- Директор! – Александра Николаевна стояла и смотрела на своих новых учеников. Глаза были спокойны, немного холодны, чуть-чуть уставшие, но вот злости или недовольства в них не было. Правая рука согнута, а ладонь слегка сжата в кулак.
- Ваши педагоги не просто так вам что-то запрещают. Ведь последствия даже создания самого маленького огонька, – она протягивает руку и раскрывает, на ладони оказываться тот самый огонёк Макса. – Могут обернуться сильнейшим пожаром.
Никаких движений, даже лицо по-прежнему неподвижно, только рука директора теперь полностью покрылась огнём, и пламенный столб вспыхнул, уходя ввысь.
В тёмных глазах отражением плясали языки пламени, но лицо оставалось таким же бесстрастным. И вот изящные пальчики плавно и грациозно снова сжимаются. Огонь прекратился, и руки директора плавно сплетаются друг с другом. Нина, Юля и Петя смотрят на Александру Николаевну с неподдельным страхом, а Макс так вообще уставился под ноги, не рискуя поднять взор.
- Простите, Директор, Юля предупреждала меня, что это опасно. Но я не послушал, – Макс поднял взгляд, а вот Александра перевела глаза на шатенку.
- Юля, значит, – девочка утвердительно закивала. – Судьба воздушных - быть голосом разума в стихийных четвёрках. Это не меняется со времён Великих.
- Учитель Гармонии нам упомянул об этом, госпожа Директор, – несмотря на то, что директор говорила относительно мягко, ученики всё же чувствовали себя неуютно в её обществе. Причиной скорее было то, что они провинились, нежели поведение директора.
- Алексей Станиславович, несмотря на юный возраст для его профессии, педагог, которого я с уверенностью могу назвать мудрым. Поэтому не пренебрегайте его лекциями.
- Простите. Директор, а что теперь будет со мной? Выговор? – Макс не рискнул посмотреть на директора в этот момент. Она же приложила пальцы правой руки к подбородку.
- Думаю, на первый раз я сделаю вид, что меня здесь не было. Но я надеюсь, не следует вам объяснять, что вы тоже меня не видели сегодня, – четвёрка счастливо улыбнулась и не верила случившейся удачи, а вот Александра Николаевна как была беспристрастной, так и осталась. Она степенно и медленно начинает отходить к школе, но напоследок всё-таки поворачивается и произносит своим новым ученикам.
– На будущее, юные первокурсники: запомните, четвёрка едина, и ошибка одного очень сильно влияет на остальных. И уж если собираетесь их совершать - старайтесь действовать вместе, а не поодиночке. Ведь если что, отвечать придётся всем, – и вот она удаляется. И также плавно и медленно идёт по коридорам школы, по дороге встречая других школьников. Впрочем, она не сильно обращает на них внимание, сегодня слишком сильно болит голова, началась так называемая дисгармония Стихий. Вчерашнее землетрясение повлияло на некоторые воздушные потоки над водной гладью Северного моря. Там сейчас бушевал ураган “Доминик Фергюсон”. Когда его объявляли по радио, у директора пронеслась мысль:
- И откуда только Великие такое странное имя вытащили? Очень непривычное слуху.
Прошло не так много времени, как директор оказалась в своём кабинете. Таком знакомом, она знала здесь всё, даже на каких полках и колоннах, сколько и в каких местах есть царапины. Слишком много времени она провела здесь: с одной стороны, всего 6 лет, а с другой - целую вечность. Дел сейчас было немного, поэтому она проходит мимо своего стола и садится на диван. И то ли головная боль, то ли усталость, ведь она не спала последние две недели, то ли… да не важно, что именно послужило тому, как совершенно незаметно для самой себя директор погрузилась с столь ненавистный сон, а точнее, в воспоминания прошлого.
***
Сон-Воспоминание
Тёмная комната, без окон, с единственной дверью. Мощные каменные своды, каменный холодный пол. Это, пожалуй, не комната, а темница. Ведь в самом центре можно увидеть молодую девушку семнадцати лет: она сидит на коленях, но не потому, что устала стоять, а потому, что руки её прикованы специальными кандалами времён самих Великих к полу. Из-за них она не в состоянии использовать стихийную магию. Но тому, кто её приковал, было мало заковать девушку: вокруг возведены магические круги, которые вытягивают её силу, и от такого количества магических предосторожностей, те силы, что оставались у неё, уходили на простое дыхание, не было никакой энергии даже думать.
Сколько она провела здесь времени - девушка не знала, в темноте комнаты трудно было ориентироваться, да и ей было уже все безразлично. Она сама сдалась врагам, тогда других путей не было. Или её одна жизнь, или тридцать жизней отряда. Но она ошиблась, полагая, что сразу после поимки её убьют. Нет, девушку привели сюда, приковали, не говоря ни слова. Тогда эта комната была наполнена людьми, ведь нужно было создавать барьеры, а для этого требовалось немало сил большого количества человек. Но после всего этого она больше никого не видела. Сначала было непонимание происходящего, а потом пришло безразличие. Как вы уже, наверно, все поняли, девушкой, что была заперта в этой комнате, была та, что впоследствии станет Великой Александрой, той, что положит конец долгой и жестокой войне. Сейчас, правда, она просто Саша, главнокомандующий отряда “Победы”.
Но сегодняшний день всё-таки принёс изменения. Единственная дверь открылась, впуская поток света.
Глаза Саши резко заболели, ведь за это время уже успели отвыкнуть от любого источника освещения. Но вслед за резью в глазах приходит осознание, что в комнату кто-то вошёл. Он закрывает дверь и зажигает несколько факелов, что находятся на стенах. Саша, не поднимая глаз, улыбается. Потому что, хоть она и не посмотрела, кто зашёл в комнату, она точно знала, что это был Герцог. Он был Тринадцатым стихийным, кто обладал способностью управлять всеми четырьмя элементами. А из-за возраста, сила его была уже отточена и превышала её в тысячу раз. Но у самого сильного стихийного этого времени был огромный недостаток – его магия имела такую энергетическую ауру, что лишённый этой энергии остро её ощущал. Герцог молчал, и, судя по всему, внимательно её разглядывал. А она старалась забыть, кто пришёл и какие чувства вызывает у неё этот вельможа.
- Значит, ты главнокомандующий отряда, что никак не даёт мне подчинить этот мир. Забавно. Такая… Юная, если не сказать маленькая. Сколько тебе? – грудной голос, идущий как будто из самых недр тьмы. Хриплый, сильный, очень твердый. Можно было бы сказать, что этот голос был шершавым, лишенный поволоки, приятности, однако имеющий некоторые гипнотические нотки. Был бы он кем-то другим, он бы мог заинтересовать многих, но он был тем, кто вызывал только ненависть. – Хотя, возраст не имеет значения, когда дело касается силы. Уж я-то знаю это наверняка, – слова, сказанные не пленнице, а самому себе.
Но вот он вновь обращает внимание на молодую девушку.
– Однако это был весьма благородный жест. Добровольно сдаться, чтобы спасти свой отряд. Благородно, идеалистически и невероятно глупо. Ведь, что они смогут сделать без главнокомандующего? Пройдёт не так много времени, как мои люди их убьют. Убьют ТВОИХ людей, – испытывающий взгляд в сторону пленницы. Он хочет что-то узнать.
А она не выдерживает, сжимая кулаки, поднимает взгляд на него. Глаза, полные гнева и ярости. Но его реакция была странной: лицо озарила победная улыбка, во взоре появились искры, и он смотрел так, будто нашёл то, что давно искал.
– Это была ты! Подобную ярость я никогда не забуду, и ни с какой другой не перепутаю. Просто невероятно. Это ты! Та, что не дала мне захватить школу год назад. Четырнадцатая, владеющая всеми элементами. Год я ломал голову над тем, что случилось тогда во время битвы. Признаться к своему стыду, я очень долго был уверен, что волна четырёх элементов принадлежала самой школе. Но твое дальнейшее появление на полях сражения заставило меня усомниться в моей теории, – он подошёл к ней настолько близко, насколько это позволяли магические круги. Самодовольная улыбка, расслабленная поза.
– Ну, здравствуй, Сашенька, – имя, произнесённое шёпотом, отдавало каким-то интимным оттенком. Теперь он смотрел на неё по-другому, будто разглядывал каждый дюйм её лица. Словно перед ним была его старая любовь, которую он много лет мечтал встретить. Но вот Саша не разделяла его чувств от этой встречи. Изнутри её начинала пожирать ярость – чёрная, всепоглощающая и отравляющая разум, она разливалась подобно дорогому вину в бокале.
– Удивительно насколько мал временной промежуток между нами. Я ведь старше тебя всего лишь лет на 40. Для нас, владеющих всеми элементами, это не срок. Хотя, ты - не я. Ведь обладай ты тем контролем, что у меня, ты бы даже в такой ситуации могла бы спасти как себя, так и своих людей. Позволю себе предположить, что в управлении элементами ты прибегаешь к эмоциям и не пытаешься подчинить их своему разуму. Ведь так удобнее, стоит только возненавидеть, и ты можешь всё. Но именно это делает меня сильнее тебя. Я знаю, что я могу, а ты нет, – глубокий вздох, и он отводит от нее взгляд и смотрит в потолок. По его лицу можно сказать, что он что-то вспоминает.
– Что же, интересно, послужило причиной такого всплеска год назад? В тот день битва проходила на близлежащих школьных землях. Тогда, помнится, многие погибли: как мои, так и ваши. Что же я сделал тогда? Ах да, конечно, я ударил в спину и убил своего старого друга, директора Михаила.
Картина, что Саша уже год хочет забыть, снова встаёт перед её глазами, как будто это было вчера. Битва за школу, резкий свет, она поворачивает голову и видит, как падает тело самого главного человека в её жизни. Человека, что заменил ей родителей, учителя, наставника, друга, того, кого она любила всем сердцем. Она плохо помнит, как оказалась возле него, слёзы застлали глаза, мысли путались, она обнимала Михаила Константиновича. В голове не было мыслей, только чувство великой ненависти.
И вот сейчас, когда эта картина произошедшего снова встала перед глазами, она вновь ощутила ту ярость. А дальше произошло то, чего никто в этой комнате не ожидал. Глаза Саши стали светиться, над её головой начал образовываться вихрь, по одному из кругов скользнуло пламя, из другого начали подниматься волны воды, вся комната задрожала.
А тот, что стоял до этого такой уверенный, изменился до неузнаваемости: в глаза поселился страх, он не мог поверить в то, что происходит. А Саша тем временем уже встала на ноги и, натянув на себя кандалы, что держали её руки, в момент разбила их, а следом разрушила и магические круги. И здесь всё стало прекращаться, потихоньку ослабевало. Спустя несколько секунд и взмахов ресницами, глаза девушки снова стали карими, она очень тяжело дышит, но всё же стоит на ногах. А Герцог подходит к ней, по дороге слегка размахивая рукой, чтобы разогнать дым, образовавшийся в комнате. В глазах – сомнение и восхищение. Ведь она смогла то, что даже он не в силах был сделать. Но сил больше у Саши никаких не было, её тело подкашивается и она наверняка упала бы, если бы столь ненавистные ей руки не обхватили её стан.
Он держит Сашу за талию одной рукой, а другой проводит по щеке. Жест, который был непонятен никому в этой комнате. Её сознание потихоньку начало покидать её, но она все-таки произносит одно-единственное слово.
- Ненавижу…
***
- Александра Николаевна, – лёгкий, задорный голос будит директора, и она очень быстро понимает, что то, что она видела, было всего лишь воспоминанием. Это давно уже прошло. – Ой, простите, я не видела, что вы спите, – директор переводит слегка замутнённый взгляд на Огненного преподавателя, и немного протирает глаза.
- Я не спала, Анастасия Павловна, скорее дремала, – преподаватель вскидывает брови, и в глазах явно читается “Вы врёте, директор”. Но решает промолчать и просто кивнуть. – Что-то случилось?
- Нет, но может. Поскольку уже шесть часов, а мы, то есть преподавательский состав и вы, директор, обещали Валерии Игоревне быть у неё около семи часов в третьей теплице, чтобы посмотреть на цветение искусственно выращенного ей лично предрассветного Гидралиуса.
- Ах да, Валерия Игоревна и её цветочки.
Анастасия Павловна становится серьёзной, хотя и не перестаёт улыбаться. Ведь улыбка - это её амплуа:
- Не дай вам Великие сказать такое нашему уважаемому педагогу по Ботанике. Она вас за такие слова в миг в этот самый Гидралиус и превратит, и окажитесь вы завтра очаровательной приправой для завтрака на столе нашего не менее любимого Профессора Декордианиса, – Александра встаёт с дивана, поправляя пиджак. И от представления зрелища, что обрисовала Анастасия Павловна, её даже передёргивает.
- Тогда я, пожалуй, последую вашему совету, ибо я не очень горю желанием оказаться в желудке нашего Профессора.
- От чего же, уважаемый Директор? Может быть, там весьма мило, уютно и очень тёпленько, – Директор подходит к двери и открывает её, пропуская Огненного педагога, а потом выходит сама.
- Слушая ваши дифирамбы я, пожалуй, сегодня попрошу Валерию Игоревну превратить вас, уважаемая Анастасия Павловна, в этот самый Гидралиус, – педагог корчит свой очаровательный носик и качает головой.
- Не стоит, а то у нашего уважаемого преподавателя истории будет несварение, а то и отравление. Вы же знаете, у нас с ним нелады в общении.
- Да вы никогда, помнится, не учили историю, и всеми силами старались избежать его лекций.
- А потом всё списывала у Андрея и терроризировала его перед экзаменами, чтобы он меня хоть как-то подготовил, – Анастасия Павловна звонко засмеялась, а Александра внимательно посмотрела на неё. Живой смех, полная школа учеников: в Мир Стихий, наконец, пришла гармония и спокойствие. Это наблюдение приятным теплом разлилось по телу директора, и произнесла, то ли в качестве ответа педагогу, то ли ответа самой себе.
- Что правда - то правда.
Бонус