5.2 Мне надо бежать
Небо окрасилось в голубой, грозясь стать последним воспоминанием о кончающейся ночи. Занимался прохладный рассвет, вокруг шептались растянутые тени от кустов и зданий… густую тишину прорезал звук гудящего мотора, и я, вялая, полуживая, выпала из такси. Водитель меланхолично смахнул пепел с почти потухшей сигаретки и потянулся за оплатой. Перед глазами плыло. Мне казалось, что я еще слышу звуки вечеринки, а передо мной еще летают пестрые блестки, мигая, как фонарики на новогодней елке. Нырнув в сумочку за деньгами, я пошатнулась и припала плечом к стенке автомобиля, прикрывая от усталости глаза. Пару секунд я так и стояла, чувствуя спиной потоки прохладного ветра; и тут мне внезапно представилось, как я, наверное, выгляжу со стороны – пьяная в стельку студенточка в мега-короткой тряпке, едва прикрывающей задницу, загулявшаяся настолько, что готова уснуть на пыльной серо-желтой дверце такси. Почему-то стало жутко противно от самой себя. С усилием я распахнула глаза и, достав из кошелька первую попавшуюся купюру, всучила ее водителю. Он на меня даже не взглянул. С силой хлопнув дверцей, я развернулась и поспешила к общежитию.
Едва переступив порог своей комнаты, я устало осела на пол, цепляясь за спасительную стенку. То, что платье задралось непозволительно высоко, я даже не заметила. Я оглядела светлую, относительно чистую комнату усталым взглядом из-под полуопущенных ресниц и закрыла глаза. Доползти бы до кровати, но так хочется спать… За дверью послышались тихие шаги - кто-то спускался по лестнице. Где-то близко, через стенку, зашумела вода. Снизу долетел звук разбившегося стекла… Я застонала и на четвереньках поползла к кровати, попутно стаскивая с себя платье, розовыми тисками сдавившее грудь.
Я готова была провалиться в сон, только моя голова коснется подушки, но в кармашке сумки запиликал телефон. О, как я захотела сейчас же разбить его о стенку… Наверное только это желание и побудило меня скатиться с кровати и дотянуться до разрывавшегося айфоши.
То, что светилось на экранчике, повергло меня в легкий шок и парализовало на несколько секунд… Я так и зависла, полулежа-полупадая с кровати. «НЕ ЗАБУДЬ!!!!!!! Сегодня ЭКЗАМЕН!!!!!!!! (пропустишь – вылетишь, и тогда пеняй на себя) начало в девять. P.S.: в твоем случае опоздание тоже жестоко карается»
***
- …Значит, не пойдешь со мной? – Эби откинулась на спинку стула и пристально изучала меня глазами-щелочками. Начиналась зима, и в неприметные пять небо уже светилось синевой. В кафешке на углу, куда мы спрятались от холода и начавшегося внезапно снегопада, было многолюдно и тепло. Из алых ламп сочился мягкий розоватый свет. Вокруг было шумно, но меня с утра не покидала сонливость, и время от времени я клевала носом.
- Ты много потеряешь, - Абигайл неодобрительно покачала головой и, плеснув волосами, жадно накинулась на десерт. Диеты – зло, говорила она каждый вечер, аккуратно отодвигая весы все дальше в угол. – Ну пожалуйста, пожалуйста! Мне без тебя не справиться. Я все что угодно сделаю…
- Эби, я ведь и правда не могу…
- Ну почему? Я не хочу слушать никакие отговорки! Пойдешь со мной, ясно?
- Нет. Не пойду. Я и без того почти месяц таскаюсь за тобой, а мне учиться надо.
- Последний разочек… Это… это очень важно для меня! Да и к тому же заработанные денежки лишними не будут. Соглашайся, это же почти халявный заработок!
- Мне деньги не нужны. – я равнодушно пожала плечами. Наверное не стоило так гордиться тем, что все мои расходы оплачивает папина карточка, но если у меня достаточно обеспеченная семья, мне что, скрывать это и идти работать официанткой? Убивать на это каждый вечер?
- Ладно, Эби, твоя взяла. Но можно мне хотя бы не натягивать этот бесформенный фартук?..
В тесном подвале с обшарпанными бетонными стенами (Эби долго внушала, что это стилизация, мода, инновации) накурено и душно, музыка орет, световые пятна ползают по стенам. Абигайл, неугомонная, носится между столиками, воодушевленно таская то выпивку, то десертики для тех, кто «худеет» и не очень. Я скучаю за барной стойкой, пересчитывая в сотый раз светящиеся звездочки на противоположной стене.
В начале вечера ко мне выстроилась очередь уже подвыпивших студентов с длинными, длиннющими развязанными языками и ассортиментом пошлых шуточек… Я обещала Эби действовать по инструкции, но кучка отморозков так меня выбесила, что я намешала им какой-то хрени. Больше они не приходили. И не только они. Народ косился на меня с опаской, стайками выстраиваясь к противоположной стойке, где тусовался мой «коллега».
Ну и славно, смешивать коктейли – все равно не мое.
Около полуночи на воображаемую сцену вскарабкался пьяный в стельку азиат и потребовал, едва ворочая языком, контрабас. Эби, оставив столики, засуетилась и бросилась куда-то в подсобку. Вынырнула она оттуда уже с обычной гитарой в руках и сунула ее парню. Тот, кажется, даже не заметил разницы и принялся играть, при этом душераздирающе завывая слова какой-то популярной лирической песни. Зал подхватил его завывания. Я закатила глаза и отвернулась протирать и без того блестящую стойку, чтобы хотя бы не видеть этого позора. Жаль уши закрыть было невозможно.
Около четырех утра Эби, все так же сияющая и ничуть не сонная, вынырнула из толпы и пробралась ко мне, дремавшей прямо на стойке.
- Тебе понравилось? – глаза ее сияли гордостью и какой-то странной любовью - я знаю, ей очень нравится ощущать себя независимой. Она обожает свою работу и гордится деньгами, заработанными самостоятельно. Мне ее, видимо, не понять…
- Безумно, - вяло среагировала я, отрывая себя от стула. – Поехали домой.
…Но домой мы не попали. Ночь, начавшаяся по-дурацки, должна была закончиться душем и мягкой кроваткой, и я бы забыла о ней как о страшном сне, но мы решили пройтись до метро пешком, погулять подольше. И встретили Ричарда.
Он, не принимая возражений, за считанные минуты уболтал нас пойти с ним – поначалу мне не хотелось соглашаться, да и Эби была против, но в последний момент у нас обеих что-то щелкнуло - мы переглянулись и почти синхронно согласились развеяться на часик. Надо сказать, я все-таки за стойкой чуток выспалась, а вот Эби, не дремавшей ни минуты, приходилось туго, и она явно пожалела о своем согласии… Но во мне силы только-только просыпались. Энергия закипала в крови и рвалась наружу, мне хотелось танцевать, петь, веселиться… На Эби же не действовало ничего. Она валилась с ног от усталости.
Через час она попрощалась и, решив, что до дома не доедет, свалила к какой-то подруге отсыпаться, оставив нас с Ричардом тусоваться вдвоем.
Мы выпивали, танцевали, опять выпивали. Было легко и весело – Ричард кружил меня, заставлял прыгать и все время приносил еще выпивки. Мысленно я пообещала ни от чего не отказываться, и в такт ему веселилась и смеялась его шуткам. Было хорошо.
Он предложил выйти подышать уже когда серебрилось утро. Я невольно оказалась атакованной первыми солнечными лучами и удивленно зажмурилась от внезапно хлынувшего в глаза света. Рич крепко схватил меня за локоть и сказал, плотно припав к моему уху: «Поехали домой». Я забыла уточнить, к кому, да и не хотела – я обхватила его сильные руки и позволила вести себя куда ему вздумается.
В такси я уснула, а когда проснулась, мы были уже возле их с Абигайл домика. Первой мыслью было: «Открывай-ка Эби двери, друзья пьяные пришли…», но потом я вспомнила, что она осталась у какой-то подруги и я даже не знаю, у какой. Тогда я решила, что займу ее комнату.
Рич аккуратно вытащил меня из машины и на руках внес в дом. Когда мы попали в гостиную, он бережно положил меня на диван и отправился закрывать входную дверь. Я дремала еще пару мгновений, а потом резко приподнялась и с усилием слезла с дивана.
- Эй, куда ты? – Ричард вынырнул из-за угла и поймал меня, пытаясь вернуть на место. – Спи у нас, до твоей общаги еще топать и топать.
- А я никуда и не собиралась…
- Тогда вернись на свой диван и постарайся уснуть…
- А я не устала, - я весело отпрыгнула, не дав себя поймать, - Ни капельки не устала!
- Будь хорошей девочкой, иди спать, - Ричард, изловчившись, ухватил меня за запястье, но я с криком вырвалась и принялась удирать от него. Шутливая перепалка длилась не дольше минуты – усталая, пьяная, я и не очень-то хотела быть не пойманной…
- Ну и чего ты добилась? – почти нежно спросил он, закинув меня на плечо. – Ты ведь все равно пойдешь сейчас спать…
Рич бережно уложил меня на диван, не встретив сопротивления. Я хитро следила за его действиями и, дождавшись нужного момента, обхватила его руками за шею и потянула на себя.
- Не уходиии, Рич… Не бросай меня тут одну…
Он замер. Я подождала чуть-чуть, дав ему время, а про себя уже думала, что победила, не сражаясь, и с удовольствием прижалась еще крепче, пряча довольную улыбку. Но Рич внезапно мягко отстранился, бережно снял мои руки со своих плеч и поднялся, оставляя меня в разочарованном одиночестве. Я не успела кинуть на него даже недоуменного взгляда – так быстро все случилось… Я подскочила и, схватив босоножки за ремешок, кинулась к выходу, но мою руку цепко схватила его рука. Ричард вынырнул откуда-то из темноты и подошел вплотную – так близко, что я могла чувствовать его дыхание…
- Куда ты сейчас пойдешь одна?
- Там уже… светает… - я выдохнула и почувствовала его руки на своей талии. Не знаю, как назвать то, что произошло дальше – может, жуткий облом? Или, наоборот, магическое спасение?
Когда мы снова оказались на диване в гостиной, входная дверь оглушительно хлопнула. Мы резко отпрянули друг от друга, оказавшись по разным сторонам дивана, тяжело дыша и ожидая вопросов и бури эмоций от Эби… Но она, даже мельком не заглянув в гостиную, вихрем пролетела наверх и хлопнула дверью своей комнаты. Воцарилась тишина. Несколько секунд мы так и сидели, не смотря друг на друга и не говоря ни слова. А потом он спросил:
- Хочешь чаю? – и, дождавшись согласия, чуть ли не бегом бросился на кухню. Ситуация, конечно, получалась крайне неловкая, а осознание того, что Эби все-таки могла что-то видеть немного пугало… За чаем мы почти не разговаривали, а потом я сразу поехала домой. Как выяснилось позже, подруги, к которой поехала Абигайл, не оказалось дома, и ей не оставалось ничего, кроме как в ужасном настроении поехать домой и тут же залечь спать. И, нет, она ничего не видела – я заехала к ним вечером и очень осторожно все выяснила. С Ричардом мы на эту тему старались не разговаривать. И он, и я делали вид, что ничего не произошло, но в нашей только-только разгоревшейся бескорыстной дружбе что-то дрогнуло и поломалось. Рассказать Эби я ничего не могла, да и не хотела, а больше мне поговорить об этом было не с кем.
Не знаю, что я стала чувствовать к нему после случившегося, но что-то точно изменилось. Я твердила себе, что не должна избегать его, но это получалось само собой… Вот почему я вздохнула с облегчением, когда Эби сообщила, что на неделю они уезжают навестить папу и заодно их старшего брата Чарли. Я тоже решила без предупреждения нагрянуть к родственникам – накупила подарков всему семейству, собрала небольшой рюкзачок и рванула к ним с утречка пораньше, укутавшись в шарф до носа, чтобы не замерзнуть. Этим внезапным визитов я также надеялась искупить вину за пропущенное Рождество, которое мы с Эби и Ричем провели у друзей… Родителям я отправила открытку и, признаться, спустя месяц чувствовала себя немного виноватой за это.
Пара часов езды, и вот я снова в родном районе, где родилась и выросла. Прохожу мимо маминой военной школы для девушек, ее любимого детища, где сегодня у нее, по моим прогнозам, должен был быть выходной. Сворачиваю и вижу наш домик, мой любимый домик… Подхожу ближе, пытаюсь разглядеть кого-то внутри. Интересно, кто меня встретит…
Дома оказалась только мама. У нее действительно был выходной, и она с утра валялась в кровати, планируя ничегонеделанье на целый день, но тут заявилась я, и ей пришлось вставать, открывать дверь… Мамочка-мамочка, ты лентяйка похуже меня, знаешь ли!
- Рошель? – мама искренне удивилась, но крепко обняла меня, впустила и тут же бросилась разогревать мне блинчики, - Я уж думала мы не увидим тебя, пока не закончишь год…
Дома хорошо. Вечером раньше всех пришел с работы Хьюго, очень радовался моему приезду и задал около сотни вопросов. За ним в ночи приплелся Ричард, гулявший со своей новой девушкой («она года на три младше его, но миленькая, постоянно ходит к нам пить чай… Не помню, как ее зовут, но он ласково называет ее Хелсик»), братик улыбнулся мне и удалился в свою комнату. Юджини пришла под утро, проплыла мимо призраком, вяло кивнула и скрылась наверху. Мы с мамой, лениво потягивавшие в тот момент горячий шоколад, синхронно переглянулись и засмеялись. Юджини, конечно же, даже не поняла, что я – это я, приехала их навестить, да и скорее всего не поймет, ведь вечером я уже уеду, а она к тому времени только проснется…
Папа был в командировке, и меня это расстроило больше всего. Я по нему очень сильно скучала. Нет, я, конечно, скучала по всей семье… Но по папке как-то особенно. Мама пообещала передать ему подарки и привет, но я грустила все равно. Жалко.
Мама же за разговорами спрашивала про жизнь, общагу, друзей, учебу… На вопросах, касающихся моей успеваемости, я скромно переводила тему, и на то были причины. Не люблю я учиться. Ну, никогда не любила…
Побыв до вечера воскресенья, я обняла всю семью и уехала обратно, не повеселевшая ни на грамм. Оказавшись в своей комнате, я присела на кровать, пару мгновений смотрела в одну точку, а потом завалилась, уткнулась носом в подушку и расплакалась…
Некоторые люди, оказавшись в депрессии, начинают усиленно учиться, не обращая внимания на внешний мир, таким образом отгораживаясь от него. Я же, напротив, делаю все что угодно, лишь бы не учиться, и если в нормальном состоянии я еще способна заставить себя что-то делать, то в подавленном – точно нет.
Вернувшись от родственников, я не только не принялась грызть священный гранит науки, я еще и зашвырнула его в самый дальний угол своей жизни. Попробовала заняться спортом – купила абонемент на полгода в фитнес-клубе и стала часто пропадать там часами.
Я пробовала встречаться с парнями, с которыми давно знакомилась по интернету, и все откладывала встречу на потом. Но они все оказывались либо страшненькими, либо придурками, и я быстро разочаровалась в своей идее встретить реально классного человека.
Не помогало, в конце концов, ничего. Мне было все так же грустно, и никто не мог меня от этого спасти. Эби внезапно нашла себе парня и полностью отдала ему всё своё свободное время и всю себя. Тогда единственное, что мне осталось – посвятить жизнь непрекращающейся вечеринке, танцам, выпивке, чтобы всегда было весело и нескучно… Чтобы рядом всегда был кто-то, и неважно, кто…
Так я и докатилась до этого дня, когда, внезапно представив себя со стороны, едва сдержала приступ тошноты. До этого дня, когда у меня, оказывается, был экзамен, а мне было до такой степени наплевать, что я швырнула айфон об стенку и, отвернувшись, плотно закрыла глаза. Взяла и уснула, вместо того чтобы пойти, встать, попытаться сделать хоть что-то, чтобы спасти свою шкуру. Просто отвернулась и сдалась.
…но все это я поняла не сразу. Несмотря на то, что на экзамен я правда решила забить, я даже не подозревала масштабов бедствия! Проснувшись под вечер, я едва соображала, и даже освежающий душ не особо помог собраться с мыслями.
Несмотря на отвратительное настроение и самочувствие, внутри меня все-таки появилось что-то благоразумное в тот вечер, и я твердо решила исправиться. Вместо того чтобы накраситься, натянуть короткое платье и отправиться покорять все местные клубы, я приняла душ и залезла в интернет, чтобы хотя бы примерно узнать, что творится с моей учебой… Но на сайте я ничего путного не обнаружила, кроме расписания экзаменов.
Осознание того, что я пропустила уже три, пришло ко мне только через десять минут, когда я уже выключила комп и задумчиво смотрела в одну точку.
Что бывает с теми, кто пропускает экзамены? Их вышвыривают! И что же, в таком случае, должно случиться со мной?..
В одно мгновение меня объял ужас. Внутри я содрогнулась от осознания того, насколько плачевна моя ситуация. Трясущимися руками я потянулась за телефоном, с третьей попытки набрала нужный номер единственного человека, которому я могу беспрекословно доверять, который всегда понимал меня и никогда, ни за что на свете не бросит, как бы низко я ни пала.
- Алло, папа… ты можешь встретиться со мной? Прямо сейчас… - я, не выдержав, всхлипнула, - Пожалуйста.
Мы договорились встретиться в нашем любимом кафе в центре города. Я задерживалась, и когда папа увидел меня торопливо шагающей за стеклянной витриной, он сразу просиял и кинулся мне навстречу.
- Неужели я наконец-то вижу свою любимую дочурку… Да это и вправду ты, Ришонок! – папа заключил меня в крепкие объятия, - Скажу тебе, что я жутко скучал. Надеюсь, ты тоже, и это не звучит слишком наивно…
Я на самом деле была рада видеть папу, и поэтому, едва мы сели за столик, я принялась взахлеб рассказывать ему о своей университетской жизни. Прежде чем я подошла к сути проблемы, из-за которой и вытащила его так внезапно с работы, мы почти целый час болтали и смеялись. Но стоило мне вспомнить об экзаменах, как все мое веселье куда-то подевалось, и я в момент сникла, что не укрылось от папиных глаз.
- Ладно, все это конечно хорошо, но шутки в сторону. Рассказывай, что случилось. Ты же не из-за большой любви меня сюда вытянула, да?
- Да, пап… Ты прав, случилось. В общем… я, кажется, могу вылететь из универа…
Папино лицо сразу изменилось.
- Это как?
- Ну… я немного несерьезно, наверное, относилась к учебе…
- Немного? – он нахмурился и смотрел прямо на меня. А мне смотреть ему в глаза было стыдно, и я отвела взгляд, продолжив говорить уже в пол.
- Может не немного. Не знаю. Но я… - в горле встал комок. Он смотрит так пристально, так пугающе хмурится! Где тот любящий, счастливый отец, который смеялся над моими историями всего пару минут назад?! – Я… пропустила экзамены.
Я решилась украдкой взглянуть на папину реакцию. Он, уставившись теперь куда-то за мою спину, медленно поднес чашку к губам и отпил чуть-чуть кофе, как бы давая себе время на переваривание новости. Затем он снова перевел взгляд на меня, и мне стало не по себе. По спине пробежался холодок. Почему он не понимает меня? Почему не улыбнется, не скажет, что все хорошо, что не о чем волноваться, что он поможет мне и все уладит?..
- Это не шутки, Рошель. – вместо ожидаемой поддержки серьезно и как-то холодно выдал папа, - Ты на них даже не была? А на занятиях? Ты вообще училась весь этот год или просто прогуляла девять месяцев?!
- Не говори со мной так, пожалуйста… - я подняла на него удивленный взгляд, - Я думала, ты поддержишь меня.
- Я бы и поддержал, если бы у тебя имелось весомое оправдание. Отправив тебя в университет, я думал: «Как здорово, что моя дочь наконец повзрослела и стала сознательной и ответственной». Ты, откровенно говоря, забила на нас всех сразу же, как оказалась там – но мы смирились, дали тебе полную свободу, о которой ты мечтала. Прошел год твоей учебы, и что же мы наблюдаем как результат? Тебя вышвыривают оттуда, как ненужный мусор! А ты представляешь, сколько мы платим за твою учебу? Я никогда не упрекал тебя в том, как ты тратишь деньги, наши деньги, но я не могу спокойно смотреть на то, как ты рушишь все, что мы тебе дали! Тебе 19, а ты до сих пор не научилась жить самостоятельно, но это простительно, этому ты еще может научишься, ладно. Но пора хотя бы самой отвечать за то, что натворила! Ты виновата в том, что тебя выгоняют, ты и только ты! И вместо того чтобы самой это решить, ты сразу звонишь мне, чтобы папочка защитил тебя от реальности и во всем разобрался. Так, по-твоему, будет всегда? Всегда будет кто-то, готовый прийти тебе на помощь? А ты, значит, продолжишь развлекаться, пропивать наши деньги и пропускать свою жизнь?
- Папа, но я… я сама не разберусь с этим теперь…
- Правильно, потому что это слишком далеко зашло! Я повторяю тебе, это не шутки! И по-хорошему я должен бы бросить тебя с этим одну, перестать давать тебе деньги, оставить тебя без всего, чтобы ты сама искала выход. Тогда бы ты точно начала ценить то, что мы тебе даем, что дает тебе жизнь, что…
- Сделай, чего меня жалеть, я же сама во всем виновата… - изменившимся голосом перебила его я и тут же разрыдалась, спрятав голову в ладони.
На какое-то время повисла тишина. Папа молчал, я плакала и из-за слез не видела ни его самого, ни его реакцию.
- С этим я разберусь. Ты сможешь пересдать все, что не сдала и выучить все, что не учила. Из университета тебя не выгонят. – он сказал все это каким-то безразличным, механическим голосом, а затем резко встал и, швырнув на стол пару купюр, быстро вышел из помещения. Я отняла заплаканное лицо от рук и успела заметить, как его машина, припаркованная у самого входа, рванула вперед и быстро скрылась из виду.