Ветер тихий, ровный, даже ласковый. Слегка колышет плетеный гамак, вплетая в запах холодной воды, кувшинок и цветущих лимонов едва заметные ароматы эвкалипта, хвои, вишен и каких-то курений. Все вместе эти запахи окутывают открытую беседку на прочных сваях, как будто отделяя ее от всего остального мира, даже от оштукатореного домика под изогнутой крышей, с которым ее соединяет узкий длинный деревянный мостик. Казалось, само время в этом месте прилегло отдохнуть и заснуло. И остановилось, не желая двигаться куда-либо. Деревня Такемицу, островок умиротворения и спокойствия в этом мире, крутящемся словно бешеная белка в огромном колесе. Можно ли представить более невозможное место для таких как я и Глория? Ладно, вечно пьяные летом острова, лихо отплясывающие под звуки барабанов и гитар. Или холодные озера с шумными зимними праздниками и гуляньями, после которых как минимум неделю будешь болеть – в лучшем случае – похмельем, в худшем – простудой. Или наоборот – в зависимости от обстоятельств. Но после событий последних шести месяцев нам хотелось только одного – тишины и покоя.
Казалось бы – мы пережили все, что было возможно – начиная с глобальных и некрасивых споров между друг другом и заканчивая нечистыми на руку коллегами, не привыкшими играть честно. Но, как показало время, это все было только разминкой перед настоящей битвой. Джеральд Седжвик, дорогой господин мэр, уже пытавшийся когда-то избавить Лори от тяжких обязанностей политического деятеля, некоторое время назад обнаружил, что дорогое кожаное кресло под его неприкосновенной задницей начало ощутимо пошатываться. Обнаружил он это после того, как вскрылся ряд махинаций так и неустановленных следствием лиц с подведомственными деньгами, а многие хорошие знакомые мистера Седжвика поспешили умыть руки и покинуть наш славный город. Последовать их примеру господин мэр не спешил, предпочтя просто убрать из своей структуры всех тех, кто мог бы покуситься на его место. И миссис Муратти, широко известная в определенных кругах блюстительница порядка и законодательства, попала в их число. Вместе со своим верным цербером – мужем-журналистом.
Бесконечные проверки, подставы, суды по самым нелепым причинам и поводам…настоящее испытание на прочность. У Глории сорвались три важных законопроекта, которые стали бы одними из самых ведущих в ее карьере, мой журнал покинула два ведущих журналиста и приходилось изворачиваться и хитрить, дабы самому не потерять работу, а Дейл проклинал тот день, когда решил-таки не отступать от своей давнишний мечты и из всех школ ГСУ выбрал правовую. Даже в самых безнадежных делах брат не отказывался от поста моего адвоката, хотя таких, честно говоря и не было почти – контора Дейла – одна из лучших в своем деле в нашем округе. Но вот до всего штата им еще далеко, и последнее наше дело, дело, для которого скряга Стивен Фишер нанял адвоката из Сент-Пола, едва не стоило нам работы. Мы просто устали. Устал Дейл, устала Лори, вымотался я сам. Не совещаясь, мы решили – а к черту все! – и, собрав чемоданы и девочек, отправились сюда. На все лето. Дремотная, тихая глушь и уединение азиатской провинции, привлекавшей все-таки внимание вездесущих туристов своими старинными храмами и монастырями.
Для Бернадетт и Беатрис поездка представлялась как поощрение за хорошо оконченный учебный год, для нас же – долгожданный отдых после бешеных месяцев. Небольшой коттедж вдали от протоптанных туристами троп и маршрутов, веранда над небольшим прудом, затянутым камышом и кувшинками, палисад в несколько кустов и лимонных деревьев, медленно отцветающих в это время года – и практически никакой связи с внешним миром, даже до деревни, на другую сторону полуострова не каждый день можно добраться, а телефоны ловили связь через раз. Да и зачем они нужны? На первых парах всем вполне было достаточно старого телевизора, хорошо сохранившегося мольберта и красок, забитого самыми разными книжками шкафа и ежедневной рыбалки, особенно полюбившейся Лори. Глаза ее лучились небывалым энтузиазмом, пальцы старательно распутывали лески и крючки, я скептически хмыкал…пока дорогая супруга не положила на идеально белую столешницу свежевыловленного тяжелого сома со словами:
- Сандро, не приготовишь на ужин? А то я спалю все к черту…
Такого удара мое мужское эго не перенесло и на следующий день мы засели возле прудика с удочками уже вдвоем.
Да, когда ты единственный мужчина, живущий под одной крышей с тремя женщинами, статус «умного и сильного защитника семейства» как-то особенно непросто держать на должном уровне. И никогда не знаешь, когда в следующий раз твой авторитет окажется под ударом. Хотя, если вспомнить, что в более молодые годы я всегда предпочитал покер и дартс…но как отказать дочери, когда она смотрит на тебя так умоляюще и говорит:
- Пап, ну всего одну партию!
А потом, сердито сверкая темно-карими глазами Бернадетт, только что собиравшаяся поставить растерянному отцу мат опускает фигуру на клетку и спрашивает:
- Ты это специально, да?
- Ты о чем? – не понимаю я.
- О твоем короле, - поясняет дочь, кивая на фигуры, - ты открыл его четыре хода назад, когда взял моего коня, нужно было только пару пешек убрать. Даже дураку ясно…
- Ну отстань ты от папы, Бетт, - прерывает сестру до этого рисовавшая Беатрис, - хочешь, я с тобой сыграю?
- Нет, Беа. Я не люблю с тобой играть, потому что ты жульничаешь…
- Вранье. Ты просто привыкла к тому что я плохо играю и поэтому всегда невнимательна.
- Хорошо, - быстро соглашается Бетт, слезая со стула, - когда вернемся домой, я позвоню нашему тренеру и скажу, что моя сестра играет в шахматы в десять раз лучше меня и на следующие соревнования ему нужно посылать ее – тогда первое место точно будет нашим с первого раза.
Высказав это, Бернадетт гордой походкой направилась вниз, сорвать свежие цветы с кустов, оставив проигравшегося в пух и прах отца и растерянную сестру на веранде.
- Как думаешь, - тихо спрашивает Беатрис, провожая Бетт взглядом, - она правда позвонит?
- А что, хочешь поменять волейбол на шахматы? – интересуюсь я, ставя таки себе заслуженный мат.
Решение отправить дочерей получать образование в частной школе, принятое нами несколько лет назад, было одним из тех немногих, которыми мы с Лори могли бы гордиться. Помимо более углубленного изучения предметов и более качественных знаний в школе так же было множество возможностей для реализации талантов и потенциала ее учеников, кружкам и секциям не было числа, и Бернадетт и Беатрис хотели попробовать их все. Изначально, следуя старой привычке, девочки в каждую секцию записывались вдвоем. Сначала был любительский театр, который с первого класса посещала Стефани, и именно она же и убедил двоюродных сестер записаться, но им это быстро надоело. Потом был кружок рисования, из которого Бернадетт ушла еще быстрее чем из театра – по направленю к любимым шахматам. Прихватить с собой сестру ей не удалось. Классе в четвертом Беатрис помимо рисования и спорта загорелась еще и идеями юных астрономов и покинула любителей природы, недавно собранных в одну секцию стараниями Бернадетт – после этого случая Бетт не разговаривал с сестрой две недели и демонстративно покинула волейбольную команду, с настырностью и упорством взявшись за изучение нотной грамоты и азов игры на скрипке, сиротливо стоявшей в нашем доме между мольбертом и камином.
Сестры, раньше всегда старавшиеся держаться вместе, с каждым годом все меньше и меньше стремились следовать друг за другом по пятам, уделяя внимания каждая своим интересам. Хотя при этом они оставались близкими подругами и всегда – и на спортивных соревнованиях, и на шахматных турнирах, и на выставках и конкурсах - были рядом друг с другом, горячо поддерживая и «болея». Лучших дочерей сложно пожелать. Именно с подачи Беа и Бетт мы и начали вылезать из дома, в котором заперлись от внешнего мира как в раковине. Прибиться к туристическим группам было несложно, но мы предпочитали изучать все самим. Сложные, порой чудные, порой непонятные традиции и привычки местного населения, вечерние чаепития в открытых беседках после обедов в маленьких кафешках, почти что забегаловках, партии в маджонг, изучением которого загорелись дочери, доставая несчастных игроков расспросами о значениях и комбинациях, горячие источники, медитации, йога…для которой я явно был уже староват – уж лучше по старинке тяжести в спортзале тягать чем грохаться в очередной раз на жесткие доски, пытаясь сложить себя в нужные кренделя.
То, что жизнь может быть такой – размеренной и спокойной, перетекающей из одного дня в другой для нас с Лори было своего рода открытием. Мы гуляли вечерами, тщательно выбирали сувениры и украшения, большинство из которых были кустарного производства, кидали монетки на память и загадывали желания на падающие звезды, после пытаясь выпытать друг у друга всевозможными способами, что именно загадал другой, по-хулигански сбегали с тех редких экскурсий, на которые мы записывались, не обращая на запреты гидов и экскурсоводов никакого внимания, делая все строго наоборот. Подобное поведение больше свойственно не взрослым, солидным людям, двенадцатилетние дочери которых бредут чуть поодаль, а скорее сумасбродным студентам, впервые вкусивших воздух свободы. В чем-то так оно и было – мы никогда не отдыхали раньше вместе. И потом, где, как не в сотне километрах от родного холодного Рочестера можно позволить себе немного – самую малость! – сойти с ума. В рамках приличия, конечно…по крайней мере, пока Беатрис и Бернадетт не отправяться на экскурсия по специальной детской программе. Не так уж я и стар, как мне еще совсем недавно казалось…
Звонок Дейла стал для меня полной неожиданностью. Из-за дел в фирме и недавнего (внеочередного) прибавления в семье в виде еще двух сыновей, Мартина и Брендона, младший брат не оставил город, но прекрасно знал о наших планах отдохнуть и все это время из Америки мы не получали никаких вестей. И тут…
- Как отдых? Продуктивно продвигается?
- Не жалуюсь, - ответил я, гадая о причине, - а вы там как? Что новенького произошло?
- О, много чего, всего сразу не упомнишь. У меня, например, новое дело. Ничего особенного почти – помочь одной девушке содрать с бывшего моральный и материальный ущерб. Если бы я еще не был единственным из пяти адвокатов, который согласился взяться за это дело…
- Кто ж у нее бывший? Чемпион мира по боям без правил?
- Нет, всего лишь Оливер Седжвик, - наконец-то выдал Дейл, - клянусь тебе, Сандро, я съем это дело, если его папаша не сделает все, что бы прикрыть сынка.
- Что там случилось, Сандро? – спросила меня Глория, отрываясь от книги, когда я отключил мобильный.
- Да так…скажи мне, Лори, ты еще хочешь стать мэром нашего города?
Лори посмотрела на меня с удивлением, пытаясь понять, где здесь подвох. Я чуть улыбнулся и Глория усмехнулась в ответ. Наш тайм-аут затянулся. Пора паковать чемоданы и отправляться домой – за реваншем.
+ к отчету
Подробности путешествия и не только: дачу мы купили на большую премию Глории, скрин с которой был утерян (было около 40-45 тысяч). Итак, дача
Последствия отдыха
Так же можем похвастаться написанной-таки книгой
и чудо-ребенком в количестве одна штука.
Ну, и, собственно, подросшее третье поколение.