Здравствуй, любимый.
Странно так, да, вот сижу сейчас перед открытым текстовым редактором и делаю вид, что пишу книжку, а на самом деле пишу тебе послание. И после первой строчки я минут двадцать просидела, просто глядя мимо монитора вдаль, как будто бы действительно пишу тебе письмо, которое ты сможешь прочитать.
Не сможешь.
Даже не знаю, в какую из четырёх сторон встать лицом, чтобы ты меня услышал, ведь ты где-то за пределами пространства, где-то неведомо где.
Знаешь, столько лет прошло, а я всё равно тебя люблю, мне самой это странно. Полиночке вчера исполнилось пятнадцать, а значит, что я не видела тебя пятнадцать лет и один месяц. Какая жуткая цифра, правда? По идее давно должна была уже забыть, истереться, поблёкнуть и подёрнуться дымкой забвения, но почему-то этого не произошло. Понимаешь, если бы я тебя перестала любить, мне самой было бы хуже, вот на миг представила, что открываю утром глаза, понимаю, что ты мне больше не нужен и даже сердце в ужасе зашлось. Странная я, да? Выходит, что мне лучше страдать, чем жить равнодушной.
Твой сын уже совсем большой, недавно ездили к нему в школу, такой он у тебя красавец это что-то, думаю, если б не военная дисциплина, девчонки так и вились бы вокруг него. Как и с тобой всё время было.
Он совсем молодец, стал хорошо учиться, уже реже подбивает курсантов на проказы, не знаю, есть в нём что-то настолько непокорное, настолько своенравное, что он ершится даже тогда, когда на его свободу никто и не посягает. Может быть, ты был такой же, не знаю. Он так на тебя похож и чем старше, тем сильнее, такое впечатление, что с тебя сделали ксерокопию. Особенно глаза, вообще одинаковые у вас с ним глаза.
Дилен... даже просто произносить внутренним голосом твоё имя уже доставляет мне удовольствие.
Зачем я вообще это пишу, наверное, чтобы не сойти с ума.
У меня всё хорошо, мелкие какие-то несуразности, конечно, встречаются, но всё это ерунда на самом деле. Я теперь большая шишка на работе, мог ли ты когда-нибудь подумать, что так будет? Когда-то перепуганная, ничего не умеющая девочка, теперь возглавляет целый отдел. Он маленький правда, но очень-очень важный, проводим спасательные операции быстрого реагирования, вот когда что-то где-то случается, чего никто не предвидел, Фейка и товарищи летят на помощь. Меня поисследовали вдоль и поперёк и оказалось, что лучше всего я действую как раз в условиях, когда ничего не понятно и неизвестно чего ждать, потому что сама не знаю чего от себя ждать и что могу вытворить. Коллег мне специально подбирали, одна из них Арлуня — очень строгая барышня, несмотря на имя, отвечает за мою эмоциональность, когда меня слишком уносит, она меня слегка заземляет. Так странно дружить с землёй, но я дружу. И как бы это ни было странно, но наша стихийная четвёрка состоит сплошь из девочек. Гэри рад, конечно, такому раскладу. Знаешь, так смешно, но он всё равно ревнует к коллегам мужского пола. Как будто в моём сердце ещё кто-то может поместиться.
Дома тоже всё в порядке, Полинка, естественно, отличница, с мальчиком со школы встречается, Гэри правда рвёт и мечет до сих пор, считает, что рано ещё. Забыл совсем, что когда мы с ним решили начать наши отношения, нам по столько же было, хотя отношениями это сложно было назвать, я всё время магией занималась, а он в книжках сидел.
И с мужем у нас ровно и спокойно, больше никаких катаклизмов и напряжённостей.
Но... но знаешь, что-то поменялось, наверное, мы оба поняли, что "вместе" мы никогда не были и этого не исправить.
Кстати, Конни, его бывшая любовница, вышла замуж за директора института, не того, который был, когда мы с тобой там работали, другого повысили. Он разведён был, вот они и сошлись как-то, на последнем приёме в честь чего-то там я их видела. Хотя на этом приёме все больше на меня пялились, ведь с того дня как ты видел меня в последний раз, ничего в моей внешности не изменилось. Разве что волосы длиннее и живота больше нет. Все мужчины завидовали Гэри, а дамы шипели в мою сторону и сдержано интересовались, как часто я делаю операции по подтяжке лица, что так выгляжу. Я соврала, что у меня генетический сбой, поэтому медленно старею, вон и волосы синие подтверждают, что в организме непорядок. После чего они успокоились, наверняка, решив, что я – мутант.
Дилен... всё думаю о тебе и думаю. Как ты там живёшь, чем занимаешься. Как бы мне хотелось хоть глазком на тебя посмотреть, хоть на пару секунд услышать твой голос.
Я люблю тебя. Очень люблю.
Знаешь, семь лет назад я придумала совершеннейшую авантюру, пока даже рассказывать тебе не буду, чтобы не сбить процесс. Но знаешь, у меня получается. Это очень долго и трудоёмко, я так не привыкла заниматься подобными кропотливыми вещами, это бы земле было по нраву, а мне чрезвычайно сложно, но я стараюсь. Это первая часть моего плана.
Плана, который, может быть, приведёт к тому, что я смогу увидеть тебя.
Пока…
Ты этого письма не увидишь, потому что я его допишу, поставлю последнюю точку и тут же сотру.
Я всегда так делаю.
Это сложно, это чертовски сложно, я уже тысячу раз прокляла собственную идею, но теперь мне просто-напросто жаль бросать начатое на полпути, не доведя до логического завершения то, что я делаю.
Я не знаю, когда я закончу и, честно говоря, не знаю, каково мне будет с результатом. Я не знаю. Это слишком большая авантюра, слишком неподъёмное для понимания, но я это делаю.
Каждый день после работы, всё равно в каком состоянии, плевать в каком настроении, какова степень усталости, какова градация занятости, я прихожу сюда и в течение двух часов работаю. На службе все привыкли, что ровно в три я разворачиваюсь и ухожу в портал, который переносит меня в родной город. На час раньше положенного. Дома все привыкли, что домой я прихожу в пять, что бы ни случилось, какие бы катаклизмы ни настигли, какие бы вещи ни случились, какова бы ни была во мне потребность, я прихожу в пять. На час позже положенного. Эти два часа – мой люфт, моя персональная ниша в напряжённом, бешеном графике, моя стезя, мой крест, моя надежда и моя отдушина.
Я делаю это не для тебя, Дилен, которому не могу подарить даже часть себя.
Я делаю это не для тебя, Гэри, которому не могу подарить себя целиком.
Я делаю это не для тебя, Полина, которой я вся совсем и не нужна.
Я делаю это не для тебя, Нафаня, которой я нужна вся, за вычетом моей любви.
Я делаю это для себя.
Удивительно собрана, чётко оценивающая пройденный путь и пытающаяся охватить взглядом путь оставшийся, если бы Вереен смогла меня увидеть, она бы мной гордилась.
Поднимаю руку. Делаю шаг. Хватаю воздушную струю и взлетаю.
Я плету заклинания воздушными нитями. Ненадёжными, расползающимися, развеивающимися и расслаивающимися от малейшей случайной мысли, от ничтожной дозы неуверенности, от исчезающе малой толики колебаний.
Я держу поток, я строю мир, я плавлю реальность своей волей, я делаю то, чего не может быть в принципе.
И я это сделаю.
Прошло семь лет с того самого дня, когда я начала делать это впервые. Поначалу мне отчаянно не хватало информации, я искала всё новые и новые источники знаний, всё больше и больше литературы окружало меня, муж радовался, что отныне я стала подобна ему, обложенная книгами самых различных форматов, изданий, расцветок, объёмов и качества обложки. Гигабайтами пикселей пестрели файлы, скачанных знаний. А мне всё не хватало.
Я до сих пор многого не понимаю, но надеюсь только на свою природу, которая сможет додумать непродуманное и повернуть всё так, как мне нужно. Ну и на удачу. Хотя сложно надеяться на удачу в деле, которое владеет тобой на протяжении многих лет.
Здравствуй, Дилен.
Здравствуй, мой милый, хороший, ненаглядный и желанный призрак. Осталось ли хоть что-то от тебя реального в моей памяти? Иногда я боюсь, что ты – всего лишь отблески ненадёжных впечатлений, истёршихся временем и заеложенных частыми воспоминаниями. Был ли ты вообще и какой ты был?
Люблю ли я тебя или в моём сердце покоится только то немногое, что осталось от тебя настоящего, а остальное заменено моими зыбкими иллюзиями?
Знаешь, на пороге конца, на грани завершения того, чем я занималась столько времени, к чему шла столько лет, обильно орошая гравий дороги кровью собственных изрезанных ног, посыпая болью своего истерзанного сердца, на пороге всего этого, по прошествии стольких лет мне страшно. Уже не повернуть назад, не засунуть ветер обратно, нельзя отменить, нельзя остановить, нельзя. Но знал бы ты, насколько пугает меня такая неизбежность.
Да, я хотела, я безумно хотела этого и вот теперь первая, самая трудоёмкая часть моего плана почти готова, в полушаге от конца.
Но станет ли этот конец началом? Я не знаю, милый. Я привыкла к тому, что ничего не знаю и ни в чём не должна быть уверена, потому что такова моя природа, но как бы мне хотелось, хоть иногда положиться на что-то и чувствовать, что всё будет хорошо.
Но этого нет.
Просто сегодня я закончу то, что было первой частью моего плана.
Сегодня. Я давно уже ощущала подрагивающую, зыбкую ткань реальности, которая сама хотела подчиниться мне и теперь ждала, выгибаясь от нетерпения и беспорядочными движениями истончая и без того ненадёжную грань, отделяющую от свершения.
Грань, которая будет пройдена сегодня.
Сейчас.
Складываю руки куполом в простейшем заклинании. Всё. Готово.
Моей дочери двадцать один, полгода назад она вышла замуж и уехала вместе с Алем в другой город. Мирослав вовремя вернулся, закончив обучение, год пожил с нами, затем вступил в права наследования дома матери, который тут же продал и купил другой – в противоположном конце города. Работает, неплохо строит карьеру, но на самом деле остался прежним – ершистым мальчишкой, попирающим правила, которые для него неприемлемы.
Нафаня достигнув небывалых высот военной стези, подала в отставку и забеременела. Орландо – спортивная суперзвезда и просто цветёт от осознания того, что станет отцом во второй раз. Муж стал самым признанным учёным не только Хиддена, но и всей страны, лучшие институты были бы счастливы заполучить его в штат, но он по старинке верен тому месту, куда так отчаянно пытался прорваться в молодости и где прошла практически вся его жизнь. Я знаю, что он несчастлив, что достижениями в науке пытается компенсировать то, чего не смог достигнуть со мной.
Но теперь всё изменится.
Я закончила.
Расцепляю руки, до боли стиснутые побелевшие кисти, кровь радостно устремляется по секунду назад пережатым сосудам.
И из соседней комнаты снятого мной тринадцать лет назад домика на отшибе выхожу я.
Самый необычный способ разрешения любовного треугольника – разделить одну из его вершин на две. Я сделала саму себя, магически сотворила тело, бесчисленное множество единиц времени строила клетки, связывала между собой в ткани, системы органов, волокна и поверхности. Работа для земли – творить структуру. Я, воздух, падая от невыносимости, рыдая от натуги, сцепив зубы, удерживаемая одним лишь нечеловеческим упрямством ежедневно, несмотря ни на что шла к своей цели.
Когда тело было создано, ожило, бессловесной куклой открывало глаза и рот, я приступила к тому, что было ещё сложнее – к сознанию. Пожертвовала частью собственной души, чтобы нарастить на неё свою же память. Всю память, за исключением того, что касалось Дилена. Она знает о его существовании, она помнит связанные с ним события, но её сущность не хранит ни одного чувства, связанного с ним. Просто не было. Не было той оглушающей любви, тех невыносимых мук, того безграничного счастья, этого не было. Была интрижка, которая закончилась и всё.
Я не знаю, что из всего этого получится.
Но я готова ко всему.
Отпускаю свою судьбу на волю, пусть, подобная птице, найдёт для меня лучший вариант, а я приму всё.
- Привет, - она (я?) смущённо улыбается и проводит ладонью по моей руке.
- Здравствуй, - тепло отвечаю на улыбку. Самое странное чувство на свете, тонкая грань сумасшествия – видеть себя со стороны буквально.
- Ты довольна?
- Наверное, да. А как ты себя чувствуешь?
- Неплохо, - теряется… неужели я настолько неуверенна? – мне нужно идти, да?
- Да. Чем меньше мы будем контактировать, тем меньше ты будешь обо мне помнить потом и так будет лучше.
- Но ты же меня подстрахуешь?
- Конечно. Я буду наблюдать. Пару месяцев точно. А потом если у меня не получится, ты сделаешь то, о чём уже знаешь.
Она испуганно кивает и спешит выскочить из на улицу. Я смотрю ей вслед. Ещё всё можно отменить, но я знаю, что всё будет как намечено. Такси увозит её в дом, который отныне перестал быть моим.
- Гэри!!
- Что, Фей?
- Пошли, пошли скорей наверх!!
Он улыбается, предчувствуя какую-то новую игру, которыми она развлекала его в последнее время, да так успешно, что он определённо стал меньше скучать по дочери. Всего лишь часов по восемь-девять в день.
- Аф, с тех пор как ты два месяца назад лишилась магических способностей, ты не перестаёшь меня удивлять.
- Но тебе нравится?
- Спрашиваешь. Жена дома, радостная, неизмученная, весёлая и живая, как мне это может не нравиться?
Двери спальни закрываются, он, резко вдохнув, прижимает её к себе, она жадно ловит его губы.
- Феечка… моя родная Феечка, люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю.
Пауза.
Он замирает, нервно сглатывает, отсюда чувствую, как дрожат его руки, обхватившие её тело. Очень-очень тихо, практически не громче стука сердца произносит:
- Что ты сказала?
Она нежно улыбается, влюблено смотрит ему в глаза, проводит рукой по его волосам, зарывшись в шевелюру.
- Я люблю тебя, Гэри. Очень-очень люблю.
На моих глазах слёзы, я так и не смогла тебе этого дать, а вот она – я без Дилена – смогла.
- Афей. Афей. Я… знаешь, я надеялся, что однажды это случится. Любимая, хорошая моя, ненаглядная…
Оставляю их наедине. Им теперь много есть чего сказать друг другу.
Спасибо тебе за всё, Гэри. Ты был важнейшей частью моей жизни, ты был рядом, ты помогал мне жить в этом мире, мне, воздушной, было чертовски сложно, но ты брал всё земное на себя. Спасибо тебе. Будь счастлив, пожалуйста, ты заслужил это как никто другой. Я сделала другую себя, ту, которая не владеет магией, такие вещи не копируются, которая не обожжена другим и смогла полюбить тебя, потому что ты этого достоин.
Спасибо и прощай.
Слетала, посмотрела, убедилась, что дочка с мужем и племянник тоже счастливы и довольны жизнью.
С работы я уволилась, вызывав недоумение всех подряд.
Осталось последнее, отправиться к нему.
Я знаю лишь один способ как можно перенестись телесно между мирами без помощи команды. Вереен, моя наставница, случайно поведала мне его в конткесте собственной истории. Я запомнила, Вера, я запомнила, несмотря на то, что если бы ты знала, что я захочу повторить твой путь, ты бы зажала рот обеими руками.
Но я так сделаю.
Из твоего рассказа я вынесла очень ценную информацию – смертельная опасность может настолько напрячь внутренние магические способности, что впору совершить поистине невозможное.
Завтра так и будет.
Все долги оплачены, все дела завершены, всё подготовлено. Я сделала для всех всё, что могла, отпустите меня, пожалуйста, отпустите! Впервые никому ничего не должна.
Завтра я собираюсь убить себя, чтобы на последних силах перенестись в мир к нему.