- Полин, а ты поняла что-то в этих блок-схемах? Потому что я только и смогла, что глазами похлопать.
- Конечно! Так можно любой алгоритм расписать.
- Зачем всё это нужно вообще?
- Ну как же? Чтобы написать программу, нужно учесть все возможные варианты, а сделать это удобнее графически, и когда мы строим блок-схему, то всё-всё видно.
- Поль, а почему ты вообще пошла на программирование?
- Мне нравится писать программы, искать дырки в кодах, да и…
- И можно ни с кем не общаться в процессе, да?
А? Ну, может быть. Я уже потихоньку привыкла к тому, что все мои мотивы, даже неосознаваемые как на ладони видны Матильде, и она не преминёт тут же любезно сообщить, что же там мной двигало в тот или иной момент. Поэтому просто пожимаю плечами. Мы дружим целых две недели. Знаю, для вас «целых две недели» звучит глупо, потому что это вовсе не срок, но для меня это очень и очень много.
Она сама решила со мной подружиться, несмотря на то, что я всячески сопротивлялась. Наверное, это мой привычный стиль поведения – как можно сильнее оттолкнуть то, что нужно как воздух. До конца не понимая, что делаю, я убегала от неё и Риота, старалась как можно быстрей выскользнуть из аудитории после окончания занятий, на вопросы отвечала односложно, и вообще вела себя как бука, страстно желая при этом, познакомиться с ними поближе и, возможно, установить ту тонкую, неосознаваемую ниточку, которая вдруг связывает людей в одно. И в то же время так страшно иметь эту ниточку, понимая, что в любой момент она может быть оборвана досадной неловкостью, случайностью, да чем угодно. Слишком больно потом душе, которая осталась без кусочка плоти, навеки ушедшего с тем, с кем потеряна связь.
Ну так вот, она меня заловила. На пятый день моих сбеганий, моего душевного раздрая, когда каждое слово, обращённое ко мне, грозило вызвать любую из неадекватных реакций, она меня поймала, закрывши нас в аудитории.
Затравленно забиваюсь в угол, вот чёрт его знает, что именно меня так страшит.
- Полин, я вовсе не хочу насильно навязываться тебе в подруги, но ты мне интересна. Давай пообщаемся какое-то время, я успокоюсь, на том и закончим.
Испуганно машу головой из стороны в сторону. Вот как объяснить, что она меня тоже заинтриговала, да только боюсь даже слово выдавить из своих глубин, чёрт бы их побрал.
- Значит так, - продолжает она, - я тебя тоже интересую, потому что невербалика твоя прямо мне об этом говорит – ты то и дело бросаешь взгляды в мою сторону, даже чаще, чем на Риота, но это понятно, он тебе понравился, ты смущена его присутствием, продолжаешь сидеть с ним за одним столом и тебе кажется, что это и так чрезмерно. Ну так вот, я тоже тебе интересна, не только ты мне, в таком случае совершенно неясно твоё яростное сопротивление. Хотя, как мне кажется, причиной может быть недоверие. Когда-то ты доверилась и тебя обломали. Что могу сказать, так бывает, но не стоит считать меня такой же, я другая.
Я абсолютно повержена всей этой тирадой, этим словесным потоком, который, впрочем, довольно логичен. Правда, сделать этот маленький шажок по направлению к неизвестности ужасно сложно.
Но она делает его за меня, просто обняв моё ошарашенное тело.
- Привыкай, я люблю пообниматься и делаю это при каждом удобном случае. Ну всё, пошли. Сходим в кафешку, чтобы закрепить результат?
Так мы стали дружить втроём. Вместе ходили между аудиториями, сидели в библиотеке, кстати, так всё получалось гораздо быстрее, пока мы с Матильдой, к примеру, изучали информацию в уже добытых книгах, Риот в это время искал новые.
С каждой секундой эта инициированная дружба всё сильнее завлекала меня в свои сети. Так приятно, что целых два человека радостно машут, когда я захожу в комнату, звонят, рассказывают истории. Главным образом, конечно, это делает Тиль, как она просила её называть, Риот зачастую просто снисходительно на неё поглядывает, но в его взгляде можно прочитать неподдельную любовь. Не могу сказать, что у меня с Алем плохие отношения, если быть более точной, то у нас и вовсе нет никаких отношений, в детстве он вообще не замечал младшую двоюродную сестру, да и мне было с ним не особо интересно, а когда появился Мирослав, то совсем встал на его сторону, мальчишки же, что с них взять. Так вот, мне не знакомы отношения брат-сестра, к тому же несмотря на то что они ровесники (не знаю как так получилось), он воспринимается старшим, может быть, благодаря взбалмошности Матильды и собственному спокойствию.

Он заботится о ней, предотвращает передряги, в которые она с радостью стремится влипнуть, напоминает, чтобы не забыла сумку, приносит бутерброды из столовой. И, как мне кажется, его забота незримо распространяется и на меня, по крайней мере, еду он всегда берет на троих и вежливо отказывается, когда я, смущаясь, пытаюсь сунуть ему деньги.
- Кстати, мы тебе ещё не рассказывали нашу семейную историю, - захлопнув книжку Матильда, видимо, решила прерваться.
- Моть, может потом? Не стоит так сразу шокировать Полину, – с сомнением проронил Риот.
- Да лан, ей же небось интересно, - и пока я не успела опровергнуть, что вовсе не хочу лезть вглубь, начала рассказывать, - видишь ли, у нас с Ри один отец и две матери, а кроме этого один день рождения на двоих. Получилось это так…

Жили-были две девочки-подружки, и было у них всё хорошо. Как подружились с первого класса, так и до 23 своих лет были не разлей вода, пока не угораздило их обеих влюбиться в одного парня. Первая решилась рассказать подруге о зародившемся светлом чувстве, но вторая, которая испытывала то же самое, о своём почему-то промолчала. Правда, этого парня многие любили, поэтому он абсолютно не замечал многозначительных взглядов и томных вздохов, бросаемых в его сторону двумя прелестницами. До своего дня рождения. Там он всё понял и попросил одну из них остаться, когда все гости уже разбредались по домам, к второй наведался на следующий день. А через неделю бросил обеих, увлёкшись кем-то ещё. Даже новость о беременности девушек ничего не изменила в ситуации, кроме того, что первая узнала о том, что другая тоже была с ним, и они рассорились в пух и прах. Навсегда рассорились, как им тогда казалось.
Но… у кое-кого были совершенно другие планы. И вот за две недели до предполагаемого срока родов оба малыша преждевременно вознамерились покинуть гостеприимные животики. Девушек привезли в роддом с разницей в полчаса и поместили в одну палату… В общем, они, конечно, помирились. Да и негоже разлучать брата с сестрой.
Потом юные мамы шутили, что тот парень нужен был, чтобы породнить их между собой навсегда, и для пущей убедительности поселились вместе, переехав из родного Твинбрука в Бриджпорт.
Замуж так обе и не вышли, с мужчинами встречались, одно время даже пробовали жить гражданским браком, но в итоге решили, что друг с другом им всё равно лучше, поэтому все отношения с противоположным полом перешли исключительно в гостевой режим.
Вот так с двумя мамами и без папы росли маленькие Риот и Матильда до тех самых пор, пока своенравной Тиль не взбрендилось однажды сменить шумный и многолюдный Бридж на спокойный зелёный Хидден, поехав туда на учёбу. Ри, как всякий уважающий себя консерватор, конечно, был против подобных перемен, но последовал за сестрой, опасаясь, что без сдерживающего фактора в его лице, она встрянет в что-то непоправимое.
Я слушала, открыв рот, распахнув глаза и не произнеся ни звука, по окончанию рассказа всё так же молчала. Вот что тут можно сказать, кроме того, что ну да, так бывает, что поделаешь. Мне, всю жизнь прожившей в полной семье, не подверженной таким вот виражам судьбы становилось немного неловко за собственное благополучие, осознавая, что у других вовсе не так.
- Ну вот, напугала девчонку, - нарушил молчание Риот.
- Нет-нет, мне было очень интересно, просто… так необычно, не знаю, что сказать, - принялась оправдываться я, но к счастью зазвонил мобильный и я, извинившись, помчалась в соседнюю комнату разговаривать.
- Приветик, Поль.
- Привет.
Это, конечно же, позвонил Ник!
- У тебя пар вроде сейчас нет, я не ошибся? Сегодня ведь четверг.
- Да, мы в библиотеке занимаемся.
- В библиотеке? В наш век современных технологий? Я уже забыл когда там был в последний раз, всё же в интернете есть.
- Не всё, да и в книгах всё нагляднее, структурированнее, а…
Он, внезапно что-то поняв, перебивает меня.
- Стоп, подожди, ты сказала «мы»? Вы там всей группой?
- Нет, с друзьями.
- Какими друзьями? Ты уже подружилась с кем-то? А почему не рассказывала? Друзьями, не подругами? Как их зовут? - его голос почему-то стал твёрже и напряжённей, пугаюсь, вдруг сказала что-то не так.
- Ма… Матильда и Риот, - тихонько отвечаю, косясь в сторону чему-то веселящихся недавних собеседников.
- Риот – это вроде бы не женское имя.
- Он брат Матильды.
- Понятно, - секунды полторы молчит и быстро выпаливает, - ладно, пока, мне надо бежать, вечером поговорим.
Пытаюсь что-то ответить, но слышу лишь короткие гудки.
Возвращаюсь назад.
- Что такое? – осведомляется Тиль, - Ты какая-то расстроенная.
- Да нет, ничего.
- Родители звонили? Домой зовут?
- Нет, парень.
- У тебя есть парень? – удивлённо вскидывает брови Риот
Киваю.
- Ну ничего ж себе! Вот ты тихушница, - оживляется Матильда, - а ну рассказывай.
- Моть, не наседай на неё.
- Ри, пойди-ка погуляй, это она тебя стесняется.
- Никуда я не пойду, ты Полину совсем затерроризируешь. Успокойся, захочет, сама расскажет.
- Давайте заниматься, - совсем смутившись, прошу я.
Они кивают, и мы продолжаем, правда Тиль периодически кидает лукавые взгляды на меня и гневные на брата. И так в тишине, нарушаемой только уточняющими вопросами и шелестом страниц, мы заканчиваем работу. Риот на планшете набирает список ответов на задание и рассылает нам через почту.
Расходимся по домам, а на душе у меня очень неспокойно из-за Ника.
Внезапно автору захотелось проводить Риота с Матильдой, и послушать о чём они будут говорить.
- Мотька, ну поосторожней ты с ней, видишь же, что она постоянно испуганная, ещё затронешь не то, что надо, вообще замкнётся.
- Э-э! У нас психолог я, а не ты, не лезь на чужую территорию. Ты – занудный перестраховщик, вот ты кто. Мне как раз интересно, почему она такая, что там у неё. А знаешь, как здорово будет сделать из неё нормальную, потом сама же мне спасибо скажет.
- Моть, не трогала бы ты её. Ты ж тактичная как самосвал, это я привычный, а она видишь какая.
- Ой, только не говори, что тебе самому неинтересно про парня.
- Это не повод, чтобы делать человеку больно.
- Да что там больно-то? Что больно? Вот послушай…
Похоже, что они будут препираться ещё долго, поэтому возвращаемся к Полине.
Поужинав, и доделав заданное, даже начинаю жалеть, что то, чем можно себя занять, кончилось. Потому что появилось время, чтобы осознать, что он так мне и не перезвонил. А потом образовалась просто куча возможностей вдоволь повспоминать наш недолгий дневной разговор, и исполниться самыми нехорошими сомнениями.
Смутно начинаю подозревать, что он решил, что я ему неверна, поэтому вот так получилось. Смотрю на телефон, захожу в смс-ки, хотя прекрасно знаю, что новых нет, проглядываю журнал звонков.
Нет, он не звонил и не писал.
А может, ждал, что я перезвоню сама? Сразу, как только положил тогда трубку, что я перезвоню, успокою его, что ничего ни с кем у меня не может быть. А я этого не сделала, вернулась к ним, как ни в чём не бывало! Чёрт! Ну почему я такая дура, почему не догадалась?
Хватаю мобилку, закусив губу, нахожу его номер и нажимаю на кнопку вызова. Гулко колотится сердце. Телефон, посылая в неизвестную даль протяжные стоны гудков, подрагивает в скользкой от пота ладони. Почти впадаю в транс, беззвучно шевеля губами: «Пожалуйста, возьми трубку, ну пожалуйста».
Дёргаюсь, будто от выстрела, когда череда гудков моей мольбы обрывается частоколом коротких сигналов.
Он нажал на отбой.
Он сбросил.
Робкая надежда, что он сейчас перезвонит сам, рассеивается в течение пяти минут.
Накидываю ещё две. Потом ещё десять…
Через полчаса наступает полночь, и я бросаюсь на подушку рыдать.
- Полин, что с тобой? Ты выглядишь так, будто всю ночь разгружала вагоны.
Смущённо потираю левый глаз, напрочь забыв, что он накрашен, испуганно отнимаю руку от лица. Естественно я не спала, через каждые двадцать минут проверяя мобилку, борясь с желанием позвонить ещё раз, несколько раз набирая смс-ки и не отправляя их.
- Матильда, извини, я не хочу об этом говорить.
- Ну ла-адно, - протягивает она, - только слушай, давай я тебе объясню, а то вдруг ты не в курсе, друзья – это такие специальные люди, которые всё друг другу рассказывают, ибо затем они и нужны собственно. Не потому что интересно, хотя и поэтому тоже, а потому, что вдвоём-втроём любую проблему решить проще, понимаешь? Ты можешь, конечно, всё сохранить в себе и вариться в этом соку до посинения, но разделив проблему с нами, ты уже её наполовину решишь, ведь три не самых последних в этом заведения ума гораздо больше, чем один. Ну давай, что там у тебя стряслось?
Вздыхаю. Может, она и права, но только вытаскивать на свет все свои дурости, глупости и переживания совершенно нет никакого желания. Да и что изменится от моего рассказа? Можно подумать, что он тут же простит меня и приедет.
- Привет, девчонки. Вот вам по яблоку, это тебе, Мотька, самое большое, потому что овсянку утром кое-кто не сподобился дожевать. А вот это самое красное тебе, Полин, а то ты бледненькая почему-то, перезанималась, наверное.
- Спасибо, - беру яблоко, и впрямь красное.
- Ри, ты не вовремя, мы тут о своём разговариваем.
- Ой, да перестанешь ты меня выгонять, наконец?
- Он на меня обиделся и, наверное, бросил, - задумчиво бормочу, глядя на тонкую кожицу фрукта, который держу перед глазами.
Повисает пауза, спустя полсекунды вдруг понимаю, что сказала это вслух, прижимаю пальцы ко рту в отчаянном жесте, который уже не вернёт вырвавшихся слов.
- Постой, а почему обиделся? – оживляется Матильда, - Честно говоря, мне сложно представить, как ты можешь сделать что-то такое, за что на тебя можно будет обидеться.
- Я… я ему сразу не рассказала про вас, вчера случайно упомянула, а он бросил трубку и теперь не берёт телефон, - опустив голову и теребя край блузки зачем-то продолжаю я, - он уехал в Лаки Палмз учиться, а теперь… теперь найдёт там кого-нибудь и забудет про меня.
- Ну что значит, найдёт кого-то? Да плюнь ты на него, тоже мне цаца, прямо тебе уже и общаться ни с кем нельзя, если он уехал, да? – задохнулась от возмущения Тиль.
- Поль, - Риот мягко смотрит на меня, - не переживай. Я тебе как парень говорю, перебесится и объявится, вот увидишь.
- Слушай, а и правда, - подключается Матильда, - у тебя же раньше друзей не было, ну кроме него. Ну да, а то бы ты с ними и теперь общалась. Ну так вот, он был твоим светом в окошке и рассчитывал, что так будет всегда. Да приревновал просто, точно! К тому же, если бы мы только вдвоём с тобой дружили это ещё куда ни шло, а тут ещё и братик мой пририсовался, конечно, твоему это не понравилось. Но ты не волнуйся из-за внезапной ревности ещё никто никого не бросал, наоборот, его это подстегнёт, он подуется- подуется, будет ждать, что ты ему станеш названивать, писать, а он такой неприступный обиженный король.
- Ник не такой, - тихо отвечаю я, - не надо так о нём.
Но мне и правда стало легче. Действительно, услышав, что ничего страшного, я немного успокоилась, ну да, просто нужно подождать и он обязательно объявится, ведь ничего страшного же не произошло, я же не изменяла ему, не врала, просто так получилось.
Остаток дня прошёл более-менее сносно, мы вышли из университета, Матильда и Риот отправились к остановке, а мне нужно было на другую.
- Поль, - внезапно обернулась Тиль, - слушай, а давай завтра все вместе в парк сходим. Я сюда так рвалась исключительно из-за парков, а теперь мы тут в стрелялки все выходные режемся.
- Хорошо, - соглашаюсь.
Дома ближе к вечеру моё удовлетворительно настроение стремительно таяло, замещаясь глубокой тоской. Четыре раза я набирала его номер и слушала равнодушные длинные гудки. Теперь он даже не сбрасывает, просто игнорирует, будто меня нет.
Ну почему так? Почему? Зачем я не сказала ему сразу же в первый день, теперь он во мне сомневается! Дурость какая, подозревать в измене меня, на которую второй раз никто не посмотрит. Как он мог вообще думать, что я могу ему с кем-нибудь изменить? Он для меня всё, буквально всё. Ну почему я о нём забыла, увлёкшись учёбой, новыми знакомыми? Взяла и сама всё испортила!
Сотрясаюсь от рыданий, лёжа лицом в конспекте и плевать, что строчки расплывутся, хорошо, что хоть умыться успела. Чёрт, да о чём я только думаю, это ужасно, всё равно появляются какие-то мысли дурацкие мысли, когда горе так велико…
- Полиночка…
Блин, мама. Сейчас ещё придётся объяснять, почему реву.
- Поль, к тебе пришли.
Удивлённо поворачиваю голову…
Через секунду задыхаясь от восторга, в два прыжка оказываюсь возле него.
- Ник.
Резко подаётся вперёд, не обнимает, а буквально хватает меня в охапку, тесно-тесно прижимается своей щекой к моей.
- Поленька…
- Так, молодёжь, - встряёт мама, - я сейчас уйду, и сможете продолжить. Только, без глупостей. А если до глупостей всё же дойдёт, то Ник, ты помнишь, что я тебе говорила. Поль, он порывался в гостиницу ехать, но пусть ночует тут, в твоей кровати ещё и второй этаж есть, а завтра…
- Завтра мне уже нужно будет ехать.
- Ага, тогда вопрос отпадает. Еды я принесу, поставлю в детской на столик, потом его покормишь.
- Не надо.
- Надо-надо, целые сутки в поезде, не рассказывай, что не голодный. И, Полина, будь очень осторожна, потому что если узнает папа, то мало никому не покажется, а если тётя Нафаня, то буря будет в два раза больше. Так, я пошла, всем скажу, что ты устала и спишь. Ох, Полина-Полина, - она порывисто обнимает меня, уже отпущенную Ником и крутит пальцами какую-то фигуру в районе моей талии. Она периодически такие финты делает, считает, что незаметно. Не знаю зачем, наверное, бздык какой-нибудь.
Уходит, а я поворачиваюсь к нему и с ощущением безграничного счастья бросаюсь в его руки.