В этот "особенный" день я проснулась с такой кашей в мозгах, что могла рассчитывать лишь на свою умную половинку. Нет, не на правое полушарие мозга, на Эйма. Вообще-то я честно пыталась учить - и физику, и экономику, и даже историю, скучнее которой для меня не было. Но, к счастью или сожалению, мои интересы ограничивались танцами, музыкой, МХК и литературой. Еще я неплохо готовила и разбиралась в моде, но лишних баллов университеты за это не давали. Конечно, как вариант можно рассматривать факультет искусств СимЮниверс - если подтянуть живопись, я, пожалуй, могла бы даже претендовать на стипендию. Но иметь профессию искусствоведа... В этом было что-то неправильное. Где-то в глубине души я знала, что это не мое, и стоит уступить ребятам, которые действительно планируют связать свою жизнь с искусством. И отправиться в Твинбрукский кулинарный техникум. Хм...
- Эй, Зои, как тест? - рядом со мной неожиданно нарисовался Пол, выводя из задумчивости.
Пол был неплохим парнем, тем самым тусовщиком и заводилой, что делают жизнь ярче; немного грубоватым, немного нагловатым и не в меру самоуверенным. И, надо признаться, симпатичным. Его внимание мне действительно льстило. Лет пять назад он даже был мне интересен как объект противоположного пола, к которому можно испытывать симпатию, но в то время Пол предпочитал машинки. Время прошло, теперь машинки (вместе с их совершеннолетними обладателями, разумеется) предпочитаю я.
- О, неплохо. Наверное. Если я правильно списала, конечно. Что у тебя?
- То же самое, - он заразительно рассмеялся, заставив и меня улыбнуться; но нахальные глаза скользнули по оголенным ногам, сгоняя улыбку с моего лица. - Так почему бы нам не отметить это событие? Можем сходить в кино... Эй, погоди, ты куда?
Я сделала несколько шагов в сторону единственного места, где можно искать спасения от надоедливых поклонников. Женского туалета, конечно же. Наглость наглостью, но Полу даже в голову не взбредет подойти к заветной двери с табличкой W, не то что оказаться по другую ее сторону. Тоже мне, кино. Можно подумать, я малолетняя дурочка, которая купится на растерянное "остались билеты только на последний ряд".
- Ладно-ладно, не хочешь в кино, - Полу не стоило особых усилий догнать меня в несколько широких шагов и вернуть обратно. - Давай сходим в "Процветание". Блин, Зои, давай хотя бы в кафешке в торговом центре посидим, мы же должны узнать друг друга получше, если хотим пойти вместе на выпускной.
Резко остановилась, посмотрела на него как на идиота. Наглого идиота. С чего он взял, что я собираюсь идти с ним на выпускной? Можно ведь пригласить человека со стороны, даже не имеющего отношения к нашей школе. Я могу пригласить того очаровательного усатого француза, с которым познакомилась в Париже. Ах, Жан...
- Прости, но я занята сегодня.
- Что насчет завтра?
- Завтра тоже занята, - с притворно-разочарованным вздохом и легкой улыбкой подтвердила его опасения. - Год очень тяжелый, Пол, домашние задания, тренировки, экзамены... сам понимаешь.
- Мы оба знаем, что тебя не интересует учеба, принцесса. Тебя не интересует, меня не интересует. Давай просто проведем время с пользой, - он облокачивается на стену и расплывается в той самой улыбочке плохого парня, что обычно присуща харизматичным героям.
- Принцесса очень занята, Пол, - знакомый ехидный тон вклинивается в наш диалог. Викки как обычно никто не спрашивал, но ее сей факт совершенно не смущает. - Королевские дела, недоступные простым смертным... сам понимаешь.
Ее интонации, передразнивающие мои, настолько похожи на оригинал, что руки так и тянутся задушить маленькую нахалку.
- Ладно, в пять у входа в БриджМолл. С нами пойдут Эймер и Эйлин. До вечера, Пол, - на одном дыхании произношу я и быстро ретируюсь, опасаясь смотреть на изумленного поклонника.
Спешно иду по коридору к выходу и сама недоумеваю, что заставило меня согласиться. Просто появилась она, положила руку Полу на плечо, хищно оскалилась, и вот я уже раскрываю рот - и происходит то, что происходит. Вот ведь попала, подписалась на двойное свидание! Это еще хуже, чем просто свидание. Даже боюсь представить, что будет, когда Эйли и Эйм примутся целоваться. Вот ведь неловкая ситуация...
Брат ждет у машины. Сегодня четверг, а значит его очередь вести, так что предупредить лучше до того, как он сядет за руль. Глаза братца округляются, когда он слышит о двойном свидании, в котором будет участвовать Пол. "Он тебе не нравится" - коротко бросает Эймер, и это совсем не вопрос; сам знает, что каким бы симпатягой ни был Пол, ничего не получится. Сейчас мои мысли занимают очаровательный картавый француз и его голубые глаза. Vous êtes charmante, monsieur Duval
* Вы очаровательны, месье Дюваль
.
Еще издали я заметила припаркованный на подъездной дорожке автомобиль Кристиана. Хорошо, что за рулем сидел Эймер, иначе я бы непременно вдавила педаль газа в пол, стараясь уехать от дома как можно дальше. Хорошо, признаю, я его избегаю. Избегаю все десять лет, с той самой роковой ночи, норовя не попадаться на глаза, не здороваться, не общаться. И все равно при каждом появлении он упорно заговаривает со мной, пытаясь разговорить, доказать, что он мне не враг. Знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
Каждый шаг дается с трудом. Зои Джейн шагает на эшафот, не иначе. Но когда Эймер распахивает дверь, груз словно сваливается с плеч: в гостиной лишь мама и Эндж, а из репетиционного зала доносятся звуки фортепиано и гитарный рев. Значит, есть шанс проскользнуть незамеченной.
- Доброе утро, - мама растеряно улыбается, но держаться старается на расстоянии. - Как тест прошел?
Понятия не имею, что так повлияло на ее настрой, улыбка - редкий гость на ее лице, но она мне нравится.
- Доброе, - с улыбкой отвечает Эймер и тут же делится опасениями, раз уж и его делами в школе в кои-то веки интересуются; обычно на повестке дня именно моя успеваемость. - Что-то я не уверен на счет геометрии...
Мне хочется закрыть уши руками и завыть в голос. Он не уверен в геометрии! Да я вообще ни в чем не уверена в этой жизни. Ни в дурацком тесте, ни в глупом свидании. Я даже не уверена, что все происходящее сегодня - не сон, настолько нереальным все выглядит в моих глазах. За попытками пожалеть себя не сразу замечаю, что мама обращается ко мне:
- Как твой тест, милая?
- Узнаем через три месяца, - неловко бросаю я и, пряча глаза, пытаюсь поскорее миновать лестницу и оказаться на втором этаже в собственной спальне. Там можно включить музыку и вздохнуть с облегчением; родные знают: когда в моей комнате играет музыка, меня лучше не беспокоить.
- Зои, останься, - строгий голос все-таки настигает у лестницы, и мне приходится вернуться.
Мама подает Энджелу знак, чтобы тот оставил нас наедине, и становится немного страшно. Не то чтобы я действительно думала, что она представляет для меня опасность, но я настолько отвыкла от совместного времяпрепровождения, и совсем не знаю, куда себя деть от этого неуютного ощущения где-то под желудком. Все также избегая смотреть ей в глаза, аккуратно присаживаюсь на угол дивана, стараясь не совершать лишних движений.
- Зои Джейн, - она улыбается, но тоже старается обойтись без чрезмерных колебаний воздуха; напряжение не витает, оно густой тягучей дымкой застыло в воздухе над нами. - Дело в том, что...
Мама мнется, в ее тоне проскальзывает неуверенность, будто бы она не знает, как начать. Поднимаю глаза, и с удивлением понимаю, что так и есть. А ведь я думала, с ней такого не бывает; она всегда казалась мне идеальной женщиной, которая одета с иголочки, воспитана и всегда знает, что сказать.
- Ты помнишь мою подругу Данию? - наконец спрашивает она.
Память с трудом подкидывает мне воспоминания об эффектной блондинке, которая раньше часто появлялась в нашем доме. За последние десять лет мне даже не приходилось о ней слышать.
- Смутно припоминаю.
- Она сейчас работает на "БриджПресс", у издательства есть кое-какие связи в СимЮниверс на факультете журналистики. Если тебе это интересно, я позвоню ей и попрошу помочь.
Журналистика? Первое желание - бросить категоричное "нет", развернуться, убежать и запереться в своей комнате. Не хочу думать о высшем образовании, об университете; меня интересуют танцы, в них моя судьба и мое призвание, а меня заставляют идти учиться дальше, терять то драгоценное время, что я могу потратить на оттачивание танцевальных навыков. С другой стороны, если мыслить трезво (что не всегда выходит) - родители все равно запихнут меня в университет или колледж. Так почему не рассмотреть журналистику как вариант? Мне нравится писать и читать, мне нравится литература и активный образ жизни. Пожалуй, журналистика не так плоха, и могла бы подойти.
- Это было бы замечательно, - нацепив на лицо улыбку, произношу я. - Если это все, я бы пошла, у меня сегодня свидание...
- И кто же счастливчик? - мама в недоумении поднимает брови.
Могу ее понять: никогда в жизни не ходила на свидания до этого лета. В Париже встретила очаровашку Жана, и мы гуляли по мостовой, по Елисейским полям... А теперь вот иду на свидание в БриджМолле. Зачем я вообще такое ляпнула? Еще бы в макдональдс предложила сходить...
- Пол Блейк.
- Это который весь в татуировках? - недовольный голос звучит за спиной, заставляя улыбнуться еще до поворота головы.
За разговором о будущей профессии я даже не заметила, что музыка в зале смолкла, и в нашем разговоре образовались два новых безмолвных свидетеля. Вернее, один безмолвный свидетель и один крайне недовольный.
- Он самый.
- Чтобы дома была не позже девяти. И передай ухажеру, чтобы руки держал по швам, а язык за зубами.
- А то часть про татуировки звучит особенно кошмарно, - острит Кристиан, выразительно косясь на папочкины забитые руки. Затем переводит взгляд на меня, заставляя внутренне сжаться.
- Да я надеюсь часов в восемь уже вернуться, не волнуйся, буду хорошей девочкой, - с этими словами я мышкой шмыгаю на лестницу и замираю, прислонившись спиной к стене и пытаясь перевести дыхание.
Мне неуютно, когда Кристиан смотрит на меня. В его глазах читаются беспокойство и переживание за маленькую глупую девочку, однажды столкнувшуюся с безжалостной убийцей. Он не дает мне свободы, душит своей жалостью, ни на секунду не позволяя забыть о событии, которое перевернуло всю нашу жизнь, превратив нас из настоящей семьи в ее жалкое подобие. Все еще стою на лестнице, пытаясь справиться с приступом ненависти, борясь со злыми слезами, когда внезапно папочка нарушает тишину, воцарившуюся в гостиной.
- Так мы теперь сами приглашаем бессмертных в наш дом?
Бессмертные? Это еще кто такие?
Бросаюсь наверх, запираюсь в комнате, торопливым движением включаю музыку. Задетые книги на полке валятся одна на другую, хрустальный шар с Эйфелевой башней, привезенный из Франции, падает на пол и разлетается на осколки. Сердце колотится как сумасшедшее. Зои Джейн просто страшно, панически, без всякой видимой причины, так ведь? Я не знаю, кто такие бессмертные, но у меня есть воспоминание, связанное со словом "бессмертие". Словно владея скорочтением, пролистываю книгу воспоминаний, замирая на той самой ночи, на тех самых событиях. Этот страшный потусторонний голос, расширенные зрачки, окровавленные губы... За монотонным биением музыки и сердца, чуть живая от страха, я внезапно различаю - вспоминаю - ее слова. "Один шаг до бессмертия" - шепчет она.
Бессмертие. Как бессмертие той страшной женщины связано с моей семьей? И какое отношение к этому имеет мамина подруга? Голова идет кругом от количества вопросов. Еще немного - и я начну биться ей об стол, но вместо этого внезапный стук в дверь (условные три удара) возвращает меня в реальность с ее планами на вечер. Чертово свидание!
- Иду-иду, - бормочу я в ответ на стук и бросаюсь к гардеробу, выхватывая первое попавшееся под руку платье.
Выскальзываю из одного, впрыгиваю в другое и, схватив лайнер, быстро подвожу глаза, попутно размышляя о бессмертии. Что это вообще такое и как возможно? Даже вампиры не вечны, хоть и значительно переживают людей. Так что такое бессмертие? Мне приходят на ум алхимия и небезызвестный философский камень, но я отвергаю мысль за ее бредовость. Никакой алхимии, никакой магии. Так что тогда? Генетика? Ничего не смыслю ни в одной из областей биологии за исключением анатомии - я все-таки художник - и мне трудно определить, сколько здесь реальности, а сколько фантастики. Но ведь папа произнес это, а значит... Так почему бессмертие - это плохо?
Любопытство подгоняет меня проверить по поисковикам, но Эйм намекает, что уже пора выдвигаться, чтобы не заставлять Эйлин и Пола ждать. Запишу эту идею на потом. Обязательно проверю.
В общем и целом можно сказать, что свидание прошло нормально. Нет, это вовсе не означает, что Пол не распускал руки и не лез со своим "эй, ну они же целуются". Его руки то и дело настырно накрывали мою ладонь, ложились на плечи, колени и прочие части тела, и мне приходилось постоянно делать ему замечания будто я воспитатель в детском саду. Смешно ей-максису, будто не мог держать свои гормоны при себе. В конце концов не выдержал даже Эймер, заявив Полу, что если тот еще раз попробует распустить руки, то незамедлительно получит в челюсть.
После этого несостоявшийся Ромео пыл поумерил, но в конце вечера все-таки набрался наглости и предложил подвезти до дома. Предложение пришлось принять - Эймер очень хотел подбросить Эйли, а в чертовом каймане (я серьезно говорю так о порше?) было всего два места.
По дороге мы практически не разговаривали: Пол, кажется, все еще дулся, что я вела себя как последняя недотрога. Подумаешь. Я не собиралась вешаться на него или позволять ему лишнего, он даже не мой парень. Сидя в машине, мне казалось, что это свидание уже окончено. Можете представить себе мое удивление, когда Пол вызвался проводить меня до двери и заглушил двигатель. Надеялся удержать подольше. Второй раз за день я шла домой как на эшафот. Впрочем, конечно же, надеялась, что может на этот раз обойдется.
Однако в двух шагах от спасительной двери Пол резко притягивает к себе и поднимает мое лицо за подбородок, заставляя взглянуть в изумительные зеленые глаза. К щекам тут же приливает кровь, и они вспыхивают алым цветом. Ненавижу-ненавижу-ненавижу краснеть. Мой сегодняшний кавалер стремительно сокращает расстояние между нашими губами, и когда кажется, что катастрофа неминуема, слышится звук открываемой двери. Губы едва успевают соприкоснуться, как Пол в испуге отпрыгивает на добрую пару метров, бормоча что-то о том, что ему уже пора.
- Да-да, до свидания, Пол, - с неповторимой смесью иронии и брезгливости произносит папочка.
Сегодня он мой спаситель. Мы вместе наблюдаем за тем, как машина скрывается за поворотом.
- Мне уже семнадцать, - вместо оправданий напоминаю я.
- Вот будет двадцать один - и слова не скажу, а пока безнаказанно целовать тебя может только один мужчина, - он прижимает меня к себе и ласково целует в лоб. - Иди в комнату, малышка, на улице прохладно.
Иду. Только вот прихвачу ноутбук, чтобы найти что-нибудь о бессмертных. Но об этом я, естественно, молчу.