[Satyavati]

Звуковая дорожка:


Запись пятьдесят четвертая. Попытка номер два и семейная жизнь на горизонте.

После замечания Ивана по поводу приема у президента, я уже стала серьезнее подходить к вопросу о том, что надеть на встречу со вторым кандидатом. Мы вроде собирались вместе ехать в автосалон, так что я решила одеть что-нибудь повседневное и особо не украшаться.

- Привет! – Дэн был симпатичным, крепко сбитым парнем, одетым в дизайнерскую одежду из последних коллекций и увешанный драгоценностями, как новогодняя елка. – Ты чего так скромно оделась? – удивился он и продолжил рассуждать вслух. - Дом у вас шикарный, мама - богатая и знаменитая. В следующий раз не подведи! Как говорит моя сестра: если у меня нет вкуса, то у Дольче и Габбана есть, - и он громко расхохотался над своей шуткой.
- Постараюсь, - отвела я взгляд. Что ж, это свидание обещает быть таким же увлекательным, как и предыдущее.
По плану у нас был автосалон, где Дэну предстояло выбрать себе новую машину.

Мы шли среди десятков автомобилей, отличных по цене и количеству устройств, которыми они были напичканы. В течение трех часов я слушала рассуждения о том, почему кожаный салон круче простого, что автомобиль просто обязан быть оборудован системой голосового управления и особым эксклюзивным климат-контролем, системой динамической стабилизации при движении и так далее. Дэн забраковал одну машину из-за того, что у той были не биксеноновые фары, другую – за маленькое расстояние между передними и задними сидениями, что уменьшает комфорт сидящих сзади.
- А вдруг мне придется везти делового партнера и ему будет тесно! Это же сорванная сделка! – не унимался он.

Про себя я, конечно, недоумевала, как расстояние между сидениями может повлиять на бизнес, но решила не спорить.
По дороге домой я представляла нашу семейную жизнь с Дэном – дом, утопающий в роскоши, дни, проходящие в погоне за очередным брендом, и стены, что сгибаются под тяжестью антикварных картин.

Взять хотя бы бабушкину коллекцию камней – ценность этих самоцветов не всегда выражалась в денежном эквиваленте, некоторые были просто связаны со счастливыми и не очень моментами из семейной истории. С Дэном все, что не представляет собой ценности на рынке, но безумно милое сердцу и дорогое, как память о любимых людях, точно будет выброшено на помойку или закинуто далеко на чердак. Стало тоскливо от этой мысли: Табаско работали много, но деньги никогда не были самоцелью.

- Я решила, что Дэн мне не подходит, - подытожила я, отвечая на немой папин вопрос «как оно?». – Пойду йогой займусь, а то он меня вывел из равновесия, – отец чмокнул меня в макушку и отпустил.
- Анна, - окликнул отец меня в дверях. – Ты бы хоть ему вставила что-нибудь про машины заумное, глядишь, притих бы на время, - в глазах его светились озорные искорки.
- Ай, - отмахнулась я и ушла к себе, по дороге утешаясь тем, что у родителей тоже все начиналось не просто.

***

«После происшествия с Роем и его девушкой в инвалидном кресле, я вообще расхотела связываться с кем бы то ни было, но Лика снова взяла меня «на слабо». На очередном пикнике для сливок общества она указала мне на троих молодых людей, что разговаривали между собой неподалеку.
- Тот, что справа – Михаэль Шумахер, первое место в Формуле один.
Я вопросительно подняла бровь и, поняв меня без слов, Лика озвучила ответ:
- Женат. – Я покачала головой, поморщив нос.
- Та-к, посередине – Себастьян Феттель, номер два, стабильный наследник престола, когда Шуми уйдет из спорта в следующем году.

- Cлева – Марк Фридман, подающий надежды номер три.
Номер три, подающий надежды когда-то через много лет, мне даром был не нужен, равно как и «женатик», поэтому я решила познакомиться с Себастьяном. У нас завязалась беседа, слово за слово, я увела его от коллег по мотоспорту и продолжила очаровывать уже в укромном уголке.

Себастьян быстро сдался на милость «рыжего очарования», как он меня называл, но я была не в восторге. Даже больше – с ним было невыносимо скучно: такого правильного мальчика нужно было поискать. А как он, такой воспитанный и вежливый, умудрился вырасти в Бриджпорте и не испортиться, оставалось для меня загадкой. Единственное, что держало нас вместе – его упрямое нежелание признаваться мне в любви или называть своей девушкой. Психанув после очередного свидания, я решила, что следующий раз будет последним, даже если я не смогу занести его в список. Через несколько дней он пригласил меня в ресторан, чтобы познакомить с родителями, и объявил, что этот вечер будет особенным. Я на сто процентов согласилась с ним в душе, потому что, представляя меня маме с папой, я, несомненно, официально стану его девушкой, что, собственно говоря, и требовалось для полного счастья.

Вечер был прохладным, но мы сидели на веранде ресторана: я нервно теребила туфлю, потому что мой план провалился и своей девушкой Себастьян меня так и не назвал. Молодой человек изредка бросал загадочные взгляды на родителей, которые, в свою очередь, оказались очень милой парой. На самом деле семейство Феттель меня восхищало и даже вызывало зависть – у них было то, чего я лишилась давным-давно. Время от времени мама пожимала ладонь Себастьяна, одобряя его действия, отец отпускал шуточки о достижениях сына, а вместе они казались сплоченной, дружной командой, в которой всегда можно положиться на подставленное плечо.

В конце вечера Себастьян достал из кармана кольцо с бриллиантом:
- Я люблю тебя, Лайла, и прошу стать моей женой! – встал он на одно колено.

На радостях от того, что я дождалась от него признания и теперь смогу записать блондина в список мести, я даже не сразу поняла смысл его слов.
- Чего?!

Себастьян с улыбкой посмотрел на миссис Феттель, получив в ответ кивок и милую, полную любви улыбку, и повторил:
- Выходи за меня, Лай. Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал.

Я уже собралась было фыркнуть в ответ что-нибудь уничтожающее, когда поймала взгляд его отца. Этот господин, с морщинистым лицом и седыми волосами, держал за руку свою жену и смотрел на меня тепло, как на собственную дочь. Он как будто приглашал стать одной из них: обрести потерянную семью, опять ощутить тепло от воскресных сборищ за обеденных столом и вечерних посиделок домочадцев у камина. На глаза у меня навернулись слезы, когда я представила себе моих родителей на их месте – никто не заслужил увидеть, как твоему ребенку делают больно. Каждые любящие отец и мать мечтают о хорошей, доброй, заботливой половинке для своего чада, пусть даже «детёнышу» уже под пятьдесят и он обладает не дюжим пивным животом.
Смахнув слезу, я ответила:
- Я согласна.

Но это, конечно же, не значит, что я согласилась. В душе мысли о замужестве вызывали у меня протест и негодование, и каждый, кто подтрунивал над моим предстоящем заключением в темницу семейной жизни с детьми, сменой подгузников и сидением дома, был щедро осыпан ругательствами. Конечно, я сопротивлялась. Даже подписала еще один контракт, чтобы перенести на более долгий срок день свадьбы. «Я сбегу от него, сбегу из церкви», - твердила я себе, прекрасно понимая, что до этого нельзя доводить и надо объясниться как можно скорее.
Однажды вечером, когда я уже было собралась все ему сообщить, Себастьян серьезно сообщил, что он должен мне что-то сказать. В голове промелькнула надежда, что он встретил другую и больше не хочет жениться, но.. не тут-то было.

- Я хочу тебе рассказать что-то очень важное, Лайла. – Он сделал глубокий вдох и продолжил. – Мне давно следовало открыть тебе сердце, но я все откладывал этот разговор, боясь потерять тебя. – Он взял мою ладонь в свою, и я почувствовала, с какой теплотой и заботой он ко мне относится. Что-то оборвалось внутри, и я поняла, что, вне зависимости от того, что он скажет или сделает, я не осмелюсь отшить его сегодня. Тем временем после недолгого молчания он продолжил:
– Я знаю, как женщины относятся к детям. – «Да, эти маленькие, грязные, пищаще-кричащие создания действуют всем на нервы, ты прав», - хотела сказать я, но не успела – Себ продолжил. – Каждая мечтает стать МАМОЙ, - это слово он особо выделил, - смотреть на улыбку малыша, смеяться вместе с ним над его первыми достижениями, пугаться вместе с ним, читая про сказочных злодеев. Мечтает носить его под сердцем девять месяцев, - «и стыдиться своих растяжек всю оставшуюся жизнь», - закончила я про себя. – «Ах, да, еще на этом закончиться моя карьера, так и не начавшись. Угу.» Но потом мне стало стыдно – если бы моя мама в свое время думала так же, меня бы не было вообще. Так что пришлось лишь молча кивнуть, гадая, куда он клонит.

Себастьян вздохнул:
– Я болел в детстве свинкой и у меня не может быть детей, Лайла. Это ужасно. Мне стоило сказать тебе это до того, как делать предложение, но я приму любое твое решение – если ты решишь оставить меня сейчас, я готов. – Его взгляд был полон тоски. – Я не достоин тебя, - и уронил голову на грудь.

«Да это же прекрасно!», - чуть не ляпнула я, но вовремя сдержалась. Такой брак даже мешать пополнению списка не будет: и тюремные стены делает ниже, и режим посвободнее. В общем, ведомая жалостью, состраданием и, как ни станно, частичным облегчением, я заверила Себастьяна, что отсутствие детей – не проблема, а когда он завел песню про усыновление, я заткнула его поцелуем. Эх, еще одна неудачная попытка расставания.

Тема замужества и детей неотступно преследовала меня по пятам – Лукас пригласил на крестины родившейся недавно Каори Кику. Уикенд, который я предвкушала провести в компании любящего дяди и по-японски сдержанного ангелочка Аири, превратился в кошмар на яву.
Дома у Лукаса меня ждал очередной сюрприз: глядя на меня, как на очередной мешающийся под ногами объект инопланетного происхождения, с красными волосами на голове и в платье, что еле прикрывало зад, меня встретила.. бабушка. Это определенно была она (я же еще способна отличить бабушку от чужого подростка, не так ли?!).

Не смотря на такое холодное приветствие и отстраненный взгляд, я Праде очень обрадовалась:
- Привет! Ты жива! – я бросилась на шею и крепко сжала помолодевшую и воскресшую Праду, по которой безумно скучала. – Давай напечем моих любимых оладушек!
- Пап? - отцепившись от меня и покосившись на Лукаса, протянула красноволосая «бабушка».
- Иди, - отправил гулять девушку «папа».
- Это Каори?! – предположение, конечно, сумасшедшее, но чем Лукас не шутит..

- Нет, конечно, это Прада Юки Зоммерхолдер, - ответил дядя, как будто это многое объясняло. – Клон бабушки.
Пропустим мою получасовую речь о том, что в нормальных семьях никто никого не клонирует и даже если и клонирует, предупреждают об этом родственников. Пропустим и речь Лукаса о том, что я вообще вся в своей карьере и не интересуюсь семьей, иначе давно бы все знала. Перейдем к тому, что пришла Аири с малышкой на руках, и я потеряла дар речи. Из красивой, ухоженной женщины она превратилась в усталую, не выспавшуюся, нервную домохозяйку с сальными волосами. Ребенка я на нервной почве даже не заметила.

Затащив ее в спальню, я высказала все, что думаю.
- Но у меня нет времени! – всплеснула она руками. – Ребенок занимает все время.. И у Юки переходный возраст.

Тут меня слегка передернуло от того, что бабушка вдруг стала «Юки», пусть даже это в переводе с японского означает «снег» и «счастье», но Аири была в отчаянии, и мне стало её даже жаль:
- Возьми няню, тебе не обязательно все делать самой, милая, - я погладила ее по спине. – Ну, ну, все наладится. – Она кивнула, но мне показалось, что внутри японка все еще сопротивляется и менять ничего не будет. - А если ты не будешь за собой следить, я познакомлю Лукаса со своей подружкой, - и в подтверждение своих слов достала из кошелька фотографию Лики и сунула ей в руки. – Оставь себе, – и вышла.

Конечно, я чувствовала себя предательницей всей женской половины человечества, потому как не поддержала ее, не выслушала историю о том, как Каори покакала, как срыгнула и прочее, и прочее. Я не окружила кормящую мать лаской и заботой, а вместо этого напугала и заставила усомниться в прочности их с Лукасом семейного счастья. Я поступила, как мужик, - сухо констатировала факт и дала ориентир на результат. Еще и пригрозила вдобавок.
Но ведь это мой дядя! Мне хочеться для него самого лучшего. В общем, я расстоилась из-за того, чем любой брак обещает обернуться в будущем, и злилась на себя за то, что, желая счастья Лу, обидела его ангелочка.
Эта поездка еще раз убедила меня в том, что пора заканчивать весь этот цирк с замужеством как можно скорее. Я решила устроить дома карнавал и сказать Себастьяну, наконец, что между нами ничего не может быть».