34. Маленькая гордая птичка
Мортимер
- Так где ты пропадал всё это время? С тех пор, как тебя выкинули из университета, мы не дождались ни одного звонка, - Мариан вопросительно поднял бровь, сложив руки на груди.
- Зачем так грубо? – я притворно поморщился. – Меня не выкидывали, а… скажем так, попросили покинуть их привилегированный преподавательский кружок по собственному желанию. Недальновидные снобы. Я был самым молодым специалистом в области биологической робототехники за последние двадцать лет…
- Дочь декана?
- Ректора.
Брат поморщился, сверкнув клыками, и покачал головой, но от комментариев воздержался.
Мы стояли на балконе бывшей родительской спальни и по очереди прикладываясь к горлышку пузатой бутылки из зелёного стекла – обоим было лень спуститься в столовую за позабытыми бокалами. Я разгонял вином ночной холод, а Мариан повышал градус разговорчивости. За годы, что мы не виделись, брат стал, кажется, ещё нелюдимее, несмотря на принадлежность к богеме Каньона.
- Ну что ж, раз хочешь знать... – опустившись в скрипучее деревянное кресло, я начал рассказ.
*
С того далёкого, ещё школьного скандала и подачи документов в Университет я был кем-то вроде паршивой овцы в собственной семье, пусть родители – мама – и просили не говорить глупостей в наши редкие встречи. Однако лаконичная и популярная фамилия по-прежнему стояла в подписи после имени, что привлекало ко мне, без того обаятельному и милому, внимание потомков никому не известных павших героев войны. Потомков в хранилище знаний, чьим главным спонсором является армия, хватало, и курсу к третьему как-то так получилось, что хватать их стало и на моей личной шее. Мне же в противоположность недоставало к этому времени многих вещей. Денег, к примеру.
Фан-клуб подхалимов и прихлебателей уменьшался прямо пропорционально толщине кошелька и однажды распался вовсе, увы, не вернув мне средств к существованию. В итоге даже в самой захудалой университетской кофейне я мог позволить себе лишь бесплатный огонь в камине, а досада на себя, по откровенной глупости позволившего вытереть ноги о собственную спину, зудила в голове, словно надоедливый москит.
Легкомыслие и леность в выборе компании послужили прелюдией к поиску работы, с которым, к счастью, трудностей не возникло – иначе славный отпрыск Рэдов вскоре скончался бы от нехватки кофеина. Итак, я устроился в робо-биологическую лабораторию Университета лаборантом. Дело было знакомым, интересным и не особенно сложным. Жизнь налаживалась.
Доступ к оборудованию, к которому обычно не подпускают студентов, я получил благодаря проведённому за работой лету... и ночи с непосредственно начальницей. Ладно, лету ночей.
…не только с ней.
Но оно того стоило. И овцы целы, и волки сыты (а кто есть кто – вопрос открытый).
На четвёртом курсе тема дипломной работы, развитая с помощью тех самых крутых приборов, привлекла внимание руководства Университета, и после выпускных экзаменов мне предложили место помощника профессора. Согласившись, я на деле в очередной раз превратился в мальчика на побегушках, однако продлилось это всего семестр: накануне зимней сессии некий молодой человек, после службы в горячей точке страдавший расстройством психики, спустил моего сюзерена-профессора с лестницы. Обязанности старшего коллеги перешли к многообещающему помощнику, временно, разумеется, а уже через год мне прочили должность заведующего кафедрой.
Свободное время посвящалось собственным маленьким проектам. В какой-то момент я обнаружил, что ультразвуковая отвёртка оказывается в кармане, куда бы ни направлялся.
Обрастая опытом и постепенно улучшая репутацию, недальновидно доведённую до определений «бабник» и «транжира» в годы студенчества, я буквально с каждым месяцем поднимался в Университетской иерархии на ступень выше и забрался действительно очень высоко для молодого специалиста. Ну, а потом всё было, как в притче о птичке и солнце.
Барби Хаффингтон, средняя дочь ректора Хаффингтона. Воплощение анекдотов про блондинок, всех придуманных и тех, которым ещё только предстоит быть сочинёнными. Она не особенно раздражала, была довольно милой, доброй, просто потрясающе смотрелась на барной стойке и не досаждала мне сверх меры.
Не досаждала до тех, пока не оплатила отцовской карточкой одну специфическую медицинскую процедуру. И мистер Хаффингтон – я упоминал, что в юности он был чемпионом Университета по тяжёлой атлетике? – за шкирку проводил меня до ворот, присовокупив на прощание нефигуральный пинок.
Так бы ваш покорный и оставил Университет, безработный и всеми покинутый, но когда я уже собирал чемодан, прижимая замороженную курицу к заплывающему глазу, в дверь коттеджа, доставшегося мне после отъезда Мариана, постучали. Моложавая женщина в белом халате и застёгнутой под самое горло рубашке, не дожидаясь приглашения, прошла в гостиную, где все горизонтальные поверхности занимали мои технические наработки. На дороге возле дома дожидался запылённый джип с водителем в камуфляжной форме. Армейское руководство Университета, не столь щепетильное, как руководство академическое, вновь обратило на меня внимание.
Мы пожали руки, и вскоре меня откомандировали в Озёрный, точнее, на военную базу, расположенную с горах несколькими сотнями метров выше города. С нависающей над пропастью вертолётной площадки сам городок казался игрушечной моделью с дырами прямо в небо – бесчисленными зеркальными озёрами и прудами. Там время двигалось рывками – в определённый момент потерял счёт, сбившись из-за скачущего графика: учёные, среди которых я оказался, то по несколько суток подряд проводили в подземной лаборатории за работой, то неделями не допускались к собственным исследованиям.
Кто знает, возможно, пока я мирно читал или плевал в потолок в отведённой мне бревенчатой конуре, военные под землёй пресекали на корню зомби-апокалипсисы или ещё что-нибудь такое. Проекты у научного отдела были самые разные и далеко не всегда безобидные – подписка о неразглашении не позволяет сказать больше.
Но, собственно, потому я и ушёл. Выпросил у руководителя группы разрешение спуститься в город, выбрал из кучки заинтересованных девушек (такая формируется сама собой, где бы я ни жил) сильнее всего похожую на злополучную Барби уровнем интеллекта и почти без остановок доехал на её машине до самого Каньона, наврав, что мы отправляемся на поиски романтических приключений.
Да, пускай я сделал всё возможное, чтобы испортить отношения с семьёй, фамилия Рэд никуда не делась. И под крышей поместья присланные армией бывшие коллеги сколько угодно могли кричать, называя меня сумасшедшим – я знал наверняка, что угрозы останутся угрозами.
По крайней мере, на какое-то время…
*
- Только, ради богов, Мор, будь осторожней, - Мариан пристроил пустую бутылку на широких перилах. – Эти твои военные и женщины… В доме дети, и я не хочу, чтоб наша семья оказалась впутана в очередной учинённый тобою скандал, - словно в ответ на слова брата из дома послышался требовательный писк – секунду спустя Мар исчез в темноте, направившись в детскую.
- Мои скандалы безопасней вашего перемирия, - пробормотал я ему вслед, отчего-то с раздражением вспомнив дуру Барби Хаффингтон.
Техническое