Мы начали встречаться. Наутро он всем растрезвонил, что я его девушка, а мне бы и хотелось опровергнуть это заявление, но как только я открыла рот, в ушах стал звучать его голос раз за разом повторяющий: "Я люблю тебя, Полина".
На каждой перемене он подходил ко мне,
приносил яблоки, конфеты, брал за руку, легко дотрагивался губами до моих щёк. После уроков забирал, мы болтали по дороге (преимущественно он) о всякой ерунде, на прощание целовал.
Во время поцелуя я чаще всего стояла истуканом, даже дышать забывала, пока однажды не решилась повторить его движения. Оказалось, что это не так уж и сложно и наполнило меня какими-то совершенно новыми ощущениями. Ник благосклонно воспринял перемену в моем поведении, настолько благосклонно, что его рука медленно поползла от моей талии вниз.
Я тут же замерла в испуге. Да, я знаю, что в его жизни были не только поцелуи, даже если все услышанные сплетни разделить на восемнадцать, но... Словом, мне было страшно и вовсе не хотелось переводить наше взаимодействие в другую плоскость.
Он вернул руку на талию, и мы продолжили целоваться.
Папа начинает что-то подозревать, но мама исправно меня прикрывает. Явно пытается обсудить, расспросить, вызвать на разговор, но я решительно пресекаю эти попытки, делая вид, что не понимаю о чем она и перевожу разговор в другое русло.
Проходит месяц, меня начинают замечать одноклассницы и не только перед контрольными. Со мной пытаются подружиться под предлогом "У Ника такие клевые друзья, давайте вместе куда-нибудь сходим?"
Я начинаю скучать по нему, а однажды, когда он не приходит утром в школу, понимаю, что мне его отчаянно не хватает.
Вдруг становится очень одиноко и неуютно, особенно под взглядами сверстников, потому что раньше я была защищена им, а теперь, будто на ладони.
После первого урока практически отчаиваюсь, а во время третьего, мне приходит в голову поистине гениальная идея - ему же можно позвонить! Принятое решение вовсю жжёт изнутри так, что, не дожидаясь звонка на перемену, прошусь выйти и, получив вожделенную свободу, шмыгаю в закуток коридора, чтобы там достать мобильный.
С трудом нахожу его номер в телефонной книжке. Ведь я ему никогда не звонила, если мы и связывались посредством телефона, то всегда с его подачи. Нажимаю на вызов, но потом почему-то резко сбрасываю. Но, справившись с собой, повторяю попытку.
- Полина? Привет.
- Ник... привет. У тебя всё в порядке?
- Да так, заболел вот, горло обложило, дома валяюсь. А ты что, переживаешь?
Не знаю почему разволновавшись, едва выдавливаю из себя хриплое:
- Да.
Что-то говорит он, что-то говорю я, совсем не помню уже что, потом спохватываюсь, что битый час стою в коридоре, скомкано прощаюсь и бегу в класс.
На следующий день во время большой перемены звоню ему, но он как-то суетливо разговаривает и спешит побыстрее сказать: "До свидания"
В непонятных чувствах отнимаю трубку от уха. В первый раз посещает мысль, что он может меня бросить. Это пугает.
А потом, перед уроком до моих ушей долетают обрывки разговора одноклассниц, которые обсуждают Ника и меня.
- Вообще не понимаю, что он в ней нашёл и, тем не менее, уже месяц.
- Ой, думаешь, он только с ней? Я тебя умоляю.
- Так и в баре он сам появляется, с ним никого не видели.
- Ну, не знаю, может, тайно.
- Ух, я бы сама не отказалась, только все бы знали точно.
- Ха, тогда это определенно не ты.
- Значит, кто-то всё-таки есть?
- Ясен пень! Ну, вот сама посуди, не может же быть ЭТА пределом мечтаний.
Эта, то есть я, старательно делаю вид, что изучаю параграф перед уроком. А вдруг и правда у него есть кто-то кроме меня. Попыталась понять, как я к этому отношусь, и не поняла. Я до сих пор не считала Ника своим и не видела в нем человека, которому можно было бы что-то предъявлять, он словно был подарком судьбы, непонятно за какие заслуги случившимся со мной, как можно считать его своей собственностью? Хотя мнение окружающих никто не отменял, меня же снова начнут методично смешивать с грязью, как только узнают, что он мне изменяет. Не могу сказать, что меня сильного заботит статус среди этих... Но возросшая популярность мне скорее нравилась, чем нет.
- Полина Фирт.
Подскакиваю с перепуганным лицом. Что спрашивали?
- Повтори фразу, которую я только что сказала.
Опускаю глаза, стараясь принять как можно более виноватый вид, на одноклассников не смотрю, и так понятно, что помощи ждать неоткуда.
- Ты сегодня очень рассеяна, Полина, что-то случилось?
- Парень к ней второй день не приходит, видать, нашёл покрасивше.
Громовой хохот.
- Линц, - негодующе бросает учительница, - тебе слова не давали. Садись, Полина, постарайся, пожалуйста, внимательнее слушать материал.
Киваю, сажусь, страстно желая вместо стула опуститься на землю какого-нибудь другого континента. Чувствую, что кровь приливает к щекам. Чёрт бы побрал эту способность моментально краснеть при любом намеке на смущение. Плюс ко всему на раскрытую тетрадь начинают капать предательские слёзы.
Линц поворачивается ко мне лицом и издевательским голосом сообщает:
- Не реви, придёт твой хахаль.
Ещё ниже опускаю голову, отчаянно боюсь с дыханием, диафрагма не подчиняется, ещё минута и я зарыдаю в голос.
Успокойся.
Игнорируй.
"Игнорируй, игнорируй, игнорируй", - сжимая кулаки, повторяю себе. Это лучший метод, просто не обращай внимания. Небеса, сколько раз, я, щедро поливаемая грязью насмешек, прокручивала внутри эти слова, сжимая зубы и распахивая глаза, чтобы из них не потекли слёзы. Сколько раз, какое бесчисленное количество раз...
Следующий урок.
- Полиночка, что-то ты странно выглядишь, - внимательно вглядывается в моё лицо преподаватель, - ты хорошо себя чувствуешь?
Пожимаю плечами. Сказать "Да", означает откровенно покривить душой.
- Знаешь, иди-ка ты домой, похоже, что у тебя ещё и температура.
Киваю задумчиво, ещё для себя не определив, хорошо это или плохо.
- Спасибо.
Выйдя из здания школы, несколько секунд стою в раздумьях, а потом решительно иду на автобусную остановку.
Могу же я его проведать?
Всю дорогу упорно стараюсь ни о чем не думать, ибо несколько раз, поддавшись колебаниям, почти поймала себя на попытке выскочить из автобуса на ближайшей остановке. Наконец, приезжаю.
Топчусь перед дверьми. О чем я только думала? Вдруг у него дома родители, причем навроде мое папы. Может, сбежать пока не поздно? Хотя я ведь уже приехала. А может, он вообще с кем-то, а тут я, что тогда? Даже не знаю, что делать, если это окажется правдой, а так, скорее всего и есть, потому что разговаривал же он сегодня со мной по телефону как-то не так, наверняка, рядом был кто-то ещё!
Надо уходить, чёрт, зачем только приезжала, надо быстрей убегать, пока он...
- Полина?
Отчаянно бьётся сердце, дрожат ноги, надо как-то объяснить, почему я тут, надо сказать что-то! Да хотя бы поднять голову.
- Поль, что ты тут делаешь? Пришла меня проведать?
Радостно киваю головой так, что она реально может оторваться. Да, да! Пришла именно проведать, справиться о здоровье, а вовсе не притащилась, понукаемая сомнениями и раздираемая противоречивыми чувствами.
- Ну, так заходи.
- А... - горло отказывается сразу подчиняться, и я начинаю кашлять, - а кто дома?
- А кто тебе нужен? Никого, только я. Ну, давай, а то тут холодно.
Устыдившись, что сейчас его совсем заморожу, поспешно, но неуклюже шмыгаю в услужливо открытые двери.
Властно берет мою ладонь и тянет за собой, как я поняла, в его комнату.
Там плюхается на диван и хлопает рукой возле себя:
- Падай.
Осторожно присаживаюсь, почему-то начинаю робеть и пугаться одновременно.
Он смотрит мне в глаза. Очень пристально. Совсем не могу интерпретировать выражение его лица, но страх все больше захватывает моё естество, особенно когда он слегка подаётся вперёд.
А ведь в доме мы одни, и...
Его рука ложится на моё колено. Очень властно ложится, я ещё больше замираю и совершенно перестаю дышать. Ползет выше по бедру. Зажмуриваюсь.
- Разве тебе не приятно? - спрашивает его почему-то хриплый голос.
Нет, мне абсолютно не приятно, происходящее приводит меня в ужас и я успеваю двадцать раз пожалеть о том, что вообще приехала к нему.
Убирает руку.
- Ладно, извини.
С облегчением выдыхаю. А потом новая мысль стреляет в голову, ведь, наверное, именно это имели в виду одноклассницы, именно такое моё поведение заставляет его искать другую.
- Ник!
- Да нет, действительно прости. Ты такая... невинная. Ладно, вернёмся к этому годика через два. Согласна?
Радостно киваю. Годика через два? Значит, он хочет быть со мной столько времени?
- Поцеловать-то тебя хоть можно?
Снова киваю. Он, однако не спешит осуществить позволенное, пристально разглядывает моё лицо, а потом вдруг тянет за дужку очков и через мгновение они оказываются у него в руках, а я вижу мир в виде полурасплывшихся цветных клякс.
- Отдай, - машу руками по направлению к нему.
- Стой, осторожно, разобьешь. Да ну, успокойся, я просто хочу посмотреть на тебя без них.
Опять молчу, закусив губу. Так не нравится чувствовать себя беспомощной уже в который раз за день.
То щурюсь, то распахиваю посильнее глаза, пытаюсь следить за его движениями, но только бесполезно кручу головой, ведь вижу только неясный абрис с довольно нечеткими краями. Вздрагиваю от ощущения прикосновения к волосам, хочу защититься, но неизбежность в виде его неумолимых рук не подчиняется, и через какое-то время чувствую, что мои волосы больше ничего не обременяет.
- Ты такая милая сейчас, почему не перейдешь на другую прическу и не наденешь линзы?
Закрываю глаза. Он такой же как все, тоже считает меня уродиной. Наверняка, они на меня поспорили! Если бы не очки, можно было бы выбежать, броситься домой и не выходить оттуда, чтобы больше никогда-никогда его не видеть. Чёрт, у меня же почти получилось не разреветься.
- Полин, ну чего ты? Извини, я не хотел тебя обидеть.
- Очки, - пытаюсь говорить членораздельно, сражаясь с дрожащим подбородком, - отдай.
- Не отдам, ты тогда убежишь.
Чувствую его ладони на своих щеках, потом губы касаются мокрых век.
- Лина, Линуся, ну, перестань, не плачь.
Принимается целовать, я хочу отодвинуться, но не успеваю.
- Ник!!
Моментально свободна, но ничего не могу понять...
- Сколько раз я говорила, чтобы ты никого не водил домой, пока тут никого нет.
- Мам...
Сердце колотится где-то в желудке. А-а-а-а, это его мама, что она обо мне подумает? А если скажет моим родителям, что тогда делать?
В ладонь легли очки, которые я тут же нацепила на нос и увидела женщину средних лет недоуменно меня рассматривающую.
- Ник, не морочил бы ты голову приличным девочкам. А ты иди-ка домой.
- Мам, я Полину провожу.
- Куда, ты же больной. А, хотя, ладно, вызову такси, только через полчаса, чтобы был дома, я засекаю.
В машине ещё более напряжена и скована, хотя он держит мою руку в своей.
Доезжаем быстро, берусь за ручку, чтобы выскочить и скрыться в доме, но он крепко сжимает моё запястье.
- Поль, подожди. Прости, если обидел, Поль.
Жадно раздвигает губы, проникает языком, горячо, жарко, почти исступленно. Почему я не могу так же? Может быть, со мной что-то не так и я вправду бесчувственное бревно?
- В понедельник я уже буду в школе.
Киваю и, воспользовавшись тем, что он выпустил из захвата мою кисть, неловко тычусь губами в его щеку, выскакиваю из машины и бегу в дом, про себя молясь, чтобы папе не пришло в голову выйти во двор.
На пути в комнату мне встречается мама.
- Полиночка, ты волосы распустила? Мне нравится, очень симпатично.
Втягиваю голову в плечи и пытаюсь прошмыгнуть мимо, но мне это не удаётся, она идёт за мной. Ну, почему я не могу побыть одна?
Садится на стул в моей комнате и вскользь, будто без всякого интереса бросает
- На такси приехала?
Внутри холодеет. Ага, ведь уже поздно, но самое главное, заметил ли папа. Хотя можно просто сказать, что захотелось проехаться, ведь ничего плохого в этом нет.
- И сквозь стекло я видела Ника.
А вот это уже совсем плохо. Может, не скажет папе?
- Мам...
- Он тебе нравится?
Нравится? Да, наверное, нравится. Осторожно киваю. Улыбается, проводит ладонью по моим волосам.
- И тебе приятно быть для него красивее... Милая, если он захочет чего-то большего, чем поцелуи, лучше этого не делать. Даже если тебе покажется, что ты тоже этого хочешь, - она умолкает, но ненадолго, - понимаешь, если он согласится подождать до восемнадцати, значит, ты ему действительно нужна, а если нет, то станешь одной из многих. Мне бы не хотелось для тебя такой судьбы.
Снова киваю. Выходит то, что он решил подождать говорит о его серьезности?
Когда она, наконец, уходит (естественно, не обходится без объятий напоследок, кто бы знал, как я все это ненавижу), я почему-то с опаской подхожу к зеркалу.
Ну что может быть красивого в висящих патлах? Вглядываюсь в лицо... Очень люблю папу, но внешность лучше бы мне взять от мамы, досадно, что это не так. Порой так сильно завидую ей - синие глаза, шикарная кожа, волосы, правда, идиотского оттенка, но это можно было бы исправить. А какие у неё губы, точеный нос, великолепная фигура. Почему же мне ничего из этого не досталось? Как такая как я может нравиться Нику? Может, он потому решил не торопиться с этим делом, потому что я ему совершенно не нравлюсь? Но зачем же тогда? Зачем?
Загружаю интернет, набираю в поисковике слово "прически". Около получаса разглядываю счастливых, улыбающихся, радующихся своей красоте моделей, издевательски смотрящих на меня с монитора. Пытаюсь представить это феерическое великолепие над собственной жалкой физиономией и, рассердившись, выдираю вилку питания из розетки.
Мне ничего никогда не пойдёт, мою внешность ничем не улучшить, любые попытки только вызовут жалость у окружающих, поэтому лучше оставить все, как есть!
Размазывая соленые капли, наполненные горечью по лицу, долго себя жалею, перед тем как заснуть.
В воскресенье почти тайком открываю шкаф, где в самый угол запиханы вещи, купленные мамой и забракованные мной. Я только примерю, никто ведь не узнает.
В понедельник, кусая губы и наклоняя голову, отправляюсь в школу. Похоже, что я недооценивала преимущества длинных волос, за ними так удобно прятаться.
Конечно же, мои попытки преобразиться не прошли мимо маминого внимания и, конечно же, она уломала меня на полную смену имиджа. Поэтому я сейчас бреду по школьному двору за полминуты до звонка, страстно желая исчезнуть...
Это все не я, это не моё, это все жалкие попытки хоть как-то улучшить то, что никогда не сможет стать красивее. Сейчас я войду в класс, и все заржут, они увидят, что мне небезразлична собственная уродская внешность. Раньше, я хотя бы могла притвориться, что мне все равно, как я выгляжу, а теперь они поймут.
Сцепив зубы, вхожу в класс.
- Ты гля, - вырывается у нашей главной красавицы.
Ещё ниже опускаю голову, шмыгаю к своей парте, взгляды одноклассников скоро прожгут во мне дырку.
- А я говорю, что она точно ему дала, - слышу обрывок разговора и почти совсем склоняюсь над учебником. Определённо, длинные волосы - это удобно.
Даже во время урока просто не могу в полной мере сосредоточиться на учебном процессе, потому что преувеличено прислушиваюсь к доносящемуся шепоту.
Конечно же, это не остаётся без внимания учительницы:
- Фирт, если ты сменила прическу и намалевала губы, это ещё не повод думать все время об этом. Смотри на доску, а то твой статус отличницы быстро закончится.
Класс заливается от хохота, едкие обидные реплики огненным хлыстом врезаются в мою плоть.
Не плакать, только не плакать, если растечется тушь, которую мама почти против моей воли намазала мне на ресницы, то выглядеть я буду просто шикарно.
Продравшись через бесконечные минуты, оставшиеся до конца урока, сквозь взгляды одноклассников, их шепот, саркастические ухмылки, скошенные в мою сторону глаза, едва заслышав первый сигнал звонка, молниеносно сгребаю все с парты и выбегаю из класса.
Нет, я всего этого не выдержу! У меня не получится, я не смогу. Сейчас запрусь в туалете, достану влажные салфетки, сотру все с лица, свяжу волосы в хвост и верну прежний привычный вид. А эту одежду дома сниму и сожгу. А лучше нет, лучше уйду сразу домой, плевать на прогулы, всё равно сейчас ничего не смогу!
Почти бегу, выскакиваю из дверей школы, так неудобно на каблуках. Только бы удержать слёзы, уже наполнившие глаза, как же я сама себе противна.
Добежать мне не посчастливилось, за несколько метров до свободы, где можно хоть ненадолго укрыться от обжигающих взглядов, меня вдруг останавливают руки, охватившие туловище.
- Полька, привет. Ты что, меня совсем не видела?
- Ник?
Моментом потеряв весь запал, стою перед ним, не в силах поднять глаза, но когда, осмелившись, ловлю его взгляд, то явственно читаю в нем...
Восхищение.
- Поли-ина, ты такая... такая...
Он скользит взглядом по мне, пытаясь охватить все больше. А я, внезапно даже для меня самой, обнимаю и врываюсь между его губ. Это первый раз, когда инициатором поцелуя стала я сама.
Прошла неделя.
- Ну что, Ник, тебе все же удалось. Вот твои две штуки, заслужил. Она-таки стала ничего даже.
- А то! А вы думали, что я проспорю, да? Вы же знаете, что за безнадёжные дела никогда не берусь. Спасибо, что стали спонсорами моего будущего мотика.
- Как теперь будешь с ней расставаться?
- А я не буду с ней расставаться. Когда она теперь так выглядит? Зачем, чтобы ее кто-то из вас тут же подобрал?
- Да лан, она же как была занудой, так и осталась. Слушай, а ты с ней спал?
- Нет. Хотите новое пари?
- А-а, нет, твои таланты мы знаем, разоришь нас в два счёта. Ну все, давай, мы пошли.