67. От женщин кругом голова
- От женщин кругом голова,
Влюбись - хлопот не оберешься,
А что любовь - одни слова.
И толку вряд ли с них добьешься!
(с)
Все шло своим чередом: я и родители ходили на работу, Дженни дома возилась с дочерью и старалась побольше отдыхать, хотя неизменно встречала нас с работы вкусным ужином собственного приготовления. Странности начались в конце второго триместра ее беременности, похоже гормоны все-таки взяли свое, а помноженные на неизвестные препараты пришельцев, продлевавшие жене жизнь и молодость долгие годы, это давало совершенно неожиданные результаты. Например, не первый раз я утром заставал Дженерис на кухне возле раковины – вроде обычная картинка, но при этом она была абсолютно голой и тщательно обтиралась посудной губкой. Все попытки отобрать «мочалку» и отправить жену в нормальный душ оборачивались громким скандалом и стоили целого чайного сервиза. Это был мамин любимый, так что мне потом и от нее влетело тоже, поэтому я самоустранился от решения этих проблем, только тихо наблюдал и делал пометки в блокноте – исследование подобных реакций может оказаться крайне важным для изучения инопланетных технологий.
Скрупулезно занося данные в блокнот, уже изрядно распухший к середине третьего семестра, я отметил, что чаще всего на Дженни нападало желание стерильной чистоты. В такие моменты она могла четыре раза за вечер выкупать Урсулу, навести блеск на кухне, отправить дворецкого с почти всем бельем и одеждой в прачечную, вымыть окна в доме (тщательно вычищая ватными палочками зазоры в стеклопакетах) и, наконец, убедившись что все приняли душ и улеглись спать, среди ночи отправиться надраивать сантехнику.
Ну, в какой-то степени, это было даже полезно, пусть и без сомнений абсолютно ненормально.
Аномальным было не только поведение моей жены, но и погода. В конце июля, совершенно внезапно, стало холодать ночью. Снег, конечно, не выпал, но родители предпочитали вечером как следует утеплиться осенними пальто и даже надеть перчатки. Подобное начало пугать даже меня, так что пришлось порыться во всевозможных метеорологических сводках (обычных и магических) за последние несколько веков и да, действительно вышла некая закономерность, хотя причин ей так никто и не обнаружил. Но раз в столетие наблюдались заметные ночные заморозки, сроком от трех до двенадцати дней.
Именно в такие дни выпала восьмая годовщина смерти дедушки Дэвида, а так же ровно полгода после ухода бабушки Азы. Папа хоть и старался вести себя как прежде, но потеря родителей явно тяжело ему давалась, мама старалась всегда быть рядом с ним – даже на кладбище. И, кажется, это помогало.
Когда вновь наступили теплые дни, я занялся сооружением спортивного комплекса – для себя и для детей, когда они подрастут. Если с одним ребенком достаточно было боксерской груши у нас в цокольном этаже или тренажера, то с тремя потребуется нечто побольше, чтобы уделить достаточно сил и времени их физическому воспитанию.
Сотрудники Базы, многие из которых тоже семейные люди, посоветовали заказать армейскую полосу препятствий:
- Вот будет у тебя сын, Джо, - говорил за обедом мой приятель Людвиг Штольд, размахивая вилкой, - Можно сразу готовить мальчика к службе! Я так и делаю со своими, каждый день!
Штольду было за сорок, первая седина пробивалась в темных волосах, и четверо его сыновей уже готовили документы для поступления в военную школу.
- Пожалуй, идея не плоха, - я опасливо покосился на вилку в его руках.
Площадку соорудили за пару дней и, разумеется, я тщательно опробовал ее, чтобы нигде не выступали гвозди, дощечки и столбики были плотно пригнаны к друг другу, а ячейки сетки были строго одинаковыми. Приобретение мне понравилось и мысленно я уже предвкушал, как буду строить тренировки своих детей и вписывал их в составленный распорядок дня.
В начале августа, на девятом месяце, странности Дженни как отрезало – она стала самой обыкновенной беременной женщиной. Немного плаксивой и требующей внимания больше чем обычно, обожающей поедать соленую клубнику со сливками или мороженое в чесночном соусе, но больше ничем не примечательную. Блокнот, впрочем, я не стал откладывать далеко, хотя и уже отправил копии своих заметок в соответствующий отдел на Базе.
Жена теперь часто расстраивалась по пустякам, так что я делал все, предотвращая очередные рыдания: разговаривал с животом и играл с ним - ее стройная фигурка стала шире раза в три точно, но не могу сказать, что стала от этого хуже, ходил за женой по пятам и в четыре утра бежал в круглосуточный супермаркет за курицей гриль. Прибежав обратно с горячим пакетом, не раздражался на «нет дорогой, я передумала, купи мне мятный пряник и буритто!» и вообще переживал все настоящие «радости» семьи, ожидающей пополнения.
В перерывах между работой и заботами о жене, я старался уделять внимание и Урсуле. Она начала осваивать окружающий мир, еще не научилась ходить, но делала вполне осмысленные попытки, а так же выучила несколько новых слов.
Мы занимались каждый день не меньше часа, иногда даже полтора и теперь девочка стала тянуться не только к Дженни, но и ко мне, в чем и состояла цель. Мне требовалось ее полное внимание и послушание, добиться этого можно только воспитывая с младенчества, так что я исправно этим и занимался. Обучение ребенка говорить, на мой взгляд, было второстепенным аспектом, важнее всего было умение пользоваться горшком и ходить, пока дочь меня немного разочаровывала, справляясь с первым гораздо лучше, чем с последними двумя умениями. Однако, всему свое время. Пока еще можно отложить в ящик составленный распорядок дня и немного ослабить контроль. Вот еще месяцев пять-шесть пройдет и тогда все, время на раскачку закончится.
Мама и папа, разумеется, тоже старались во всем помогать Дженни, особенно когда я был на работе. Мы вообще старались, на всякий случай, не оставлять ее одну дома – срок уже большой, я слышал двойни часто появляются на свет чуть раньше положенного.
Сбившись с ног в поисках очередного «… апельсина, только не того, справа от входа – у них кожура толстая, а я хочу с тоненькой!» я благодарил Богов за каждую секунду покоя. Когда жена ничего не хотела и тихо-мирно смотрела со мной какое-нибудь кино в гостиной, пока родители гоняют шары по зеленому сукну бильярдного стола, а Урсулу уже уложили спать наверху. Иногда даже жаль, что такие минуты выпадали совсем уж редко за последние девять месяцев.
И, разумеется, тот самый момент пришел когда меня не было не то что дома, но и вообще в городе! Меня как раз отправили в пятидневную командировку в Цветущие холмы, осмотреть одно место с подозрительной активностью… А, не важно. В общем, меня не было дома и по всем датам вернуться я должен был как раз вовремя, но пришлось срываться и покупать билеты на ближайший рейс.
Позвонила мама, взволнованным тоном прошептавшая:
- Джо, дорогой, началось!
Это я и сам понял, потому что душераздирающие крики жены были слышны сквозь трубку на другом континенте.
- Только я тебе ничего не говорила! – быстро продолжила мама.
- Это еще почему?
- Дженни не хочет, чтобы ты был здесь в тот момент, - вопли стали громче, - И я ее понимаю, зрелище будет не для слабонервных… Иду, иду, милая! Дыши глубже!
Мама бросила трубку, а я, конечно, тут же бросил все и сорвался в аэропорт.
Ближайший рейс, к сожалению, был только на следующий день. Так что дома меня, прямо в прихожей, встречали мама, уставшая довольная Дженни и пара шевелящихся свертков у них на руках. Жена показалась мне непривычно маленькой и худенькой, пусть еще и не полностью вернула свою форму.
- Джолион, дорогой, - она говорила немного хрипло, я не сразу заметил, но и стояла она с явным усилием (о, женщины, при этом на каблуках!), - Познакомься со своими детьми.
Я подошел к жене, поцеловал ее в щеку и откинул угол покрывальца с младенца у нее на руках – его глаза были закрыты, но угольно-черные брови ясно говорили на кого будет похож ребенок.
- Кто это? – спросил я, переходя к матери и осматривая второй сверток: содержимое оказалось примерно таким же.
- Это девочки, - с восторгом и обожанием в голосе сообщила мне мама.
Очень жаль, мне бы хотелось хотя бы одного сына. Но назад ведь их уже не вернешь, так? Я вздохнул и даже почти порадовался, во всяком случае обе женщины просияли, увидев мою улыбку.
- Вы их уже назвали? – поинтересовался я, молясь чтобы нет.
- Нет, конечно! – Дженни посмотрела на меня даже обиженно – Мы должны сделать это вместе!
Чуть позже, рассмотрев малышек получше, выяснилось, что они почти не похожи – за исключением цвета волос. Имена выбирали все вместе, тщательно и долго. В итоге старшую девочку – зеленоглазую, с красивым изгибом бровей и немного смугловатой кожей – назвали Амаранта, младшей – белокожей с серыми глазами, - дали имя Ремедиос.
В них удивительным образом смешались мои черты и Дженни: Амаранта явно было похожа на меня чертами лица и тоном кожи, но черноволосая и зеленоглазая как мать, маленькая Реми – лицом пошла в мать, от нее же взяла цвет волос и кожи, но глаза у нее были мои. Мне это нравилось, ведь старшая Урсула по-прежнему превращалась в мини-копию Фариды Син.
Еще в начале лета было решено разместить двойняшек в детской, а для Урсулы переделать бывшую спальню бабушки и дедушки. В этот раз никто, к счастью, не стал доверять интерьерные решения маме, так что комната старшей дочери вышла вполне уютной. Дженни выбрала светло-сиреневый нежный цвет, на мой взгляд хорошо подходящий для девочки и отлично сочетающийся с белой мебелью и легкими полупрозрачными шторами.
Во второй детской еще не успели завершить все работы, поэтому пока разместили одну кроватку в нашей спальне, вторую – в спальне родителей. Но ремонт почти закончен, так что скоро дочери переедут в свою собственную комнату, оформлением которой так же занималась Дженни.
Пока женщины хлопотали над новорожденными, а я бегал за женой и уговаривал ее побольше отдыхать после непростых родов, Урсулой занимался в основном отец. Вообще девочка всегда любила деда, но теперь часто звала его даже во время наших занятий. Папа же казался абсолютно счастливым, сутками не отходя от внучки и даже не доверяя Георгу. Последнее я крайне одобрял, потому что дворецкий в последние годы совсем одряхлел и мог бы уронить ребенка например, в конце-концов он еще меня купал в раковине! По-моему в таком возрасте уже давно пора смирно лежать в ящичке под землей, а не бродить по дому не слишком тщательно выполняя собственные обязанности. Надо заняться персоналом дома в ближайшее время, а то и приходящая горничная совсем разленилась, не получая должного присмотра. В общем, папа очень вовремя взял на себя часть домашних забот, связанных с Урсулой, да и выглядят оба донельзя довольными друг другом.
Урсула вообще обладает одним крайне важным качеством – она никогда никого не беспокоит. Ей пока немножко рано приставать с бесконечным «А почему?», но дочь даже не плачет, когда ее требуется покормить или поиграть с ней, разве только недовольно морщиться и тихо хныкает, если пора сменить подгузник. Очень удобно и то, что Урсула прекрасно может развлечь себя сама, когда все уходят на работу, а Дженни сбивается с ног с двойняшками, которым сейчас требуется полное внимание родителей.
Я вообще редко бываю дома, потому что мы начали один важный проект, в котором приходится тесно сотрудничать с магической Ассамблеей и времени на дом практически не остается. Но родители помогают жене справиться со всем, так что я не беспокоюсь, а вопрос с Урсулой прекрасно решается большим количеством развивающих игрушек, рассыпанных по всей ее комнате.
Как я и предполагал младшие дочери практически не имеют способностей, где-то в глубине я чувствовал мерцающие искорки дара: совсем редко светилась у Амаранты, чуть ярче у младшей Ремедиос. Но этих крох не хватило бы и на простейшее из заклинаний, разве только это даст шанс, при должном союзе, их детям не родиться бесталантными или такими же как матери. Скорее всего, эта мерцающая искорка даст шанс моим внукам приумножить свой дар… Но мне следует серьезно подумать над подходящими партиями для дочерей. Для всех моих дочерей.