- «Не зря город зовётся Сухим», - подумала Беатрисса, тыльной стороной ладони вытирая пот со лба. Жара стояла невыносимая, наполненное трескучими голосами насекомых лето достигло, кажется, своего пика. За те несколько дней, что её под конвоем везли к месту ссылки, – дому на всю жизнь – с неба не упало ни единой капли.
Путешествие в Сухой Каньон изматывало, но и оно подошло к концу. Звякнув, раскрылись браслеты наручников, конвоир толкнул в спину, и Беатрисса ступила на твёрдую песчаную корку, покрывающую обширные земли, отныне одновременно принадлежащие ей и удерживающие её в заключении.
- Гиблое место, - сплюнул водитель тюремного автобуса и дал газу. Вдохнув поглубже наполняющую воздух пыль, Беатрисса зашагала вперёд. Чуть в стороне от дороги девушку уже ждали люди, отвечающие за вновь прибывших граждан Каньона.
Три человека – старуха-чиновница с сальными седыми волосами, стянутыми в тугой пучок, её подчинённый, здоровенный рыжий детина, и женщина в форме службы безопасности. Женщины пили что-то из жестяных банок, демонстративно отвернувшись друг от друга; мужчина расставлял коробки с положенными Беатриссе вещами, подхватывая и поворачивая их с такой лёгкостью, словно внутри было пусто. Беатрисса от души понадеялась, что это не так, и взгляд её вернулся к капелькам влаги, блестевшим на запотевшей поверхности банок.
Старуха представилась противным, скрипучим голосом и подслеповато уставилась в бумаги в пухлой картонной папке, задавая стандартные вопросы для проверки полученных ранее данных.
Полное имя – Беатрисса Сонар ди Хелл.
Возраст – двадцать три года.
Родилась, выросла – город N Южного Побережья.
От неё Беатрисса получила пачку анкет и карту города, мятый лист жёлтой бумаги, на которой и изображать было особо нечего.
Женщина в форме коротко кивнула и протянула банку холодного кофе из круглого термоизолирующего ящика, стоящего прямо на земле. Вкус напиток имел отвратительный, но был действительно холодным. Капитан, судя по нашивкам на правом рукаве, говорила отрывистыми фразами, а Беатрисса рассматривала её из-под опущенных ресниц, не отнимая банку с кофе ото рта. Внимательные карие глаза под тёмной чёлкой, капельки пота на висках – не удивительно при застёгнутой под горло серой форменной куртке и высоких кожаных сапогах.
- …поэтому, смирно! – скомандовала капитан, закончив говорить. Беатрисса послушно вытянулась: раз так положено, почему нет?
Каждый новый неудачник, попав в Каньон, автоматически приписывался к одной из внутренних городских служб в зависимости от полученной после суда характеристики. В госпиталь - барак с выгоревшим на солнце красным крестом. В мэрию - единственное каменное здание на несколько километров. В воинский батальон, чтобы стать пушечным мясом, случись на Побережье вооружённый конфликт. Или в службу безопасности, где преступники стерегут добропорядочность преступников.
Для работы в последней Беатрисса, обладающая в целом спокойным и уравновешенным нравом, и получила рекомендацию, став теперь прямой подчинённой женщины-капитана.
Рыжий закончил с большими коробками и окликнул старуху, капитан прищёлкнула каблуками и бросила: «Вольно». Пять минут спустя Беатрисса осталась в полном одиночестве среди коробок, разрезанных или ещё не распечатанных, разрозненных предметов мебели, книг, даже кое-какой техники. Присев на неожиданно розовый ящик, она обхватила себя руками и впервые со дня ареста разрыдалась.
*
Рано утром, через пару минут после рассвета, Беатрисса садилась в заезжающую за ней патрульную машину и попадала в участок в центре только к полудню, когда зной разливался по песку вязкой вонью, тянущейся из района трущоб.
Там она разгребала скучные бумаги, носила кофе и плавилась под работающим с перебоями древним вентилятором, пока не наступал вечер с благословенной прохладой. И тогда начиналась жизнь.
Летние ночи в Сухом Каньоне теплы и красивы, как мечты верующих в Утопию. Чёрная бездна неба со шлейфом мерцающих звёзд и луной жёлтой, словно головка сыра. Поблёскивающий в неоновом свете вывесок песок и отвесные стены природного каньона, вздымающиеся во тьме тёмно-синими тенями, сливающиеся с небесами в высоте. Ночами Беатрисса ходила гулять. Подальше от фанерных трущоб, с их притонами и навязчивыми торговцами дурью, оружием и телами. Ближе к центру, но дальше от административных зданий, к сколоченным из медных листов ресторанам и клубам для зажиточных горожан. Она направлялась туда, несмотря на то, что не могла позволить себе ни танцев ради развлечения, ни вкусной еды. Беатрисса заводила знакомства.
Так, стараясь изо всех сил, чтобы урчащий желудок не выдал голод, она встретилась с настоящими ведьмами, светлой и тёмной, так же сосланными за магию, но сумевшими создать в Каньоне ведьмовской Орден. Пожилая Беата, чьи белые одежды едва уловимо пахли алкоголем, пообещала не оставить семью Сонар в случае связанного с волшебством несчастья. Не доброта, просто серьёзное отношение к долгу светлых. Тамара, вызывающе зелёнокожая, поцеловав прядь серебристых волос Беатриссы, предложила на метле полететь к ней домой. Девушка вежливо отказалась. Одной из ночей Беатрисса едва не погибла от рук, точнее, клыков вампира. Графиня Талько выпустила её из объятий-тисков, только заметив болтающийся на шее жетон службы безопасности. Даже бессмертные не хотели ещё больших проблем с законом, оказавшись в Каньоне.
Кроме того, в темноте поздних часов Беатрисса работала. Пела и танцевала - выбиваемый каблучками ритм разносился по гудящим голосами и смехом улицам. С окончанием дневной жары Сухой каньон оживал, высыпал на тротуары и площади парой сотен человек, приведённых в город общей бедой. Беатрисса нуждалась в деньгах, ведь лето не вечно, а ей до сих пор негде было спать, кроме кровати под открытым небом. Осенью засвистят сухие ветра, потом ударят заморозки. И от смерти от холода спасут лишь трущобы, что для привыкшей к теплу и комфорту Беатриссы Сонар, наследницы старинного рода, равносильно погребению заживо.
Даже с деньгами, получаемыми на службе, зарабатываемые суммы оставались ничтожно малы, их хватало только на еду и налоги, копить не получалось. Однако вскоре для обретения собственного крова и стола у Беатриссы появился особый план.
*
План звали Роберто, в участке он сидел за соседним столом и числился курсантом. Кожа цвета молочного шоколада, глаза на тон темнее; безобразно высветленные волосы, вечно стоящие дыбом, как будто используемый курсантом баллончик с лаком был неисправен. Роберто родился в Каньоне.
Он ел глазами ключицы Беатриссы, когда в самую жару она не выдерживала и расстёгивала верхнюю пуговицу голубой форменной рубашки обязательной для низших чинов. Был, в конце концов, не так плох, не считая волос. И у него были сбережения, больше десяти тысяч (Роберто не умел одновременно глазеть и держать язык за зубами). Роман завязался легко, и в отношениях Беатрисса имела преимущество – привилегию отказывать в близости.
Благодаря нерегулярным поставкам даже простейших лекарств, медицина в Каньоне едва превышала уровень первой помощи, что уж говорить об отсутствии средств контрацепции. Забеременев, максимум, на что могла рассчитывать женщина, - помощь повивальной бабки, не обязательно умелой. Поэтому городские девушки, не считая несчастных из трущоб, держались за добрачное целомудрие уверенней и крепче, чем где-либо ещё в стране, чтоб не остаться после случайной ночи с младенцем на руках или не погибнуть из-за неудачного аборта.
Роберто смотрел жадно и жарко, а Беатрисса говорила с ним низким бархатным голосом и расстёгивала две пуговицы на форменной рубашке, спасаясь от духоты.
К концу августа, закончив как-то патрулировать улицы, они с Роберто зашли в мэрию и зарегистрировали брак – счастливый молодой супруг принял фамилию жены. В Гиблом месте – так Беатрисса назвала свои неуютные владения – молодожёны обменялись символическими кольцами и разделили узкую постель под открытым небом.