[Оладушка]

Серия шестнадцатая
БАЛ ЦВЕТОВ

* Маленькое примечание:
В этой серии Ладислав и Власта танцуют лендлер. Если вдруг кто-то не в курсе, как выглядит этот танец, но хочет узнать, то можно посмотреть отрывок из фильма «Звуки музыки» (лучше со второй минуты): http://video.yandex.ru/#search?id=28...BB%D0%B5%D1%80


День между выпуском и балом был наполнен суетой, хлопотами и абсолютной сумятицей в мыслях и чувствах. Утром, едва проснувшись, Власта первым делом выбежала в сад и с отрадой обнаружила, что бутоны на кусте белого шиповника уже начали раскрываться. В этом году, к великой её радости, главным цветком бала объявили любимые ею розы, и Власта сразу решила, что украсит причёску махровым шиповником, срезанным в собственном саду — это и красиво, и оригинально, и доставит удовольствие Мартину.
После завтрака она созвонилась со стилистом, чтобы подтвердить, что договор на завтра остаётся в силе, и отправилась в город. Посетила салон красоты, где провела больше трёх часов, потом съездила к портнихе забрать бальное платье. Однако занималась всем этим Власта почти машинально, что называется, на автомате, поскольку думала совсем о другом. Как ни старалась влюблённая девушка найти объяснение поступкам Ладислава, сделать это у неё при всём желании никак не получалось. Поздравлять её с каждым успешно сданным экзаменом, организовать стипендии от благотворительного фонда, лично приехать их вручать, назначить ей тайное свидание в кабинете живописи, влезть в класс через окно и после всего этого уйти оттуда с Петрой — на такое способен только один-единственный человек в мире. Которым Власта не переставала восхищаться, несмотря на то, что совершенно не могла его понять, страшно обижалась на него и отчаянно ревновала…
В тот момент, когда она, занятая своими мыслями, вышла от портнихи и направилась по мосту через канал к стоянке такси, зазвонил телефон. И Власта чуть не ахнула от неожиданности, когда в трубке прозвучал любимый голос:
— Ну что, ты всё ещё дуешься на меня? Или сменишь гнев на милость и согласишься поужинать со мной сегодня?
Власта так и замерла на месте, поспешно соображая, что на это ответить. Можно было, например, полным сарказма голосом поблагодарить собеседника за то, что он всё-таки вспомнил о её существовании. Или предложить ему лучше поужинать с Петрой, раз уж, судя по всему, та представляет для него гораздо больший интерес, чем она, Власта. Или иронично воскликнуть: «Как, а разве вас не пригласили сегодня вечером к Дудкам?». Но Власта не сделала ни того, ни другого, ни третьего, а только коротко спросила:
— Когда и где мы встречаемся?
И услышала, как Ладислав усмехнулся.
— А ты, похоже, начинаешь взрослеть, Оленёнок… Мне это нравится.

* * *

Было немного тревожно, что мама, увидев собравшуюся на свидание дочь, начнёт задавать ненужные вопросы. Но к счастью всё обошлось, родители в этот вечер сами уехали в гости, так что Власте даже не пришлось никому ничего врать. В целях конспирации они с графом встретились подальше от её дома и поехали ужинать в соседний город, где, разумеется, так же, как и везде, все обращали внимание на Ладислава, но, по крайней мере, никто не знал Власту.
Они поужинали в тихом уютном ресторанчике, расположенном в подвале старого дома, а потом ещё долго гуляли по залитым ярким светом фонарей улицам. И Власта очень гордилась собой из-за того, что сумела сдержаться и ни разу за весь вечер не упомянула имя Петры. Конечно, ей смерть как хотелось спросить у любимого, с чего он вдруг так неожиданно оставил её вчера и ушёл с её соперницей, и чем это всё закончилось… Но памятуя, как не нравятся Ладиславу подобные разговоры, она мужественно избегала этой темы. Граф, похоже, догадывался о той внутренней борьбе, которая происходила в душе его спутницы, несколько раз за вечер она ловила на себе его смеющийся взгляд, но так как он тем более не спешил отчитаться о своём вчерашнем общении с паненкой Дудковой и знакомстве с паном Дудкой, то Власте так и не довелось узнать, во что оно вылилось.
Впрочем, если не обращать внимания на данную мелочь, то вечер прошёл просто чудесно. Власта больше не вспоминала о тайнах графа, которые так и не сумел открыть ей Иржи. Она просто наслаждалась каждым мгновением свидания со своим кумиром, который, казалось, сегодня был ещё больше, чем когда-либо, остроумен, нежен и внимателен к ней. «Господи, какая же я счастливая! — думала она, любуясь своим избранником, обнимая его и отвечая на его поцелуи. — Я всю жизнь мечтала о любви, но раньше даже не подозревала, что любить — это такое огромное счастье… Право, я на всё готова для него, только бы ему было хорошо!..»
Домой она вернулась к полуночи, и то лишь после того, как на этом настоял Ладислав.
— Тебе пора, Оленёнок, — твёрдо сказал он, взглянув на часы.
— Но так я не хочу от вас уходить! — вздохнула Власта.
— Я тоже не хочу, чтоб ты уходила, — заверил граф, целуя её. — Но мы увидимся совсем скоро, уже завтра… И даже почти сегодня, потому что твой день рождения наступит всего через четверть часа. Так что беги. Не нужно сердить маму и нарываться на конфликт, сейчас нам с тобой это совершенно ни к чему.
Пришлось послушаться, вылезти из его машины, стоявшей на углу соседней улицы, и без всякой охоты побрести к дому. Впрочем, тревоги оказались напрасны, родители ещё не вернулись. Власта поднялась к себе, а через пятнадцать минут, ровно в полночь, раздался звонок мобильного.
— С Днём Рождения, Оленёнок! — ласково проговорил граф. — Не спишь ещё?
— Нет… — задохнувшись от радости, пробормотала она.
— А что ты делаешь?
— Я… У меня очень-очень важное дело. Я люблю вас!..

* * *

В детстве и юности день рождения — это всегда особенный день, притом особенно счастливый. С утра букеты, телефонные звонки, поздравления по интернету, тёплые слова и чудесные пожелания. И, конечно, подарки, которыми домашние буквально завалили Власту. Мартин украсил всю её комнату свежесрезанными цветами, которые специально вырастил для своей любимицы, Зузанна подарила сшитую своими руками из лоскутков премилую мягкую игрушку, Лешек вручил футболку с прикольной надписью, мама преподнесла шикарную сумочку от известного французского кутюрье, а папа расщедрился на айфон последней модели.



А после завтрака, который Власта ела в одиночку аж в половине двенадцатого, и никто на неё не ворчал за позднее вставание, её позвала к себе в комнату бабушка.
— Детка моя, — не без торжественности в голосе проговорила пани Эльжбета. — Ты прекрасно окончила школу и заслужила тот подарок, который я давно тебе обещала — нашу семейную реликвию. У этого украшения довольно интересная история, я как-то рассказывала тебе её, помнишь?
— Если честно, то не очень хорошо помню, — призналась Власта. — Без подробностей. И с удовольствием послушаю ещё раз. Ты же знаешь, ба, как я люблю твои рассказы.
— Что ж, слушай, — бабушка присела сама и указала на соседнее кресло внучке. — Дело было так… Когда мы с твоим дедом решили пожениться, его отец начал перестраивать дом, стал копать яму для фундамента пристройки и нашёл небольшой сундучок. Тот явно пролежал в земле много лет, и не сгнил только потому, что был тщательно завёрнут в смазанную маслом кожу. Когда сломали замок, внутри оказалось вот это украшение. Мой свёкор отдал его своей жене, но та решила, что ей не по возрасту носить такую дорогую вещь, да и некуда её надевать. И подарила украшение мне на свадьбу, сказав, что хочет, чтобы эта вещь отныне стала нашей семейной реликвией. Желая сделать ей приятное, я надела ожерелье в день бракосочетания и пообещала свекрови, что, когда у меня родится дочь, обязательно передам его ей по наследству. Но поскольку дочь у меня так и не родилась, нашей семейной реликвии пришлось дожидаться, пока вырастет моя внучка. И сегодня этот день настал. Вот, бери его, оно твоё, — с этими словами пани Эльжбета раскрыла шкатулку и продемонстрировала Власте массивное золотое колье с очень крупным, величиной чуть ли не с перепелиное яйцо, алым камнем.
— Береги нашу семейную реликвию, детка, — чуть высокопарно проговорила она. — Это очень дорогая вещь, и она становится дороже с каждым днём. Прекрасная работа, великолепный камень, старинное золото... Нынешние золотые украшения почему-то гораздо легче, видимо, изменился состав металла. Не скрою от тебя, что это одна из причин, из-за которых я очень редко надевала это ожерелье. Оно казалось мне слишком тяжёлым, и чувствовала я себя в нём несколько неуютно… Но реликвия есть реликвия, традиции семьи необходимо соблюдать.
— А что это за камень, ба? — поинтересовалась Власта, не сводившая восхищённых глаз с ожерелья.
— Рубин или гиацинт, я не очень хорошо разбираюсь в драгоценных камнях. Во всяком случае, это явно настоящий и весьма ценный камень, чистой воды, как это называется у ювелиров.
Получив подарок, Власта повела себя именно так, как поступила бы на её месте почти любая женщина — тут же вытащила колье из шкатулки, подбежала к зеркалу и тотчас надела украшение на шею.
— Да, оно действительно довольно увесистое! — воскликнула она. — Но такое красивое! Обожаю старинные вещи! — о том, что эта черта появилась у неё совсем недавно, только с тех пор, как она познакомилась с Ладиславом, который действительно любил всё старинное, Власта распространяться не стала.
— Надеюсь, ты будешь относиться к семейной традиции с должным почтением, — ещё раз напомнила пани Эльжбета, любуясь внучкой. — И тоже передашь нашу реликвию своей дочке, когда она подрастёт.
— Обязательно! — заверила Власта, не отрывая взгляда от зеркала. Колье, которым щеголяло сейчас её отражение, что-то смутно ей напоминало, но ухватить это воспоминание за хвост и вытащить его на поверхность сознания никак не получалось.



Как раз в этот момент затрезвонил мобильник в кармане её джинсов, и она поднесла телефон к уху, даже не посмотрев, кто звонит.
— Оленёнок, — от звука этого голоса и его интонаций сразу сладко заныло внутри, — тебе за сегодня ещё не надоели сюрпризы?
— Пока нет… — пролепетала она, догадываясь, к чему он клонит, но боясь поверить и разочароваться.
— Тогда выйди на угол своей улицы, — произнёс Ладислав, и в трубке раздались короткие гудки. А Власта с сияющей улыбкой повернулась к пани Эльжбете:
— Ба, я выскочу на минуточку, ладно?
— Ну, неужели я скажу «нет»? — рассмеялась та. — Конечно, беги. Только ожерелье сними, не надо в нём просто так бегать по улицам.
Власта пулей вылетела из ворот и действительно ровно через минуту оказалась на месте встречи, где её уже поджидал знакомый автомобиль. После того, как они с графом отъехали на безопасное расстояние от её дома, именинница получила ещё одно, безусловно, лучшее поздравление за сегодняшний день — роскошный букет роз, страстный поцелуй, от которого она ещё долго не могла опомниться, и бархатную коробочку для украшений, внутри которой обнаружились великолепные старинные серьги, золотые, с крупными алыми камнями.
— С ума сойти! — ахнула Власта, рассматривая серёжки. — Ладислав, признавайтесь, вы что, умеете видеть на расстоянии? Эти серьги как будто специально подобраны в комплект к ожерелью, которое подарила мне сегодня бабушка. Помните, я как-то рассказывала вам про нашу семейную реликвию?
— Нет, не помню, — отвечал он. — Но весьма рад такому совпадению. Тебе нравится мой подарок?
— Не то слово! Очень-очень нравится!
— Тогда сделай мне приятное, надень его сегодня на бал, — попросил Ладислав, обнимая её. — Заодно покажешь мне и ожерелье пани Эльжбеты, мне же любопытно на него взглянуть… Договорились?
— Конечно! — заверила его Власта. Правда, она собиралась надеть вечером совсем другой комплект украшений, больше подходящий к теме празднества — балу цветов, но легко отказалась от этих планов, чтобы угодить своему кумиру.
— Тогда до вечера. Увидимся в ратуше, — попрощался Ладислав и снова поцеловал её. У Власты от радости кружилась голова. Господи, как же всё чудесно! Для полного счастья ей не хватало только предложения любимого заехать за ней перед балом. Вот бы все попадали, если б Власта явилась в ратушу под руку с самим графом Враногорским! Петра наверняка просто лопнула бы от злости!.. Но Ладислав, увы, не предложил отвезти её на бал, а самой попросить его об этом Власта не посмела.



В два часа вся семья Боговичей собралась в украшенной цветами и воздушными шариками столовой за праздничным обедом, на который Зузанна приготовила только Властины любимые блюда.
— Ну и как проходит твой день рождения? — с улыбкой осведомился пан Франтишек.
— Чудесно, папочка! — отвечала сияющая дочь. — Лучше не бывает.
— Власта, а кто это прислал тебе тот огромный букет красных роз, за которым ты выходила на улицу? — строго спросила мама.
— Пан Кашпар, — сделав честное-пречестное лицо, тут же откликнулась Власта и тихонько подмигнула бабушке. Пани Эльжбета отвернулась к окну, чтобы спрятать улыбку.
— Сестрёнка, и давай договоримся, что ты не станешь до утра возиться со своими турнюрами и куафюрами, а будешь готова ровно половине седьмого, ладно? — попросил её Лешек. — А то нам ещё за Янкой заезжать, а мне совсем не улыбается приехать на бал к шапочному разбору.
— И к тому моменту, когда разберут лучших девчонок, — поддразнил сына пан Франтишек.
— Не, Лешеку такое не грозит, — помотала головой Власта. — Уж кто-кто, а мой брат без пары точно не останется, я за это могу поручиться…
— И вот что, Власта, — пани Эва очень серьёзно поглядела на дочь, — учти, что ты должна быть сегодня дома никак не позже полуночи. Никаких ночёвок у Янки, никаких прогулок после бала с подругами и прочего в этом духе я тебе не разрешаю. Ты, Лешек, можешь делать, что хочешь, — но только после того, как доставишь свою сестрицу из ратуши домой. Максимум в двенадцать часов!
— Иначе Золушка получит каретой по тыкве… — пробормотала себе под нос Власта.
— Что? — нахмурилась пани Эва.
— Да ничего…
— И что это за часы у тебя на руке? — вдруг заметила пани Эва. — Немедленно отвечай, откуда у тебя взялась такая дорогая вещь?



Власта помолчала немного, собралась с духом, мысленно проговорив про себя: «Ну! Сейчас или никогда. Вот он, настал момент, когда либо пан, либо пропал!» Набрала в грудь побольше воздуха и выдала:
— Послушай, мама. Я давно хотела сказать тебе кое-что… Неужели ты не заметила, что твоя дочь уже выросла? До каких пор ты собираешься командовать мной, точно малым ребёнком? Я уже взрослая, мама, мне семнадцать лет, я окончила школу и заработала себе стипендию. Если повезёт, то я в этом году поступлю в университет и буду жить в общежитии… И ещё я полюбила. Да, я полюбила! И буду встречаться с тем, кого люблю, когда захочу, и проводить с ним столько времени, сколько захочу! И сегодня я не вернусь в полночь, а буду веселиться вместе со всеми. И приду домой, когда сочту нужным — может, утром, а, может, и вовсе через неделю.
— Властислава! — пани Эва переменилась в лице. — Что ты такое несёшь? Замолчи немедленно!
— Могу и помолчать, я уже всё сказала, — не сдавалась Власта. — И знай, что ты можешь сколько угодно кричать на меня, но я своего решения не изменю.
— Властислава, да как ты смеешь!.. — начала было мама, но папа успокаивающе положил руку на её плечо.
— Тише, Эва, — примирительно сказал он. — Дочка совершенно права. Она действительно уже выросла и имеет право на собственную жизнь. Мы не можем отказать ей в этом.
— Только, пожалуйста, детка, — добавила пани Эльжбета, обращаясь к внучке, — если и впрямь надумаешь отсутствовать дома неделю, то позвони и предупреди нас, чтобы мы не волновались.
— Ну конечно, ба, как же иначе, — заверила Власта.
— Ну ты даёшь, сестрёнка! — Лешек показал поднятый вверх большой палец. Власта улыбнулась ему. Она знала, что мама, ошалело переводившая взгляд с одного лица на другое, успокоится ещё не скоро, что её молчание — лишь временное затишье, вызванное растерянностью, и продлится оно не долго… Но всё равно уже торжествовала полную победу, уверенно зная, что в этот раз последнее слово наконец-то останется за ней.



До прихода вызванного на дом стилиста, который должен был делать ей укладку и макияж, оставалось ещё немного времени, и Власта коротала его с помощью компьютера. Просмотрела электронную почту, прочитала все поздравления, ответила на них, привычно удалила, даже не поинтересовавшись содержанием, открытку от Иржика, что было, конечно, не слишком-то вежливо, но необходимо. Среди прочих знакомых, писавших ей и стучавшихся в скайп, прислала поздравление и Камилла, та самая девушка с родинкой, с которой Власта подружилась после истории с лавиной в горах. В реале они с тех пор больше не виделись, но продолжали регулярно переписываться и обмениваться новостями.
— Как настроение в день рождения? — спрашивала через скайп Камилла.
— Великолепно! — отвечала Власта. — А у вас как дела?
— Да так… По-всякому.
— Что-то случилось? — встревожилась Власта за новую подругу.
— В общем, да… — не слишком охотно откликнулась та. — Помнишь Илону, сестру Роберта? Так вот, она позавчера умерла.
— Боже мой, какой ужас! Отчего?
— Вообще непонятно отчего, представляешь? Никаких несчастных случаев, не болела, ничего такого… Правда, в последние дни она была какая-то вялая, скучная — но и только. А позавчера ночью легла спать — и утром не проснулась.
— Та-а-а-к… — Власта на миг оторвалась от экрана ноутбука и подняла глаза к потолку. В сознании тотчас пронеслась череда весьма ярких и выразительных картин. — Камилла, я могу попросить тебя честно ответить на мой вопрос? — снова вернулась к разговору Власта.
— Ну… Да.
— Тогда скажи мне… Незадолго до смерти Илона, случаем, не хвасталась, что встречалась с… С кем-нибудь из наших общих знакомых?
— А ты что, всё знаешь? — ахнула Камилла.
— Знаю, — кивнула именинница. Конечно, знать она ничего не знала, только догадывалась, но признаваться в этом новой подружке было совершенно не обязательно.
— Не хотела я тебе об этом рассказывать… — замялась собеседница.
— Нет уж, ты расскажи! — настаивала Власта.
— Ну, в общем… В общем, Илона нам все уши прожужжала, что встречалась с твоим графом. Утверждала, будто он сам ей позвонил. И… Ну, короче, у них всё было. Илонка потом несколько дней не могла успокоиться, всё кудахтала, какой Ладислав обалденный любовник… Ой, прости! — спохватилась Камилла. — Зачем же я это тебе говорю…
— Затем, что я сама тебя об этом спросила, не переживай! — успокоила её Власта, у которой-то как раз имелось гораздо больше причин для расстройства, чем у её собеседницы. — А когда это произошло?
— Да где-то с неделю назад.
— Власта! Власточка! К тебе пришли! — постучала в дверь Зузанна.
— Извини, Камилла, — поспешно скомкала разговор именинница. — Мне пора собираться на бал.

* * *

Если не мелочиться, то можно сказать, что Власта сдержала данное брату обещание и была готова почти вовремя. Около семи они заехали за Янкой, которая никогда не заставляла долго себя ждать. И как бы Власта не была занята собственными мыслями и переживаниями, она всё равно обратила внимание на то, как общаются её брат и подруга. Судя по всему, Лешек всё ещё не терял надежды вернуть расположение Янки, но та держалась так, чтобы ясно дать ему понять: всё кончено, и надеяться ему больше не на что.
Выйдя на улицу, подружки уселись на заднее сиденье, и новенький автомобиль Лешека помчал их в ратушу.
— А я думала, что ты поедешь на бал не с нами, а со своим женихом, — дразнила подругу Власта, но Янка, у которой отчего-то было не лучшее настроение, никак не ответила на её шпильку.
— Я смотрю, ты надела бабушкин подарок, — заметила она, глядя на украшавшее Властину шею старинное ожерелье.
— Да, Ладислав захотел на него посмотреть, — бесхитростно отвечала та. — И взгляни, какие замечательные серёжки он мне подарил! Они прямо идеально подходят к колье, правда?
— Угу, — кивнула Янка и отвернулась к окну.
— Яночка, да что с тобой такое? — воскликнула Власта. У неё-то самой перед балом, даже несмотря на полученные по скайпу новости, сияли глаза, а внутри точно шампанское пузырилось. — Случилось что-нибудь? Со Штефаном поссорилась, что ли?
— Что ещё за Штефан такой? — тут же ревниво поинтересовался сидевший за рулём Лешек.
— Ладно, ребят, замяли, — отмахнулась Янка. — Всё со мной нормально…
Они прибыли в ратушу как раз вовремя — не то чтобы к самому началу бала, но в тот момент, когда веселье уже стало разгораться. И первое, что сделала Власта, войдя в зал, — отметила, что Ладислава пока ещё нет. Ей даже не нужно было оглядываться по сторонам, чтобы понять это, достаточно было прислушаться к собственному сердцу.



Зато все остальные уже были здесь. У самого входа ребята наткнулись на Петру, которая, оглядев с ног до головы Янку и, особенно, Власту, внимательно рассмотрела их платья, туфли, украшения, причёски и макияж, презрительно хмыкнула и отвернулась, даже не поздоровавшись. А стоило друзьям чуть подальше пройти в зал, как их тотчас окликнули. У одного из столиков с прохладительными напитками собралась весёлая компания, в которую входили и Анка, и Доминика, и её брат Вашек, и Штефан. Начались приветствия и знакомства, парни пожимали друг другу руки, девчонки хвалили наряды подруг, и наблюдательная Власта сразу же отметила, что её брат с большим интересом поглядывает на Доминику, а та отвечает ему тем же.



В этот момент музыканты заиграли вальс, Лешек не растерялся и тут же пригласил Доминику, а Власта почувствовала, что кто-то тронул её сзади за плечо. Обернувшись, она увидела Иржика.
— Привет, — без тени улыбки на лице проговорил юный колдун. — Могу я пригласить тебя на танец?



— Извини, Иржи, но нет, — покачала головой Власта. Вот только этого ещё не хватало! С минуты на минуту в зале появится Ладислав, и страшно даже подумать, что он может увидеть их вместе… Она оглянулась в поисках решения проблемы, наткнулась взглядом на Вашека и радостно выдала:
— Я уже обещала этот танец Вацлаву. Идём, Вашек!
Брат Доминики хоть и растерялся в первый момент, но быстро включился в игру, сделал шаг к Власте и обнял её за талию. Вальсируя, они умчались прочь, и Власта краем глаза успела заметить, что обескураженный её отказом Иржик пригласил Яну, а Штефан повёл в круг Анку. Надо же, Штефан, оказывается, тоже умеет танцевать! Власта никогда бы не подумала! Видно, это Янка на него так хорошо влияет… Глядишь, ещё немного — и она сделает из матроса светского молодого человека.





— Ты не слушаешь меня? — обиженно спросил Вашек.
— Прости, я задумалась… Что ты говоришь?
— Я говорю, что ты здорово изменилась за этот год. Такая красивая стала, — партнёр по танцу не сводил с неё восхищённых глаз. — Знаешь, а я до сих пор жалею, что мы с тобой расстались тогда. Как-то глупо так всё получилось, ты не находишь? Слушай, а, может, нам опять… Типа, начать всё сначала? А?
— Нет уж, — не без злорадства отвечала Власта. — Теперь уже поздно. Поезд ушёл, и рельсы остыли. Я давно люблю другого.
— И у вас всё хорошо? — похоже, её сообщение пришлось Вацлаву не слишком-то по душе.
— Более чем. Можешь за меня порадоваться.
— А если так, то почему он не пришёл с тобой на бал? — прозвучал резонный вопрос.



— Ничего, ещё придёт! — заверила Власта. И обернулась к двери как раз в тот момент, чтобы увидеть наконец-то появившегося Ладислава… Вот только вошёл он в зал не один. Крепко держа его под руку, рядом семенила, сияя торжествующей улыбкой, Петра. У Власты так и оборвалось что-то внутри. А граф и его спутница вышли на самую середину зала и закружились в вихре вальса. Ладислав, улыбаясь, что-то говорил своей партнёрше, Петра, вся аж раздувшаяся от самодовольства, кокетливо отвечала ему… И Власту охватило мучительное ощущение дежавю — возникло такое чувство, будто она перенеслась на машине времени в прошлое лето, на полночный бал во враногорском замке. Даже на миг показалось, что вновь заболела нога, раненная каблуком соперницы... Видеть любимого, танцующего с ненавистной блондинкой, было невыносимо, и Власта остановилась, поняв, что не может больше вальсировать.
— Ты чего? — в недоумении осведомился Вашек.
— Так… Голова что-то закружилась, — с трудом выдавила из себя Власта. — Наверное, от духоты. Пойду подышу.
И, не слушая его ответа, выбежала на балкон.



Попасть из битком набитого зала в объятия вечерней прохлады было действительно очень приятно, но Власта этого даже не ощутила. Опершись спиной о стену, она глядела невидящим взором на раскинувшийся внизу старый город и костерила себя последними словами за наивность, доверчивость, и глупость. Какая же она была идиотка, когда воображала, что Ладислав как-то особенно относится к ней, что она для него что-то значит… Все вокруг твердили наперебой, чтобы она сильно не раскатывала губы, что у него таких как она, влюблённых дур, целые толпы — а она, курица, и слушать ничего не хотела, считала себя единственной и неповторимой и верила каждому его слову… Да мало ли что он ей говорил! Прав был пан Войтех, его секретарь — мужчины вообще не придают никакого значения словам, которые говорят женщинам! И наверняка эти же самые слова, от которых она, Власта, так млела, Ладислав ничтоже сумняшеся говорил и Барборе, и Илоне, и всем остальным… А теперь говорит Петре, которая, судя по всему, уже успела выиграть свой спор с Моникой. Она, Власта, нисколько не удивится, если вдруг узнает, что Ладислав, расставшись вчера ночью с ней, отправился прямиком к Петре…
Подойдя к самой балюстраде, Власта облокотилась на неё и глянула вниз. Интересно, насколько тут высоко? Точно ли она разобьётся насмерть, если прыгнет с балкона? Главное, чтобы умереть сразу и без мучений… Упасть и лежать на брусчатке мостовой, навсегда оставшись такой юной, такой красивой — в белоснежном платье с ручной вышивкой, с нежным белым шиповником в волосах, с прекрасным старинным ожерельем на шее… И тогда во всех новостях напишут «Девушка покончила с собой от несчастной любви во время «Бала цветов». А он запоздало поймёт, что натворил, и скажет…



— Вот ты где! — послышался за спиной голос, от звука которого у неё всегда щемило сердце. — Насилу тебя нашёл. Скажи на милость, почему, как только я собираюсь танцевать с тобой, ты вечно куда-то исчезаешь? Сначала у меня в замке в ночь Ламеса, теперь сегодня?
— Я не думала, что вы вообще вспомните о моём существовании, — буркнула Власта. Как показала жизнь, её вроде бы такого твёрдого решения никогда не предъявлять любимому претензий и не устраивать сцен хватило очень ненадолго.
— Власта, ну ты опять за своё… — вздохнул Ладислав. Взял её за плечи, развернул к себе и поднял горячими пальцами её подбородок, заставляя смотреть прямо ему в глаза. — Помнится, мы с тобой уже не раз договаривались, что ты не будешь ревновать меня к каждым прошедшим мимо туфелькам. Эта девочка подкараулила меня в дверях и сразу пригласила на танец. Не мог же я отказать ей — это было бы просто невежливо… И вот скажи мне — неужели из такого пустяка действительно стоит раздувать целую трагедию?
Власта отвела взгляд, хотела опустить голову и отвернуться, но он не позволил ей этого сделать.
— Послушай, Оленёнок… — продолжал граф. — Сколько раз тебе нужно повторить, как много ты значишь для меня, чтобы ты, наконец, услышала? Поверь, что никто, ни одна женщина на свете не заменит мне тебя. И уж тем более эта девчонка, как её там…
— Правда? — со вздохом спросила Власта, которая ещё каких-то пару минут назад дала себе твёрдое слово никогда больше не верить ему.
— Я могу поклясться тебе в этом чем угодно, — серьёзно отвечал граф.
Власта торопливо вытерла уже набухшие на глазах слёзы и прижалась к нему.
— Простите меня, пожалуйста, — тихо попросила она. — Я такая идиотка…
— Ты не идиотка, — нежно заверил Ладислав. — Ты просто ещё совсем маленький и немного глупенький Оленёнок. И такая, какая ты есть, ты для меня дороже всех на свете…



Они могли бы ещё очень долго целоваться на балконе, но тут через распахнутые настежь окна вдруг вырвалась и зазвучала над ратушей любимая музыка Власты — мелодия старинного австрийского танца, когда-то бывшего народным, но быстро завоевавшего популярность и перекочевавшего с ярмарочных площадей в бальные залы.
— Ой! — с восторгом воскликнула она. — Обожаю лендлер!
— Ты умеешь танцевать лендлер? — Ладислав был приятно удивлён. — Рад это слышать, сейчас этим уже мало кто может похвастаться… Чего же мы тогда ждём?
И они поспешили вернуться в зал, в центре которого было теперь почти пусто — лендлер действительно умели танцевать очень немногие. Власта с графом, вышедшие на середину и начавшие танец, тут же приковали к себе всеобщее внимание, даже те несколько пар, которые более или менее знали фигуры, отступили в сторону, давая им дорогу. Но Власте было совершенно наплевать, что чуть не все присутствующие смотрят на них — она видела сейчас только своего избранника, который скользящим шагом вёл её по широкому кругу.
— Очень красивое колье, — говорил он, рассматривая ожерелье на её шее. — Сразу видно, что старинная вещь… Как ты себя в нём чувствуешь? Оно ведь, похоже, очень тяжёлое.
— Ничего, пустяки, — улыбалась она. — Я рада, что оно вам нравится…
Они подняли руки, Власта развернулась, выпустила его ладонь и закружилась перед своим кавалером.
— Как же я мечтала танцевать с вами!.. — призналась она, поворачивая так быстро, что плескавшаяся вокруг ног широкая юбка еле поспевала за ней. — И именно лендлер…
— Что ж, может быть, сегодня ночь исполнения желаний? — отвечал Ладислав, отбивая ладонями такт. И влюблённая девушка, привыкшая улавливать малейшие нюансы в настроении своего кумира и мгновенно откликаться на них, тут же почувствовала в его словах какую-то горечь. Однако понять её причин Власта не могла, а спросить что-либо не решилась.



— Если б это действительно было так… — ответила она на его слова, и он, обнимая её за талию, вдруг улыбнулся:
— Всё в наших силах, Оленёнок. Скажи мне, чего бы тебе хотелось, я сделаю это для тебя. Если сумею, конечно.
Движения танца требовали, чтобы они, сплетя руки над головой, в этот момент смотрели друг на друга — и сейчас это было удивительно кстати.
— Будто вы не знаете, чего я хочу… — проговорила, зардевшись, Власта.
— Ты слишком хорошего мнения обо мне, — засмеялся Ладислав, поворачиваясь и увлекая её за собой. — Я не умею читать мысли.
Власта сделала два быстрых шага вперёд, округлив руки, подхватила юбку, покачивая ею то вправо, то влево.
— Я хочу быть с вами… Всегда, всю жизнь… Любить вас, заботиться о вас, быть всегда рядом… Жить только ради вас!.. И больше мне ничего на свете не нужно!
— Что ж, это не так трудно исполнить, — отвечал он, делая шаг к ней и снова беря её за руку. — Если ты и впрямь этого хочешь, то я могу в любую минуту увезти тебя к себе в замок.
И снова их лица оказались так близко-близко друг к другу…
— Правда? А когда?
— Когда скажешь. Хоть сразу после бала.
Они вновь переплели руки и закружились по залу.
— Не надо после. Едем прямо сейчас!
— А как же бал? — усмехнулся граф. — Ты так его ждала…
— Да к чёрту бал! — воскликнула девушка, только что не перекрикивая музыку. — Я ведь ждала его только из-за вас... Едем, пожалуйста!..
В этот самый миг музыканты смолкли, зрители плотным кольцом обступили танцоров и устроили им настоящую овацию. Но ни Власте, ни Ладиславу не было сейчас никакого дела до того, какое впечатление произвёл их танец.
— Ты действительно так решила? — очень серьёзно спросил он, не выпуская её руки и глядя ей прямо в глаза. — И ты готова отправиться со мной прямо сейчас?
— Да, — ни минуты не колеблясь, подтвердила влюблённая девушка. — Мне только нужно будет сказать брату или Янке, что...



Она осторожно высвободила руку и собралась уже идти на поиски друзей, но не успела, потому что прямо в этот момент к ним, лучась самодовольной улыбкой, подплыла Петра. Очевидно, она решила и впредь использовать свою старую тактику, потому что обратилась к графу, делая вид, что даже не замечает стоящую рядом с ним Власту:
— Ой, Ладислав, ты просто великолепен! — защебетала она. — Когда ты танцуешь, от тебя глаз отвести невозможно, какая бы у тебя ни была партнёрша, даже такая… Пойдём, выпьем с тобой по бокалу вина, а то здесь так жарко!..
Она потянулась к нему, чтобы взять под руку, но граф сделал шаг в сторону, встав рядом с Властой, так что рука в ядовито-розовой перчатке схватила воздух.
— Извини, Петра, не получится, — подчёркнуто вежливо проговорил он. — Мы сейчас уезжаем ко мне в замок. Власта, я жду тебя на улице.
Чуть поклонился Петре со всем возможным изяществом и, не оглядываясь, зашагал к двери — высокий, статный, невероятно красивый, не обращающий никакого внимания на полетевший следом за ним шлейф восхищённых девичьих взоров и разочарованного шёпота: «Он уходит… Почему он уходит?»
Власта посмотрела на Петру, и ей удалось выразить в одном взгляде всё презрение, которое она испытывала к бывшей однокласснице.
— Не забудь отдать Монике проигранные деньги! — с усмешкой произнесла она. — Насколько вы там спорили, на сто крон, кажется? То-то Моника обрадуется — столько деньжищ привалило!
И, не дожидаясь ответа, отправилась искать брата или подругу.



Лешека она найти не сумела, его нигде не было видно. Как, впрочем, и Доминики — что невольно наводило на размышления. Зато Янка оставалась здесь, она стояла в углу под цветочной гирляндой в компании Штефана, Анки и Иржи и чему-то смеялась вместе со всеми. Власта подошла к ним, перекинулась парой шуток с друзьями, с удовольствием приняла комплименты своему танцу с графом и тихонько отвела Яну в сторону.
— Яночка, я уезжаю на Врнову гору! — сияя, сообщила она.
Услышав такие слова, подруга аж вздрогнула. Улыбка мигом сползла с её губ, лицо сделалось встревоженным и даже испуганным.
— Уже? Прямо сейчас? — упавшим голосом спросила она. — А как же бал?
— Да чёрт с ним, с балом! — отмахнулась Власта. — Ты же знаешь, я мечтала о «Бале цветов» только из-за Ладислава. А теперь, когда он зовёт меня к себе, мне никакой бал не нужен! Пока, дорогая! — она чмокнула совершенно растерянную подругу в тугую щёчку. — Увидишь Лешека — объясни ему, что и как, ладно? А я побежала, меня Ладислав ждёт…
— Погоди! — Яна схватила её за руку, удержав на месте. — Власточка, прошу тебя, не делай этого! Остановись, пока не поздно. Не езди на остров!
— Янка, да ты что? — Власта даже рассмеялась. — Что это с тобой?
— Милая, не езди! Ты не понимаешь, на что идёшь! Ты же не вернёшься оттуда! — горячо уверяла Яна.
— Так я и не собираюсь возвращаться, — поделилась своей радостью Власта. — Мы и дальше будем вместе, он сам так сказал!
— Власточка, не слушай его, умоляю! Неужели ты не понимаешь, что он говорит всё это специально, только чтобы заманить тебя в замок...
— …выпить мою кровь и превратить меня в вампира, — развеселилась Власта. — Янка, солнце моё, я тебя не узнаю! Неужели ты стала вдруг верить всем этим глупым байкам, которые рассказывает твой Штефан? Слушай, он плохо на тебя влияет!
Однако Янке было совсем не до смеха.
— Власта, ну как мне тебя остановить? — в отчаянии воскликнула она. — Что сделать, чтобы ты осталась? Ну, хочешь, я на колени встану?
— Янка, да что ты ей-Богу? — Власте уже начал действовать на нервы этот разговор. — Перестань. Лучше порадуйся за меня, право, есть чему... Пока, я позвоню тебе!
Развернулась и, легко постукивая высокими каблуками, выбежала вон из зала.



Ладислав действительно ждал её снаружи, на другой стороне площади, в тени, напротив ярко освещённого входа в ратушу. Ни словом не упрекнув Власту за то, что она задержалась так надолго, он улыбнулся ей и обнял её за плечи, увлекая за собой. Влюблённая девушка, которой всё ещё трудно было поверить в столь неожиданно подаренное судьбой счастье, была уверена, что они направляются к автомобильной стоянке, но граф, к её удивлению, не остановился там, а двинулся дальше.
— Куда мы идём? — удивилась Власта.
— Недалеко. Вон туда, — он указал на недавно построенное широкое приземистое здание с плоской крышей, одно из помещений мэрии, спрятанное, согласно задумке архитектора, во дворе, чтобы не портить облик старого города.
— А зачем нам туда?
— Затем, что на крыше этого здания есть вертолётная площадка. На поезде или автомобиле мы бы добирались до Врновой горы очень долго, а с помощью вертолёта окажемся там уже через три часа, — объяснил Ладислав.
— Мы полетим на вертолёте? Здорово! Я ещё никогда в жизни не летала на вертолётах!
— Что ж, надеюсь, тебе понравится. Правда, это довольно шумно, но весьма удобно. Я всегда пользуюсь вертолётом, когда мне надо быстро куда-то попасть.
Охранники на входе в здание мэрии не только беспрекословно пропустили их, но почтительно поприветствовали его сиятельство. Скоростной лифт мгновенно доставил их на крышу, где Власта и впрямь увидела вертолёт с фамильным гербом графов Враногорских на борту. Судя по всему, машина уже давно была готова к старту, недоставало только пассажиров.



Три часа полёта в безоблачном вечернем небе — и вот они уже на Врновой горе. Сколько раз Власта в мечтах возвращалась на остров, видела его во снах и в дневных грёзах… И наконец-то очутилась здесь наяву. Коляска с откинутым верхом, запряжённая парой вороных коней, быстро примчала их с графом в замок, где, как казалось, ничего не изменилось с прошлого лета. Тот же призрачный свет факелов с наружной стороны стен, те же вороны, живописно кружащие в небе над высокой башней… И даже полная луна точно такая же, как тогда, — цвета белого золота, идеально круглая и невероятно огромная.
Шаги Власты и Ладислава по вымощенному камнем двору гулко отдавались в ночной тишине, их негромкие голоса тут же подхватывало эхо, резвящееся под сводами галереи. Потянув на себя тяжёлую дубовую дверь, ведущую в западное крыло, хозяин замка с улыбкой пригласил свою гостью пройти вперёд, и Власта повиновалась, шагнула к лестнице, чувствуя, как с каждой ступенью её сердце начинает трепетать всё сильнее и сильнее. Поднявшись почти до самого верха, они свернули в один из коридоров, после чего граф распахнул ещё одну дверь.
— Входи, Оленёнок.
Власта несмело шагнула в большую угловую комнату и оглянулась по сторонам, рассматривая обстановку — два высоких, ничем не занавешенных окна, из которых открывался прекрасный вид на остров; украшенный великолепным барельефом горящий камин; старинный ковёр на полу; широкая кровать; в углу, на небольшом столике, запотевшая бутылка игристого враногорского вина в серебряном ведёрке со льдом…
— Это ваша спальня? — отчего-то почти шёпотом спросила она.
— Да, — просто ответил он.
— А Барбора тоже была здесь? — вопрос вырвался сам собой.
— Власта, ты опять за своё? — Ладислав закатил глаза. — Ну, сколько ж можно, что за мазохизм? Нет, успокойся, Барборы здесь не было. И всех остальных тоже. В замке достаточно других комнат... А эта моя и только моя. Здесь я сплю один. Если тебе это так важно, то с тех пор, как умерла та, кого я когда-то любил, ни одна женщина не переступала этого порога.



— Правда?
— Правда. Садись, — он кивнул на пару кресел, расположившихся в эркере одного из окон. — Хочешь вина?
— Хочу.
Ладислав ловко открыл бутылку, наполнил бокалы и подал один из них Власте, а сам присел на подлокотник её кресла и обнял девушку за плечи.
— За что мы будем пить? — поинтересовался он.
— За сегодняшнюю ночь. Вы же сами сказали, что она станет ночью исполнения желаний, — проникновенно отвечала она. — И я очень хочу, чтобы всё-всё, к чему вы стремитесь, сбылось как можно скорее.
Рука графа дрогнула, алое, точно кровь, вино выплеснулось на роскошный ковёр.
— Власта…
— Что?
— Посмотри на меня.
Она подняла на него полный обожания взгляд.
— Что такое, Ладислав? Я сказала что-то не то?
— Нет, Оленёнок. Всё в порядке, — он опустил глаза, отвернулся и залпом осушил свой бокал. Власта последовала его примеру.
Сегодня ей отчего-то совсем не было страшно. Если не принимать во внимание отчаянный стук сердца, то она даже почти не волновалась, ни о чём не тревожилась и не чувствовала себя скованно — словом, не испытывала ничего похожего на эмоции, которые владели ею два месяца назад, во время той памятной ночи в горах. Единственное, что Власта ощущала сейчас — безграничную любовь и нежность к человеку, который обнимал её одной рукой, крепко прижимая к своей груди. Она подняла голову, искоса взглянула на него и увидела, что он смотрит в окно невидящим взглядом и, судя по выражению его лица, думает о чём-то не слишком приятном.
— Ладислав, что с вами?
— Ничего. Со мной всё прекрасно, — наигранно-весело ответил он. Отставил пустой бокал, соскользнул с подлокотника и, присев перед ней на корточки, заглянул в глаза:
— Не жалеешь, что приехала?
— Ну что вы такое говорите! — она положила руки ему на плечи.



Улыбнувшись, Ладислав легко поднял её на руки, усадил себе на колени и поцеловал. Поцелуй был таким долгим и страстным, что Власте показалось — ещё немного, и она не выдержит, потеряет сознание.
Оторвавшись, наконец, от его губ, она положила голову ему на плечо и пролепетала:
— Знаете, я теперь понимаю, почему женщины умирают от любви к графам Враногорским… Если я вас потеряю, то просто не переживу этого. Вы для меня всё. Вы — весь мой мир, смысл моего существования, воздух, которым я дышу… Вы мой господин, моё божество, мой повелитель… Я полностью ваша, моя душа, моё тело, моя жизнь принадлежит вам, только вам одному…
Отклика на свой пылкий монолог Власта, собственно, и не ждала, обычно Ладислав не имел привычки отвечать на её признания в любви иначе как поцелуем. Но в этот раз всё вышло по-другому.
— Не бросайся такими словами, Оленёнок, — с усмешкой произнёс он.
— Почему? — удивилась влюблённая девушка. — Если я действительно так чувствую?
— Потому что я могу поверить тебе и действительно потребовать что-то от тебя, — граф говорил вроде бы и не всерьёз, но она интуитивно догадывалась, что на самом деле он не шутит. — А мало ли, что я захочу…
— Да что бы это ни было! — пылко воскликнула Власта. — Я для вас готова на всё.
— Так прямо и на всё? — он снова усмехнулся.
— Да.
— Ну что ж… Тогда я действительно попрошу тебя кое о чём… — с какой-то загадочной, совершенно непонятной ей интонацией произнёс он.
Власта замерла в ожидании, но Ладислав отчего-то не спешил с ответом. Она подняла голову, попыталась заглянуть ему в глаза, но он снова отвёл взгляд и прижал её к себе так, что она больше не могла видеть его лица. Он по-прежнему не произносил ни слова, будто напряжённо размышлял о чём-то. Пауза невыносимо затянулась, и девушка не выдержала первой.
— И о чём же вы попросите меня? — негромко напомнила она.
Граф тряхнул головой и посмотрел на неё. Лицо его просветлело, он вдруг улыбнулся.
— Я попрошу тебя научиться говорить мне «ты», — с нежностью сказал он.
Власта, ожидавшая чего угодно, только не этого, даже рассмеялась от неожиданности.
— Я попробую, — заверила она. Подняла руку, погладила его по щеке и медленно, точно пробуя слова на вкус, произнесла:
— Ладислав, я — люблю — тебя. Так лучше?
— Да. Так лучше. Так гораздо лучше… — пробормотал он, и у неё тотчас возникло ощущение, что он разговаривает не с ней, а отвечает собственным мыслям.
А потом граф вдруг дотронулся до её шеи, быстро снял с Власты старинное ожерелье и кинул его на туалетный столик.
— Хватит таскать на себе эту тяжесть, — это было сказано с такой неприязнью в голосе, что Власта даже испугалась.
— Что такое, любимый? Что с тобой? — снова спросила она.
Но он опять не ответил на её вопрос.
— Твой цветок совсем завял, — Ладислав вытащил поникший шиповник из её волос и, не глядя, бросил в камин. А затем медленно, по одной, стал вынимать шпильки из причёски, до тех пор, пока почуявшие свободу волосы не рассыпались по обнажённым плечам. Власта глубоко вздохнула, закрыла глаза, снова ощутила на своих губах вкус его губ и почувствовала, как его горячие руки, скользнув ей за спину, ловко расстегнули молнию на платье.



Ладислав оказался прав — эта ночь действительно стала ночью исполнения желаний. В эту ночь сбылось то, о чём Власта так давно мечтала. И все её страхи, все сомнения и тревоги оказались напрасны. Она убедилась, что даже первый опыт любви может стать для девушки истинным счастьем, если рядом с ней чуткий, нежный и понимающий мужчина. А её возлюбленный именно таким и был, слухи не обманывали, он действительно умел обращаться с женщинами так, как никто другой. Каждый его поцелуй, каждое прикосновение, каждое движение сильного гибкого тела заставляло всё её существо, от макушки до кончиков пальцев, отзываться и трепетать, как отзывается и поёт скрипка в руках музыканта-виртуоза… Однако наибольшим блаженством, самым лучшим подарком этой волшебной ночи стали не собственные ощущения, а долгий сладостный стон, вырвавшийся у Ладислава в кульминационный момент. Осознание, что она сумела доставить любимому мужчине столь сильное наслаждение, мгновенно отправило Власту прямиком на Небеса.

* * *

Полная луна светила прямо в открытое окно напротив кровати, стеля наискось по простыне ровную серебряную дорожку. Ладислав спал, раскинувшись во сне, и лицо его было спокойным и безмятежным, такого умиротворённого выражения Власта никогда ещё у него не видела. Сама она, конечно, сейчас никак не могла уснуть от избытка только что пережитых эмоций. И просто лежала, облокотившись на подушку, любовалась своим избранником, который казался ей невероятно прекрасным даже во сне, и чувствовала себя совершенно счастливой. Мысли, лёгкие и яркие, словно бабочки, роились в голове весёлым разноцветным вихрем, перепархивая с одного предмета на другой, и нигде не задерживаясь подолгу. Власта то возвращалась в них на некоторое время назад, со сладким томлением вспоминая недавние ласки любимого, то уносилась в прошлое, вызывая в памяти то те, то иные сцены своей любви — поездку в горы, Валентайн, рождественскую карусель, бабушкины именины, свой первый приезд на остров… Могла ли она предположить, что всё так сложится, когда впервые увидела Ладислава в столовой, когда случайно встретилась с ним на площадке высокой башни, когда слушала на экскурсии старинные легенды и только ещё мечтала хоть одним глазком увидеть таинственного владельца замка?..
Как вдруг…
Внезапно картинка одного из воспоминаний встала перед глазами настолько ярко, что Власта так и замерла и даже перестала дышать. Неужели? Да нет, этого не может быть, ей просто кажется… Таких совпадений не бывает! Но… Но неожиданно возникшее подозрение уже застряло в сознании раскалённым гвоздём, не давая отвлечься и подумать о чём-то другом. Некоторое время Власта безуспешно боролась с собой, однако очень скоро поняла, что это совершенно бесполезно. Ей необходимо разобраться во всём прямо сейчас, сию же минуту — иначе она не успокоится.



Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не потревожить сон возлюбленного, девушка соскользнула с кровати, натянула платье, сунула ноги в туфельки и, тихонько взяв с туалетного столика своё ожерелье, прокралась к двери и выскользнула из комнаты. С застёжкой на шее она справилась, уже находясь в коридоре.
За месяцы, разделившие два её посещения острова, Власта так много думала о Врновой горе, так часто воскрешала в памяти все подробности своего пребывания здесь, что и теперь могла ориентироваться в запутанных коридорах и переходах замка. Без особого труда отыскав лестницу, она спустилась в залитый луной двор, пересекла его и шагнула под тёмные своды галереи. Тяжёлая дверь словно нехотя поддалась её усилиям, — и девушка оказалась в длинном узком зале, по стенам которого тянулась череда портретов всех представителей древнего рода графов Враногорских. Портретов тут висело более чем достаточно, но Власта отлично помнила, где находится тот, который интересовал её сейчас, и отыскала его очень быстро, даже несмотря на полумрак.
Холодная равнодушная луна заглядывала в галерею сквозь витражные окна, луч её падал прямо на холст, освещая застывшее в манерной улыбке лицо молодой женщины с надменным и злым взглядом больших карих глаз. Глубокое декольте серого платья Лили полностью открывало шею, украшенную ожерельем с крупным драгоценным камнем — и Власта почти не удивилась, когда увидела на портрете именно то, что и ожидала увидеть. Талисман ведьмы был точной копией семейной реликвии, которую пани Эльжбета вручила сегодня утром внучке. И не просто копией… Достаточно было одного взгляда на портрет, чтобы не осталось сомнений — весь вечер и часть ночи Власта носила на груди тот самый «Глаз Дьявола».



Поражённая внезапной догадкой, девушка так и застыла перед портретом… Внезапно яркий свет, вспыхнувший в галерее, заставил её зажмуриться. Открыв глаза, Власта обернулась ко входу. В дверях стоял Ладислав и укоризненно смотрел на неё.
— Ну и какого чёрта тебя сюда понесло? — проговорил граф, и его интонация заставила её сердце сжаться — такая усталость и обречённость прозвучала в его голосе. — И надо ж тебе было сделать это именно сейчас!..
— Я хотела удостовериться… — забормотала она и умолкла на полуслове, потому что взглянула на него. Ей показалось, что Ладислав как будто в один миг постарел на много лет. Никогда ещё она не видела своего возлюбленного таким поникшим.
— Удостоверилась? — с горькой усмешкой осведомился он. — Теперь довольна?
— Нет, — она тряхнула кое-как сколотыми волосами. — Я хочу знать…
Однако Ладислав не дал ей закончить фразу.
— Пойдём отсюда, — раздражённо произнёс он, поворачиваясь к двери, и Власте ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
— Я всё поняла, — взволнованно говорила она, еле поспевая за ним, пока они шли в западное крыло и поднимались по лестнице, — всё дело в ожерелье Лили!.. Тебе было нужно оно, а не я! Ты общался со мной, придумывал все эти красивые встречи, говорил мне нежные слова, целовал и ласкал меня — всё только ради этого чёртова рубина!.. Я, как последняя дура, думала, что ты… Что ты хорошо относишься ко мне… А ты!.. Ты был со мной только ради этого дьявольского камня, будь он проклят! Я-то ломала голову, почему тебе так нужно, чтобы я хорошо училась! Да потому, что иначе бабушка не подарила бы мне ожерелье! Ну да, и бабушка, и мама, тоже оказались замешаны в эту историю! Как и твои отец и дед… И граф Марек, и граф Данило… Им тоже нужны были не бабушка, и не мама, а этот проклятый рубин!.. Граф Марек добивался бабушкиного расположения не ради неё, а потому, что у неё было ожерелье Лили! И граф Данило соблазнил мою маму только в надежде, что свекровь отдаст ей колье, а, когда этого не случилось, бросил её, как обёртку от съеденной конфеты!..
От обиды и негодования в горле у Власты стоял ком, слёзы подступили к глазам, рыдания готовы были вырваться из груди. Однако Ладислав ничего не отвечал ей. Не отвечал до тех пор, пока они не вернулись в его спальню, где он, так же не произнеся ни слова, бросился на кровать. На ту самую кровать, где ещё совсем недавно они так страстно и нежно любили друг друга… С трудом уняв пробежавшую по телу дрожь, Власта усилием воли заставила себя не думать об этом и даже не глядеть в ту строну, чтобы не видеть Ладислава, который лежал на спине поверх смятых простыней, заложив руки под голову и уставившись невидящим взглядом в потолок.
— Я одного не могу понять, — продолжала бушевать оскорблённая девушка. — На чёрта он вам всем сдался? Зачем вам оживлять ведьму, умершую два с лишком века назад? Почему это для вас настолько важно, что уже столько лет три поколения мужчин вашего рода охотятся за «Глазом Дьявола»? Вот лично тебе зачем нужна эта проклятая Лили?
Однако её слова звучали, как пресловутый библейский глас вопиющего в пустыне. Ответа не было, и чувство, что она так никогда его и не дождётся, становилось всё сильнее.
— Да не молчи же ты! — взмолилась Власта, которая дошла уже до полного отчаяния. — Скажи хоть что-нибудь!
— А что я могу тебе сказать? — не глядя на неё, произнёс, наконец, граф. — Ничего. Только то, что ты во всём права. Кроме одного. Ты пока не сказала самого главного…