Вариация на тему стихотворной легенды [fail].
У берега моря есть старый утёс,
Огромная глыба, он мхом весь порос.
И в волны с утёса когда-то давно
Младое дитя опустилось на дно.
Не помню уже я ни год и ни век,
Когда возле моря здесь жил человек.
И дочь у него хохотушка росла:
Всегда улыбается, всё весела.
Ромашки рвала на венки для подруг,
Зимой подпевала мелодиям вьюг,
Любила мечтать и любила стихи,
Любила, когда платья не велики.
Но даже сильнее, чем слушать и петь,
Девчушка любила на море смотреть.
Утёс-исполин был приветлив тогда,
Внизу, под утёсом, плескала вода,
С чего бы ребенку бояться его?
Ведь он интересней седых берегов!
И вот полюбила малышка утёс,
И чуть ли не в волны совала свой нос.
Напрасно девчушка сидела в тиши,
Ведь зло не дремало в подводной глуши.
В воде под утёсом русалка жила,
Она по утрам кровь людскую пила.
Узнав про малышку, вспылила она:
"Нет, этот утёс – лишь моя сторона".
И зло замышляет русалка моя.
А девочка пела, себя не тая.
Но вот дивный голос услышала вдруг:
Он так не похож был на крики подруг!
Он звал ее вниз, молвил: "Ты не одна...
Неужто поверхность приятнее дна?".
И мысли смутились, пошли вразнобой.
А голос всё пел; ему вторил прибой.
Увидел ту сцену какой-то рыбак:
Малютка с утёса вниз делала шаг.
Лишь только в паденьи очнулась она,
Но застила взгляд уж воды пелена,
И в волны упало дитя в тишине.
Русалка смеялась над нею на дне.
С тех пор, говорят, на утёсе ночном,
Печальном с тех пор и каком-то смурном,
Порой можно встретить неясный фантом:
Ребёнка, девчушку в венке голубом.
Она так тиха, так смирна, только вот
Порою малышка по камню пройдет
И, в волны взглянув, тихо молвит она:
"Намного поверхность приятнее дна...".