Проснувшись утром от хныканья Полечки, мы с Верой встали, накормили малышей, привели себя в порядок и собрались завтракать. С ней так легко, так классно, вот если бы мы жили вместе, было б здорово. Ну, ещё и Нафаньку, конечно, сюда…
На несколько секунд поддалась этой мысли.
Но поесть мы не успели из-за раздавшегося осторожного стука в двери. Вера пошла открывать, а затем удивлённо повернулась ко мне:
- Это к тебе, ветерок.
Ко мне? Ах да, он же знает, где она живёт.
Спокойно подхожу, мне теперь ничего не страшно, ночь прекрасно обнуляет наносное, оставляя только сердцевину.
- Здравствуй, Гэри.
Он опускает глаза, мнётся, вся его фигура выражает нерешительность и скованность. Странно, я ждала пылающих праведным гневом глаз и того, что меня за волосы будут тащить домой на кухню.
- Папа!!! Папа, папа, папа!! – Полинка заметила его и уже несётся, обнимает колени с разбегу. Муж шатается, но равновесие удерживает.
- Поленька! – подхватывает её на руки, прижимается к щёчке, - девочка моя, доченька. Давай ты побудешь пока с тётей Верой и Мирославом, а нам с мамой надо поговорить чуть-чуть.
- Ты не уедес на лаботу?
- Нет, не уеду, я сегодня дома.
Она серьёзно кивает, Гэри сдаёт её хозяйке и бросает вопросительный взгляд на двери в кабинет. Вереен утвердительно кивает.
Когда оказываемся в комнате, он закрывает двери, но далеко от них не отходит.
- Афей…
Жду продолжения, которого не наступает, недоумённо разглядываю его, силясь понять ход мыслей, эмоции, но мне, как ни странно не удаётся.
- Да, Гэри.
- Фей, я тебя очень прошу, вернись, пожалуйста.
Вернись? Да ладно, уже ночь тут провела и так скоро собиралась домой.
- Гэри?
- Нет, не перебивай, выслушай, а потом примешь решение. Я понимаю, что в последнее время у нас было не всё гладко, и большей частью за это вина лежит на мне, но... но это же не смертельно, Афи. Ведь мы через такое прошли, такое пережили, разве будет справедливо, если из-за пары глупых ссор мы разбежимся? И Полиночке будет очень плохо расти в неполной семье, ты же вряд ли отдашь её мне. Афей, я люблю тебя, очень люблю, просто мне иногда так непросто мириться с тем, что ты всё равно несмотря ни на что любишь его, я не знал уже как себя вести, что делать, чтобы ты его забыла, но этого не произошло и я... мне просто надоело. Я просто не подумал, что ты можешь уйти не из-за него, а из-за меня и когда Нафаня сказала, что ты хочешь со мной развестись и уехала к Вереен, я... Прости меня, милая, прости, пожалуйста, прости.
Последние слова он уже полуотчаянно шептал. Я бросилась к нему, обняла. В голове все элементы мозаики быстренько сложились в единую картинку. Ай-да Нафка, выходит она забрала листик из колыбельки, в котором я написала, что сегодня вернусь. Вот подпольщица...
- Гэри, я так соскучилась по тебе нормальному.
Через одежду ощущаю, что тело у него просто горит, дотрагиваюсь до лба...
- Ооо, да у тебя температура!
Тут же в подтверждение моих слов он чихает и шмыгает носом.
- Ерунда, Афи. Так ты вернёшься?
Киваю, закрываю глаза и тянусь мыслью к его телу. Ого, уже бронхи забиты, лихо, такие темпы...
- У тебя платок есть?
- Да-а, - удивлённо протягивает он.
- Иди в ванную, сейчас станешь сильно кашлять, не пугайся, это твоя несостоявшаяся простуда будет выходить, и из носа тоже. Всё, давай, сейчас начнётся.
Когда смущённый муж вышел из санузла, на него накинулась Вереен.
- Ну как дитё малое, честное слово, думаешь, почки тебе вылечили, так теперь можно всю ночь на земле холодной просидеть?
- Всю ночь на земле? - это у меня невольно вырвалось.
- А то, перед тем как засыпать я просканировала местность, смотрю, знакомые люди, хотела пойти по голове настучать, но решила не вмешиваться в ваши отношения, так он всю ночь там и просидел. А ну марш в кабинет, буду последствия устранять, ну никакого уважения к чужому труду, честное слово.
Гэри пригнув голову, скрылся с Верой в кабинете, а я присела к детям.
Ничего себе, просидел всю ночь возле дома и стеснялся войти, ну надо же...
Когда со всеми медицинскими процедурами было покончено, муж, подхватив на руки Польку, пошёл к машине, я на минутку задержалась попрощаться с наставницей. После обниманий я решилась задать ей вопрос:
- Вер... а ты не считаешь меня лицемеркой, потому что я с Гэри и...
- Ох, ветерок, так что теперь застрелиться тебе? Дилена ты ещё очень-очень долго не увидишь, сослали его на пятьсот лет, а сама ты туда не попадёшь, во-первых, это закрытый мир, а во-вторых, телесно перенестись могут единицы, да и то самостоятельно, чтобы отправить тебя туда физически нужно только санкция Центра, а это вряд ли будет. Прости, что говорю такие вещи, но лучше, если ты не будешь питать иллюзий изначально, иначе будет больнее.
Я почти задохнулась от цифры пятьсот...
- А он... проживёт вообще столько?
- Не знаю. Если никуда лезть не будет и не поссорится с центром, то возможно, хотя маги вовсе не бессмертны и регенерация не работает до бесконечности. Всё, ветерок, давай об этом потом, беги, там тебя твоя семья ждёт.
Киваю и иду к машине, правда, на сердце у меня совсем не легко.
- Афей, - крутя руль, заводит разговор муж, - только не думай, пожалуйста, что теперь... вообще можешь делать всё, что угодно.
Блин, да что же это такое-то? По мере приближения к дому влияние мамы возрастает? Надо бы её протестировать на предмет магических способностей.
- Гэри, знаешь что, давай сейчас приедем, сдадим Поленьку Нафке, закроемся в спальне и поговорим, наконец, начистоту. Ты мне выскажешь всё-всё, что у тебя накипело, всё чего ты от меня ожидаешь, в чём подозреваешь и упрекаешь, я поступлю так же. А потом, когда все карты будут раскрыты, мы будем думать, что со всем этим делать.
Он кинул на меня какой-то странный взгляд, но медленно кивнул.
Совсем не ругаться не получилось, памятуя свои детские переживания по поводу ссор родителей, я попросила Фаньку поиграть с дочкой и Алем на первом этаже, там слышно не будет точно, но она для гарантии увела их в пристройку, благо маман отчалила в театр, весьма недовольная, что сын ей компанию не составил.
Гэри кричал, нервно расхаживая по комнате, он на самом деле даже не смотрел на меня, будто выплёскивал всё то, что так долго отравляло его изнутри и вскоре претензии ко мне сменились претензиями в никуда, и вообще к жизни и судьбе.
Конечно, всё это было не очень приятно, и я уже двадцать раз пожалела, что затеяла всё это, но ведь и правда виновата, ведь я изменяла ему, как ни оправдывайся любовью, но факт остаётся прежним.
Потом перешла в наступление я и тоже высказала ему всё, что накипело: про маму и моментально принятую её сторону, про отсутствие всякой жизни вне дома (да, я знаю, что он домосед, но хотя бы иногда в качестве компромисса можно хотя бы в парк сходить?), про то, что меня безумно выводят попытки решать мою судьбу за меня, ну и дальше по мелочи.
Под конец, когда и я иссякла, первым желанием было броситься вон из комнаты и готовить документы к разводу, потому что так жить нельзя, но я села по другую сторону кровати к нему спиной и постаралась успокоиться. Ведь не только же плохо всё было?
Он повернулся ко мне первым:
- Но ведь может же у нас быть хорошо? Давай подумаем, что сделать, чтобы нас обоих всё устраивало. Я знаю, что ты меня никогда не полюбишь, но, пожалуйста, не ради меня, ради Полины.
Сердце ёкнуло...
- Афи, я больше никогда не упрекну тебя в том, что было, никогда не вспомню об этом. Давай ещё раз попробуем, конечно, мы уже сколько раз начинали, но прошу тебя. Если хочешь, если я неприятен, то не буду даже прикасаться к тебе.
Последние слова он с таким трудом выдавил из гортани, что я поняла, если соглашусь на это, то просто убью его напрочь, поэтому тянусь через постель и беру его за руку. Ведь вообще-то он столь же несчастен, как и я, ему любовь тоже приносит одну лишь боль. Подползаю ближе и прижимаю его голову к себе, он благодарно вздыхает и говорит, уткнувшись в моё плечо:
- На самом деле меня никто не любит, кроме дочки.
Хочу спросить о маме, но решаю этого пока не делать, может, там что-то не так, просто поглаживаю его волосы.
- Фей, знаешь, а ведь в школе я ещё тебя не любил, я действительно всё просчитал, что ты будешь самой лучшей для меня парой, я вообще не собирался влюбляться. А потом, когда мы поженились, когда я понял, что теперь за тебя в ответе, что мы действительно вместе, тогда меня и накрыло. Глупо, да? Влюбиться в собственную жену. Мне так странно было, я не знал как себя с тобой вести, что делать, звать на свидания было как-то неуместно, почему-то мне казалось, что ты будешь смеяться, если признаюсь. Потом я много раз думал, а что если бы я вёл по-другому, если бы осыпал тебя цветами, дарил подарки, говорил постоянно, что люблю, может быть, всего этого и не случилось бы? Хотя неизвестно, ничего не вернуть, ничего не изменить. Ты никогда не будешь моей.
Небеса, как же мне его жаль!
- Гэри, Гэричка, ты прости меня, пожалуйста, я же не специально, чтобы сделать тебе больно, никто не знает, как оно получается. Но ведь на самом деле любовь это здорово, это наполняет, окрыляет, даже когда плохо, просто вспоминаешь об этом и уже светлее. Вот если бы ты совсем не любил никого, тебе было бы гораздо тоскливее и было бы пусто, всегда пусто. А ведь на самом деле это прекрасно, ты только подумай, столько людей, которые вообще не могут любить, никогда этого и не узнают.
Блин, какую же я несу околесицу...
По его губам пробегает едва заметная улыбка, открывает глаза, в которых она читается уже явственнее, проводит пальцами по моей щеке.
- Ты такая лёгкая... Я совсем не такой, у меня так светло не получается. Но я буду стараться.
Мы оба подаёмся вперёд, и наши губы соприкасаются.
Он никогда раньше так меня не целовал, действительно влюблённо, действительно чувственно.
Надо учиться жить вместе, раз уж так сложилось, он же меня любит, пусть мне иногда и не хочется, чтобы он меня целовал, но того кто прочно вживлён в мою сущность всё равно нет, всё равно в ближайшем достижимом будущем его не будет, зачем ранить Гэри, невольно напоминая, что не люблю его. Я попробую... я должна сделать так, чтобы этого не было заметно.
Но внутри сохраню и сберегу. Дилен, я всё равно буду любить тебя. Не знаю, что там будет через пятьсот лет, это слишком неподъёмная даже для представления цифра, но я не верю, что всё так однозначно, я верю, что что-то можно сделать, как-то можно исправить, найти какую-то лазейку. Дил, даже если ты меня не дождёшься, я всё равно сделаю всё возможное, чтобы хотя бы увидеть тебя.
Нафаньку я от всего сердца поблагодарила за такой хитропровёрнутый финт ушами по поводу мужа, а она со смехом мне напомнила, как я закрыла их с Орландо в комнате. В общем, мы решили, что друг друга стоим.
Потом Гэри решил ввести в традицию семейные ужины. Миссис Беркинс, правда кривит физиономию, но муж с ней вроде бы тоже серьёзно поговорил, так что она стала себя вести заметно тише. Не знаю, правда, надолго ли, но пока всё спокойно.
Воскресенье прошло идеально, мы провели его все вместе, выгуливая Поленьку и Аля на детской площадке, а Гэри даже завёл игру в города, хоть Нафи и фыркала, если б не я, у неё так бы и была тройка в аттестате по географии.
После этого великого действа, дома, Фанька плотно взяла меня в оборот, грозно поинтересовавшись, что я планирую надеть в первый рабочий день, и когда я, не придав этому значения, сказала, что в том, что сейчас, Нафа, почему-то взвившись, прочитала мне краткую, но ёмкую лекцию по поводу того, что я должна иметь деловой вид и соответствовать, и вообще не посрамить честь славных хидденских магов!
Последнюю фразу я выслушала, открыв рот, помнится, кто-то был против магов в принципе, а теперь так яро защищает их честь.
По магазинам я идти наотрез отказалась и мы, вовсю хихикая, предались рассматриванию электронных каталогов, потом заказали доставку с выбранными моделями.
Подруга осталась верна себе и прикупила очередную соблазнительную комбинацию.
- Нафи, куда тебе столько, Орландо и так покорён навеки.
- Много ты понимаешь, в семейную жизнь нужно вносить разнообразие, а кто этим займётся, если не я?
И накинув халатик, отправилась к мужу.
А потом...
Ночью мне приснился сон, в котором сплелось столько всего.
Мне снился сарай из его прошлого, в котором мы с Диленом торопливо целовались, опасаясь, что в любой момент могла зайти его жена. (почему, не спрашивайте, логика в снах весьма своеобразная)
Причём я чётко осознавала, что времени у нас не более получаса и помнила, слишком хорошо помнила, что больше могу его и не увидеть.
Я захлёбывалась в эмоциях, бесконечно смотрела в его глаза, такие грустные, безмерно уставшие глаза. Дилен! Мой Дилен!! Иступлённо, жадно, порывисто приникала к его губам, а потом вновь отстранялась, чтобы смотреть, чтобы запомнить, навсегда-навсегда запомнить...
Мы не сказали друг другу ни слова, но сплетённые руки, дрожащие губы, перехватившаяся спазмом гортань, выламывающее рёбра сердце были гораздо красноречивее...
Потом в двери стала плача скрестись Полинка, я ринулась к ней, она громко кричала, что ей страшно, а Дилен с упрёком посмотрел на меня и растаял.
Я проснулась. Вся мокрая, слипшиеся волосы неприятно раздражали кожу, выскользнула из-под одеяла, бегом помчалась в детскую, Полечка, утомлённая дневными впечатлениями крепко спала. Тогда я пошла на первый этаж и уже не сдерживаясь, разрыдалась. Я била руками по стенке душа в немом бессилии, потом обхватила голову и, опустившись на пол, тихо заскулила.
У меня почему-то ощущение, что предаю тебя.
Дилен, я всё равно найду способ! Я сделаю всё что могу, чтобы тебе помочь, но между тобой и дочерью, прости, выберу не тебя. Пока я ей нужнее, прости. И за Гэри тоже меня прости… Я пойму, правда пойму, если ты меня забудешь, ведь ты не виноват в том, что я буду любить тебя всегда...
В понедельник я отправилась на работу. Когда-то, так давно, что почти что в прошлой жизни я так же шла на новое место, в предвкушении магии, с радостью, благоговением и восторгом. С улыбкой сейчас вспоминаю себя тогдашнюю.
Как же всё изменилось! Теперь во мне гораздо больше опасений, чем радости, хотя может, я всё-таки зря себя накручиваю, ведь главное, зачем я иду, это окунуться в воздух, проникнуться потоками, ощутить порывы и снова хоть на чуть-чуть стать ветром, свободно летящим над мирами...
Делаю шаг в портал за дверью с табличкой ЦМР навстречу новому витку моей судьбы...