[Седая]

Бонус: Сад костей

Часть первая.

- А теперь ты мне всё расскажешь.
Он был зол. Его душа кипела от негодования, обиды и ярости. Собеседник же был поразительно спокоен, остужая ледяным взглядом пыл распсиховавшегося мужчины.
- Что ты хочешь от меня узнать? – холодный голос бесил еще сильнее. И если поначалу посетитель еще сдерживал себя и эмоции, рвущиеся наружу и жаждущие задушить собеседника, то сейчас он скорее на автоматизме не позволял себе этого сделать.
- Всё. Всё, что знаешь ты, - с трудом выдыхая от перехватившего кома горла проговорил он, грозно и яростно смотря на блондина.
- Я знаю много чего. И большинство моих знаний тебя не касается, - спокойно возразил собеседник, кажется, и не замечая взбешенного состояния своего посетителя.
- Ты знаешь, что меня интересует, - прошипел мужчина. – И ты мне это дашь.
- Какой ты проблемный, - потер переносицу блондин и потянулся, утомленный беседой. – Неужели Мерс не могла выбрать в мужья более спокойного и разумного человека?
- Замолчи, - прикрикнул Хейн, злясь еще сильнее. – Ты предал ее, пропав из поля зрения в самый ответственный момент! Где ты был, когда твою любимую племянницу на сцене пожирало пламя?! Где ты был до этого?! Ты же такой умный и всемогущий, какого черта ты это не предотвратил! – Хейн хотел продолжить, но его перебил Дориан:
- Если ты здесь только для того, чтобы тыкнуть мне на мои ошибки – можешь проваливать, - осклабился хозяин кабинета, моментом скинув маску равнодушия. На его лице бушевала ненависть… и отчаяние?
Хейн растерялся такой перемене настроения и на несколько секунд замолчал. Этого оказалось достаточно, чтобы Дориан вернул свое самообладание и спокойно проговорил:
- Ты – жалкий идиот. Если ты сам не сумел ничего предпринять – вот себя и вини. Я тут совершенно не при чем, - блондин выдохнул, выдавая себя, что не все эмоции еще улеглись. – Я же не ору на тебя, что я ничего не сделал, и она все-таки погибла, - тише добавил Дориан и отвернулся к окну, стараясь не смотреть в глаза Хейна. Да, черт побери, он виноват. Не смог. Не успел. И ее муж имеет полное право на него злиться – всемогущий в этом кабинете один. Хотя, Дориан уже сомневался в некогда заработанном титуле.

- Коньяк? – смиренно предложил хозяин кабинета, на что уставший и вымотанный за последнюю неделю Хейн сумел только кивнуть и присесть на ближайший стул.
Он винил себя, и Дориан был абсолютно прав – он тут совершенно не виноват. Это сам Хейн ничего не сделал, не предотвратил.
Первые две порции, налитые Дорианом, пролетели незаметно. Хозяин кабинета, хоть и следовал всем правилам этикета пития коньяка, медленно потягивая янтарную жидкость из снифтера, ничего не сказал. То ли в силу уважения к вдовствующему посетителю, то ли просто потому, что это его не касалось.
- Я скажу тебе всё, что знаю, - внезапно проговорил Дориан, ставя коньячный бокал на современный стол и медленно поднимаясь с кресла. – И ты сам решишь, что делать. Но учти: все эти тайны, до которых докапываться – но это только мое мнение – не стоит, свели твою дорогую жену в могилу. Ты же не хочешь оставить моего внучатого племянника круглым сиротой?
Хейн странным, затуманенным взглядом посмотрел на Дориана. Признаться, о сыне он не подумал – слишком велика была жажда мести. Мерседес Феллет не могла погибнуть просто так, он понимал это как никто другой. Что же сыграло решающий аккорд? Популярность и какой-нибудь бешеный фанат? Хейн хотел в это верить, но он и так достаточно в своей жизни был наивным и слепым, а потому сам над таким абсурдом готов был рассмеяться. Если бы ему было до смеха.
- Ну что? – выжидающе, удивительно смирно проговорил Дориан. – Идешь?
- Иду, - снова погрузившись в пучину отчаяния и ненависти ответил Хейн, совершенно забыв про сына.

- Не знаю, с чего начать, - признался Дориан, проводя Хейна в какой-то странный кабинет, дверь в который сливалась со стеной и пряталась за огромной раскидистой пальмой. – Пожалуй, с того, что в жизни моей многоуважаемой сестры некогда был один субъект, присутствие которого отравляло нам жизнь тогда и продолжает это делать по сей день.
- Отец Мерс? – предположил Хейн, чувствуя, как доза алкоголя медленно расплывается по телу, горячит разум, успокаивает сердце.
- Нет, увы, нет, - они вошли в комнату с большим количеством деревянных полок с книгами, компьютерами и странными карманными приборами. Области применения для большинства из них Хейн не знал, и даже не собирался узнавать. – Отцом Мерседес был неплохой человек. С массой недостатков, за которые моя племянница вполне могла его ненавидеть, но, тем не менее, ничего такого. Речь идет о втором муже Арии.
Хейн изогнул бровь в не доверительном жесте, требующем пояснений. Он бы хотел думать, что за всем этим стоит какой-то чужой человек, никак не связанный с Мерс и ее (его?) семьей.
- Видишь ли, - Дориан сел за компьютер и начал что-то печатать, не забывая краем глаза следить за посетителем. – Именно он являлся продюсером дорогой Мерседес. И у меня есть все основания полагать, что именно он в итоге сыграл решающую роль в ее жизни. Не ты и не я, и даже не Мишель, а этот ублюдок, - Дориан повернулся к Хейну. Тот смутно подозревал, к чему клонит блондин, но не понимал, какая сейчас уже разница, кто был для Мерс важнее.
- С чего бы вдруг ему убивать ее? Она же пахала на него как лошадь, - Хейн заметил в углу стул с потрепанной обивкой и позволил себе подтащить его поближе к креслу Дориана без разрешения последнего. Присел, чувствуя, что выстоять долго не сможет – коньяк уже начал медленно отравлять истощенный организм.
- Это-то и нелогично. Но что-то случилось, и мы имеем то, что имеем, - терпеливо разъяснил Дориан. – Ему ли не знать, что она живая принесет гораздо больше пользы в целом и денег в частности, чем мертвая. Вывод?

- Вывод? – повторил Хейн, не совсем понимая, какой же должен был сделать вывод из сложившейся ситуации. Этот таинственный второй муж миссис Менсон потерял рассудок и начал убивать всех подряд? Инопланетяне? «Что-то я совсем о ерунде думаю», - про себя добавил Хейн.
- Это значит, что смерть Мерс была выгодна кому-то другому. Врагу вышеобозначенного субъекта.
- И что ты предлагаешь? – разум Хейна медленно приходил в себя, прикидывая, а что тут вообще можно сделать.
- Предлагаю наведаться к субъекту и все выяснить, конечно же, - улыбнулся Дориан, с блеском в глазах отмечая, что у него уж и не настолько бездарный зять, как он привык считать. – Пользоваться сможешь? – хозяин из ниоткуда достал какой-то предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении пистолетом в кобуре.
На округлившиеся глаза Хейна Дориан лишь проговорил, смакуя каждое словечко и чуть ли не мурча от удовольствия:
- Совсем забыл сказать. Муж Арии разыскивается в трети стран мира как особо опасный преступник. Одному богу известно, какого черта Мерс подписалась с ним сотрудничать. И откуда вообще могла узнать о сфере его деятельности.
Хейн поклялся себе не отвлекаться и удивиться дома, в спокойной обстановке. Пистолет пришлось сунуть за пояс, - вряд ли бы Дориан дал ему его без особой необходимости.

Машина с визгом тормозов остановилась у неприметного многоквартирного дома, каких в Бриджпорте явно больше, чем скамеечек и мусорных ведер вместе взятых. Хейн почему-то был уверен, что их уже ждут. И вообще чувствовал себя как в третьесортном триллере, где вот сейчас появится кучка полицейских, которые срочно захватят здание и выведут негодяя. Хейн был бы не против такого развития событий – но никогда бы не смог себе простить, что даже сейчас, когда у него есть шанс отомстить за любимую, он бы ничего не сделал и продолжил стоять в сторонке.

В доме было так же пусто, как и на улице. Они шли аккуратно, неторопливо, но уверенно. Хейн зря порывался выхватить оружие и как в лучших фильмах-вестернах размахивать им, доказывая, что это не обычное украшение-сувернир – в холле не было никого, и его трюк смог бы оценить только Дориан, хотя тот, скорее всего, просто бы разозлился. Поднявшись на заветный этаж (осведомленности блондина можно было только позавидовать, но Хейн решил с этим не торопиться), они остановились и перевели дыхание.
- Вряд ли он не знает, что мы тут. Скорее всего, либо приготовил козырь в рукаве, либо уверен, что сумеет отбрехаться.
- У нас есть выбор, кроме как пойти и узнать? – закипавшая кровь и стучащее сердце в висках и пятках довели Хейна до состояния пружины, способной лопнуть в любой момент. В отличие от его сопровождающего, который был удивительно спокоен.
- Какой бесстрашный, - злой ухмылкой улыбнулся Дориан. – Ну что ж, мистер мститель, пошли.
Дверь была открыта, ее даже не пришлось выбивать с ноги, как о том мечтал Хейн. В квартире витал запах спиртного, табачного дыма и пота. Ориентироваться на чужой жилплощади было трудновато, но их выручил веселый пьяный голос из дальней комнаты:
- Проходите, проходите, чего встали, давно уж жду. Вторая дверь налево, ну же, что же вы такие медленные, - голос зашелся безумным смехом, изредка прерываемый кашлем и матом.
Мужчины, постояв пару секунд и прикинув, что вряд ли у них есть особый выбор, прошли в указанную комнату, концентрация дыма в которой была неприлично высокой. За столом в окружении пустых и полупустых бутылок и каких-то непонятных пакетиков сидел Мейнард.

- Дориан, братан, давно не виделись, - наркотическим смехом рассмеялся Мей, попытавшись встать и снова рухнув в черное кресло.
- А? – только и успел сказать Хейн, как блондин опередил дальнейшие расспросы:
- Мы никогда не имели совместных дел. Но всегда были в курсе, что делает другой. Бизнес.
- Бизнес, - повторил Мейнард серьезно, будто на секунду протрезвев. – А ведь верно, сколько ты уже на мне сидишь, а? Давно пора было тебя… - брюнет снова зашелся в смехе.
- Расскажи, что случилось там, - влез Хейн.
- А ты скажи мне, почему пришел когда уже все случилось, - парировал Мейнард, снова протрезвев и перестав дурачиться. – Давно тебя жду. А ты все игнорируешь и игнорируешь сложности жены. Мне под конец даже уже интересно стало, а приди Мерс без руки, ты бы как-нибудь отреагировал?
- Ах ты, ублюдок, - порыв Хейна остановила сильная рука Дориана, поэтому он сумел только выплюнуть ругательство и продолжать нагнетать обстановку, кидая злые взгляды.
- Сам жалею, - внезапно сказал Мей. – Но ничего не попишешь – она подписалась на это, хотя я ее предупреждал о возможных последствиях.
- Лжешь, - процедил Хейн. – Если бы Мерс знала о том, что может оставить Мишеля одного – никогда бы не согласилась.
- Хейнушка, ну ты же знаешь, что твоя многоуважаемая жена была неглупой женщиной. Явно она понимала, к чему может привести сотрудничество со мной. И все-таки, оставалась до конца, - Мейнард встал, прошелся до окна, разминая конечности. Вернулся к столу, но больше не сел.
- Ты свел ее в могилу, - произнес Дориан после небольшого молчания.
- Тебе ли не знать, что я непричастен к убийству, - хмыкнул в ответ Мейнард.

- Это твои враги решили лишить тебя источника денег. И ты даже не подумал защитить ее, хотя самому же в итоге это вышло боком.
- На моих руках нет ее крови, - с поразительным упорством повторил Мейнард, стараясь не смотреть на гостей. Возможно, он и сам понимал это. Но не хотел признавать. – Исполнителя я убрал. Того, кто выстрелил в аппаратуру и она загорелась. И организатора. И еще пару десятков причастных. Но до заказчика не допрыгнуть даже тебе, - он посмотрел на Дориана.
- Заказали тебя, - проговорил он в ответ.
- А расплатилась Мерс. Печально, правда? – хрипло рассмеялся Мейнард. – Хейн, не смотри на меня так. Я непричастен к ее убийству. Так что зря вы приперлись, отвлекли меня от скорби по утраченным и неполученным миллионам, - добавил он, продолжая смеяться.
- Нам пора, - сказал Дориан, развернувшись в сторону выхода. – Посмотрим, сумеем ли мы допрыгнуть до заказчика.
- Давайте, давайте, проваливайте, - весело сказал Мейнард, садясь на кресло и возвращаясь к бумагам и вину на столе.
Птицы резко взметнулись ввысь, услышав звук выстрела. Тяжелая голова с дыркой в затылке рухнула на стол, пачкая стол из темного дерева кровью.
Дориан промолчал и вышел из квартиры – он еще двадцать минут назад в машине решил не давать оценку тому, что может сделать Хейн. Это была его жена, в конце концов. И его вполне можно понять.
- На его руках было слишком много ее слез, - лишь сказал Хейн, пряча пистолет.

Часть вторая.

Ария проснулась рано, когда солнце только-только начало вставать над Бриджпортом. Неизменным алгоритмом действий привела себя в порядок, расчесав некогда такие пышные и длинные волосы, почистив когда-то белоснежные здоровые зубы. Она была стара и со спокойствием принимала это, не забывая благодарить бога за каждый новый прожитый день. Спустившись вниз, Ария вышла на свежий воздух, ухаживать за посаженными цветами. Они стали для нее чем-то вроде детей – она заботилась о лилиях, розах, маленьких маргаритках и фиалках, представляя, как они скоро расцветут и будут радовать ее разбереженную душу своим цветом и запахом.
- Здравствуй, соседушка, - поздоровался с ней мистер Аргош, улыбаясь во все двадцать оставшихся зубов. – Как спалось, душенька?

- Хорошо, - неизменно тепло отвечала Ария. Сейчас он спросит ее, а не пойти ли старикам попить чайку, пока молодежь спит в своих разгоряченных кроватях. Миссис Менсон неизменно ответит, что не может прийти с пустыми руками, а потому хочет приготовить что-нибудь к чаю. Не приготовит. Не придет. Но обязательно извиниться, чтобы не выглядеть перед стариком, которому внезапно захотелось вспомнить молодость, совсем уж стервой.
- Ария, заходи на чаек, пока молодежь не проснулась, - мистер Аргош страдал склерозом и не мог помнить, что спрашивает об этом привлекательную соседку каждое утро. А она неизменно не приходит.
- Прости, Арнольд, как же я могу без пирога-то…
Ария, проведя утреннюю беседу с соседом, неизменно возвращалась к грядкам, раскапывать лунки для новых семян и ростков, полоть сорняки и удобрять не очень плодородную почву. Это успокаивало.
Когда часы извещают, что время уже семь утра и внукам скоро в школу, бросает любимое занятие и идет готовить блинчики, оладушки или к чему душа ляжет. Дочка неизменно поблагодарит маму за работу и убежит на дежурство в свою больницу (главный врач, а до сих пор дежурит, удивлялась Ария), зять проснется позднее всех, постарается проскочить мимо тещи, чтобы лишний раз не искать поводов для скандалов. Аккуратность их обоих обеспечивала мирное сосуществование вот уже на протяжении восьми лет, мало кто мог бы похвастаться.
Альма неизменно аккуратна, крайне тактична, а потому жить с ней под одной крышей – одно удовольствие. Порой Ария ловила себя на жестокой мысли, что хорошо, что Лайла уехала – с ней, с ее активностью и взрывоопасностью в плане настроения нельзя было вести такой размеренный ритм жизни. Миссис Менсон постоянно думала, что все сложилось как нельзя лучше. Одна дочь живет под одной крышей, с детьми и мужем, другая – не здесь, но пристроена и сможет о себе позаботиться. Прах третьей – в погребальной урне, внук и зять – так далеко, что об их существовании впору забыть.
- Прости меня, Мелисса.

Каждое ее утро начиналось с этих слов на протяжении последних десяти лет. С того самого момента, когда не стало Мелиссы. И Мерседес. Когда не стало ее дочери.
- Прости меня, непутевую мать, что не уследила.
Она так и не простила себя. Не простила Хейна за то, что вместо наслаждения бытия друг с другом они ссорились. Не простила Мишеля за то, что недостаточно крепко держал мать. Не простила Дориана за то, что так ничего в итоге и не сделал, хотя пытался.
Потом она заходилась в беззвучной истерике, понимая, что во всем виновата только она.
Пытаясь вернуться в реальный мир, где на плите подгорают блинчики для внуков, Ария продолжала тихо всхлипывать и ронять слезы на тесто.
Она знала слишком много. И так привыкла притворяться дурочкой, которая не в курсе, что происходит, что совсем забыла предупредить дочь, чтобы она держалась подальше от Мейнарда.
Ария все прекрасно знала. И ничего не сделала.
- Прости меня, Мерседес.
Когда Мерс пошла на поводу у странного продюсера, который не показывался на публике, она сразу догадалась, в чем дело. Кто с ней связался, кто начал утаптывать тропку перед ножками в туфельках дочери. Мерседес знала о методах Мейнарда и осталась подле него. Поэтому Ария не вмешалась.
Дочь захотела выйти замуж и родить, но не смогла толком насладиться материнством и бытностью жены – ее вызвали из декрета почти сразу. Мерседес беспокоилась о своей репутации, славе, а еще хотела выступать. Ария не стала вмешиваться, проехав мимо дома мужа. Это решение её дочери.
Смерть Франчески мало кто вообще мог связать с Мейнардом. Но Мерседес смогла и связала, уйдя в длительную депрессию. Ария уже дошла до подъезда, когда поняла, что не может вмешаться. Не сейчас.

Когда они встретились, а Ария попросила Мейнарда отстать от падчерицы, было слишком поздно. Шасси уже отвалились, оставалась катапульта. Ария почему-то думала, что Мерс успеет. Поэтому сломала ее душ, чтобы она позвала Хейна и осознала, как он ей дорог. Чтобы хоть чуть-чуть дочь побыла счастливой.
Пропажа Дориана объяснялась легко и просто – он тоже понял, что жить Мерс оставалось недолго. И попытался что-то сделать. Дориан всегда был так аккуратен с ней, со своей младшей сестрой, старался никаким образом не выдавать, что это как-то связано с Мейнардом.
- Спасибо тебе, только я все прекрасно знала. И ничего не сделала.
Встреча с мужем через столько лет не принесла ничего, кроме боли и страданий. И не ей. Её дочери.
- Прости, Ария, - был его ответ. - Я ничего не могу поделать. Механизм уже запущен.
- Вытащи её! – закричала Ария так громко, что прибежала охрана. Мей быстро их выгнал, попытался обнять ее.
- На удачу перед смертью, - улыбнулся он, но она, будучи уверена, что речь идет о ее смерти, только в ужасе отстранилась и убежала.

Через неделю после похорон Мерседес его нашли застреленным. Ария прекрасно знала, кто это сделал – эта спевшаяся парочка, не сумевшая перенести потерю. Она была уверена, что на курок нажал Дориан, и лишь поэтому отдала Мишеля на воспитание Хейну. При себе не оставила – она уже подвела свою дочь.
- Прости меня.
Крики и возня на втором этаже вытащили ее из вязких воспоминаний, вернув к плите и утреннему кофе. Ария добродушно улыбнулась внукам, Альме. Не смея желать, чтобы вместо третьей дочери увидеть первую. Законсервированные эмоции старой женщины, которая слишком много глупостей совершила и которая о слишком многом узнала, запечатаны ровно до завтрашнего утра.
Сосед предложит зайти на чай. Отказаться. Пойти готовить завтрак внукам. Зайтись в беззвучной истерике, проклиная себя единственным словом «прости».


Бонусные скриншоты

Дорогой Рейтерн увидел что-то там


Кто сказал, что съемки у нас проходят скучно?) Даже Дориан корчит рожицы)


Я обещала Алиссе Мишеля, но игра решила, что раз уж бонус не о нем - то не бывать мне и скринов с Шелем, и нагло вылетела. Я уже готовилась расстроиться, как вспомнила, что припасла парочку скринов с Мишелем-подростком) Надеюсь, пойдет, потому что в то время он тоже был няшкой)


Он унаследовал от матери любовь к музыке, но играет исключительно для себя. Ну и по моей просьбе для вас)




Из той же папочки с невыставленными скринами. Лайла здесь такая крутая)


И Хейн на вершине карьеры ^^