Пятница, вечер, семейный ужин – почти что маленькое торжество – новый сервиз, подаренный кем-то на свадьбу матери и Мэтта еще почти четыре года назад, тарелки расставлены на обеденном столе, в духовке все еще томиться индейка, еще с утра замаринованная мамой – она явно превзошла сама себя, и не только с индейкой – стоит на страже собственной кухни и собственного дома с улыбкой а-ля «радушная хозяйка». Если бы я не был ее сыном, я бы ей поверил. Тот же Мэтью улыбался гораздо искреннее. Погодите-ка…я сейчас про аса разведки говорю? В общем, по всему выходит что самым искренним был Гарри, заинтересованным взглядом скользнувший по гостье, ну и сама Моника, все еще переживавшая из-за слишком откровенного по ее мнению выреза платья.
- Чем я вообще думала, когда решила надеть его? – расстраивалась она до этого, разглядывая себя в зеркале заднего вида, сидя в моей машине.
- Не переживай, мама не из ханжей, - посоветовал я ей, хотя сам был на взводе. Какого черта я вообще переживаю? Это же моя семья! Впрочем, я прекрасно знаю, какого…точнее даже, каких.
Всего их я насчитал три. Вот черт №1 в ответ на мое «Познакомьтесь, это Моника, моя девушка» растянулась в фальшивой улыбке еще шире и произнесла.
- Добрый вечер, Моника! Приятно познакомиться, я мать Александра. Зовите меня Лавинья.
Да, мама всегда вне конкуренции. Остальные, конечно, стараются от нее не отставать, но даже Моника, мой черт №3, всеми силами старающаяся вести себя как можно более непринужденно, вряд ли сможет составить ей конкуренцию. Хорошо еще, что Мэтт, присутствующий тут же, слишком давно знаком с нами и с полуслова распознает опасные темы и быстро переводит разговор в другое русло. Например, в красках рассказывает сидящей по левую руку от него подружке пасынка о недавнем отдыхе на острове Твикки. Тропики, разумеется были инициативой мамы, устроивший не один разгон турагентам, в один голос утверждавшим, что «парам за сорок» гораздо лучше подойдет что-то более прохладное. А вот выкупить коттедж, который они снимали два месяца была уже идея Мэтью. Я же большей частью молчал, изредка вставляя в изобилирующий красками рассказ свои скудные замечания и перехватывал изучающее-скептический взгляд матери в сторону девушки.
Она же, заметив мое внимание лишь красноречиво изгибала бровь. Знаю, знаю, мама, я редкий подонок и трус. И что из этого хуже?
- Спасибо за ужин, - произнесла Моника через несколько часов, - но мне уже пора…
- Я тебя подвезу, - живо выкрикиваю я, вскакиваю, чуть не роняя стул, и, ухватив с вешалки свою куртку и плащ девушки, вылетаю за дверь. Все, что угодно, лишь бы отложить разговор.
- Не ожидала от тебя такого, - голос Моники доноситься до меня будто сквозь туман.
- Чего именно?
- Того, что ты окажешься таким домашним. А то обычно – весь такой брутальный и вспыльчивый…вот и думай, какой ты настоящий?
Вау, как интересно получается – родных и близких, оказывается, любят только забитые маменькины сынки, остальным на них начхать. Женская логика в действии. На обратном пути я заезжаю в круглосуточное бистро выпить паршивого кофе, дабы не заснуть за рулем, долго плутаю – ради перекуса пришлось заехать в доселе неизвестный район, выбираю дорогу и к дому подъезжаю только тогда, когда стрелки на моих наручных часах показывают половину первого. Если бы это еще и помогло…
- Ты еще не спишь? – вырывается у меня, когда я вижу, как мама заваривает для себя кофе. Не растворимого, который пил я, а свежеразмолотого, даже банка с зернами рядом стоит.
- Мне нужно быть в аэропорту к половине четвертого, - говорит она, щелкая кнопками,- не вижу смысла ложиться. А ты где катался? Скрываешься от меня?
Вот же ч…мать! Но я сдаваться не намерен.
- Как тебе Моника?
- Миленькая. Умная. Скромная и сдержанная. Явно не равнодушна к тебе. В общем, как я и думала, ничего особенного.
Нате, получите, распишитесь, мистер Муратти. Но логику матери я еще способен понять – если в женщине есть что-то этакое, мужчина изменять ей не станет. Ах, да, совсем забыл представить черта №2…хотя Глория Гутман на моем жизненном пути встречалась уже не один раз. В этот раз нас свела…работа? Вероятнее всего, именно она.
Все началось месяц назад, когда кто-то из наших руководителей решил построить фешенебельный частный клуб, причем не просто построить, а построить на месте старейшего в городе парка. Очаровывать секретарш и редких девушек из нужного отдела отправили разумеется, первого ловеласа, и тем же вечером Хьюго на весь офис поносил «эту стерву Гутман», что осмелилась дать ему – ЕМУ, Хьюго Филипсу, от ворот поворот, вместе с проектом клуба.
- Гутман, Гутман, - бормотал я, находившийся тут ж, - слушай, не Глория, случайно?
- А ты ее знаешь? – оживился Хью. Я предпочел ограничиться сухим «учились в одном университете», а уже через неделю со всей положенной помпезностью был «представлен» Лори.
- Дай угадаю – этот рыжий придурок разносил меня на всю вашу контору, а ты, бедняжка, имел неосторожность обмолвиться о том, что мы с тобой знакомы? – хмыкнула девушка, ловко ухватывая с подноса мимо проходящего официанта бокал с шампанским, как только Хью испарился в неизвестном направлении.
- В точку, - пришлось признать мне, - значит, ты теперь политиканишь по-взрослому?
- По-взрослому будет после тридцати, а пока так, балуюсь.
Так, слово за слово мы выпали из общей картины вечера – мои коллеги были уверенны в том, что я всеми силами выбиваю для нас этот несчастный парк, сослуживцы Лори искренне считали так же, дружно держали кулачки за Гутман, которой приходиться отбиваться от назойливых бизнесменов даже в законные выходные, а мы тем времен вспоминали бурные студенческие годы, общих знакомых, да и просто болтали и выпивали. Ну и довыпивались…
- Надеюсь, ты не думаешь, что после этого я отпишу вашей конторе парк? – хмыкнула она потом, удаляясь в душ. Вот умеет же все испортить, а!
- Я не мешаю секс с работой.
- Люблю сознательных мужчин.
Наутро я обнаружил: а) головную боль, б) пустующую половину кровати, в) записку, гласившую «Ты вчера испортил мое платье, поэтому я вынуждена взять твою рубашку», г) собственно, отсутствие этой самой рубашки и д) медальон на остатках цепочки под кроватью, на обратной стороне которого значилось «ГГ».
Одна необходимость вернуть забытую вещь уже служила достаточным стимулом для того, что бы потратить все выходные и часть рабочих дней на то, что бы найти адрес, по которому Лори снимала квартиру.
- Я думал, что слуги народа живут по-другому, - вырвалось у меня,
- Я думала снять пентхауз, но Скай Олсан и ее муж меня опередили, - произнесла она, - кофе будешь?
Так и расстались бы мы друзьями, если бы Ллойд и Китти не решили вдруг пожениться. О нет, собирались они давно, чуть ли не сразу после университета, но сначала надо было познакомиться с родителями, потом устроить семейный очаг, а потом началась работа – друг эти три года провел в разъездах по всему миру, делая репортажи для известного канала и периодически выдавая в большую печать книги.
- Это так, для души, - говорил Льюис про свои романы.
- Для души и для кармана, - подкалывал его я, мельком просматривая рецензию в каком-то литературном журнале, выписываемом Китти. Она, к слову, тоже дома не сидела – колесила по всей стране с театральной труппой, в состав которой вошла еще до выпуска. И так, однажды, случайно оказавшись вместе в одном городе, влюбленные решили не упускать своего шанса.
- Женюсь, - объявил мне как-то Ллойд и, заметив скептический взгляд (ибо заявлений таких было уже немало), - через три недели. Мы уже все распланировали, ничего не сорвется. Будешь моим шафером?
Через три дня в почтовом ящике в ворохе счетов было найдено оно – приглашение на свадьбу Ллойда Льюиса и Кэтрин ''Китти'' Браун, на которую я прибыл в гордом одиночестве. Свадьба была скромнейшей, особенно если вспомнить, кто новоиспеченные муж и жена – родители, родственники и несколько хороших друзей. Даже товарищей по работе они не звали, журналистов – тем паче. Я познакомился с родственниками Ллойда, долго ходил вокруг одного непонятного блюда китайской (или японской?) кухни, гадая, как это правильно есть, пожелал молодоженам всех благ и…ну, думаю, уже понятно.
- Это уже становиться традицией, - сказала Глория, явно получая удовольствие от любования моей физиономией, - В следующую пятницу на прием в мэрию ты случайно не приглашен?
- Нет, в следующую пятницу я маму знакомлю со своей девушкой, - ответил я, слишком ошарашенный самим фактом новой встречи с Гутман.
- Какие мы правильные! – хохотнула она, - а где эта девушка?
- Понятия не имею.
Вечеринку мы покинули задолго до ее завершения, предварительно рассыпавшись в положенных извинениях, на которые новоиспеченные супруги только понимающе улыбались – ничего страшного, мы все понимаем, с каждым бывает. И вот, мы у меня – дом пустует, ибо мама уехала проведать Дейла, а Мэтт и Гарри еще в начале недели уехали на обследование (у нашего полуинопланетянина оказались серьезные проблемы со здоровьем), Донна грызет диван, пользуясь отсутствием хозяев, весь район спит и слышно только Лори, не устававшую истошно восклицать:
- Ты идиот! Кретин! Знаешь, сколько стоило это платье?! – кричала она, гневно сверкая глазами и остервенело растирая пятно от мяса, соуса и масла, растекшееся на коленке, - если оно не отстирается, клянусь, Муратти, я убью тебя!
Водитель такси, двухметровый белобрысый верзила, на плече которого из-под рукава короткой рубашки выглядывала тюремная наколка, старался издавать как можно меньше звуков, и только когда я расплачивался, посмотрел на меня с сочувствием и соболезнованием.
Впрочем, злилась Глория недолго – ровно до того момента, пока не включила телевизор, с экрана которого один из представителей конкурентов ее партии резко критиковал их политику.
- Нет, ты это слышал?! – спрашивала она, закутавшись в старый мамин халат и забравшись с ногами на диван, - да мы в жизни такого не творили!
Я машинально кивал, не отворачиваясь от плиты, на которой разогревалась рыба и больше интересовался тем, куда мама опять спрятала приправу и соус и остался ли в запасниках Мэтта еще коньяк. Вечер завершился мирно – прикончили запеченную с грибами форель, опустошили бутылку белого вина (коньяка я так и не нашел), обсудили модный фильм, едва не отхвативший в прошлом году «Оскар», но запомнившейся после всем, так как был чуть ли не первой серьезной работой молодого режиссера (самого молодого из тех, кто когда-либо был номинирован на эту премию). Может, план Ларри осуществиться не в таких грандиозных масштабах, как он когда-то планировал, но все-таки…
Утром у меня болела не только голова, но и мышцы – засыпать сидя на неудобном диване – то еще удовольствие. Я поспешил занять пост у тумбы и плиты и мужественно превозмогая желание приложиться к остаткам вина на дне бутылки, пек блинчики. За это время Глория успела проснуться, обругать меня за то, что не разбудил ее сразу, привести в окончательный порядок свое платье и скрыться в ванной, что на втором этаже, предварительно затребовав у меня полотенце.
- Занесу, - клятвенно пообещал я, поддевая блин сбоку лопаточкой, - сейчас у меня горит.
Вспомнил о своем обещании я только тогда, когда уже зашвырнул сковородку в раковину. А вернувшись, обнаружил на кухне маму, с аппетитом поедающую блинчики.
- Видимо, свадьба твоего друга не удалась, - сочувственно произнесла она, поливая блин апельсиновым джемом.
- Мама? – зачем-то уточнил я, - а что ты здесь делаешь?
- Ни за что не поверишь – живу! – усмехнулась мать и мигом посерьезнела, - Дейл с Лисой уехали на выходные за город, с палатками. Я что, не вовремя?
Взгляд ее уцепился сначала за платье, висевшее на спинке стула, потом перешел на меня, а потом медленно перетек на лестницу, по которой спускалась обладательница этого самого платья, закутанная в полотенце. Картина маслом.
Именно поэтому практически весь вечер она просидела молча, изучая Монику и время от времени кидая любопытные взгляды в мою сторону. Ничего особенного? Наверное, мне положено рассердиться, начать ей что-то доказывать, но почему-то я этого не хочу. Может, потому что…неважно. Я скинул куртку, взъерошил волосы, плюхнулся на диван.
- Я повел себя, как сволочь…
- Откуда такие настроения? – шутливо нахмурилась мать, уперев руки в боки и тут же посерьезнела, - никогда не говори про себя так. Да и, строго говоря, сволочью тебя можно было бы считать, если бы ты бросил ее одну, беременную, в трудном положении…
- Ну, до этого не дойдет!
- Ясное дело – не дойдет, - согласилась она, - позволю я тебе бросить моего внука…господи, какая я уже старуха!
Мама, мама…что бы я делал без нее? Не знаю, не хочу знать, не хочу даже про это думать…
- Завари и мне кофе, - прошу я, - я сам провожу тебя до аэропорта.
Впереди выходные, так что время выспаться у меня будет. А пока у нас есть пара часов на то, чтобы просто поговорить по душам. Последний раз это было в школе. Много же я потерял.
+ к отчету Достигнута вершина карьеры у Сандро! Ура! Вот теперь с чистой совестью можно и к продолжению рода приступать...
Купленная дача
