В больших городах люди работают зиму, весну и осень, чтобы летом побездельничать и погреться на солнышке. У нас все наоборот – безделье начинается поздней осенью, когда засыпают деревья и снят почти весь урожай.
В это время Том с молодой женой уезжают на острова, к бескрайнему теплому морю, куда Кассиди тянет как магнитом. Братец уже зовет ее не иначе, как русалкой – и даже не пытается вытянуть на берег из очередного заплыва «во-он туда».
Поначалу ворчал, конечно – сам он плавает разве что топориком, и, ожидая, пока любимая, устав плескаться, вылезет на берег и плюхнется рядом, отчаянно скучал… потом привык. Даже научился находить удовольствие в праздном валянии на песке или сидении где-нибудь в тени с кувшином фруктового сока и экзотической закуской. К тому же, терпение всегда бывало вознаграждено.
Единственное, что омрачает их счастье – Арман и Кира уже который год ждут внуков, и пока безуспешно…
Вот почему одним достается даже то, что вовсе не нужно, а другие бьются-бьются и все без толку? Даже несправедливо как-то…
Думая об этом, я неизменно вспоминаю маму. Она ведь никогда особенно не хотела детей – а на тебе, появилась я(и, если бы да кабы, у меня было бы много братьев и сестер).
А сколько вокруг нее мужчин вьется? Это ж рехнуться можно – все, от седых мужей до зеленых юнцов, готовы петь дифирамбы ее красоте и очарованию.
Это я еще молчу о том, что папа перед этим самым очарованием преклонил колена, что называется, на счет три. При том, что был влюблен в другую.
Более того, даже за пределами нашего городка ее красота еще будоражит умы. Знаю, потому что за ней уже третий год ухаживает один симпатичный состоятельный старичок,
которому доктор прописал косточки греть почаще, а дети и внуки обеспечивают поездки в теплые страны. Он приглашал и маму – и она соглашалась.
Так вот, с нею там заигрывать разве что камни не пытались, и то только потому, что слепые. Во всяком случае, даже суровые японские ниндзя всех возрастов
и таинственные островные шаманы рассыпались перед леди Констанцией в пылких славословиях.
Что уж говорить о людях попроще.
Мне бы так… Мне двадцать пять лет – и я не обзавелась к этому возрасту не то что мужем, а хотя бы постоянным парнем. То ли репутация моя их отпугивает, то ли характер(как утверждают родные, на редкость вредный)… Даже самые завалящие наши ребята предпочитают мне других.
Весной, летом и осенью мне просто некогда думать об этом – я все так же работаю в канцелярском магазине(они согласились снова меня взять, за что я благодарна безмерно), к тому же, хозяйничаю вместе с мамой в усадьбе.
А вот зимой…
Когда урожай собран, деревья спят, мама уезжает с верным поклонником в теплые края – мне остается только магазин. И куча свободного времени сверх того.
Иногда захожу в дом Армана и Киры – непривычно большой и тоже по-зимнему опустевший. Но чаще сижу дома – гуляю по саду, дурачусь.
Дома хорошо, есть только одно место, которое я в нашей усадьбе не люблю – и это колодец.
Еще прапрабабушка Лиза отмечала, что под нашим участком, возможно, проходит теплый подземный ручей. Дедушка тоже предполагал что-то такое, думаю, строя фонтан, нашел этому подтверждение, и даже составил чертежи колодца… но так получилось, что воспользовался этими чертежами только мой отец.
Вроде такое семейное, родное место – а у меня колодцы с детства ассоциировались с мерзостью и грязью. И, когда все-таки приходится им пользоваться(когда от холода где-то разрывает трубы, и мы остаемся без воды),
я каждый раз передергиваюсь – и долго потом кипячу эту воду, молясь, чтобы эти чертовы трубы скорей починили.