Аль был в трёхдневной командировке, Матильда и Риот обитали в его комнате, благо кровати там было две — двуспальная и односпальная (оставшаяся ещё от прежних хозяев), решили, что по возвращению мой брат вполне может ночевать в гостиной на диване, а особого сибаритства я в нём не замечала.
Но эти три дня незаметно прошли и...
- Полина, а кто это? - внимательно уставившись на гостей расширенными глазами, медленно спросил вернувшийся Аль, стоящий с сумкой посреди гостиной.
Возле дверей в свою комнату, в которой сейчас обитают гости, уже сорок минут якобы совершенно случайно, ошивался Аль. И всё-таки дождался, когда оттуда выйдет Мотя.
- О, Матильда, слушай, сегодня вечером приезжает Ник, так что Полина, скорее всего, будет занята. Может, давай, сходим, погуляем куда-нибудь, = практически без тени смущения, правда, слегка сбив дыхание в конце, выпалил подготовленную фразу он.
- Не вопрос. Только Ри с собой не берём, хорошо? - не задумываясь ответила девушка.
- Хорошо, - немного обескураженный такой лёгкой победой парень кивнул, - тогда в семь встречаемся возле телевизора.
- Ага, - и она, открыв двери, легко зацокала каблучками по лестнице.
- Риот, мы сейчас поссоримся, - предупредительно зашипела Матильда, - я всё равно сделаю это, ты же знаешь.
- Это её брат.
- С которым они не особо близки
- Это не повод разбивать ему сердце.
- Да какое сердце? Ты себя-то слышишь? Он просто хочет со мной переспать, я хочу того же, какие проблемы? У меня не может быть детей, так что вообще никаких рисков!
- Он может начать что-то чувствовать, а тебе будет всё равно, он для тебя только галочка в коллекции, способ непонятно что непонятно кому доказать.
- Иди в баню, Ри, я пойду и плевать на всё, я хочу развлечься и забыться.
- Сколько раз ты так забывалась, помогло?
Она развернулась и, гордо подняв голову, направилась к выходу, я в два шага настиг её, обнял.
- Мотька, когда же вернётся моя любимая, умная, весёлая Мотька? Только не говори: «Никогда». Я знаю, что ты не просто так с ними спишь, а всё равно пытаешься забеременеть, я знаю, я видел в ящике стола упаковку тестов, там штук сорок, не меньше. Мотька, брось, найди того, кто по-настоящему тебе нужен и с ним пытайся. Ни к чему не приведёт эта череда случайных связей, что ты будешь делать если у тебя всё же получится?
- Пусти меня, Ри, - процедила сквозь зубы она, - мне нужен только ребёнок, а его отец может гулять вальсом. Если у меня получится, то ему я даже не скажу, уже наигралась в благородство, хватит.
Я разжал руки и она, не бросив на меня ни единого взгляда, вышла из комнаты. Дверью, впрочем, не хлопнула — уже хороший знак.
- Доброе утро, Полина, - Риот сидел в гостиной и читал книжку несмотря на такую рань, - не думал, что ты так рано поднимешься.
- Да вот... как-то уже выспалась, - почему я смущаюсь, интересно, - Ник поздно встаёт, если не надо никуда идти.
- Садись, - хлопает рукой около себя и я осторожно присаживаюсь рядом.
Молчим, иногда бросая взгляды друг на друга, но это не тягостное молчание, когда не знаешь, что сказать, просто вместе приятно побыть и в тишине.
- Полин, - внезапно заговаривает Ри, - до того как Мотька в очередной раз тебя перебила, ты рассказывала, что занялась рисованием. Покажи, пожалуйста, мне бы хотелось посмотреть на твои картины.
- Картины, это громко сказано, - засмущалась я, - да не стоит, там мазня всякая, это чтобы не бездельничать.
- Решила не возвращаться к учёбе?
Кивнула. Он сам всё прекрасно понимает.
- Так как насчёт картин? Покажи, не стесняйся.
- Хорошо, - на секунду засомневавшись, решительно тряхнула головой я, - пошли, они в гараже висят.
Да, автомобиля у нас нет, но гараж имеется, аж на две машины и поскольку не используется, то я туда вывешиваю свои творения.
Те десять минут пока он бродил от картины к картине, то внимательно вглядываясь, то отходя на шаг назад, чтобы осмотреть в целом, я нервно кусала губы, стискивала пальцы и задерживала дыхание. Никогда бы не подумала, что мнение о моих работах будет столь важным, столь желанным и в то же время неимоверно пугающим. Как же мучительно тянутся секунды молчания, пока он не огласил свой вердикт.
Напряжённо вглядываюсь в его спину, силясь прочитать там ответы. И он, наконец-то, поворачивается ко мне, расцепляя губы, чтобы убить или даровать жизнь.
- Поль, - восхищённо начинает Ри, - зачем ты такую красоту в гараже прячешь? Это великолепные работы. Без капли лести, это прекрасно, даже не верится, что ты нигде не училась и занимаешься этим просто, чтобы не скучать. Какая же ты всё-таки талантливая!
- Можно тебя обнять?
Киваю. Это очень кстати, потому что горячая волна благодарности переполняет меня настолько, что просачивается солёными капельками в уголках глаз и вот уже мир расплывается разноцветными пятнами, а мне почему-то безудержно весело и восторженно.
- Спасибо тебе! Спасибо, Риот, спасибо!!
- Да не за что, - по голосу слышно, что он улыбается, прижавшись щекой к моим волосам.
А через несколько секунд, после того как упоительная волна схлынула, вдруг осознаю, что меня вообще-то обнимает мужчина, это уже долго, а я так бесстыдно к нему прижимаюсь и, кажется, даже учащённо дышу. И более того, мне это нравится.
Испуганно делаю шаг назад, и на мельчайшую долю секунды мне кажется, что его руки вовсе не хотели меня отпускать, с сожалением разомкнувшись. Не знаю куда спрятать глаза, что-то бормочу, внутренне захлёбываясь от ужаса, когда представляю, что он может обо мне подумать. И в итоге так и не решившись поймать его взгляд, убегаю наверх. Раз он тут, значит, к Моте можно зайти.
Я не вижу, как Риот тяжело дышит, уткнувшись лбом в стену, и несколько раз бьёт по ней ладонью, а потом неимоверно ласково проводит пальцами по раме одной из моих картин.
С размаху влетаю в отданную Матильде и Риоту комнату... Тут мои зрачки расширяются, сбитое дыхание вовсе останавливается, а из горла вырывается нечленораздельный булькающий взвизг, потому что Мотя лежит на груди моего брата и вроде бы они оба голые, к счастью, из-за одеяла достоверно узнать это невозможно.
- Это именно то, что ты подумала, - довольно хохотнула Тиль.
Наверное, больше покраснеть просто невозможно. Выскакиваю из комнаты, захлопнув дверь, прожогом несусь в нашу спальню и в поисках защиты, тесно-тесно прижимаюсь к спящему Нику.
- О, моя Поля вернулась, - сонно бормочет он.
- Ну всё, сестричка нас спалила, - расплылся в улыбке Аль.
- Ты как будто этому рад, - Матильда поднялась с постели и потянулась за майкой.
- Ты куда? Уже вставать? Полежи ещё.
Она натянула джинсы, хмыкнула и склонив голову, уставилась на парня.
- Так говоришь, будто я тебе безумно понравилась.
- Так и есть.
- Зря, - она звонко застегнула молнию, тряхнула волосами и, не оглядываясь, вышла из комнаты.
Они уехали в тот же день, потому что Риоту позвонила одна из мам и сообщила, что вторая сломала ночью ногу, поэтому, наскоро собравшись, быстро, скомкано попрощавшись, брат с сестрой уехали в Бриджпорт.
Матильда не оставила Алю даже номер телефона.
Через три недели Тиль вышла из ванной и, не говоря ни слова, уткнулась Риоту в плечо.
- Опять ничего? - понял он.
- Уже видеть не могу эту одну полоску.
- Моть, всё получится, когда ты и ждать не будешь, возьмёт и всё выйдет само собой.
Она подняла глаза.
- Прости меня, Ри. Прости, пожалуйста, из-за меня, из-за моей дурости всё случилось. Я сломала тебе жизнь, я разбила твою мечту, это я всё время куда-то влипала, и тебе приходилось меня вытаскивать. Не знаю смогу ли когда-нибудь искупить свою вину перед тобой.
- Моть... - удивлённо тянет он, - не мели ерунду. Это я виноват, если бы я не полез к этому, ничего бы не было, Так что успокойся, и давай закроем тему.
Аль, естественно, узнал номер телефона Моти (нечаянно забытая мной на кухне мобилка и...), но его ждало глубокое разочарование — ничего не получилось. Нет, трубку она взяла и даже поговорила с ним, но делала это чрезвычайно равнодушно и односложно, казалось, только ожидая, когда можно будет прекратить этот бессмысленный разговор.
Брат обиделся, надулся, а через неделю уже знакомил нас с Элеонорой — официанткой из ресторана, в котором работал. Впрочем, ещё через две недели они разбежались.
Прошло два года.
Прошли они хорошо, плодотворно и замечательно, будто бы судьба устыдилась отсыпанным горестям и теперь щедрой рукой направо и налево принялась раздавать плюшки — успевай только подставлять ладони.
Ник перевёлся на заочный, потому что в компании, в которой он подрабатывал курьером открылась вакансия оператора call-центра и он прорвался туда. Там он задержался недолго, всего на пару месяцев, после чего его повысили до коммерческого агента, ну, того, кто звонит по компаниям, предлагая производимый товар. Теперь он стал нормально зарабатывать, чем был чрезвычайно горд.
Я поступила в художественную академию.
Без экзаменов, просто принесла одно из своих полотен и меня тут же зачислили, чему я удивилась несказанно, но было приятно. Преподавателям я по-прежнему нравилась, хотя среди них было немало эксцентричных, но гораздо больше эксцентриков было среди студентов, поэтому на их фоне, моя замкнутая молчаливость смотрелась весьма выгодно и почему-то меня не трогали, а одна девушка, Элис, даже принялась меня опекать.
Матильда и Риот учиться так и не пошли, но без дела не сидели абсолютно. Мотя стала журналисткой.
Оказалось, что её перо настолько бойкое, живое и многогранное, что никто никогда не вспоминал об отсутствии у неё профильного образования. Она с лёгкостью могла распластать какую-нибудь очередную одиозную звёздочку по асфальту, клацая клавишами ноутбука, а после этого писала удивительно нежную, наполненную трепетностью и лёгкостью статью о том, как начинается в Китае весна.
А Ри... стал писать музыку.
Невероятно трогающую, выворачивающую наизнанку и будоражащую душу до самого основания. Для песен такие произведения не годились, но как самостоятельный бренд даже обрели некую популярность в узких кругах. Последствия травм, понемногу проходили, и он снова мог полноценно работать с компьютером, что в работе, конечно, немало помогало.
А ещё женился на Миранде.
Правда последняя жутко недовольна тем, что Матильда живёт с ними.
У Аля на работе всё было замечательно. В Лаки он стал ответственнее и сдержаннее, правда не сразу, а после того как его выкидывали за разгильдяййство из всех заведений кроме последнего, в котором он, наконец-то взялся за ум и теперь работал в горячем, самом сложном цеху и этим чрезвычайно гордился.
Хотя в такой нестройной карьере отчасти виновата Мотя, которая так и не вышла из его сердца. Он то срывался, ехал в Бриджпорт, то напивался от горя, то психовал по любому поводу. Нет, она соглашалась на встречу, когда он приезжал, даже приводила домой после этой встречи.
Но на том дело и заканчивалось, она упорно не хотела пускать его в свою жизнь. Ни его, ни кого-либо другого. Аль мрачнел, делал новую попытку её забыть, заводил очередную пассию на месяц, а потом всё повторялось. Пока он не понял, что тот ресторан, куда его взяли с большим скрипом и то, только заготовщиком продуктов — последний, а потом только идти в забегаловку, бургеры из полуфабрикатов лепить. Тогда он одумался и на Матильду отчасти забил, не прекращая, впрочем, издали следить за её жизнью и регулярно пополнять разбухающую папку вырезками с её статьями, распечатками с информацией о ней из интернета, фотографиями, всем, тем, что он только мог узнать о ней.
Я пыталась с ней поговорить, но в ответ слышала только:
- Поль, я ничего ему не обещала. Ну не могу же я насильно притворяться влюблённой, если это не так.
У родителей всё в порядке, после того как тётя Нафаня родила (не спрашивайте кого, я ещё не наиграла до этого момента)))), мама с папой решили тоже завести ребёнка.
Наша же с Ником жизнь была спокойна и, возможно, скучна.
Он выматывался на работе и учёбе, я рисовала, он зубами цеплялся за каждое из повышений, изо всех сил карабкаясь вверх, я рисовала. Аль готовил, я пыталась заниматься уборкой, хотя чаще получалось равномерное распределение грязи по поверхности. Ник иногда психовал и перемывал за мной полы или драил сантехнику в свой единственный выходной, потом дулся на меня, но к вечеру уже отходил.
Потом он закончил университет, получил диплом, стало немного попроще в плане занятости, но свободно пожить нам удалось всего лишь месяц, а потом я узнала, что беременна.