|
просимовец
Сообщений: 987
|
2. Разрушатся рамки, исчезнут пределы.
От Автора Ну вот, спустя пять дней, я уже готов выставить на показ второй отчет Шигеру. Надеюсь, что за всеми опечатками досмотрел и вас все устроит. Одна просьба - настоятельно рекомендую слушать саундтреки, я ведь не зря их подбираю.) Приятного прочтения ^^
2. Разрушатся рамки, исчезнут пределы.
Настоящие вещи всегда так некстати,
И так постоянны, не раз, и не два.
И хочется голос подальше послать,
Который достал, повторяя слова… ©
Прошло два скудных дня. За это время мне нельзя было использовать способности, так как я был не оснащен необходимой атрибутикой, так что и говорить об этих днях, в общем-то, нечего. Это были рутинные будни за учебой, насмешками над сожителями и издевками над проходящими мимо общежития людьми.
Моя дурная слава распространилась по городу до невозможности быстро; по мере нахождения вне дома я постоянно слышал шепотки и перемывания косточек за спиной. Пару любезностей, которые я разобрал из общего потока, звучали примерно, как: «Терпеть издевательства не хочется, а настучать в полицию – так он еще более сладкую жизнь устроит», «А ведь предыдущие маги, жившие здесь, были намного добрее..» или что-то в этом роде. Я всегда игнорировал сплетни о себе, что позволяло мне постоянно сохранять хладнокровие. Их рожи, на глазах искажающиеся и кривившиеся от злости, вводили меня в состояние насыщенной ненависти. Конечно же, я прекрасно понимал, несмотря на все, что если я прилюдно кого-то ударю, или того хуже, убью, что мне так яро хочется сделать, копы тут же займутся мной и я, вероятнее всего, попаду под подозрения в большинстве злодеяний и останусь под контролем, что мне совершенно не на руку. Приходится сдерживать свою ненависть в себе, но у меня такое ощущение, что скоро, очень скоро, я сорвусь, ведь соблазн так высок…
Будучи ограниченным возможностями, я не находил занятия ни в чем так сильно, как в учебе. Она, как ни странно, спасала меня в период безудержной тоски. Я уходил в учебную программу с головой и даже не замечал, как полюбился профессорам за усердие и ум. И, похоже, они даже не знали о моей магической сущности, что мне, в общем-то, было исключительно на пользу.
Вообще, моя жизнь послушного зубрилы продлилась недолго. Однажды, в особо пасмурный день, такой не свойственный для Плоскограда – города, прославленного постоянными играми жаркого и ясного солнца на его улицах, я, было, хотел прочесть книгу, которая, кажется, называлась «Вопли оленят». (Прим. авт: Отсылка на роман Томаса Харриса «Молчание ягнят») Устраивая себе шалаш из подушек на кровати, я включил настольную лампу, предварительно перенеся ее на мягкую поверхность одеяла. Взяв карандаш для оставления залупок в тексте, я устроился поудобнее и настроился на прочтение, но в одно мгновение моя комната наполнилась черным дымом, от которого я, едва вскочив с кровати, сразу же упал на колени. Опираясь на руки, я закашлялся, но, не успел я по-настоящему почувствовать себя плохо, как дым сию же секунду рассеялся. Глаза протрезвели, и пред ними раскинулся блестящей тканью подол платья; Кому он принадлежал, думаю, говорить бессмысленно. Когда я отошел от шока, я поднялся на колени и моему взгляду предстал Абраксис во плоти, сзади которого стоял огромный черный чан, подставка – видимо, для книги, на стыке сторон которой бережно была уложена, по всей видимости, волшебная палочка; Сам же незваный гость держал в руке старую и нешуточно запылившуюся книгу. По ее виду можно было догадаться, собственно, и о ее возрасте: Она хранила на себе сантиметры пыли поверх обложки, скрепляющей пожелтевшие и оборванные от времени страницы. Я изучал гостинцы Абраксиса около минуты, после чего, явно выражая сомнение, сказал:
- Это мне?
- Нет, я просто принес это, чтобы похвастаться, - посмотрев на меня, как на недалекого, высказал Абраксис, - конечно тебе.
- То есть, ты хочешь сказать, я теперь на полных правах могу колдовать? – неуверенно спросил я, сглатывая слюну.
- Ты такие вопросы задаешь, будто впервые все это видишь, - улыбнулся Абраксис и взял меня за левое плечо, - главное, как я уже сказал, не увлекайся.
Не успел он договорить, как его окутали черные клубы дыма; почти растворившись, он отпустил меня, и едва эхом, сказал легкое «До встречи»…
Я остался стоять озадаченным среди комнаты с полным «Набором юного мага» и раздвоенными мыслями о произошедшем. С одной стороны, я теперь полностью властен над своей силой: В моем распоряжении недавно слепленный волшебный котел, выточенная из мрамора, хладная, словно лед, волшебная палочка, на вершине которой красуется драгоценный камень кроваво-красного цвета и старинная книга с заклинаниями и рецептами разных привлекательных зелий, которые, несомненно, помогут мне в моих злодеяниях; Но с другой стороны, обучившись колдовству, а конкретнее говоря – начиная ему обучаться, - я начну постоянно светиться противным зеленым огнем, который явно будет отталкивать от меня людей своей навязчивостью. Упомянутый и на данный момент единственный минус, разумеется, во много раз уступает более весомым плюсам, однако, все же, минус есть минус – пользы от него не будет.
Я установил на стенд книгу в надеждах найти внутри ней какое-нибудь пакостное заклинание и аккуратно сдул с обложки сантиметр пыли, что лежал тут, уже, кажется, не менее нескольких лет. Аккуратным движением я раскрыл корку и взглянул на хрупкие страницы гримуара, на которых бережным почерком были выведены разные рецепты и заклинания, а к ним – что-то вроде аннотаций.
Я изучал книгу около двадцати минут; в этот день у меня не было занятий, так что я имел полное право развлечься вдоволь. И, конечно же, нетрудно догадаться, что жертвами моих пакостных экспериментов стали мои горячо любимые сожители. Роковой выбор пал на них по большему счету потому, что они первые под руку попались, да и живут недалеко: всего-то два метра от комнаты до кухни – места, где пасется это стадо коров.
Дождавшись, пока та самая Пенелопа – девушка, любящая понюхать кактусы – переползла своим косолапым шагом из кухни в гостиную, я незамедлительно подкрался сзади, и ,пока она была отвлечена разглядыванием обложки журнала, лежавшего на тумбе – это ленивая овца даже не соизволила взять его в руки, - я произнес пару нужных слов и, словно в сказке, взмахнул волшебной палочкой. Над ее головой закружился рой зеленых искр, а сама девушка, очевидно, была в полном недоумении; когда она начала отмахиваться, искры мгновенно обратились в клубок отвратительных пчел, которые, казалось, хотели сожрать ее с головой. Разумеется, я бы не стал допускать такого; Мне нисколько не жалко было эту клушу, однако, и наказание нести не хотелось.
Я, спрятав палочку в карман джинс, принялся наблюдать за тем, как эта «королева улья» носится по общежитию, еле расставляя ноги, но буквально через пару минут рой быстро разлетелся в открытые форточки. Беспощадный ужас завладел ее лицом, и казалось, она вот-вот отбросит коньки от страха. Все общежитие ринулось успокаивать девушку, в то время как я стоял, опираясь на книжный шкаф, и наблюдал за происходящим, безразлично скрестив руки.
Прекрасно осознавая, что на одном злодеянии останавливаться нельзя, тем более, когда в твоих руках такая огромная сила, я принялся вычитывать какое-нибудь еще более мерзопакостное заклинание, в то время как Пенелопу увели в свою комнату и наказали ей немного вздремнуть. Вынужденно прочитывая каждую страницу гримуара, я обдумывал в мыслях, кто станет испытуемым этих роковых стихов; внезапно, мимо глаз проскочило слово «лактокинез» и я немедленно принялся просматривать аннотацию к этому заклинанию. Как оказалось, лактокинез – заклинание, позволяющее управлять продуктами, в которых содержится лактоза: Молоком, сыром, творогом, кефиром и прочей кисломолочной промышленностью. Разумеется, все это кажется бесполезным бредом: Кому, кажется, в голову придет устраивать игры с молоком? – но внезапно, словно по заказу, голову озарила мысль о сегодняшних макаронах с сыром, которые на завтрак ела «гроза всего общежития» – неформалка, имя которой я так и не запомнил. Девушка, в чьем желудке содержится лактоза и заклинание, позволяющее ею управлять – разве это не мечта инквизитора?
Не теряя ни секунды, я стремительно направил шаг в холл – место, где стоит гитара, особенно популярное у жертвы под номером два. Она, как и обычно, с диким выражением лица фальшивила по струнам, в то время как сама называла это «Новым направлением в искусстве». Мне осталось только подойти, приставить к ее горлу волшебную палочку и сказать пару слов о происходящем в ее желудке, что я, собственно, и намеревался сделать. Я аккуратно подкрался сзади и схватил жертву за руки – та захотела завопить, но только она издала звук, как я приставил свое мраморное «копье» к ее горлу и принялся читать заклинание. Прямо из желудка, по системе пищеварения, только в обратную сторону, сыр поднялся прямо к ней в горло и даже немного виднелся изо рта: Зрелище не из приятных, должен отметить, но зато результат – просто конфетка! Когда жертва пришла в себя, она быстро унеслась в туалет; заклинание, как и обещало, не оставило себя без последствий: Сладкие звуки мучений доносились из уборной и ласкали мой слух. Многие посчитают, что я конченый извращенец, но лично меня все более, чем устраивало: Разве это не прекрасно – слышать, как мучаются люди?
Целых два дня общежитие прожило в ужасе от моих злодеяний; Никто не ходил на занятия, повар не исполнял свои обязанности: Все, кому приходилось выходить из комнаты, делали это с опасением и предельной осторожность – никто не хотел попадаться мне на глаза. Меня это, конечно же, более чем устраивало – с первого дня заселения я и мечтать не мог о такой сладкой жизни.
Наслаждаясь проживанием в целом общежитии, в, казалось бы, абсолютном одиночестве, я и не заметил, как подкрался день нашей встречи с моей сокурсницей – Верджинией, кажется. Я не воспринимал ее всерьез, даже, несмотря на то, что она постоянно напоминала мне о нашем походе в «Безумного шляпника». И если в ожидании я представлял себе эту встречу, как нечто неважное в моей жизни – абсолютно мимолетная и не имеющая никакого значения сходка, то, как оказалось, я совсем не учел того, что… никогда не был в подобных заведениях! Я еще никогда не был нигде, кроме дома и университета – это ввело меня в состояние обильной паники прямо в такси уже по дороге в бар. На лбу выступил пот, и сердце стало колотиться, как бешеное; Мне хотелось крикнуть таксисту прямо под ухо слова о том, чтобы он разворачивался и ехал обратно, но, не успел я задействовать мысли на деле, как в голове вспомнилось, что Верджиния уже ждет меня в назначенном месте, и глупо только из-за паники отменять встречу. Я собрался с духом и, смахнув пот со лба, сунул таксисту деньги и с осторожностью вышел из машины. Передо мной предстало небрежно отштукатуренное бордовое здание с плоской крышей, края которой обивали низкие полустены – традиционно в стиле Плоскограда. Голова немного закружилась и я, бороздя ногами песок, направился на лестницу крыльца бара. Казалось бы, все должно было пройти неплохо, если я буду вести себя непринужденно, но не успел я взглянуть вниз, чтобы рассмотреть величину ступенек, как я заметил зеленые огни, летающие вокруг меня. «Неужели именно сейчас» - подумал я и взглянул на руки, тело и вообще в пространство вокруг себя, - все, абсолютно все, в мгновение заполнилось зеленым огнем. Я не ощущал каких-то необычных чувств от этого, но смотреть было, все же, неприятно. В голове проскочила мысль смотаться домой поскорее, однако, отступать было поздно – Верджиния, кажется, уже заметила меня. Я, собравшись с духом и глубоко вздохнув, стремительным шагом направился к двуместному столику на веранде бара, где уже сидела и разглядывала меня сокурсница. Не успел я подойти к девушке, как она сразу же бросила на меня удивленный и одновременно разочарованный взгляд и сказала:
- Так все-таки, это правда…
Не понимаю, что заставило меня почувствовать вину, но я, опустив взгляд в пол, выдал только тихое:
- Извини, - я продержал недолгую паузу, - я должен был сказать тебе об этом сразу.
- Ничего страшного, - сказала она с натянутой улыбкой, - главное, что я вообще об этом узнала.
Я выдохнул с облегчением и присел: передо мной лежала пустая тарелка и стакан с водой. Не успел я задуматься о том, почему мне стало стыдно перед Верджинией – ведь, мне вообще никогда не перед кем не бывает стыдно, как она с простотой в голосе спросила:
- Ты что-нибудь будешь? Я слышала о тебе много сплетен, среди которых были и слухи о том, что ты не приспособлен к человеческому миру, - сказала она, будто бы читая мои мысли, - если ты боишься, то я могу сама заказать что-нибудь.
- Брось, - неискренне сказал я, пытаясь показаться сильнее, чем я есть на самом деле, - я сам вполне в состоянии сделать заказ.
В мгновение, будто назло, сзади подкрался официант и внезапно крикнул мне в спину: «Вы готовы сделать заказ?». Я вздрогнул и, чуть ли не заикавшись, сказал:
- Ч-чая. Зеленого.
- И все? – перехватила слово Верджиния, - неужели, ты больше ничего не будешь?
- Нет, я не голоден, - тихо сказал я, - пообедал дома.
О Боже, кого я обманываю? Я не голоден? Конечно же, черт возьми, я голоден! Я нарочно не ел ничего перед отъездом, чтобы не разочаровывать Верджинию, и, к тому же, изрядно проголодался в такси, но тут, из-за моей робости и неадаптированности на Земле, я мало того, что ничего не съем, так еще и выставлю себя последним эгоистом, не желающим тратить деньги на обед с Верджинией. Зря я пришел, я мог бы, пока было не поздно, развернуться и поехать обратно, а прогул списать на плохое самочувствие, но нет, мне обязательно нужно было прийти и выставить себя полным идиотом. Что ж, раз уж время вспять я поворачивать еще не умею, я взял стакан с водой в руку и принялся наблюдать за тем, как девушка напротив меня пристально разглядывает меню.
Мы долго сидели и смотрели друг на друга: Никто так и не решался заговорить. Я, не отводя взгляда от ее глаз, делал небольшие глотки воды, в то время как она доедала клубничное пирожное. Мне так и хотелось взять нетронутую вилку, что лежала в моей тарелке, завернутую в салфетку, и уплести это пирожное самому. Я даже не замечал за собой, как мой взгляд перебегал от глаз Верджинии к десерту, но буквально через минуту она обратила внимание на мои дикие глаза и, аккуратно уложив вилку в салфетку, сказала:
- Может быть, если ты настолько упрямый, я не буду травить тебя едой, и мы потанцуем на втором этаже бара?
Как я уже сказал, все ее слова в точности передавали не только мои мысли, но и подсознательные угрызения разума. Она, словно телепат, всегда говорила именно то, о чем я думаю, и мне даже нравилось это – самые неловкие раздумия не нужно было произносить вслух, она понимала все по моим глазам. Она – первый человек, который искренне смотрел в мои глаза и умудрялся что-то в них прочесть.
Пройдя в зал на втором этаже, я увидел мягкий диван, обитый леопардовой тканью; напротив него стоял музыкальный автомат: бар бы не слишком богат, чтобы нанимать ди-джея, поэтому приходилось обходиться этой вещью, приносящей, фактически, одни доходы. В правой части зала стоял карточный столик для покера, за которым уже сидели несколько человек, а по их напряженному виду можно было уяснить, что просиживают они свои зады здесь сравнительно давно. Я решил не обращать внимания на скопление людей, и, покопавшись в кармане, достал монетку стоимостью в 1 симолеон и бросил ее в автомат. После того, как звонкий звук монеты, бьющейся о стенки прохода, угас, из автомата заиграла какая-то ужасная клубная музыка. Не успел я опомниться, как Верджиния схватила меня за руку и пустилась в пляс – мне не оставалось ничего кроме, как подыграть ей.
Мы кружились в танце около двадцати минут; Я успел изрядно попыхтеть и сильно устать. В мгновение, когда музыка уже перестала играть свой омерзительный темп, я сразу же упал на диван, что стоял рядом и глубоко выдохнул:
- Фуух, пореже бы такие дискотеки устраивать…
- Знаешь, - улыбнулась Верджиния и села рядом со мной, - а ты не такой злой, каким тебя описывает народ. Многие говорят, ты издеваешься над людьми, поливаешь их грязью из уст и водой из стакана, но я, даже после такого короткого срока общения с тобой, не могу в это поверить.
Эти слова задели меня до глубины души; не столько своей внезапностью, сколько искренностью и честностью. Я совершенно не планировал начинать общаться с кем-то или нравиться кому-то – в моих планах было лишь сплошное обучение и беспощадные издевки над встречными людьми. Я не хочу открывать кому-то свое сердце, я не хочу показывать свои слабые стороны и чувства, но что-то подсказывает мне, что если я продолжу общение с Верджинией, которое уже успело полюбиться мне, то именно так все и произойдет.
Мы просидели в гробовом молчании около пяти минут; я успел глубоко задуматься о своих принципах. Казалось, я вот-вот сорвусь и сам выскажу едва знакомой сокурснице, сидящей слева от меня все свои чувства и переживания, и только я собрался с духом и решил приступить, как она вскочила и, схватив меня за свитер, в панике сказала: «Стелла идет!»
Черт! Если с Верджинией я хотел искренности, то аналогичного со Стеллой проводить не было в моих планах; Она, уже почти поднявшись по лестнице, вот-вот бы бросила взгляд на нас – а она не должна была знать даже того, что я не человек, факт чего так навязчиво выдавал свет вокруг меня. Верджиния переметнула свои темно-синие глаза на балкон бара и сказала: «Туда!» - разумеется, я незамедлительно ринулся туда по указанию сокурсницы. Только я захлопнул дверь и прижался к стене, подставив ухо к дверной щели, как Стелла заметила Верджинию. Между ними разразился небольшой диалог, комментировать который смысла нет – банальные слова в духе «Привет, что ты здесь делаешь», поэтому я дождался, пока Верджиния выпроводит свою сестрицу из бара - именно по моей просьбе, суть которой я прошептал ей на ухо прежде, чем убежать на балкон.
Прождав, пока Стелла спустится вниз, я быстро выбежал в зал бара, и, запыхавшись, остановился около Верджинии, чтобы сказать ей пару слов.
- Прости, что я так быстро убегаю, но я срочно вспомнил о внеплановых делах, - типичными словами отмазался я; на деле я решился уйти из бара в опасениях наткнуться тут на кого-нибудь еще, кого-нибудь, кого совсем не желаю здесь видеть, - ты действительно очень хороший человек и понимаешь меня. Спасибо за встречу.
С этими словами я осторожно начал спускаться по ступенькам по пятам за Стеллой, чтобы не попасться ей на глаза и ушел из бара, невежливо оставив Верджинию там, в полном одиночестве.
Черт возьми, я умудряюсь напакостить даже тем людям, которым не желаю зла…
***
Я сидел на диване в гостиной с Пенелопой, сложившей ноги на журнальный столик и подпиливающей ногти – ей явно уже надоело бояться меня, но и мне сейчас свою честь отстаивать не очень-то хотелось – время еще будет. Пока та напевала себе под нос какую-то странную мелодию из драмы, что шла по телевизору перед нами, ко мне в голову закралась мысль сунуть эту лампу подальше в комод, что стоит в моей комнате и, оставив ее до лучших времен, сходить и развеяться в торговый центр. Нет, я был в полном достатке и мне не было ничего нужно, – но ведь должен был прийти момент, когда я пойду и начну, наконец-то, осваивать этот мир; и чем раньше бы это произошло, тем лучше: мне не хотелось бы услышать на какой-нибудь престижной работе просьбу сходить в магазин за бумагой для факсов и впасть в полнейший ступор. Небрежно сунув мобильный в карман, я хлопнул дверью и, вставив ключ в замочную скважину, сделал три оборота и удалился из помещения.
Я за неимением метлы схватил из кладовой первый попавшийся веник и, покружив над ним волшебной палочкой, обратил его ни во что иное, как в настоящее ведьминское помело! Звучит безумно и даже немного пугает, но какие способы колдовства даны, теми и пользуюсь – в этом деле выбора не дают. Сев на новоиспеченную метлу, я подпрыгнул от земли и пустился в полет – благо, этому я был обучен. Так называемый транспорт летел с предельной для него скоростью и Плоскоград проскальзывал подо мной весьма быстро; я долетел до торгового центра всего за 5 минут. Приземлившись на землю и убрав метлу в угол под видом ничем непримечательной швабры – ее-то точно никто воровать не станет, - пустился в экскурсию по одной из немногих торговых точек Плоскограда.
Пройдя по узкому незастекленному коридору торгового комплекса, я заметил, что перестал собирать на себе взгляды народа, а это значило, что вместе с этими взглядами исчезло и мое зеленое сияние. Удивленный таким непостоянством магии, я решил не уделять этому факту должного внимания и направился в отдел одежды – я внезапно вспомнил о том, что мне неплохо бы прикупить кофту. Многие подумают - зачем мне кофта в этом жарком городе-пустыне, и я бы, пожалуй, согласился с этими людьми, если бы не знал, какие бывают сквозняки у нас в университете.
Присмотрев замечательный кардиган, я уже хотел окликнуть продавца, чтобы тот уложил кофту в короб, но не успел я хотя бы снять его с вешалки, как в спину мне раздался громкий крик, заполняющий все помещение зала – знак Стеллы о том, что она увидела и узнала меня. Как же меня не узнать, сейчас ведь каждый второй парень носит красные волосы ниже лопаток.
Ее тон общения со мной звучал так, будто мы давние друзья и часто общаемся друг с другом, но если не она меня – я едва знаю ее и не изъявляю иметь с ней что-то общее, кроме общей подруги – Верджинии. Завязав беседу, она проводила меня до скамейки и села, начиная бессмысленную болтовню:
- Привет! Я так рада, что встретила тебя! В общем, иду я, значит, в бар, и представляешь: Вижу там Верджинию! Она выглядела очень усталой – небось, танцевала до упаду, - без умолку тараторила девица, - но вот только она, похоже, не в настроении была – сразу выпроводила меня, хотя настроение у нее не может быть плохим – ведь, иначе бы, она не танцевала! Вот, а потом я…
- Помолчи уже. Я прекрасно успел уяснить, что твой день выдался довольно насыщенным. Расскажи мне лучше что-нибудь… эмм… о Верджинии, например, - ненавязчиво сказал я, будто бы случайно; на деле же я нарочно заговорил об однокурснице, чтобы побольше узнать о человеке, который мне так понравился – я имею на это право.
- Верджиния? – удивилась Стелла, - ну, она моя двоюродная сестра – дочь сестры моего отца. Их семья, в отличие от нашей, не слишком состоятельная – они живут в достатке, но деньги постоянно уходят на разные нужды; мой же отец недавно стал миллионером, а такой огромный капитал – нечто немыслимое для Плоскограда. Отец Верджинии умер при пожаре на работе десять лет назад – именно это и обеднило их семью. Наши родители очень дружны, как и мы сами; мы с ней словно родные сестры: Она постоянно защищает меня и отстаивает мою честь – даже в тот раз, на занятиях. По характеру она всегда была доброй и общительной, чувство справедливости у нее было завышено – даже чересчур. Вот, в общем, и все, что я могу сказать, - закончила монолог девушка, блистая белоснежной улыбкой.
Многое прояснилось. Теперь мне стало понятно, почему Стелла выглядит краше и богаче Верджинии, также я понял, почему интеллект у них отличается соответственно – явно не в пользу моей собеседницы. Исходя из факта о завышенном чувстве справедливости у Верджинии, я понял, что с сегодняшнего дня злодеяния придется отложить подальше на полку – ну, или вершить их тихо и незаметно, наедине с «жертвами». Так же, отныне, если я хочу общаться с Верджинией, я должен начать общаться и со Стеллой – мне, по крайней мере, придется.
Почему я вообще думаю об этом и строю свои очередные дурацкие планы? Неужели, я такой ущербный, что не могу просто взять и начать с кем-то общаться и мне обязательно нужно себя как-то ограничивать и сдерживать?.. Да, я прав, я действительно такой. Ну, что я могу еще поделать – мне не остается ничего, кроме как действовать строго инструкциям, потому что, узнай меня человек настоящего, он вмиг перехочет иметь со мной что-то общее – а я не мог этого допустить.
Узнав для себя все необходимое, я постарался вежливо закончить наш разговор, и Стелла, безудержно счастливая, ускакала из торгового центра даже раньше меня – оно и хорошо, я все-таки купил себе тот кардиган.
*** По пути домой с метлой за спиной – я решил пойти пешим ходом, чтобы рассмотреть и освоить улицы Плоскограда – я задумался о том, почему ради какой-то однокурсницы, с которой едва знаком, я выворачиваюсь и пытаюсь подстроиться под ее взгляды. Я ведь ничем ей не обязан, ее проницательность имеется внутри почти каждого второго, но меня к ней тянет – чисто по-человечески, ощущение, будто бы на ней стоит клеймо, которого нет ни на одном другом человеке – я не знаю этого стопроцентно, но я уверен в этом, и я не могу сказать, что дает мне повод в это верить.
Изнеможенный метаниями чувств, я и не заметил, как навстречу мне уже бежала виновница моих угрызений души – не пойму, откуда она взялась, это просто ирония судьбы... или подарок? Она, увидев меня еще издалека, явно недопоняла, почему я иду с метлой, но, вспомнив о моей магической сущности, она быстро сориентировалась и помахала мне рукой. Мне не оставалось ничего кроме, как признаться, что я узнал ее и вяло махнуть в ответ.
Она, подбегая ко мне, уже начала разговор и спросила, куда и откуда я направляюсь, на что мне с упоением так хотелось ответить, хоть я и понимал, что эти вопросы – не что иное, как простой способ разбавить ее истинные намерения, которые заключались в помощи… с учебой? С чего бы? – так я и переспросил ее, на что девушка ответила само собой разумеющееся «Я не понимаю материал». Я, смотря в одну точку на тротуаре, помахал головой, и, придя в себя, сказал:
- Хорошо.
За время, пока мы шли до моего дома, Верджиния успела многое у меня узнать; Фактически, теперь она знала обо мне все… ну или почти все. Я не рассказал ей только свою историю, но ни о какой ненависти и издевках над соседями я и речи не поднимал – мне не нужны лишние проблемы в наших и без того трудных для меня отношениях. Хотя, и отношениями это назвать было нельзя, я использую сей термин для укорочения пустословия в дневнике.
Вяло войдя в здание, я бросил метлу в распахнутую кладовую – кажется, я задел Макса, сидевшего там и упорно ищущего что-то, но это было неважно: Верджиния все равно ничего не заметила, потому что ее, кажется, интересовало совсем не это. Отперев замки своей комнаты, я открыл дверь и, словно швейцар, пригласил однокурсницу войти.
Зайдя за ней по пятам в помещение и захлопнув дверь, я не обратил внимания на реакцию Верджинии в сторону моей комнаты, и принялся лезть в комод за книгами, но едва я опустился к нижней полке, как мой слух уловил неудачно сдержанное хихиканье. Обернувшись, я непринужденно посмотрел на сокурсницу, еле сдерживающую смех, и с удивлением в голосе, спросил:
- Что не так? У меня лифчик из-под кофты видно?
Девушка пришла в явное недоумение, но когда до нее дошло, что на Земле существует такое понятие, как «юмор», она с уже успокоившимся лицом продолжила разговор:
- Твоя комната… ты действительно живешь тут?
- «Тут»? – с первого раза не дошло до меня, но когда я обратил внимание на до такой степени уже приевшееся голубое постельное белье и обои, то продолжил, - а, ты об этом. Да, действительно живу в этой комнате «непринужденного пацифиста», но выбора у меня не было – меня пихнула сюда мать абсолютно вслепую, а она, как я уже сказал, была заядлой шутницей.
- Теперь мне все понятно, - выдохнула, кажется, с облегчением, Верджиния, и незамедлительно продолжила, - Ну так, мы будем заниматься?
Я, достав нужные книги и тетрадь, поднял левую бровь и, поднявшись с колен, переспросил однокурсницу:
- А действительно ли ты пришла сюда заниматься?
- Да, - улыбнулась она, - я пришла сюда исключительно заниматься. Я не какая-нибудь шлюха, о которых ты, наверняка, наслышан, и никакие предлоги вида «Позаниматься» или «Посмотреть фильм», которые ведут исключительно к постели, я не использую, так что можешь не надеяться.
- Хей, - возмутился я, - не думай, что я согласился позаниматься с тобой только из-за «постельного исхода»: Если бы ты сказала, что пришла сюда именно за этим, я бы выставил тебя подальше.
Явно уладив это небольшое разногласие, я сложил учебники в стопку и принялся объяснять Верджинии материал, который сам знаю в совершенстве; Девушка же уселась за стол и принялась конспектировать сказанное мной занудство.
Техническое
Итак, начнем с так называемого, наверняка не понятого вами, лактокинеза. Эта способность - рождение не моего воображения, за это огромная благодарность любимому сериалу Автора "Отбросы". ^^
Ну и обычное: Биржа, навыки, романы и прочие пожитки.
Последний раз редактировалось Caulfield, 06.08.2013 в 14:09.
|
|