|
meow
Возраст: 29
Сообщений: 1,435
|
24. Грани судьбы
 Предисловие Итак, если не хотите расстроиться – лучше не читайте. Но обещаю, что последний такой. А не сдержу обещание – тресните. И маленький он, да.
О эта тонкая грань
Между жизнью и смертью,
Любовью и ненавистью. (с)
У меня родился сын, которого мы назвали Брендоном.
А еще у меня родилась мертвая дочь.
В это просто невозможно было поверить. Так случается, что человек умер, и все. Просто так. И ничего от него не осталось. Так случилось и с моей девочкой... Врачи констатировали: асфиксия… Ну я же просто не могла потерять собственного ребенка, верно?! Сердце разрывалось от боли, хотелось умереть вместе с ней. Я сидела и плакала, Эван пытался как-то меня успокоить, но ненароком я заметила, как и по его щеке скользнула невидимая капля, которая моментально впиталась в кожу. Он ведь так хотел этих малышей… И как мы расскажем обо всем этом маме? Ричи с Бридж? Они же все знают, что должны были родиться близнецы. Скрывать нет смысла, придется признаться. Но Бренди ни при каких обстоятельствах не должен узнать о том, что его сестра умерла.
Знаете, а я, кажется, поняла, в чем суть. Самое страшное – это даже не смерть. Страшнее, когда ты свято верил во что-то, а оно не сбылось, оказалось простым вымыслом, шуткой. Это как в детстве, с Дедом Морозом или Зубной феей. Только сейчас в тысячу раз больнее. Разочарование рвет тебя изнутри, заставляя мучиться. Перестаешь понимать, зачем же вообще жить. И получается, что судьбу изменить никак нельзя … Что предначертано – то и будет. Ну не может такого быть… Хотя, я должна была быть готова к тому, что с моей девочкой что-то может случиться, но ведь нет, в моей душе теплилась надежда, что проклятье все же отступит. Как же я ошибалась.
Когда слезы странным образом закончились, я осторожно нащупала застежку медальона на шее. Аккуратно расстегнув его, я положила маленький клевер на ладонь. Когда-то я думала, что он принесет мне счастье… Сразу вспомнился Ян, его смешные ухаживания, цветы на пороге, тот первый поцелуй… Я невольно улыбнулась сквозь подступавшие слезы. За все это время я никогда не расставалась с этим кулоном, он стал частью меня. Теперь его место рядом с моей дочерью. Тут в палату вошла та самая медсестра. Она хотела что-то спросить, но я перебила: «Пусть это будет с ней», – и протянула вперед руку с зажатым в кулак украшением. Она понимающе кивнула и, опустив глаза, как бы сожалея, удалилась.
*** Где-то за пределами палаты.
– Ну жалко мне их, Ди, понимаешь, жалко… я бы, наверное, умерла, если б ребенка потеряла. Они же ни в чем не виноваты…
– Да они с жиру бесятся! Двоих сразу! Это против законов природы, моя дорогая. У людей по одному ребенку должно быть.
– Они дочку хотели Ариадной назвать… Имя-то какое красивое… Знаешь как Америка эта на меня смотрела, когда узнала… Мне ее так жалко стало. Ну почему мы не спасли дочку ее? Ты видела глазки какие были у этой девочки?
– Все уже, поздно. Слушай, тебе что, деньги не нужны? Ты же не мать Тереза. Делай, что говорят, да и помалкивай.
– Диана, ну они же знаменитости. Вокруг них постоянно пресса, папарацци, ты не думаешь, что что-то всплывет?
– Ну и что, если всплывет? Нас уже здесь не будет. Кончай давай сопли разводить, что сделано – то сделано, у нас еще забот по горло.
Диана удалилась в узком коридоре. Молодая медсестра села в жесткое кресло в холле, закрыла руками лицо и тихо всхлипнула. Спустя пару минут она успокоилась, засунула руку в карман халата, в котором лежало что-то железное и холодное. Девушка резко поднялась со стула и скрылась за миллионной по счету белой дверью.
*** Нас выписали из больницы. Я решила просто смириться со своим горем – все-таки, нужно как-то жить дальше.
Это же радость, да? Да. Но во мне что-то сломалось. Казалось бы, разве может быть еще хуже, чем было раньше? Оказывается, может.
Каждый раз, когда ты берешь на руки своего малыша, это вызывает у тебя умиление, улыбку, это поднимает настроение. А я не могу так. Не могу улыбаться, не могу просто радоваться тому, что у меня теперь есть ребенок. Я не люблю его. Да, Бренди мой сын, но кажется, что это совсем чужое существо, которое высосало из меня всю любовь еще во время беременности, а теперь оно появилось на свет и издевается. Мне очень тяжело. Когда же закончится весь этот кошмар?
Я перестала заходить в детскую, теперь там как будто висел стоп-сигнал для меня. Никто из семьи не понимал. И не понимает. А как я сама могу объяснить это? Не люблю его... Создается такое чувство, что это что-то такое неполноценное, какая-то часть того, что на самом деле я должна была любить… хотя, так и есть, получается. Эван пытался говорить со мной на эту тему, но ничего внятного ответить я не могла. Я и сама не знаю. Может, это пройдет? Со временем…
Так я и стала отдаляться от собственной семьи. Все носились вокруг Бренди, а я, забившись в самый дальний угол дома, читала какую-то книгу. Не могу. Не могу полюбить этого ребенка. Да, он мой сын. Да, я родила его от любимого человека. Но если б все было так просто. Брендону от меня ничего не досталось. Но как только увижу его – сразу где-то в груди неприятно ноет. Совесть? Или просто судьба? Если так, то ему не повезло с матерью. Да и какая из меня мать? Бренди – чистый ангел, он не заслужил этого. А я не заслужила всех тех смертей, которые свалились на мою голову.
Обычно, уединившись в маленькой комнатке под лестницей, я читала книги. Это было мое любимое место. Здесь меня было сложно найти, я могла побыть наедине с собой, со своими мыслями. В каждой книге я искала для себя что-то такое, от чего мне становилось легче. Словно мозг отключался от внешнего мира и полностью погружался в историю, написанную на бумаге.
Но сегодня я нашла на журнальном столике толстую газету, на которой большим и жирным шрифтом было написано: «Свежие новости Шоу-бизнеса». Газеты я не читала, но этот заголовок меня почему-то заинтересовал. Я уселась на маленький диванчик и осторожно развернула ее, чтобы не порвать. Много-много фотографий. Среди них как назло увидела знакомые лица.
Виктория вернулась к мужу и родила ему сына. На фото она счастлива. Хотя, наверное, не стоит верить желтой прессе. Но если это правда, то я искренне рада за тебя, Вик. Ты заслужила. Хоть и такой ценой.
Пьер живет с какой-то молодой французской писательницей, продолжает спонсировать фильмы. Купил роскошный особняк с виноградником в пригороде Парижа. Хочет выпускать собственное вино. Попал в какую-то переделку, но откупился от судьи. Сейчас полон амбиций, планов на жизнь. Жаль, что самое главное для некоторых – это деньги.
***
Никогда. Ни в чем. Не могу. Разобраться.
Теряюсь. Теряю.
Оказывается, потерять что-то так просто. Просто нужно всем сердцем не хотеть потерять это.
Я сидела в столовой и водила ложкой, разгоняя пенку в давно остывшем кофе. Как же я устала от этой ситуации. И морально, и физически. Отсутствие сна, слабость, головные боли – все это ужасно выматывает. Полет моих мыслей прервал Эван, который зашел в комнату и сел напротив.
– Мы можем поговорить, наконец? – его голос звучал довольно жестко, так что уйти от разговора на этот раз, похоже, мне не удастся.
– Ну, давай поговорим, – ответила я, не поднимая глаз от чашки.
– Что с тобой происходит?
– Я не знаю…
– Пойми, мне одному очень тяжело, Рикки. Я понимаю, что и тебе трудно, но нужно жить дальше. Что случилось, то случилось, этого уже не изменить.
– Я знаю… Просто не могу разобраться в себе.
– Разбирайся быстрее, иначе…
– Иначе что? – нависла неловкая пауза. Эван отвел взгляд на камин, где почти прогорели все дрова. Похоже, прогорели, как и наша любовь...
– Знаешь, Америка, так долго не сможет продолжаться. И если ты действительно все для себя решила, то я начну собирать документы на развод. Мы с Бренди уедем, раз так мешаем себе жить.
– Но Эван… Я же…
– Я начинаю сомневаться в том, что ты меня любишь, – перебил он. Не в силах больше слышать все это, я убежала, случайно опрокинув чашку. Забравшись с ногами на любимый диванчик под лестницей, я стала переваривать в своей голове все происходящее. Никогда не думала, что будущее моей семьи будет висеть на волоске. Я знаю, что виновата, но как же быть? Ведь так сложно пересилить себя и пытаться полюбить то, что приносит тебе лишь слезы. Все мои мысли прервал глухой звук снаружи импровизированного «бункера».
По косяку постучали.
– Можно поговорить с тобой? – послышался негромкий голос Ричарда.
–Да, – тихо ответила я, предчувствуя напряженный разговор.
– Америка, зачем ты так себя ведешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Почему ты так ненавидишь Брендона? Он же не виноват в том, что случилось, – в ответ молчу. Не потому, что нечего сказать, а потому, что стыдно. Стыдно, что не могу совладать сама с собой, – Я не понимаю тебя, Ами... Вот как ты думаешь, хоть один нормальный человек стал бы собственными руками разрушать свою семью, при этом еще и спокойно наблюдать, как страдают его близкие?.. Подумай над этим, – он развернулся и ушел. Значит, я сама все рушу… Возможно. Но как теперь остановиться?
Мы с Эваном теперь почти не разговариваем, все ограничивается стандартными вопросами и ответами. «Дети разрушат твое счастье», – как же некстати теперь все чаще вспоминаются слова гадалки. Но нужно что-то делать, я не смогу жить без него. А интересно, куда он поедет? В Лаки, к своей певичке? О чем я вообще. Никуда он не уедет. Я не могу его отпустить. И не отпущу.
Телефон в кармане завибрировал. Смс от Бридж:
Цитата:
|
Жду тебя в 6 вечера в кафе «Белая Лагуна». Не придешь... Лучше тебе не знать, что будет, если не придешь.
|
И что она опять задумала?
На часах ровно 6. В кафе приятно пахло чем-то похожим на ванильное мороженое. Мы сели за уютный столик у окна, на котором стояли живые цветы. Странно, и как они продержались здесь целый день?
– Что будете заказывать? – к столику буквально подлетел официант с блокнотом и ручкой в руках.
– Что ты будешь? – нетерпеливо спросила подруга.
– Мне кофе, пожалуйста.
– Никакого кофе, тебе еще самой не надоело его пить? Кофе вредно. Ей чай зеленый с травками, ну успокаивающий, а мне что-нибудь покрепче…
– Бридж?!
– Черный, пожалуй. С лимоном и двумя кусочками сахара.
Официант принял заказ и удалился.
– Бриджит, зачем мы пришли сюда?
– Ты когда последний раз выходила из дома? Все сидишь, читаешь, на работу не ходишь, так и свихнуться недолго.
– Но ведь ты меня не только за этим вытащила, верно?
– Да. Я должна тебя образумить.
– Ну Бриииджит…
– Ну-ка, тихо.
– Ко мне Рич приходил, я думала, хоть ты не станешь эту тему поднимать.
– Что значит «не стану»? Еще как стану.
– Меня уже и так все ненавидят. Могла бы поддержать меня…
– А я и не собиралась тебя осуждать. Я наоборот, хочу помочь тебе разобраться, пока не стало слишком поздно…
– Если ты об Эване…
– Да, я именно о нем. И не только. Ами, я все понимаю, я тоже мать. Тебе очень сложно пережить то, что случилось, но Бренди-то здесь не причем. Наоборот, ты должна быть благодарна судьбе, что она подарила вам с Эваном такого замечательного сына.
– Бридж, мне очень тяжело просто даже смотреть на него. Ну не могу я его полюбить.
– Вранье. Твоя любовь просто сидит где-то очень-очень глубоко, и ее надо как-то вытаскивать наружу. Вот просто скажи: ты хочешь сохранить семью?
– Да.
– Тогда заставляй себя. У тебя появился ребенок, и придется меняться ради него. Ты должна полностью отдавать себя сыну, по крайне мере сейчас, а если все будет по-прежнему, то я боюсь, что он просто возненавидит тебя, когда начнет понимать всю сущность твоего к нему отношения.
– Знаешь, я уже сама себя ненавижу.
Я взяла в ладони горячую кружку, которую только что принесли. Руки моментально согрелись, и тепло плавно покатилось дальше, постепенно наполняя собой все тело. Вдохнув аромат летних цветов и душистых трав, мне показалось, что я совсем далеко от холодного Бриджпорта, где-то в глухой деревушке, где люди просыпаются не от звонка назойливого будильника, а от пения птиц и первых лучей солнца.
Мы еще долго сидели, болтали обо всем, как раньше, и даже не заметили, как стемнело. Разговор с Бриджит меня немного разрядил – стало действительно легче. Вскоре она уехала домой, а я решила пройтись пешком – все-таки, прогулки по ночному городу всегда мне помогали, хоть и стали делом непривычным – огни слепили глаза, а от суеты начинала болеть голова. Но сейчас шумные улицы уже затихали, угольно-черное небо заволокли смоляные тучи, скрывавшие мелкие звезды. Только я подняла глаза вверх, как на лицо упала холодная капля. Сначала одна, потом вторая, третья. И вот уже целая стена воды скользит по щекам, смывая остатки всей той печали, что накопилась за столь долгое время. Почему же так устроена жизнь? Кто-то рождается, кто-то умирает… Наверное, это справедливо, но как больно… А ведь со временем забываешь то, что приносило тебе боль. На его место встают более важные вещи. Я должна все исправить. Нет, не должна. Обязана.
Входная дверь предательски заскрипела и запросто могла меня выдать. Но нет, в гостиной никого не оказалось. Я, теребя намокшие волосы, чтобы высохли скорее, спешно поднялась на третий этаж и резко остановилась. Нет, не могу… Нет, надо. Хватит уже. И робко шагнула в небольшую комнату, которую освещал лишь тусклый свет ночника – Бренди боялся спать в темноте.
Я подошла к кроватке, в которой мирно спал мой ребенок. Да, именно «мой ребенок». Оперевшись на бортик, я стала вглядываться в такие милые детские черты… Маленькие ручки, носик, ротик. И да, глаза… кажется, карие. В кого интересно? Я расплылась в улыбке. Больно, но уже улыбаюсь.
Прости меня, малыш.
Прости, что ненавидела.
Прости, что не смогла подарить тебе сестренку.
Прости, что не сразу поняла, как виновата перед тобой.
Я погладила Бренди по головке. А ведь у него светлые волосики, прямо как у Эвана… Спи сладко, мое сокровище.
Поцеловав сынишку в лобик, я прошла в спальню, легла в постель и отвернулась. В последнее время я привыкла засыпать одна, но сегодня кровать не была такой пустой. Эван не спал.
– И что это с тобой? – спросил он.
– В каком смысле?
– Ты. Ночью. Выходишь из детской. Где только что уснул ребенок.
– И что в этом такого? Это же мой ребенок.
– Странно, что ты говоришь об этом, – а язвить он любит.
– Эван, ну хватит. Да, я знаю, я виновата, и что, ты меня теперь всю жизнь будешь упрекать?
– Вот если бы ты не была моей женой – да. А вообще, – он улыбнулся, – Я знал, что ты одумаешься, – прижимает меня к себе и целует, – Я люблю тебя.
– И я люблю тебя… – впервые за долгое время чувствую, что нужна ему… И в сотый раз понимаю, что видимо, никогда не вырасту, так и останусь до конца своих дней глупой девчонкой. Похоже, в мире нет взрослых – есть повзрослевшие дети. И я далеко не исключение, – Кстати, как там твои документы?
– Эм… Какие еще документы?
Кажется, теперь я начинаю понимать, что такое семья.
Невошедшее Кто заказывал Алекс? ^^
Продолжаем любоваться котэ:3
Ну и моя няшечка*О*
 Эх, что я могу сказать… Знаю, вы опять будете осуждать меня за пессимизм. Но так было нужно, по крайне мере в этом отчете точно. Можете кидаться чем угодно – мне будет как-то… все равно, ибо я сделала то, что и задумывалось. И все же надеюсь, что в отчете вы нашли для себя хоть что-то положительное  |
|