Ёрзаю. Ворочаюсь. Жесть, как неудобно.
На мгновение понимаю, что лежу в чьей-то постели. Тааак. Ребят, это уже не прикольно.
Судорожно откидываю кем-то заботливо наброшенный плед. Одежда на мне. Фух. Вот знаете, такие вещи заставляют проснуться моментально, тем более, я не помню, что было вчера. Странно, вроде и не пила…
Прогнав остатки очередного наркоманского сна, в котором я была королевой соленых огурцов, опускаю ноги на холодный ламинат. Рядом с моими старыми кедами стоят теплые пушистые тапочки. Как это мило с твоей стороны, Бен. Наверное, даже скажу тебе «спасибо». Да ладно, не наверное, а скажу. Все-таки, как-никак выручил. Кстати, а вот откуда у него теплые пушистые женские тапочки? Вот уж никогда не поверю, что мамины. Варианта тут два: или какая-то птичка оставила их на память о прекрасно проведенном вечере, либо Бен сам купил эти тапочки и ходит в них по дому, но сейчас из вежливости подсунул мне. Но это маловероятно, да. Пытаясь утихомирить разбушевавшееся гнездо какой-то странной птицы на своей голове, иду на кухню. Хм, может, это фламинго? Они розовые. Стоп, причем тут вообще розовый? Опять меня понесло не в ту степь.
На кухне тоже никого. Еще лучше. Где вообще его носит? Подойдя к плите, вижу на противне офигенно ароматные вафли, от чайника еще идет слабый пар. Боже, он мне еще и завтрак приготовил. Фу, прямо как в американских фильмах про любовь. Если уж на то пошло, тут где-то должна быть записка, куда он ушел. Но ее нет. Странно, Бен, странно. Надо бы позвонить. Я спешно достала из рюкзака телефон и включила его… Ох, мне уже страшно. На экране милое приветствие. Но я не зря боялась - тридцать шесть пропущенных вызовов от папы, Бренди и еще какого-то незнакомого номера. Ну класс, мне конец. Хотя, они сами виноваты, нечего было выживать меня из дома. Ну да, мне там не особо нравится, но это теперь и мой дом тоже, так что они вообще мои права нарушают! Видели бы это органы опеки… Хм, ладно, это уже лишнее... Не буду портить никому репутацию. По памяти набираю номер Бена… Да, я помню его наизусть его номер. Возьми трубку, заботливый мой.
– Алло?
– Бен, ты где? Я тут, значит, просыпаюсь, а тебя нет. А завтрак есть. А тебя нет.
– Ад, мне нужно срочно по делам было, я вернусь скоро. И да, поешь, а то совсем худенькая.
Я положила трубку. Слишком мне не нравится эта его «забота». Не люблю это слово. Вся забота (в основном) – это что-то ужасно наигранное и фальшивое. Ну или по крайне мере мне так всегда кажется. Нет искренности, ребят! И все люди – плохие актеры. Ну не верю! Разве что Бренди заботится обо мне по-настоящему… Только сейчас ему не до меня. Да всем сейчас не до меня, что уж скрывать. Я положила себе вафель и плюхнулась на стул. Есть, если честно, вообще не хочется – кусок в горло не лезет. Вот знаете, что я ненавижу в данной ситуации? Совесть. Думала, что ее у меня нет. А сейчас вот сижу и стыдно.
Стыдно, что убежала, никому ничего не сказав.
Стыдно, что сделала больно дорогим мне людям.
Стыдно, что вешу на шее у друга.
Да, люблю загружать себя с самого утра.
А вы знали, какое увлекательное занятие водить вилкой по тарелке и размазывать варенье по форме всяких кружочковсердечекпалочек? Да еще и при этом постоянно размышлять о том, какое же жалкое и ничтожное твое существование, о том, что если тебя не будет, то ничья жизнь не изменится… Все останется так, как есть. Глупости, скажете вы. А вот совсем не глупости. Ну поплачут пара человек и все. На этом все закончится. А так хочется, чтоб так не было. Хочется, чтоб хоть кто-то дал понять, что я нужна ему. Причем искренне, без этой дурацкой лжи и обмана. Хочется хоть раз почувствовать, что рядом есть кто-то. Знаю, я всегда говорила, что мне никто не нужен, что сама со всем справлюсь, но… Бывает и так, когда хочется понимания. Да, у меня есть друзья, что-то похожее на семью, и они все меня якобы любят. Но я хочу большего. Только, наверное, нет пока человека, который мог бы мне это дать. А может… Нет, не может.
Больших усилий мне стоило доесть эти пресловутые вафли. Нет, они были вкусные, просто не до еды как-то, но есть надо, а то сил не будет совсем. Закинув тарелку в посудомойку, я подошла к окну. В кармане всегда лежит помятая сигарета именно на такой случай. На случай, когда надо подумать.
Закурила. Выдохнула сладковатый дым. Спокойствие, только спокойствие. Чувствую себя роботом, который делает все машинально, ни о чем не думая. Ненавижу совесть. Надо бы вернуться домой. Но что я скажу? Извини, пап, я тут немножко психанула, потому что родной брат обвинил меня в смерти собственной матери? Вот не бред ли? Эх… Как же я хочу уже, чтоб все было нормально, надоели эти проблемы, черт возьми! И почему всегда рядом со мной что-то происходит? Никакой нормальной жизни. Дым изящными завитками растворялся в пыльном воздухе Бриджпорта. Лети, ты-то хоть свободен, не то что... Ну неважно.
Дверь хлопнула. Неужели, вернулся. Чувствую себя Золушкой, которая ждет своего принца дома. Фу, нет уж. Бенджамин никак на роль принца не тянет.
– Опять куришь? – послышался какой-то звук сзади. Ох, ну прям интересно, что бы это могло быть.
– А что мне еще остается?
– Ты позавтракала?
– Да, прямо как ты сказал.
Затушила сигарету в пепельнице. Стремно вообще день начался. Не так, как обычно. Ах, ну да, я же даже не дома. Вдруг почувствовала что-то теплое на своем плече. Да, я вздрогнула, аж мурашки по спине и рукам пробежали. Разворачиваюсь и сразу невольно начинаю смотреть ему в глаза… а эти ореховые глаза завораживают, манят, тянут, словно в бездну. И вот что я делаю? Беги, Ада, беги, он слишком близко. Так опасно близко. Еще немного и… Нет, нельзя, Ада, слышишь? Остановись!..
Но нет. Просто поддаюсь. Слабачка. Дура. Идиотка.
Зачем? Вот зачем ему это нужно? И мне это не нужно тоже! Он… просто друг. Не больше. Да, друзья тоже иногда целуются. Ну или не целуются, это неважно совсем! Ах, да о чем я? Важно конечно! После такого вообще дружбы и быть не может… Ага, нашла на свою голову дурака, который никаким образом даже не тянет на мой идеал. Вы ничего же не подумали? Ну да, поцеловались. Ничего такого. Бывает – даешь слабину, но это быстро проходит. Фух, ну и натворила я делов… Бросаешься, Ариадна, во все тяжкие. Ну нет у тебя парня, и что? Это не повод совсем лезть к другу. Хотя, в каком-то очередном гламурном журнале случайно увидела, что любовь нужно искать рядом с собой, что мы иногда не замечаем, как близко наше счастье… И да, еще что лучшая любовь начинается с дружбы. Да они сговорились! Нет-нет-нет! Я и Бен? Журналисты, вы же шутите? Не может быть такого, чтоб я и он были вместе. И еще говорят, что это судьба… Никакая это не судьба, я в нее не верю. Люди вообще верят в судьбу лишь потому, чтоб хоть как-то оправдать себя, свои поступки и вообще то, что с ними происходит. А я не верю в это. Человек должен сам управлять своей жизнью и думать, чем может закончиться очередной шаг вперед. Все должно быть под контролем. А я сейчас себя не контролировала. Как мне теперь с этим жить? Блин, а если парни узнают… Они мне ж никогда не забудут этого! Вот черт… Надо же было так облажаться.
Я резко освободилась из его объятий, схватила рюкзак и помчалась к выходу. Не могу здесь больше оставаться. Эти стены, потолок, вафли на противне, да даже цветок у входа – все теперь было наполнено этим чувством, этой странной энергией эйфории и незримого предательства. Тошно. Хлопнув входной дверью, я уже не слышала криков своего имени, просьб остановиться, остаться, я не слышала ни-че-го. Машинально захожу в лифт, нажимаю какую-то кнопку и в приступе отчаянья сползаю на пол. Слезы сами вырываются из глаз, уже просто не хватает сил на то, чтобы подняться и успокоиться, наконец. Рыдаю долго, даже сама не знаю сколько, наверное, прошел час, два, а может, и целая жизнь, понять невозможно... На какое-то невесомое мгновение останавливаюсь и понимаю, что лифт не едет. Со всей силы ударяю по кнопке первого этажа, и эта железная коробка медленно съезжает вниз, унося меня отсюда куда подальше.
Я никогда не плакала до этого. А сейчас… Сейчас слишком сильно эмоциональное напряжение. Просто сдала позиции каким-то непонятным чувствам.
Так странно брести по улицам родного города и понимать, что здесь тебе все чужое. Теперь по крайне мере. Смешно, наверное, но Америка действительно, сама того не понимая, связывала меня со всем этим миром. Я, конечно, ее ненавидела, но сейчас… Пусто как-то. Нет никакого смысла. Конечно, остались Бренди, папа… Но я им не нужна. Искать смысл в Бене? Не вижу смысла. Не вижу смысла искать смысл. Ну круто сказала, что. Куда идти, если нет цели? У каждого должна быть цель, к которой бы он шел, несмотря ни на что. Идти домой? А там какая цель? В очередной раз убедиться в своей ненужности? Спасибо, конечно, но я как-то не горю желанием. Но блин… Дурацкая совесть. Стыдно ведь, что из дома ушла. Кошмар какой, действительно никогда так стыдно не было.
Медленно шагая по оживленным улицам и теряясь в безликой толпе, я все же плелась в сторону особняка, понимая, что еще немного – и на меня обрушится что-то громкое, страшное и ужасное. Но я даже предположить не могла, насколько.
***
Ворота были закрыты, но мне это никогда не мешало – привыкла уже через забор перелазить. Сейчас четыре часа, а значит, никого не должно быть дома, что мне на руку. С легкостью открываю входную дверь, и буквально застываю на месте. Посреди прихожей стоит молодая девушка, обложенная чемоданами, и жует красное яблоко. Завидев мое присутствие, резко оборачивается, после чего нахмуренная гримаса сменяется на льстиво-фальшивую улыбку. Теперь я могла ее хорошо рассмотреть. Слегка мелированные волосы незнакомки были стильно подстрижены, на вид ей было лет двадцать, голубые глаза отливали зеленым. Женщина, ты кто вообще? И да, что ты делаешь в моем доме? Давай, до свиданья! Но, похоже, она не собиралась уходить и освобождать мне дорогу. Меня мучает один вопрос: как она проникла в дом? На воровку не похожа – слишком прилизанная. И да, слишком уж красивая.
– Ооой, вы только посмотрите, кто пришел! – пропищала эта фифа и сложила свои ручки на груди. Господи, может, я домом ошиблась? Она подошла ко мне и начала тискать за щеки, после чего резко получила по рукам, да еще и взвизгнула. Да ладно тебе, я ж почти не больно. Ну и что, что со всей силы?
– Что здесь происходит? Вы вообще кто?
– Деточка, я твоя новая мама! Так что не советовала бы тебе распускать руки. – ЧТО, простите? Мои глаза мгновенно округлились до размера двух монет. Какая еще к черту мама? Моя мать умерла как бы. И тут, как нельзя кстати, по лестнице спустился папа.
– Кэрри, ее нигде нет! Я обзвонил все, что только можно, вот куда она могла запропаститься? – и тут он бросил свой взгляд на меня. Наверное, мое лицо было страшным в тот момент. Брр, – Ада, ты где была вообще?! Почему на звонки не отвечала? – это сейчас вот так важно, пап.
– Какая разница, объясни, кто это и что она делает в нашем доме?! – я почти перешла на крик и бесцеремонно тыкнула пальцем в эту курицу, которая уже разинула рот от удивления. И да, во рту были куски яблока. Фу, хоть бы прожевала. Так, Кэрри, значит. Та самая Кэрри. Надолго она в нашем доме не задержится. В идеале, лучше бы она свалила прямо сейчас.
– Ариадна, успокойся, все хорошо. Кэролайн теперь будет жить с нами.
– Не будет, – я закатила глаза, отчего челюсть фифы поползла еще ниже. Смешно, но я уже начиню выигрывать эту войну. А это именно война. Не думаю, что папа променяет нас с Бренди на какую-то молоденькую тупую стерву. Кстати, а где этот ботаник? Мне бы его помощь не помешала. Ах, ну да, я же с ним не разговариваю. Интересно, а он знает про этот сюрпризик, который нам папа приготовил? Эх, один он не выживет, придется помогать. Вечно добренькая Адушка-душка должна всех спасать.
– Да кто ты такая, чтоб указывать собственному отцу, – послышался чей-то недовольный писк. Кто это, тут ведь никого нет.
– Я его дочь вообще-то! И часть этого дома принадлежит мне, а ты занимаешь мое личное пространство. Так что мое мнение тоже учитывается.
– Ада, успокойся, ты чего так завелась? Я уверен, что вы с Кэрри подружитесь.
Не дождетесь. Чтоб я приняла эту курицу? Никогда в жизни. Еще и мамой ее называть. Не доросла она. Да она же мне в сестры годится! Ну папа вообще дает. Совсем недавно страдал по Америке, а сейчас уже новая пассия к нему переехала! А вот ничего, что нас с Бренди не спросили, а поставили перед фактом? Я так не согласна. И вот дернул же черт вернуться. Как-то так все быстро, я даже ничего понять не успела. Тааак. Давайте разберемся. Я прихожу домой. Папа говорит, что теперь с нами будет жить его любовница. Скорее всего, он женится на ней через некоторое время. Потом она сплавит меня и брата куда подальше на учебу, завешав папе уши лапшой навроде: «Бла-бла-бла, за границей образование лучше». Пока мы будем мотать срок в университете, она быстренько родит папе наследника, которого он будет любить и обожать, а про нас и забудет совсем. Потом он перепишет все состояние нашей семьи на выродка этой Кэрри, в результате чего, мы с Бренди окажемся на улице. Ну, по кругу идет. Я вернусь в привычный бродячий образ жизни. Спасибо, папочка, я тоже тебя люблю.
Вспомнишь… А вот и оно. В дом зашел Брендон, прямо с порога впавший в ступор. Еще бы, перед ним стояла разъяренная я, какая-то молодая телка и отец, который эту самую телку обнимал.
– Эээ, я что-то пропустил?
– Да нет, братец, ты почти успел на кульминацию вечера, – я похлопала его по плечу. Бедняга, ему придется нелегко, – Видишь ли, у нас теперь новая мама. Знакомься, это Кэрри – новая любовь нашего папы и наша будущая мачеха.
– Что-что?
– А вот так бывает, Бренди. Люди любят друг друга и женятся. Даже несмотря на то, что предыдущая любовь при странных обстоятельствах умерла пару недель назад. Правда, пап? – я кинула в него многозначительный взгляд, и было видно, что он нервничает. Надо же. Моя речь пробила самого непробиваемого человека на Земле! Ох, дайте мне медаль. Я согласна на шоколадную.
– А еще вы должны знать, что от любви бывают дети, – ехидно улыбнулась курица и погладила свой плоский живот.
Ши-кар-но.
– Спасибо всем за внимание, я ухожу, – я развернулась и уже хотела выйти из дома, как Бренди схватил мою руку. Ну вот опять. Может, хватит уже? Снова не дал мне эффектно уйти. Притягивает к себе и начинает шептать на ухо:
– Ада, останься, молю, я один не справлюсь.
Ну что и требовалось доказать.
– Ариадна, не стоит драматизировать! – папа сделал взгляд мудрого старца, отчего мне стало противно. Ох уж эти актеришки, везде вывернутся.
– Ладно, я остаюсь. Но смотреть на это я больше не в силах.
Я пнула какую-то толстую сумку перед собой, благодаря чему путь был расчищен. Не зря все-таки отрабатывала футбольные удары, хоть где-то пригодились. Поднявшись в свою спальню, я рухнула на кровать. Больше не выйду сегодня отсюда. И да, надо закрыть дверь. Одной все же лучше.
Бен так и не позвонил. Наверное, где-то в глубине души я ждала звонка от него, но… Его не случилось. И ладно. Значит, не так уж я ему и нужна. Знаете, еще раз убеждаюсь, что никому не нужна в этом мире. Кажется, я это уже говорила.
В спальне Эвана и Америки– Кэрри, может не стоило так с ней? Она, все-таки еще не оправилась после смерти Ам... Ну ты поняла.
– А как с ней еще? Этой избалованной девчонкой я займусь, она у меня быстро перевоспитается.
– Надо было приготовить их к твоему приезду, как-то все неправильно получилось.
– Не волнуйся, их отношение ко мне очень скоро изменится… Изменится очень многое, я тебе обещаю.
Кэролайн поцеловала своего жениха и закрыла глаза. Она уже представляла себе роскошное белое платье и кучу папарацци, знаменитостей. Наконец, ее мечта сбудется.
И хоть кто-то будет счастлив.