[EvilChild]

Пролог. Хэйвен

Это лето выдалось на удивление приятным. Не было не испепеляющей жары дня, ни холодных ночей. Ветер если и поднимался, то мягкий, солнце если и светило, то не жарило. Впрочем, большую часть времени был штиль, чему, несомненно, нужно радоваться, особенно если живешь близ моря и если живешь исключительно посевами. Этот год обещал дать хороший урожай, а значит, что сытость и безбедность до следующей весны были обеспечены.
Утреннее солнце отправило свои лучи в небольшое окошко и осветило бедную комнату. Я недовольно открыла глаза и потянулась - вставать с кровати, расставаться со сладкими грезами и возвращаться к суровым будням и ежедневным обязанностям. Одеяло было сбито в сторону - я всегда сплю неспокойно. Птичьи трели за окном дали понять, что пора окончательно проснуться, пройтись босыми ногами по дощатому полу до шкафа, сменить ночную рубашку на платье и наконец выйти на улицу.

Запах моря приятно защекотал ноздри, стоило мне отпереть входную дверь. Солнце только-только поднялось над горизонтом, словно не желая покидать ложе, где так хорошо отдыхалось этой ночью. Наверное, в этом мы с ним и похожи. Особенно по утрам - по вечерам я не очень рвусь в постель, особенно летом, когда на улице тепло и есть чем заняться.
Ушат с водой стоял на заднем дворе, так что мне до него еще пришлось пройтись, пару раз спросонья ударившись пальцем то о камешек, то о деревяшку. А это все моя привычка ходить босиком! Но тут уж я ничего не могу с собой поделать - дает знать отцовское воспитание.
В детстве я очень любила брызгаться в воде - меня не могли вытащить из деревянного тазика, в котором купали, потом из моря... Я до сих пор люблю так делать - опустить руки в воду, держать их там долго-долго, чтобы почувствовать ее обволакивающую нежность, потом набрать горсть жидкости и плеснуть себе на лицо, разбрызгивая капли вокруг. Сколько меня не пытались отучить так делать - не могли. Меня даже не останавливало то, что такая трата чистой воды была крайне нерасчетлива.
Вытерев лицо мягким, все еще пахнущим мылом, с помощью которого мама стирала вещи, я направилась к калитке и в ожидании облокотилась на забор. Вечно сын соседей, носящий нам парное молоко, опаздывает... У нас-то в семье скота нет, вот и приходится обменивать молоко на те очаровательнейшие корзины, что умеет плести моя мама и на те платки, что так искусно вышиваю я. Вот так вот - за скотом мы с ней следить не успеваем, а заниматься рукодельем - вполне.

Я поставила кувшин, полный пенящегося парного молока на деревянный стол. Мать уже доставала из печи ароматные хлебы, которые ей удавались всегда на ура, а с вкусным молоком так вообще казались райской пищей.

Моя мать, несмотря на немолодой возраст и свалившиеся на ее плечи горести, была чудо как хороша - длинные черные волосы, которые она обычно собирала, выразительные болотные глаза в обрамлении тонкой сеточки морщин, красивой формы губы... Помнится, когда два года назад отец погиб, много кто к ней сватался, даже несмотря на то, что у матери есть совершенно взрослая дочь на выданье.
Я же на нее совсем не похожа. Светлые локоны, серые глаза и черты лица мне достались от отца, от матери же я унаследовала только характер. Может быть, это и к лучшему - мама находила во мне отраду, напоминание о счастливых и светлых деньках, когда не нужно было думать о пропитании, а болезни обходили наш городок стороной. Да, это были отличные времена, это мое счастливое детство...
- Хэйвен, сходишь к Тому за рыбой? – поинтересовалась мама, убирая со стола кувшин.
- К Тому? А-а-а… Он разве не в море? Он, вроде, говорил, что отплывает с командой какой-то каравеллы на пару месяцев…
- Странно, я подобного от него не слышала… Все равно сбегай, заодно и уточнишь.
- Как скажешь.
Том – моряк, проживающий неподалеку. Будучи другом семьи, он всегда помогал нам в трудную минуту и был своего рода «поставщиком» рыбы на наш стол. Жил Том в добротном доме, из окон которого была видна синяя гладь моря. Я частенько к нему наведывалась, слушала истории о морских путешествиях, дальних землях, неизведанных краях… Для обычной девушки, которая выйдет замуж за местного парня, нарожает ему детишек и будет видеть только родной городок, эти рассказы – как глоток воздуха. Пусть хотя бы мысленно я увижу те места, о которых рассказывает моряк.
По грунтовой дороге идти было приятно – ничто не кололо ноги, ничего об них не билось… Хотя я с легкостью могу найти камень, об который можно ударится, посреди пустой и совершенно безопасной дороге. Одно из самых неприятных моих умений, которое в сочетании с привычкой ходить босиком отражается на моих ногах в виде ссадин и царапин. Но это совсем не страшно – спасает лист подорожника.
Я кинула взгляд на указатель – до города нужно было идти еще полмили. Довольно-таки много, на меня все устраивало. В пригороде было тихо, спокойно, немноголюдно… Только близкие друзья да соседи. Правда, иногда так не хотелось идти в город за покупками, но это бывало не так уж и часто.

От указателя я свернула направо. Проторенная дорожка. Осталось пробраться сквозь кусты, и вот я на пляже.
Несмотря ни на что, я люблю море. Отец был моряком и успел привить ко мне свою любовь к лазури воды, которая его и погубила. Да, после того, как дождливой ночью к нам в дверь постучались и сообщили грустную весть, я боялась заходить в море. Да, потом я долго не могла смотреть на него без грустных мыслей. Но время и мой возраст сделали свое дело – уже спустя год я бегала с подругами к старой пристани и мы дружной оравой плескались в воде и я умудрялась заплывать настолько глубоко, что даже нырнув не доставала до дна. Зато как невесело было потом приводить в порядок слипшиеся от морской воды волосы…
Мы даже пару раз подплывали к «Бандитскому острову» - не очень близко, так, чтобы нас не заметили, а мы видели все. Этот небольшой островок пользовался дурной славой – поговаривали, что там, помимо бандитов, воров и убийц, встречается нечисть – демоны, черти, колдуны… Родители строго-настрого наказывали своим дочерям, когда те направлялись к старой пристани, не приближаться к этому месту, но… кто их слушал? В этом-то и вся «нынешняя молодежь», как нас называют ворчуньи-старушки, перетирающие косточки всем и вся.

В ответ на стук в дверь… Хотя нет, не так. Ответа на стук в дверь не последовало. Никто не заскрипел стулом, не раздались шаги и радостные возгласы «Хэйвен!». Ну вот, я же говорила, что Тома нет дома. Еще немного помявшись у порога, я развернулась и пошла обратно. Впрочем, я особо не была расстроена, что цели моего визита дома не оказалось – прогулка по хорошей погоде меня не напрягла, а без рыбы мы как-то обойдемся. Зато в душе поселилось сладкое довольство собой – я все-таки оказалась права, он все-таки уехал! Или не уехал? Может, он просто вышел куда-то, не ожидая гостей, а я его уже окрестила отплывшим в далекие страны? Не буду это уточнять, все равно ничего не даст.
В небе надо мной кружил черный ворон. Я кинула на него один взгляд, и вся заинтересованность пропала. Ну ворон как ворон, коих сотни на нашем острове. Но, видимо, птица услышала мои мысли и опустилась на землю, в аккурат на тропинке. Ворон посмотрел на меня одним газом, я остановилась. Посланник Сатаны? Я была очень набожна, мать мне часто рассказывала истории о том, как нечистые вселяются в подобных животных… Вот эта мысль и показалась разумной. Слабую дрожь, которая прошлась по телу, утихомирил холод крестика, что висел у меня на груди. Я встряхнула головой.
- А ну кыш с тропинки! – я замахала руками на птицу, та как-то слишком медленно расправила крылья и точкой исчезла в синеве неба.