Ее больше нет.
И на семейном кладбище стало на одну могилу больше.
Такое странное чувство… Вроде и не жаль мне ее, но все-таки что-то не так, как будто этого не должно было быть.
Бриджит сидела на полу, обхватив ноги руками, и плакала.
– Это я во всем виновата, я… Это я его не поймала, я… – постоянно повторяла тетя. Бренди сидел на кровати в номере и тоже не мог поверить в происходящее. Да и не только он. Я тоже не могла. И не могу до сих пор. А вообще, такой конец был как-то… логичен, что ли. Слишком уж Америка задавила себя, слишком она была не рада этому миру, в котором, как ей казалось, все были виноваты в ее страданиях. А на самом деле, она сама была во всем виновата. Этот ее слишком уж глубокий внутренний мир был закрыт для остальных, и она сама туда никого не пускала. Так чего же она еще хотела? Это она должна благодарна быть, что ее убили, а то мучилась бы бедная до самой старости, да просила у бога, чтоб поскорее забрал ее. Бриджит сразу догадалась, что Америку тот ее маньяк убил (слишком уж почерк похож), вот и корила себя. А по сути, что изменилось бы, будь она в Бриджпорте? Сидела бы она дома, пила чаёк, листала журнальчики, а маньяк раз – и убил мамочку мою. Схема та же. Если так было суждено, то смысл сейчас искать виноватых? Так выпала карта.
Первым же самолетом мы спешно вылетели в Бриджпорт.
***
Отец сидел у ее могилы и поправлял свежие цветы. Я села рядом. Мы молчали. Да и нечего было говорить. Слова просто куда-то испарились, потеряв все свое значение. Наверное, надо было его поддержать, но я просто не знала, что сказать. Для меня вообще подобные ситуации слишком непредсказуемы, ибо со смертью я еще не встречалась. А теперь встретилась. И как-то не страшно, как казалось раньше.
– Ты скучаешь по ней? – неожиданно спросила я. Мне… Нужно было это знать, да. Все-таки, за последнее время он стал для меня примером. Примером выдержки, стойкости и потрясающей силы. И то, скучает ли он по ней, было очень важно, ведь если нет – значит, она не занимала приоритетного места в его сердце. А значит, и в моем тоже.
– Наверное… Я еще не понял.
– Ну тут или да, или нет, третьего не дано.
– Скорее да, чем нет.
– Скажи честно, ты любил ее? – последовала пауза, которую я уже приготовилась расценивать как «нет». Но ему просто было сложно признаться в этом. Мне.
– Очень, – он встал и пошел в сторону дома. Так, стоп. С чего это он взял, что может прерывать разговор со мной? Я побежала ему вслед, после чего преградила собой дорогу. Вот тут уж ему не отвертеться. Он еще не ответил на мой самый важный вопрос.
– Почему же тогда ты ей изменял? – да, я давно догадывалась об этом. Бренди ничего не знал об этом, ну я и не стала делиться с ним своими предположениями. Слишком уж часто Эван «задерживался на съемках» и приходил домой под утро. Он не трудоголик, это уж точно. Интересно, а вот какая она? Его новое увлечение? Наверняка какая-нибудь тупая блондинка-фотомодель с накаченными силиконом губами и грудью, да еще и помешанная на шопинге и диетах. Вот уверена на двести процентов, что теперь, когда Америка умерла, он приведет ее в наш дом, вот чует мое сердце. И начнется у него новая жизнь, новая жена, новые дети, новые роли… И я как обычно останусь одна, брошенной детдомовской девочкой, которая никогда не попадет в нормальную семью. Так, ну это было уже лишнее.
– Тебе не понять этого, Ада… Это все так сложно.
– А ты не думаешь, что и твоя вина есть в ее смерти?
– Я думал об этом. Но больше не хочу. Ни я, ни Керри, никто не виноват. Да что я говорю, ты сама все это прекрасно понимаешь.
– Керри? Она что, разведенка с двумя детьми?
– Вообще-то, Кэролайн журналистка. Мы с ней познакомились два года назад, когда она брала у меня интервью. Но тебе этого не нужно знать.
Журналистка? Его эта пассия… Журналистка? Что?! Боже, как он низко падает. Ну ладно хоть не уборщица со съемочной площадки. Да еще и имечко-то какое… Кэролайн… Слишком смазливо. Наверняка, у нее и мордашка такая же. Фу. Куда катится мир?! А вообще, он сказал, что любил Америку, выходит… В ней было что-то такое, за что он жил с ней так долго. И любил за это… Я не могу его понять. Зачем он изменял, если любил? Просто на молоденькое потянуло? Америка ведь уже не девятнадцатилетняя девочка была. Но все равно… Я бы на его месте… Ой, ну нет, не буду я никогда на его месте.
Я устало зашла в дом, в котором от всего веяло трауром и горем. Грустил даже кот. Бостон постоянно приходил и ложился на ее могилу. Так странно... Вроде кот, а все-все понимает. Ненавижу такую атмосферу, она даже на меня грусть напускает. А я грустить не хочу. Я хочу веселиться, вот! Но если я закачу тут вечеринку, мне конец. Так вот. Не успела я отойти от одного разговора с папочкой, как сразу услышала ругань с кухни. Противный голос кузины Алекс из тысячи других я узнаю сразу.
– Мама, я уеду к нему, и ты не имеешь право меня здесь держать вечно! Я уже совершеннолетняя и сама решу, что мне делать!
– Алексис, ты понимаешь, что здесь ты будешь в безопасности?! – Бриджит кричала, наверное, еще громче дочери.
– Здесь? В безопасности? Мам, ты тетю Ами защитить не смогла, и сейчас что-то говоришь еще мне? Вот Стив действительно сможет меня защитить!
– Алекс, ты не должна уезжать, это действительно опасно, – дядя Ричард был спокоен, как всегда. Но разве можно спокойно разговаривать с этой истеричкой?
– Папа, мама, я уезжаю, вы против, но я не обязана спрашивать вашего мнения! Стив меня любит, мы поженимся, он меня никому не даст в обиду!
С этими словами наша художница выскочила из кухни с чемоданом и помчалась к выходу, чуть не снеся меня. Вот ведь девица выросла. Но… Ребят, я обязана устроить праздник по этому поводу! Она уехала! Навсегда! Господи, ты услышал мои молитвы! Как же я рада! Больше никто не будет доставать меня в этом доме. Конечно, тетя с дядей немного расстроились, но ребят! Нет причин расстраиваться! Жизнь прекрасна! Фух, я спокойна. А ведь Бридж реально за нее беспокоилась. Она думает, что на Алекс нападет ее маньяк? Ха-ха-ха. Да Алекс скорее сама маньяком станет, чем кто-то посмеет на нее напасть. А вообще, пусть у нее и Стива все будет хорошо. Стив, конечно, идиот, что запал на нее, но пускай живут, может, хоть не вернется сюда.
Моей радости не было предела, но стоило мне подняться на второй этаж, как меня ждал облом. Хотела отдохнуть, ну. Бренди сидел в холле и делал вид, что что-то читает. Но я-то знаю, что нифига он не читает. Он о ней думает.
– Перестань о ней думать, только себя же мучаешь, – я села рядом, и он сразу повернулся в мою сторону. Ну я же говорила, что не читал, а то так фиг его от книжки оторвешь. Разговорчик предстоит неприятный, носом чую.
– Я понимаю, что тебе все равно, но хоть сделай вид, что нет. Мне не все равно. Она была для меня мамой.
Я обняла брата. Просто так. Он не оттолкнул. И знаете… Я ничего не почувствовала. Былых чувств совсем не осталось, по крайне мере, у меня. А вот про него я сказать не могу. Слишком плохо в этом плане я его знаю. Возможно, где-то там, в глубине души, у него что-то и дрогнуло, хотя… Кто сейчас знает. Теперь у нас совсем разные жизни. И разные дороги.
– Ада, вот не надо меня успокаивать. Мне от этого еще хуже.
– Как хочешь, – я отстранилась, – просто тебе сейчас сложнее, чем мне.
– Да неужели?
– Бренди, не надо ироний, прошу.
– Знаешь, я вот тут все думаю, думаю, и наверное, было бы лучше, если б ты не нашлась тогда… Может, мама была бы жива…
– Ты что, меня в ее смерти обвиняешь?!
– Отчасти да, Ада… После того, как ты появилась в нашем доме, все стало как-то не так, не так, как должно было быть! Где бы ты не появилась, везде вносишь хаос!
– Не ожидала от тебя, Бренди, не ожидала... Ну и оставайся здесь один, сходи с ума, ища виноватых, а я не хочу.
Я зашла в свою комнату, схватила с кровати школьный рюкзак и резко выбежала. Предатель. Брат, называется. Никогда не прощу ему этого. Я уже почти вышла из дома, как услышала шаги сверху.
– Ада, ну и куда ты собралась, на ночь глядя? – Бренди сбежал по лестнице. Вот черт. Ладно, побег не удался. Вечно меня ловит.
– Бренди, я собираюсь уйти отсюда, возможно, насовсем, извини, но во избежание утечки информации мне придется тебя вырубить, – я замахнулась, но братик ловко остановил мою руку. Сильный, блин.
– Ада, да ты с ума сошла? Ты собралась сбежать? Ты в своем уме вообще?
– Не кричи на меня! Да, я в своем уме! И мне здесь делать нечего, раз я преступница! И ты меня не остановишь, – я ловко вырвалась и направилась к двери. Никогда в жизни мне не было так паршиво. Сама не знаю, почему, но я была готова разнести весь мир. И это не из-за Америки, нет. Это вообще из-за всего, что происходит со мной уже очень давно.
– Ну и куда ты пойдешь? Тебе же некуда идти! – Брендон уже не останавливал меня, а даже наоборот, похоже, был рад тому, что я сваливаю отсюда. Ну и пожалуйста. Достал. И все достали.
Я ему не ответила, а просто пнула ногой дверь, после чего вышла на улицу и пошла по направлению к дороге. Ветер приятно дул в лицо, охлаждая раскрасневшиеся щеки. Черт, ненавижу вас. Ненавижу вас всех.
Я не спеша брела по обочине, вцепившись руками в лямки рюкзака. До станции метро было еще несколько минут ходьбы. Недалеко отсюда… ее и убили. Мне было все равно, серьезно, просто… Ну какой бы она ни была, она была моей мамой. Хотя признаю, как мать она была просто ужасна. Да, приставала. Да, пыталась стать мне кем-то… Просто жалко ее. Просто жалко. Идти мне действительно было не к кому, кроме одного человека. В детдом меня бы уже не пустили, тетя тоже вся в трауре, да еще и в ее положении – это вообще катастрофа, а близнецов никогда не бывает дома. Оставался один вариант: Бенджамин. Ненавижу моменты, когда мне приходится обращаться к нему за помощью. Да, он очень хороший друг, но… Я же сама должна преодолевать все преграды. И мне не нужна ничья помощь… Но именно в таких ситуациях понимаешь, что один ты долго не протянешь. Наверное, для этого и существуют настоящие друзья – они всегда готовы помочь, даже если ты последняя... ну неважно. Я быстро доехала на метро до нужной остановки. Небо хмурилось – вот только дождя мне вообще не хватало. Найдя нужный адрес, я вошла в высотку. Пожилая консьержка миссис Веймар давно знала меня, поэтому приветливо улыбнулась.
– Здравствуй, Ариаднушка, проходи, Бенджамин дома, да и мальчики тоже с ним.
– Спасибо, миссис Веймар, – на автомате пробубнила я и пулей заскочила в лифт и опустилась на пол. Мысли смешались в какой-то огромный непонятный комок, который невозможно было распутать. Лифт остановился, известив, что мы приехали. Я робко позвонила в дверь Бена. Странно, но раньше… Я не робела. Раньше все было так по-другому… Я прямо чувствую, как изменилась. Стала… слабее, что ли? Бен открыл дверь, заставив меня очухаться. Черт, надо бы хоть поздороваться.
– Адка? Привет, заходи, ты чего забыла в наших краях?
– Привет… Бен, давай потом, – я прошла в квартиру, где близнецы уже сидели и резались в видеоигры. Я слабо улыбнулась – так давно их не видела. Соскучилась. Наши встречи стали все реже после того, как я… Ну вы помните. Раньше жилище Бена часто становилось местом наших встреч, ведь его родители приезжали довольно редко, отчего сынок давно привык жить один.
– Что-то ты неважно выглядишь. Будешь чаю? Или… Может… Чего покрепче тебе? – предложил он, а я тем временем бросила рюкзак в прихожей и уселась на диван рядом с парнями. Они кинули в меня сухое «привет» и продолжили резаться в свои любимые гонки. Да, спасибо, мальчики, я тоже рада вас видеть.
– Нет… Чаю… Наверное, – Бен принес горячую кружку, от которой меня затрясло. Мне так плохо еще никогда не было… Ада, ну что с тобой, соберись уже, тряпка!
– Может расскажешь, что случилось-то? Ты сама на себя не похожа.
– У меня… маму убили.
В комнате воцарилась тишина. В дешевых фильмах, наверное, на этом моменте включили бы волнующую музыку. Там-тададам. Парни мгновенно перестали играть и замерли в состоянии шока. Я же поставила кружку на кофейный столик и закрыла лицо руками. Нет, я не плакала. Но хотелось. Просто все так надоело… А слез нет. И не было их никогда.
– Пожалуй, я пойду… Не хочу загружать вас своими проблемами, – я встала, но ноги предательски задрожали. Опять слабость. Ненавижу ее.
– Ада… – Бен осторожно обнял меня, и я по привычке уткнулась в его плечо. Мне нужна была поддержка. Эх, и чего я так расклеилась? Неужели мне… Не все равно? Не знаю. Просто я не знаю, что будет дальше. Как я буду жить? Как обычно.
– Глупая ты еще… – я промолчала. В другой ситуации наподдавала бы ему посильнее. Нечего меня обзывать, права не имеет.
– Сам такой, – единственное, что я смогла из себя выдавить.
– Хочешь поговорить о ней?
– Нет... Не хочу.
– И все-таки выпей чаю, успокоишься, давай, садись, – я неохотно села обратно на диван и взяла кружку. Чай немного остыл. Дура, надо было раньше пить. Чарльз и Честер все так же молча переглядывались, боясь что-то сказать. Конечно же, они никогда не попадали в подобные ситуации, поэтому и не знали, как себя вести. На их удивление я спокойно сидела и небольшими глотками отхлебывала чай, а не билась в истерике, не ревела, не орала на всю квартиру, как все остальные девчонки. И все же я ждала хоть какой-то поддержки и от них.
– Ад, а почему ты здесь? В такие моменты, я думаю, ты должна быть с семьей, а не с нами, – вдруг заговорил Честер, после чего получил едва заметный мне толчок от брата. С одной стороны, он прав, но… Мне тяжело видеть их. По крайне мере пока.
– Чес, ну ты что несешь вообще? Ты прям мастер успокаивать, – Чарли подвинулся ближе и положил ладонь мне на плечо, – Ада, ну… жизнь продолжается, надо просто пережить это, потом такое еще не раз повторится, таков наш мир, что кто-то рождается, кто-то умирает… Все так живут.
– А кто это сделал? – спросил Бен.
– Я не знаю, – соврала. Мы с тетей Бридж прекрасно догадывались, кто мог совершить это, и кто это совершил, но я говорить им ничего не стала. Зачем разносить сплетни по городу, тем более Америка была не такой уж и серой мышью, как-никак, одна из самых востребованных режиссеров мира.
Зазвонил телефон. Мой. Я попросила Бена посмотреть, кто звонит. У самой просто не было сил.
– Адка, это Брендон.
Какие люди. Да неужели забеспокоился? Не верю. Сам же меня не остановил, значит, был не против того, чтобы я ушла. Не буду отвечать. Я взяла мобильник в руки и нажала красную кнопку. Потом нажала ее еще раз, тем самым выключив телефон вообще. Теперь никто меня не сможет найти.
– Может, надо было все-таки ответить?
– Нет. Я сегодня для всех недоступна.
– Ада, ты только сильно не переживай, ладно? Нам просто с Честером надо идти домой, а то поздно, но мы с тобой, слышишь? Завтра позвоним обязательно, – Чарли выключил телевизор, и они с братом ушли. Мы с Беном остались одни в пустой квартире. Я по-прежнему не хотела возвращаться домой, я хотела уехать далеко-далеко прямо сейчас. Да в ту же деревушку французскую, лучше бы я там осталась. Там хоть… Приключения есть, веселье. А в этом грязном и противном городе только страдания и муки. Бен пристроился рядом на диване, и я устало положила голову ему на плечо.
– Ад, вот как думаешь, что нас ждет в будущем?
– Не знаю. Я не хочу пока думать о будущем. Потому что оно может поменяться в любой момент. В любую секунду.
– Даже… Сейчас, например?
– Да, даже сейчас.
Не помню, как заснула у него на плече. Не помню больше остатков этого ужасного дня. Но я была там, где мне комфортно. Я была там, где меня
ждали.