рада тебе, Ленка! — отвечала будущая наставница. И при этом ничуть не кривила душой — встреча с маленькой попутчицей с «Альбатроса» действительно доставила ей огромную радость. Ленка и её мама, пани Ламарова, вытаскивавшая в этот момент дочкины сумки и чемодан из багажника, были для Власты частью путешествия на Врнову гору, а потому один их вид вызвал в душе целый рой приятных воспоминаний.
Отправив Старину Йожина с Ленкиными вещами в спальню для первоклассниц, Власта надолго застряла во дворе с новенькой и её мамой. Пани Ламарова рассказала, что именно после знакомства с Властой и Яной, такими умными, образованными и воспитанными, настоящими светскими барышнями, им с мужем пришла в голову мысль отдать дочку в школу при монастыре святой Виолы. И надо же, как повезло — выяснилось, что в первом классе как раз есть свободное место, поскольку родители одной из учениц отказались от него в самый последний момент. Ламаровы едва успели оформить документы и заказать у портнихи форменную одежду для Ленки.
Власта терпеливо и подробно ответила на все вопросы Ленкиной мамы о школе, и через какое-то время разговор переключился на обсуждение круиза и всего с ним связанного.
— Совсем забыла! — воскликнула пани Ламарова. — Скажи, неужели это правда, что Барбора умерла?
— Да, правда, — кивнула Власта.
— Какой ужас! Такая молодая, такая энергичная женщина! Просто в голове не укладывается!.. А Петра? Бедная девочка, как она, наверное, страдает…
— К счастью, Петра не слишком страдает, — Власте удалось спрятать усмешку. — Всё-таки Барбора была её мачехой, а не мамой.
— А ты не знаешь, отчего она умерла? — любопытствовала собеседница. — Это ведь не был несчастный случай?
— Не был. Барбора чем-то болела… Но даже врачи не пришли к единому мнению относительно причины её смерти.
— А я знаю, отчего умерла Барбора! — заявила вдруг, хитренько улыбнувшись, Ленка.
— Вот как? И отчего же? — в один голос спросили её мама и будущая наставница.
— Да с горя. Потому что граф её послал, — с апломбом выдала девочка.
— Ленка, что за выражения! И вообще… Прекрати сейчас же! Опять ты за свои глупости! — отчитала её мать. — Господи, что ж за несносный ребёнок такой! Надеюсь, хоть в вашей школе мою дочь научат вести себя, как следует, раз мне это не удалось.
— За это не беспокойтесь, — заверила Власта, вовремя вспомнив о своей роли наставницы и об инструкциях классной дамы. — Прекрасные манеры — это «лицо» каждой «фиалки».
Распрощавшись, наконец, с пани Ламаровой, Власта повела свою новоиспечённую воспитанницу на экскурсию по территории школы. Она показывала Ленке, где что находится, но мысли её были далеко. И после недолгой внутренней борьбы Власта всё-таки задала своей протеже столь мучавший её вопрос:
— Ленка, скажи пожалуйста, а с чего ты вдруг взяла, что Барбора умерла из-за графа?
— А я слышала их разговор, — отвечала весьма довольная собой девочка.
— Когда это? И что за разговор?
— Да утром, перед отъездом. Меня на бал не взяли, — вспомнив о давней обиде Ленка смешно надула губы. — Сколько я ни просилась, не пустили, заставили лечь спать. А я утром назло им встала пораньше и пошла одна ходить по замку. Пусть, думаю, меня поищут… И там… Помнишь, там наверху такой дли-и-инный балкон был?
— Ну да, галерея, которая вела в западное крыло. И что же?
— А то, что я их там встретила. Барбору и графа. Они меня не видели, а я спряталась и всё-всё слышала, о чём они говорили.
— И что же они говорили? — допытывалась Власта. Её немного мучила совесть — хорошо же она начала свою карьеру воспитательницы, заставляя ребёнка пересказывать взрослый разговор, вместо того, чтобы объяснить, как нехорошо подслушивать! Но стремление узнать хоть что-то о Ладиславе заставило все благие душевные порывы сдаться без боя.
Ленка, впрочем, была рада-радёшенька, что заинтересовала Власту своим рассказом.
— А то и говорили, — с удовольствием делилась девочка. — Они на этом балконе стояли, вроде как прощались. Она стала его обнимать и говорит: «Надо придумать, как нам теперь видеться». А он вот так вот отодвинулся и что-то такое сказал… В общем, я не поняла. Что-то про то, что нельзя два раза купаться.
— При чём здесь купаться? — изумилась Власта. — Что за ерунда? Хотя подожди… Может, он сказал, что в одну реку нельзя войти дважды, так?
— Да-да, точно! Именно так и сказал. А она разобиделась ужасно. Ты, говорит, ещё об этом пожалеешь! И, представляешь, даже с кулаками на него кинулась, чуть лицо не расцарапала.
— Да что ты? А он?
— А он так легко стряхнул её с себя, как соринку с одежды, головой кивнул и говорит: «Прощайте, пани Барбора, передавайте поклон вашему супругу».
— Ну ничего себе! — в сердцах воскликнула Власта, но в тоне её явно читалось не столько негодование, сколько восхищение и злорадство. Да уж, сегодня она явно подавала своей протеже далеко не лучший пример...
* * *
— Это дортуар, то есть твоя спальня, Ленка, — показала Власта, распахивая дверь. — Поскольку ты приехала самой первой, можешь выбрать себе любую кровать.
— Чур, тогда я буду спать у окна! — Ленка с размаху плюхнулась поверх одеяла.
— Нет, так не пойдёт, — покачала головой Власта. — Ну-ка, поднимайся! Школьные правила запрещают лежать днём на кровати, если ты не больна. Лучше займись разбором вещей. Повесь свою одежду вот в этот шкаф. Сегодня можешь остаться в том, в чём приехала, но с завтрашнего дня придётся ходить только в форме. Ты новенькая, значит, на первое сентября обязательно нужно надеть нарядное платье — то, которое бархатное.
— А можно я посажу вот сюда, около кровати, своего Збышека? — девочка вынула из сумки смешного плюшевого жирафа и умоляюще взглянула на Власту.
— Ну конечно, можно, — милостиво разрешила та. — Школьные правила требуют, чтобы на тумбочке стояло не больше пяти вещей, а что именно это будет — на твоё усмотрение.
— Ой, а тут уже что-то лежит… Какая-то коробочка.
— В ней твои ленты для волос. В каждом классе девочки носят свой цвет лент — по цветам радуги. Ты первоклассница, значит, тебе положены красные ленты. Во втором будут оранжевые, в третьем — жёлтые, и так далее, пока не дойдёшь до фиолетовых.
— Как у тебя?
— Как у меня.
— А ты правда-правда будешь обо мне заботиться весь год? — девочка прижалась к Власте, и та обняла её и ласково погладила по голове, вспомнив, как когда-то ей самой было грустно и очень страшно впервые в жизни уехать одной из привычного родного дома, к чужим незнакомым людям. Как тяжело она привыкала к школьной жизни, как тайком плакала ночами из-за вредной Петры, дразнившей её Растрёпой… Да и от пани Терезы тоже вечно доставалось за беспорядок в причёске. Но что поделаешь, если у тебя такие длинные, густые и непослушные волосы, а тебе только десять лет, и ты ещё толком не умеешь справляться ними? Спасибо Янке, та всегда выручала, и поддерживала, и утешала, и помогала причёсываться. Такое чувство, что всё это было вчера… И в то же время — что очень и очень давно.
— Я обязательно стану о тебе заботиться, — заверила Власта. — Всегда буду рядом. Как только я тебе понадоблюсь, сразу звони мне на мобильный или постучись в дверь моей комнаты.
— А можно мне посмотреть, как ты живёшь?
— Нет, к сожалению, нельзя. Только я могу ходить к тебе. Девочкам из младших классов запрещено заходить в чужие комнаты, за это наказывают.
— А как тут наказывают? — испугалась Ленка.
— Ну, всякое бывает… Могут оставить за обедом без сладкого. Или заставить написать на доске раз сто «девочки никогда не должны заходить в чужие комнаты».
— Ну, это ещё ничего, — с облегчением вздохнула малышка.
— Как сказать… — Власта усмехнулась, вспоминая. — Знаешь, как бывает обидно! Особенно, когда погода хорошая. Все гуляют, играют на улице, а ты, как дура, торчишь в классе и пишешь, пишешь, аж рука болит…
— Знаешь, Власточка, а я ведь не всё тебе рассказала, — выдала вдруг Ленка. — Я тогда, в замке, на балконе, ещё кое-что видела.
— И что же ты видела?
— Тебя с графом видела. Вы разговаривали и так смотрели друг на друга… А потом вместе ушли к нему. Скажи, у тебя ведь с графом любовь, да?
Власта в первый момент опешила, а потом сорвалась:
— Вот ещё, что ты такое выдумала! Перестань говорить глупости! Как тебе не стыдно!
Делая выговор Ленке, она постаралась придать голосу как можно больше строгости. А про себя подумала, что не прошло и дня, как она успела убедиться — наставник для маленьких из неё получился никудышний.
* * *
В отличие от Янки, Власта была «совой», не любила просыпаться слишком рано и, когда приходилось это делать, нередко вставала в дурном расположении духа. Утро первого сентября не стало исключением. Краем глаза наблюдая за подругой, которая, мурлыча себе под нос какую-то лирическую мелодию, убирала рыжие волосы в хвостики, Власта одевалась и ворчала:
— Опять эта проклятая форма... Как же она надоела, Господи ты Боже мой!..
— Да ладно тебе! — бодро отвечала Яна, завязывая бантик. — Ты вспомни, как мы, пока были малышками, мечтали о такой форме. Как нам хотелось поскорее стать взрослыми, перейти в старшие классы, спать не в дортуарах, а в комнатах на двоих, и сменить, наконец, платья на юбки с пиджаками. А уж фиолетовые ленты и вовсе казались нам чем-то недосягаемым… Теперь мы самые старшие в школе, разве не здорово?
— Не знаю… — вздохнула Власта, застёгивая блузку и проверяя, не виден ли спрятанный под ней медальон. — Честно сказать, мне уже совершенно всё равно. И на всё на свете наплевать…
Бросила взгляд на портрет на стене и привычно вздохнула.
— Даже если и так, ты всё-таки поторопись, — посоветовала Янка. — Завтрак начнётся с минуты на минуту, ещё чуть-чуть — и мы на него опоздаем.
— Да, я сейчас… — Власта оглянулась в поисках своего пиджака и случайно взглянула на окно. — Ой, Янка, гляди, у нас на подоконнике ворон сидит! Откуда он тут взялся, интересно?
И впрямь, с наружной стороны окна на карнизе для стока воды устроилась крупная иссиня-чёрная птица.
— Не думаю, что он прилетел с твоего любимого острова, — усмехнулась Яна. — Скорее всего, всё-таки местный.
— Надо же, а я и не замечала, что у нас тут тоже водятся вороны… Ты ж мой красавец! — с нежностью сказала Власта, которая готова была обожать всё, что хоть немного напоминало о Врновой горе.
Она могла бы ещё долго стоять у окна и разговаривать с птицей, но Янка позвала от двери:
— Власточка! Мне неловко тебе напоминать, но мы с тобой рискуем остаться сегодня без завтрака!..
В столовой, куда, наконец, спустились Власта и Яна, было очень шумно. И не только потому, что собравшиеся здесь восемь с лишком десятков девочек и девушек с разноцветными лентами в причёсках весело обменивались приветствиями и новостями с подругами, с которыми не виделись целое лето. Не было тишины и за столами, где сидели учительницы и классные дамы — там тоже бурно что-то обсуждалось. Увидев вошедшую Власту, пани Тереза осуждающе воскликнула: «А вот и она!» и с выражением, не сулившим ничего хорошего, подозвала старшеклассницу к себе.
— Властислава, сделайте милость, передайте вашим поклонникам, чтобы они ограничивали время своих ухаживаний каникулами, — ледяным тоном произнесла она, обращаясь к ученице «на вы», что было очень плохим признаком. — Не забывайте, что вы находитесь не у себя дома в будуаре, а в школе при монастыре. У нас лучшая школа в округе, и вам предписывается вести себя в соответствии с нашими правилами!..
— Пани Тереза, дорогая моя, не стоит так горячиться, — вступила в разговор пани Каролина, молодая и красивая преподавательница хороших манер, которую девочки очень любили. — Давайте не будем начинать учебный год с конфликта. Власта всё поняла, она сделает выводы и исправится. Правда, Власта?
Та лишь растерянно кивнула.
— О чём это она? — шёпотом спросила Янка.
— Понятия не имею...
— Пани Каролина, а что случилось? — этот вопрос Янка задала уже вслух.
— Сегодня с утренней почтой для Власты прислали цветы, — объяснила молодая учительница.
— Огромный букет белых роз! — тут же уточнила подскочившая к ним Ленка.
— И где же он? — Власта оглянулась в недоумении. — Ленка, ну-ка немедленно вернись на своё место! И пожалуйста, веди себя прилично.
— Йожин, будьте так любезны, принесите букет, — распорядилась пани Каролина. — А ты, Власта, садись за стол и начинай завтракать.
Девушки последовали её совету, но есть Власта не могла — мешало любопытство. Очень уж хотелось узнать, откуда взялись эти цветы… Где же Йожин, что ж он не идёт так долго?!
Привратник, и правда, не спешил возвращаться. Но когда он всё-таки появился, торжественно неся перед собой большой букет, в столовой стало почти тихо. Все ученицы и учительницы с любопытством смотрели на Власту. А та, приняв цветы и поблагодарив старика, торопливо отыскала приложенную к букету карточку. На одной стороне значились имя и фамилия Власты, на другой же изящным каллиграфическим почерком, который уже редко встретишь в наши дни, было написано:
Хорошо, что Власта в этот момент сидела. Будь она на ногах, рисковала бы шлёпнуться от удивления на пол.
«Этого не может быть...» — прошептала Власта, будучи не в силах поверить, что происходящее — не счастливый сон. Она снова и снова перечитывала надпись на карточке и готова была расцеловать каждую букву… Из состояния эйфории её вывел восторженный детский голос, завопивший над самым ухом.
— Это ей граф Враногорский прислал! — Ленка, заглянувшая ей через плечо, крикнула так громко, что её услышали даже в самых дальних углах столовой. — У Власты с графом любовь!
— Ленка, замолчи сейчас же! — возмутилась Яна, но было уже поздно. За одно мгновение сердечная тайна Власты успела сделаться достоянием всей школы.
После урока хороших манер Власта задержалась и, когда все остальные девушки покинули класс, подошла к столу учительницы.
— Пани Каролина, можно с вами посоветоваться?
Та подняла голову от своих записей в толстой тетради:
— Разумеется, дорогая! Присаживайся. Что ты хотела спросить?
— Как вы считаете, мне надо поблагодарить за присланные цветы?
— Власта, ты меня удивляешь, — всплеснула руками учительница. — Как дарить и принимать подарки, мы с вами проходили в младших классах, и ты, насколько я помню, всегда была отличницей по моему предмету. Неужели забыла за лето правила хорошего тона?
— Нет, что вы, я, конечно, всё помню. Я должна позвонить и сказать «спасибо», но... — Власта замолчала, не сумев подобрать слов.
— Понимаю. Ты не решаешься ему звонить, да? — пани Каролина вдруг подмигнула ей, словно была не учительницей, а ровесницей-подружкой .
— Да... И номера телефона я не знаю…
— Так и не звони! Сделай проще — напиши ему письмо с благодарностью.
— Конечно, это лучше, — согласилась Власта. — Правда, электронного адреса я тоже не знаю, но его, наверное, всё-таки можно найти в интернете, если хорошо поискать...
Учительница покачала головой:
— Знаешь, на твоём месте я бы не стала пользоваться для этой цели интернетом. Лучше написать письмо на бумаге и отправить обычной почтой — так будет гораздо изящнее. И все проблемы с адресом мгновенно решатся.
— Да, вы правы! — лицо Власты осветилось улыбкой. — Замечательно придумано! Пани Каролина, вы чудо! Какое же вам спасибо за идею! Я пойду?
Власта шагнула к двери, но учительница окликнула её:
— Постой, дорогая, ещё минутку… Скажи, девочка моя, а этот граф Враногорский... Я никогда его не видела, но столько слышала о нём... — спросила она с нескрываемым любопытством. — Он действительно так хорош, как о нём говорят?
— Нет. Он намного-намного лучше, — с чувством ответила Власта и прикрыла за собой дверь.
* * *
Уроков Власта в первый учебный день не делала — было не до того. Вот уже третий час она, не разгибаясь, сидела за столом, а вокруг в живописном беспорядке валялись скомканные листки бумаги — забракованные черновики письма.
— Зря ты не пошла гулять, погода отличная! — сообщила Янка, входя в комнату.
— Угу... — отвечала Власта, не отрываясь от писания.
— Тепло, прямо как летом... Ой, гляди, ворон опять прилетел!
— Да и чёрт с ним! — Власта со злостью смяла очередной листок и отшвырнула его в сторону окна. Ворон, обиженно каркнув, сорвался с места и исчез.
— Слушай, что это с тобой?! Не получается? Может, я помогу? — голос Янки был полон участия.
— Я даже не знаю, как начать, — пожаловалась Власта. — Как обратиться... По имени — слишком фамильярно. «Уважаемый граф» — как-то очень официально... «Дорогой» — ещё хуже...
— Напиши: «Ваше сиятельство».
— Точно, это идея!.. И как мне самой не пришло в голову? Во я туплю, как сказал бы Лешек...
Ещё каких-то три четверти часа — и сочинённое совместными усилиями письмо было готово. Власта запечатала конверт, отнесла его Старине Йожину и долго умоляла не забыть и отправить как можно скорее. После того, как письмо с первой же почтой отправилось из школы на Врнову гору, оставалось только одно — ждать.
* * *
Читальный зал школьной библиотеки был переполнен, как это обычно всегда происходит в начале учебного года. Ближе к зиме народу становится уже значительно меньше, а уж весной, когда приходит тепло и устанавливается хорошая погода, зал и вовсе пустеет, разве что кое-где над столами торчат головы самых неисправимых отличниц. Но сейчас на дворе стоял сентябрь, и число учениц, которые пока не изменили данному себе или родителям слову
учиться как следует, было ещё велико. Девочки и девушки разного возраста прилежно склонялись над книгами, две дежурные старшеклассницы с синими лентами в волосах наблюдали за порядком, строго следя, чтобы никто не смел нарушить торжественную тишину храма науки.
Власта, которая, благодаря привилегиям выпускницы, имела право входить в святая святых библиотеки, то есть в хранилище, быстро пересекла большой зал, зашла за стеллажи и отыскала пани Ванду около каталожного шкафа. Несмотря на то, что вся школьная библиотека уже давно была занесена в электронную базу данных, пани Ванда, не любившая иметь дело с компьютером, предпочитала работать по старинке — с каталожными карточками.
— Что тебе? — спросила она, не переставая рыться в выдвинутом ящике, на котором значилось «Точные науки. Математика».
— Всё то же, — усмехнулась девушка. — Меня по-прежнему интересует Врнова гора.
— А в каталоге смотрела? — на автомате поинтересовалась пани Ванда. — А в энциклопедиях?
— И неоднократно. В каталоге вообще ничего нет, в энциклопедиях пишут только, какова площадь острова, как велика численность населения, и сколько литров враногорского вина выпускается в год. А мне нужно другое. Вы обещали, что, когда немного освободитесь, поищете что-нибудь…
— Ах, ну да, конечно! — библиотекарша оторвалась, наконец, от ящика с карточками и подняла глаза на Власту. — Прости, пожалуйста, с этой раздачей учебников по классам я так закрутилась… Но о твоей просьбе не забыла, перерыла весь фонд.
— И что же?
— К сожалению — ничего, — развела руками пани Ванда. — Вообще ничегошеньки не нашла, сколько ни искала.
* * *
Вернувшись к себе в комнату, Власта обнаружила Янку, стоящей у окна. Распахнув настежь створки, она разговаривала с вороном, который с достоинством прохаживался по подоконнику.
— Смотри, он совсем меня не боится! — воскликнула Яна, услышав, как Власта открывает дверь. — Его можно даже погладить. Такое чувство, что он дрессированный. Но что-то я не слышала, чтобы кто-нибудь в нашей школе приручил ворона…
Ворон остановился, наклонил голову и словно бы с интересом уставился на Власту чёрным блестящим глазом. Налюбовавшись, встряхнулся, пошевелил крыльями и деловито продолжил свой променад.
— Может, нам покормить его чем-нибудь? — предложила Власта.
— Я уже об этом думала, да только не знаю, чем, — откликнулась её подруга. — Не уверена, что он станет есть сладости из наших запасов.
— Да, это маловероятно… Хотя и готова поделиться с ним даже своими любимыми ягодами. Но, насколько я знаю, вороны едят не фрукты и конфеты, а мясо, — припомнила Власта.
— Где ж нам взять мясо?
— Может, в столовой выпросить?
— Не дадут, — помотала головой Яна.
— Тогда стащить потихонечку.
— Подожди, у меня, кажется, есть идея. Помнится, Анка говорила, что привезла от бабушки деревенскую колбасу… Сбегаю-ка я к Анке с Доминикой, может, у них остался кусочек?
Янка умчалась, а Власта с птицей, которая даже не думала улетать, стали её дожидаться. Рассеянно поглядывая на пернатого гостя, девушка сначала улыбалась своим мыслям, а потом с чувством вздохнула.
— Эх ты… — тихо проговорила она, поглядывая то на ворона, то на висящий на стене портрет. — И охота тебе торчать тут, в школе?.. Мне бы твои крылья — я бы сейчас же полетела на юг, к чудесному острову, где живёт много-много твоих собратьев… И человек, который для меня дороже всего на свете…
Ворон внезапно повернулся к ней, раскрыл клюв и громко каркнул. Власта даже вздрогнула от неожиданности. Было такое чувство, что птица пытается заговорить с ней. Да и взгляд у ворона был совершенно осмысленный, почти человеческий. В полном недоумении Власта уставилась на птицу и собиралась уже продолжить беседу (а вдруг и впрямь ворон её поддержит?), но тут вернулась Янка с колбасой, и подружки с энтузиазмом занялись кормлением своего гостя.
Они разложили на столе пергаментную бумагу, в которую был завернут кусок колбасы, и Янка стала озираться вокруг, ища, чем бы её нарезать. Однако ворон, словно поняв, что угощение принесено для него, по-хозяйски влетел в комнату, одним движением подхватил кусок, и через мгновение опять оказался на подоконнике. Он прижал добычу когтистой лапой и стал долбить колбасу длинным мощным клювом, отрывая от нее крупные куски и с удовольствием их глотая.
— Смотри, он ест! Ему нравится! — радовалась, как ребёнок, Янка.
— Пожалуй, нам надо его как-нибудь назвать, — предложила Власта. — Есть какие-нибудь мысли?
— А что тут думать? — пожала плечами её подруга. — В сказках воронов обычно зовут Карлами.
— Ладно, Карел так Карел. Пусть будет Карел, не самое плохое имя.
* * *
Шли дни за днями, сентябрь уже близился к концу, а ответа на своё письмо Власта так и не получила. Собственно, этого и следовало ожидать… Кто сказал, что Ладислав намерен вступать с ней в переписку? С чего она взяла, что он хочет продолжить знакомство? Да он наверняка уже напрочь забыл о её существовании! Судя по его молчанию, скорее всего, именно так оно и есть, как ни печально это признавать… Вот только с букетом на первое сентября не очень понятно. Если он совершенно не интересуется ею, то для чего было посылать цветы? Сколько Власта ни ломала голову, она не могла осознать логику поступков графа. Ограничься он одним только медальоном, ещё можно было бы истолковать его подарок как просто дань вежливости. Вроде как радушный хозяин захотел на прощание сделать гостье нечто приятное, своего рода компенсацию за пропущенный бал… Но букет?! Это ведь не просто вежливость, это, как ни крути, знак внимания. По идее, мужчины дарят женщинам цветы, когда хотят произвести впечатление… Но какой смысл производить впечатление, если даже не интересуешься потом, произвёл ты его или нет? Ах, Ладислав, Ладислав!.. Всё на свете бы отдала, только чтобы узнать, для чего он это сделал…
Такого рода внутренние диалоги Власта вела с собой постоянно, как минимум несколько раз в день. Самым удобным местом для подобного времяпровождения стал дебаркадер на Ярне, куда девушка полюбила уходить одна, как только выдавалось свободное время. С тех пор, как выше по реке построили мост, школьным причалом стали пользоваться редко, и Власту это более чем устраивало. Почему-то думалось, что отсюда, с почти всегда пустой старой пристани, ближе всего до острова, куда день и ночь рвалось её сердце. Спустившись по узкой тропинке к берегу, Власта выходила на понтон, облокачивалась о перила и любовалась тем, с каким достоинством Ярна несёт свои неторопливые воды вдаль, на юг, туда, где жил своей удивительной жизнью мир её грёз под названием Врнова гора… По реке скользили тёмные грузовые баржи, белоснежные теплоходы и разноцветные яхты, и каждое судно казалось Власте тонкой ниточкой, связывающей её с Ладиславом. Вдруг он, выглянув в окно замка или выйдя на берег, посмотрит на вот этот же самый пассажирский лайнер и хоть на миг вспомнит «Альбатрос» и вместе с ним её, Власту?
Однажды, возвращаясь с дебаркадера, Власта встретила в школьном дворе пани Ванду. Поздоровалась и хотела идти дальше, но библиотекарша остановила её.
— Власта, погоди! У меня есть для тебя новость. Помнишь, ты искала информацию про Врнову гору? Это ещё актуально?
«Не то слово!» — чуть не сорвалось с языка у Власты, но она сдержалась и ответила вполне нейтрально:
— Да, конечно.
— Дело в том, что я недавно разговаривала со своей подругой, которая работает в университетской библиотеке в Стеджове, — поделилась пани Ванда. — И она сказала, что у них есть в фонде книга с легендами Врановой горы. Правда, эта книга очень старая, и в очень плохом состоянии, её даже в читальный зал не выдают...
— А что там за легенды, вы случайно не знаете?
— Подруга говорила, но у меня, честно сказать, уже всё выветрилось из головы. Какие-то фамильные предания графов Враногорских…
— Фамильные предания графов Враногорских?!— у Власты тотчас загорелись глаза. — Пани Ванда! А если хоть какая-то возможность увидеть эту книгу? Вы можете её взять на время?
Библиотекарша с сомнением покачала головой.
— Право, не знаю… Вряд ли.
— У меня брат учится в Стеджове, — Власта тут же принялась искать выход из положения. — Если попросить его сделать скан или ксерокс…
— Нет, это тоже исключено. Книга настолько ветхая, что ни сканировать, ни тем более копировать её не разрешат. Разве что микрофильм… Но у меня есть идея получше. Дело в том, что мне самой в скором времени нужно будет съездить в Стеджовскую библиотеку. Если хочешь, я попробую взять тебя с собой, а моя подруга даст тебе почитать книгу прямо на месте.
— О пани Ванда! — Власта умоляюще сложила руки. — Пожалуйста, возьмите меня! Я вам по гроб жизни буду благодарна!
