- Полька, давай я с тобой буду сидеть! Ри, конечно, хорош, но нам, девочкам, будет привычнее вместе. Давай? Ты где хочешь, возле окна или ближе к проходу?
- Возле окна, - облегчённо выдохнула я. Уже догадалась, что Ник ревнует меня к Риоту и переживала, что не знаю, как сказать ему, что на парах мы с ним сидим за одним столом, а тут всё так удачно разрешилось.
- Ну что, сестрёнка, уже успела меня выжить? - доброжелательно улыбнулся Ри, - ладно, не буду нарушать ваш хрупкий женский островок в море грубых мужланов нашего курса.
И пересел на то место, где ранее восседала Матильда.
- Если честно, - тут же зашептала мне она, - хочу с тобой посоветоваться. Понимаешь, не могу выбрать себе объект для нежных чувств. Вот есть у меня три кандидатуры: Дэн, тот, который сзади братца, Крис, который сидит за мной и Роберт, слева от Ри. Ну так вот…
И тут подруга замечает блокнот, который я нервно сжимаю в ладонях, и тут же протягивает руку:
- Ой, что это у тебя? Дай посмотреть.
- Не дам, это Ника, он забыл.
- Ух ты и что там?
- Не знаю, я не открывала.
Матильда, вскинув брови, принялась меня разглядывать.
- Не открывала? Ну, ты даёшь. Нет, я бы ему тоже не сказала, но посмотрела бы совершенно точно, разве тебе не интересно?
- Всё что мне нужно знать, он и так расскажет.
- А ты не боишься, что там... ммм... что-нибудь такое? - она сделала выразительные глаза и придвинулась ко мне ближе.
- Очень боюсь, - призналась я. Не так просто далось мне решение не заглядывать внутрь, потому что больше всего на свете я опасалась того, что половина блокнота будет исчеркана женскими номерами телефонов, датами встреч или, что ещё хуже, впечатлениями от этих встреч.
- Тогда вдвойне не понимаю. Ладно, если бы ты так ему безоговорочно доверяла, тогда не смотришь, ну и ладно, всё равно ничего интересного там быть не может. Но в подобном случае, разве не лучше знать сразу?
- Не лучше. Что я буду делать, если это правда?
- Как что? Пошлёшь его на фиг, лучше сразу, чем потом, по прошествии многих лет, вдруг открыть какую-либо бяку. Тогда будет гораздо больнее, поверь.
Качаю головой, опустив глаза.
- Я люблю его и не хочу ничего знать.
Матильда гневно открывает рот, но тут звенят одновременно звонок, возвещающий об окончании последней пары и мой мобильный телефон. Взглядом извиняюсь перед подругой, хватаю сумку и выскакиваю в коридор.
- Привет, Полин, как дела?
- Хорошо. А ты как?
Мы где-то минуты две болтаем и когда он уже готов попрощаться, я вдруг выпаливаю.
- Ник, ты у меня блокнот свой забыл.
Пауза. На том конце молчат, и я почти успеваю испугаться.
- И что ты теперь намерена делать? - глухим напряжённым голосом, наконец, отзывается он.
- А... Ник, просто... просто вдруг у тебя там информация важная, ну чтобы ты знал, где он и не искал его. Хочешь, я тебе вышлю его по почте?
- Я не об этом. Что ты собираешься делать после того, как всё узнала?
Теперь пугаюсь окончательно. Нервно сглатываю, чувствую, как пальцы начинают подрагивать.
- Я... я не смотрела. Правда, - тихо-тихо отвечаю я.
- Ну так посмотри, - почти кричит он, - блокнот с тобой? Открывай, вот сейчас, открой. В начале расписание и прочее, страница пятая-шестая, там запись на весь листок. Видишь? Читай!
У меня дрожат руки, не хочу этого делать, отчаянно колотится сердце, мне страшно, вдруг посещает мысль, что он сам хотел меня бросить и специально оставил блокнот под кроватью. Чувствую, что глаза начинают наполняться слезами.
- Почему молчишь? Вслух читай! Чтоб я слышал.
Судорожно листаю, обложка почему-то скользкая, наверное, оттого, что у меня вспотели ладони. Строчки пляшут перед глазами и уже начинают расплываться.
- Полина! Давай, не тяни из меня жилы!
Нахожу искомую страницу, на которой размашистым почерком написано:
- ИК № 38453828-9747, статья №714 пункт 2, 7 лет. Адрес...
- Достаточно. Чтобы не задавала вопросов, отвечу сразу, что это мой брат. Старший! Сидит! На хорошего адвоката денег даже после продажи дома не хватило. Су... Ненавижу их всех, понятно?! Теперь всё кончено между нами, естественно, ты с твоими чистенькими родителями видеть меня не захотите. Как же, брат в тюрьме, а я люблю его, он самый близкий для меня человек! Он один меня растил, пока мать пила, когда отец ушёл. Всё, прощай.
Короткие гудки.
Уже захлёбываюсь слезами, прижимая к груди злосчастный блокнот, последнее, что осталось у меня от него. Не могу поверить, что это всё. Почему? В чём я виновата? Что я сделала не так?
- Полин. Что с тобой, Поль? - встревожено заглядывает мне в лицо проходивший мимо Риот, - вот держи салфетку. Воды хочешь? Бери, я не пил ещё отсюда. Пошли, присядем на скамейку.
Он аккуратно касается пальцами противоположного плеча, направляя меня в сторону сидений, суёт в руку бутылку с водой, жестами показывая, чтобы я пила. Откручиваю колпачок, прозрачная влага соприкасаясь со спазмирующим горлом устремляется обратно, захлёбываюсь, начинаю кашлять, готовая от стыда провалиться.
- Ну-ну, осторожно, не торопись, вот тебе ещё салфетка.
А потом нас находит тайфун по имени Матильда
- О, ребят, вот вы где. Чего ревём? Не удержалась, открыла и нашла там телефоны каких-то девиц?
Машу головой, погружаясь в новый приступ рыданий.
- Мотька! Ты как всегда молодец, она только начала успокаиваться.
- Да ну тебя, нужно ж причину выяснить, а то так можно до посинения утешать. Полькин, не плачь, найдём тебе другого парня, вот хотя бы... Ри, да не пихайся ты.
- Ник меня бросил.
Поднимаюсь, всё ещё закрывая лицо руками, и собираюсь уходить куда-нибудь, чтоб выплакаться.
- Поль, - её руки ложатся на мои плечи, хотя мне хочется сейчас сжаться в комочек и плакать, плакать, плакать до тех пор, пока я вся не изойду на слёзы, закончив таким образом свою дурацкую, никому не нужную жизнь.
- Поль, - повторяет она не убирая ладоней, хотя я вяло пытаюсь отмахнуться, - он у тебя слишком импульсивный, перебесится, поверь. Ну не станет парень звать замуж, а потом из-за одного телефонного разговора прекращать отношения. Ну, бред это. Что он сказал? Почему его так переклинило?
- У него брат сидит в тюрьме, он думает, что я из-за этого не захочу с ним быть.
- Опа, ничего ж себе! - присвистывает Матильда - то-то он дёрганый такой был, будто что-то скрывал, так и оказалось, я знала! Хотя зачем скрывать?
- А это так, ты действительно не захочешь? - спрашивает Риот.
Качаю головой.
- Мне всё равно, кто его брат и родители, я его люблю.
- Так и скажи ему об этом, Мотька права про импульсивность, мало ли что он наговорил сразу, сейчас, наверное, уже жалеет.
- Да, давай ты сейчас успокоишься, позвонишь ему, и вы обо всём поговорите.
- Спасибо, - рыдаю ещё больше от того, что они такие хорошие, возятся со мной, чем я заслужила, непонятно.
Они утешают меня, когда отдышавшись, относительно успокоившись, дрожащими пальцами я нажала кнопку вызова, а потом услышала механический женский голос, возвещающий то, что телефон выключен. Друзья предлагают написать смс, потом мы вместе его сочиняем. Потом я, всё ещё всхлипывая, пишу, потом провожают меня домой, потом долго не пускают внутрь, отвлекая то одним разговором, то другим, пока, спохватившись, не зову их в дом. Домашние почему-то не попадают на глаза, наверное, разъехались кто куда.
В общем, Риот и Тиль не оставляют меня одну, хотя я периодически порываюсь сбежать, до тех пор пока мобилка не пискает, сигнализируя то, что смс-ка доставлена. Значит, Ник только что включил телефон.
- Только сразу не звони, - выпаливает Матильда, - подождём его шаг.
И тут же аппарат приходит в движение, он звонит мне сам.
Слёзы снова наворачиваются на глаза, коршуном бросаюсь на телефон и выскакиваю с ним в коридор.
- Ник!
- Поль... Извини придурка, извини, что наорал. Полин... только ответь мне, пожалуйста, честно, ты всё равно выйдешь за меня замуж? Несмотря на то, что узнала? Потому что если нет, если я для тебя только временное увлечение на период университета, а партию ты себе присматриваешь получше, то лучше нам расстаться сразу, потом будет слишком больно. Не говори сейчас, подумай хорошенько, я позвоню завтра утром и ты мне ответишь. Всё, до связи.
- Ник, да! Ник, я люблю тебя и...
Но он уже давно не слышит моих слов.
Выпотрошенная возвращаюсь к друзьям. Небеса, раньше я даже и подумать не могла, что у меня будут такие замечательные друзья, которым небезразлично, что со мной происходит. Сбивчиво пересказываю его сообщение, они что-то мне советуют, Матильда пытается что-то анализировать, Риот утешать, но мне становится будто бы всё равно. Не понимаю причин собственной апатии, по идее я должна радоваться, завтра просто скажу ему то, что было в смс и всё наладится, но спокойствия не чувствую, чувствую огромное опустошение, словно меня выкрутили в центрифуге, выжав из души все эмоции, на которые она только была способна.
В итоге брат с сестрой видят, что я уже ни на что не реагирую, прощаются, говоря что-то ободрительное, я иду к себе и падаю в кровать.
- Ри, слушай, по-моему, он очень странный, плюс, любитель дешёвых эффектов.
- Моть, не лезь лучше, они сами разберутся.
- Да замордует он Польку, видишь же как реагирует? Не кривись, я в курсе, что чересчур на неё наседаю, но она мне нравится, она такая необычная, хочу, чтобы у неё всё было хорошо. И знаешь, как бы было здорово, если бы вы с ней были вместе.
Риот протяжно стонет.
- Блииииин, да отвянешь ты, наконец? Хочешь, завтра же найду себе девушку, чтобы ты не приставала? Сваха несчастная.
- Ладно, успокойся. О, я ещё с тобой не советовалась, вот как думаешь к кому с нашего курса лучше начать подкатывать? Дэн, Крис или...
- Да мне по фигу, Мотька, - Риот шутя щипает её за плечо.
- Вот так? По фигу? Родная сестра? Щас я тебе! - и Матильда пытается пощекотать брата, но тот резво отбегает вперёд. На этом их и оставим.
Утром не нахожу себе места, проснувшись в пять, вспоминаю о несделанных домашних заданиях и (о, ужас !) неприготовленном реферате, но все попытки за пару часов объять необъятное проваливаются, потому что вместо конспекта упорно вижу его лицо, его глаза, вспоминаю, как мы целовались, как он приезжал, какие слова говорил и сердце останавливается от осознания, что всего этого может больше не быть.
Я не знала, что он стал для меня настолько важным, что готова сделать всё что угодно, бежать на край света только чтобы снова не слышать этих страшных слов "между нами всё". Сама не думала, что будет так плохо, больно и невыносимо. В детстве у меня никогда не было любимой игрушки, любимой книжки, я была ровна к своим вещам (друзей-то у меня не было) и не рыдала от их потери, я без всего могла обойтись и заменить отсутствующее другим. А теперь... Теперь мне кажется, что небо упадёт а землю, если Ника возле не будет.
Хотя, вспоминаю, что к отцу были у меня подобные чувства, но гораздо менее острые, ведь папа всегда останется папой, сколько бы ни прыгал вокруг него Мир.
И вот когда удалось хоть чуть-чуть отвлечься на посторонние мысли, мой мобильник, крепко сжимаемый пальцами, ожил и высветил на экране самое дорогое на свете имя.
- Полин?.. - полувопросительно-полувыжидательно и очень настороженно произносит он.
- Ник, я выйду за тебя замуж, я люблю тебя и не понимаю при чём тут брат или кто-либо ещё, - голос начинает дрожать, срываться и, естественно, заканчиваю всхлипами.
- Поля, - выдыхает он, - это правда? Спасибо тебе, солнышко ты моё. Прости, пожалуйста, прости. Я не могу сейчас снова приехать, но на каникулы обязательно постараюсь, Я тоже тебя люблю. Но это точно правда? Ты не передумаешь? Просто, если пройдёт время, и ты решишь, что...
- Не решу, - сама не ожидая, перебиваю его. Да и вообще не понимаю, почему это должно как-то влиять на наши отношения. Я посмотрела в интернете, что статья эта присуждается за кражу, но всё это неважно, это относится к брату, а не к Нику.
- Спасибо, моя хорошая. Ты самая-самая лучшая! Всё, извини, мне нужно бежать, я вечером позвоню.
Послушав короткие гудки, обессиленно сажусь на стул.
Вроде бы должна радоваться, испытывать облегчение от того, что всё в порядке, мы снова вместе, всё будет как раньше, но почему-то чувствую безумную опустошённость, будто давешние эмоции вдоволь измочалив моё тело, забрали из него последние силы.
Надо встать и собираться в университет.
Надо. Если сейчас же не начну складывать тетрадки в сумку, то опоздаю.
Если быстро-быстро переодеться и не завтракать, то ещё успею.
Если задержусь на пять минут это же не смертельно?
Почему же продолжаю сидеть на стуле, уставившись незрячим взором на столешницу, мне ведь нужно идти.
Нужно встать, хотя бы встать.
Теперь поздно.
Роняю голову на руки и отчего-то принимаюсь рыдать.