- Великий город Адисса, - с благоговением в голосе произнес Филипп, протягивая вдаль руку и указывая на величественную панораму, раскинувшуюся у подножия поросшего густой травой холма.
Пару недель назад парни пересекли границу Изама, большого и зажиточного государства, расположенного в центре восточной Виконии. Богатства этой страны были поистине неисчерпаемы: мягкий климат в сочетании с плодородными почвами обеспечивали высокие урожаи, большие залежи угля, медных и железных руд способствовали бурному развитию ремесел, удобное географическое положение привлекало в Изам купцов и торговцев со всего континента, а золотые и серебряные прииски надежно наполняли неоскудевающую королевскую казну. По Виконии ходили рассказы о том, что самый последний изамский крестьянин не уступит в богатстве лордам из других стран, и даже существовала поговорка: богат и счастлив, как изамец.
Молодые люди проезжали через большие, с великолепной пышной архитектурой города и аккуратные деревни, но к их удивлению всюду виднелись следы упадка. Роскошные здания обветшали и требовали ремонта, заросшие тиной пруды и каналы нуждались в очистке, дороги во многих местах пришли в полную непригодность, и кони с опаской пробирались через рытвины и колдобины, рискуя переломать ноги. Эти проявления запустения отчего-то никто не спешил устранять, и они выглядели как разрастающаяся ржавчина на когда-то искусно выкованном клинке. На лицах встречных людей застыла маска усталости и обреченности, и по их виду сразу можно было понять, что они переживают не лучшие времена.
- Что произошло с Изамом? – удивленно спрашивал Филипп, - Какая напасть обрушилась на страну? Король Саул всегда славился мудрым и справедливым правлением и радел о благосостоянии своих подданных. Здоров ли монарх?
- В нашем государстве теперь всеми делами заправляет герцог де Визант, - торопливо и неохотно отвечали горожане, тревожно оглядываясь, - Король всегда появляется в его сопровождении и все решения принимает по его указке. Налоги стали совсем непосильными, дворяне притесняют простых людей, и на них нет никакой управы. Но об этом лучше молчать, Изам наводнен соглядатаями и шпионами герцога, и недовольных быстро отправляют на плаху. Публичные казни теперь у нас единственное и самое распространенное развлечение.
Друзья ехали дальше и повсюду видели работающих людей. С полей и садов вывозились телеги, до краев наполненные зерном, корнеплодами, овощами и фруктами; мельницы беспрерывно мололи муку, пастбища были заполнены тучными стадами; сыроварни, винокурни и сахарные заводы распространяли ароматы перерабатываемого сырья; в кузницах звенели молоты, ремесленники трудились в мастерских, лавки ломились от изобилия товаров, но невеселые жители ходили в обносках и выглядели изнуренными и истощенными, как от хронического недоедания. На площадях и возле трактиров Ян заметил нищих, которым редко кто подавал милостыню. Худые оборванные дети молча смотрели голодными глазами на прилавки с едой, и от этой безрадостной картины сердце юноши жалостно сжималось, и кровь в его жилах бурлила от негодования на бездарных жестоких правителей этой доведенной до отчаяния страны.
Резким контрастом на фоне этого всеобщего обнищания выделялись помпезные дворцы и замки аристократов, и сами они, в роскошных одеждах из шелков, парчи и бархата, увешанные драгоценностями, казались чуждыми и неуместными, как воспаленные фурункулы на лице больного.
Столицу Изама Адиссу на первый взгляд не затронула распространяющаяся по стране плесень упадка, и она потрясала воображение великолепием и фантастической роскошью. Широкие прямые проспекты, мощенные плитами из серого мрамора, перетекали в просторные площади, украшенные великолепными статуями былых правителей, и дарили прохладу под сенью цветущих деревьев и кустарников и возле фигурных фонтанов с жемчужными струями журчащей воды. Беломраморные дворцы, почти полностью состоящие из стройных золоченых колонн и изящных резных арок, украшали замысловатые геометрические узоры и разноцветные цветочные орнаменты, а их куполообразные, покрытые золотыми и серебряными звездами, верхушки башен возносились высоко в небо, дерзко бросая ему вызов. Такого количества золота, которым были покрыты фасады и крыши дворцов, Ян не видел за всю свою жизнь, и оно ярко сверкало на солнце, ослепляя глаза всех, дерзнувших поднять взгляд.
В уютных двориках, заросших цветами и вьющимися растениями, уставших путников ждали каменные скамьи и питьевые фонтанчики в виде львиных пастей, из которых в мраморные чаши низвергались небольшие водопадики. Многочисленные легкие галереи под высокими шатровыми сводами, где располагались не виданные Яном прежде кофейни, манили путешественников отдохнуть в их тени на мягких, расшитых шелком, подушках, покурить душистый табак из пестрых кальянов и выпить крошечную чашечку горького ароматного напитка с незнакомым названием «кофе».
Ян, который прошел весь континент и видел множество больших красивых городов, был потрясен и очарован великолепием Адиссы и чувствовал себя безнадежным провинциалом, только что выбравшимся из какого-нибудь медвежьего угла. Дан выглядел не лучше друга. Он вертел во все стороны головой, рискуя вывихнуть шею, и поминутно сыпал восхищенными ругательствами и богохульствами, не в силах сдержать обуревающих его восторгов. Даже Филипп, уже не в первый раз посетивший этот город, оглядывался вокруг хоть и без удивления, но с явным благоговением перед трудом многих поколений, создавших эту красоту, как будто встретился с любимым другом, по которому успел соскучиться.
Юноши проехали богатые кварталы и попали в район победнее и попроще, надеясь отыскать не очень дорогую гостиницу. За время путешествия через разоренную войной Салдану и, в особенности, через Изам, в котором их неприятно удивили высокие цены на товары, их денежные ресурсы несколько истощились. Денег оставалось еще немало, Филипп прихватил с собой из Долины солидные припасы, но парням требовалось обновить гардероб и приобрести другие, необходимые в дороге вещи, поэтому они решили поумерить свои потребности и более экономно расходовать имеющиеся у них средства.
Парни въехали в небольшую уютную улочку, укрытую от горячего изамского солнца переплетающимися кронами цветущих магнолий, и среди невысоких белоснежных домиков с лазурно-синими дверями и ставнями на окнах увидели вывеску гостиницы с претенциозным названием «Благословение короля». Правда, последнее слово было зачеркнуто, и сверху неаккуратным почерком краской было выведено «герцога».
Друзья переглянулись, удивившись нынешним реалиям королевства, но вошли в просторный зал и спросили комнаты у грузного немолодого хозяина. Трактирщик, увидев прилично одетых мужчин, поспешно вышел из-за стойки к ним навстречу и, вытирая толстые руки о чистый фартук, приветливо затараторил:
- Доброго дня вам, любезные господа. Меня зовут мастер Фандай и я готов всячески услужить вам. Я могу предложить вам полный пансион и отличные комнаты с видом на королевский дворец и дворец герцога. И не беспокойтесь о цене, милостивые государи, мы всегда сможем договориться.
- Спасибо за предложение, уважаемый мастер Фандай, - ответил Филипп, - Мне понятно твое стремление привлечь постояльцев, но не стоит ради этого использовать очевидную ложь. Я не впервые в Адиссе, и прекрасно осведомлен, что королевский дворец находится на главной площади, а мы сейчас сильно удалились от центра.
- Конечно, Вы правы, сударь, - закивал головой трактирщик, нисколько не смутившись, - Старый дворец действительно стоит на площади, но он уже давно используется только для приемов иностранных послов и праздничных церемоний. Несколько лет назад по приказу герцога де Византа были выстроены два новых жилых дворца для него самого и короля Саула на склонах живописных холмов, которые вы и сможете наблюдать из окон своих комнат.
Осмотрев номера и сторговавшись по цене, молодые люди расположились на постой в этой гостинице. Трактирщик не обманул, и в окно Ян увидел два близко расположенных холма, как горбы верблюда, и на них располагались почти одинаковые белокаменные дворцы с легкими изящными башенками, куполами, колоннами и арками. Каждый дворец был обнесен высокими каменными стенами, и возле широких парадных ворот юноша разглядел многочисленную вооруженную охрану.
После изысканного обеда, поданного миловидной официанткой, Дан, сказав, что им необходимо поправить финансовые дела, умчался в таверны центрального района, как он выразился, пощипать жирных богатых уток. Филипп наложил на Чашу Огня мощное охранное заклятие и заклятие иллюзии, и вместе с Яном они отправились в торговый квартал, где располагались многочисленные лавки, магазинчики, ателье и мастерские. Фил со знанием дела щупал сукна, обсуждал с сыромятниками качество кож, идущих на упряжь и седла, интересовался составом стали для лошадиных подков и отчаянно торговался за каждый грош, как заправский купец. У Яна закружилась голова и запестрило в глазах от обилия разноцветного бархата и парчи, которые маг присмотрел для пошива камзолов, от пенной горы кружев для жабо и манжет рубашек, от запаха свежевыделанной кожи ремней и перевязей и от стука молотов в кузницах. Он чувствовал себя тряпичной куклой, которую портной и его помощники бесцеремонно вертели во все стороны, заставляли сгибать локти и колени, наклонять шею и спину и измерили вдоль и поперек, с головы до ног и с ног до головы.
Они вернулись в гостиницу уже под вечер, и Ян устал так, будто весь день объезжал жеребцов или тренировался с мечом.
- Я вижу, что тебе не по душе производить закупки, - сказал Филипп на следующее утро, увидев унылое лицо юноши, - Займись чем-нибудь другим, я справлюсь без тебя.
Ян с благодарностью взглянул на друга и, не став дожидаться отсыпающегося после удачной игры и попойки Дана, отправился на прогулку.
Идти в центр ему не хотелось, и он забрел в бедный район под названием Слобода, где проживали ремесленники, прачки, хлебопеки и прочий работящий люд. Он заходил в балаганы и с детским восторгом смотрел театральные представления, зачастую остро сатирического содержания, высмеивающие герцога и короля.
Проголодавшись, Ян обедал в небогатых тавернах вместе с простыми людьми и чувствовал себя среди них своим. Первое время бедняки с подозрением и неприязнью относились к хорошо одетому господину, опасаясь, что он шпион, но простые и приветливые манеры Яна, его доброжелательность и искренность быстро расположили их к нему. В одной из таверн его попросили сыграть на флейте, заметив футляр на его поясе. Ян не стал ломаться, и весь вечер играл для этих простых, но милых и добрых людей, и постепенно все вокруг стали считать его своим другом и каждый вечер, прощаясь, приглашали его утром придти вновь.
Яна тянуло к своим новым друзьям, он чувствовал себя с ними легко, и время вынужденного безделья летело быстро и незаметно.