[Cromachy]

«Мой дорогой Амадей,
я счастлива узнать, что война не коснулась вас, и вы все живы
и здоровы. Нам же пока рановато говорить, что гроза миновала…
На Марсе реки крови потихоньку начинают пересыхать, а к нам
стекается все больше и больше беженцев. На том берегу реки
выстроились целые кварталы, где несчастные живут друг у друга
на головах, и все равно, жилья хватает не всем. Пока единственное,
что мы можем предоставить в достаточном количестве, - это провизия.
Видел бы ты, как они смотрели – и как до сих пор смотрят вновь
прибывшие – на еду, которой хватает всем, которую никто не отнимет.



Ради одного этого зрелища стоит жить.
Знаешь, я же никогда не видела затяжных войн. Короткие стычки,
несущие гибель одному из Домов и возвышение другому – да, не раз.
Но войны, растянувшиеся на месяцы, а то и годы, были для меня
в лучшем случае страницами истории.
Сейчас же я не только вижу это, но и, можно сказать, участвую.
На добровольных началах помогаю переселенцам. Ничего особенного:
участвую в медосмотрах, исследую анализы,



веду статистику, помогаю, как могу, излечивать больных –
сам же знаешь, где голод, там и хвори. Быть сестрой милосердия
тоже непривычно для меня – в тех стычках я была исполнителем
карающей воли Ллос.
Солнце многое изменило во мне… там, среди подземных камней,
мне бы и в голову не пришло помогать кому-либо, а сейчас… даже
не скажу, могла бы я совсем остаться в стороне. Наверное, нет –
все равно чем-то да помогала бы…
Большой привет детям. Меня впечатлили фотографии росписи дома
в исполнении Танэля, передай ему мое искреннее восхищение – это
просто потрясающе.





И я рада, что он все-таки нашел общий язык с Вероникой.



Лотар как? все так же удержу не знает в проказах? Я рада, что
в новой школе ему нравится – может, хоть повременит ее взрывать.
Тина и Розабель стали настоящими красавицами; щелкай их там
иногда по носу, чтоб не очень зазнавались. Если надо, конечно.



И следи в оба за Ансельмом – этот тихий омут меня несколько…
настораживает. В особенности его увлечение звездами.



Он у нас вообще натура увлекающаяся, как бы чего не случилось…»

Мы писали друг другу о детях, о музыке, он – о литературе и
театральных постановках, я – о беженцах… Об отношениях – никогда.
А мне было о чем рассказать. И вряд ли эти новости могли
считаться хорошими.
Вообще-то, Александр мне нравится. Он молод, красив и полон сил,
при этом очень неглуп. Вежлив и галантен с дамами, даже с теми,
кого терпеть не может(я все не могу забыть его лицо при виде
одной из моих подруг, оборотницы-кошки Шриавин –



и все же он ни разу не позволил себе сказать хоть что-то
оскорбительное в ее адрес). Амбициозный человек, решительный,
сильный; единственная его слабость – женщины. Он из тех, кто,
формально расставшись с бывшей дамой сердца, не может расстаться
с ней на деле, даже если уже увлечен другой.



С другой стороны, его увлечение мною с некоторых пор стало меня
тяготить. Слишком уж он был правильным, почти как Игорь, не к ночи
будь он помянут. И разговоры о любви и браке…
Это, пожалуй, один из самых мерзких его недостатков – поднимать
тему, от которой меня воротит, портя самые чудесные моменты…
Да, мы давно вместе.



Пусть проводим вдвоем только выходные – у каждого дом и работа –
съехаться никогда не поздно. Да, у нас даже есть чудесная дочь
двух месяцев от роду.



Но… почему надо в очередной раз делать мне предложение, когда я
укладываю Адрастею спать? Можно подумать, это очень легкое дело,
раз-два – и готово, можно даже вникать в то, что тебе говорят под руку…

Если быть честной – дело не в нем и даже не в моем неприятии брака
как такового. Поняв и приняв обычаи этого мира, я смирилась бы
и со свадьбой(хотя не вижу в регистрации отношений
особого смысла), если бы любила по-настоящему.
Я честно пыталась, даже, раз Александру это так важно, попробовала
представить себя невестой(явившись в местный свадебный салон
и измучив всех продавщиц), но ничего не вышло. От волн белого
шелка, атласа, кружева мутило, точно я объелась взбитых сливок;
жесткие корсеты мешали дышать, к тому же, в них было дико жарко.



В какой-то момент, взглянув в зеркало, я словно прозрела.
Какого драука я стою здесь, чего хочу добиться? Зачем мне
понадобилось облекаться в этот бело-розовый ужас? Смешно как-то
воплощенную невинность изображать на двадцать четвертом десятке
и с полусотней детей…



Попыталась стянуть перчатку, дернула слишком резко –
ткань треснула; тяжелый серебряный браслет – подарок Амадея –
расстегнулся и упал на паркет с тихим звоном: «Наль…»
Александр об этом маленьком эксперименте не знает.

Техническое

Работа Майи

Вселение Александра(да, технически он живет у нас)