[Caulfield]

Ответы и от Автора

Итак, после двухмесячного перерыва я снова взялся за династию.
На самом деле, мой июнь был убит на сессию, половина июля на практику, и только после этого я начал разгребать завал накопившихся дел, и как только я смог, так сразу вернулся к династии. Я скучал по злому Шигеру и его красным волосам^^
Также, в разделе "От Автора" в шапке появилась колонка "Интересные факты", где можно узнать что-то из закадровой жизни симов, а также о том, откуда и что появилось. Пока что совсем чуть-чуть, но по мере роста династии колонка будет пополняться.

shi.shi, спасибо большое!
Я бы никогда не сделал Шигеру зеленоглазым блондином. Во-первых, я всем сердцем ненавижу это сочетание, а во-вторых, злых людей, или просто с "дефектами" писать гораздо интереснее. Да и я, к тому же, уверен, что не бывает идеальных людей)

Bloody_Mary, спасибо)

4. Чудак.

«Сколько лет прошло, все о том же
Гудят провода,
Все того же ждут самолеты.
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнем пулемета.
Должен же растаять хоть кто-то...

Скоро рассвет, выхода нет,
Ключ поверни - и полетели.
Нужно писать в чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополитене.
Выхода нет,
Выхода нет»

Жизнь шла своим чередом. Библиотека-университет-общага, и так по круговой каждый день. За плечами уже два курса, половина университета миновала. Можно сказать, наполовину я уже стал взрослым и состоятельным человеком, но наполовину так и остался маленьким пакостником с завышенными амбициями.
За эти два курса я, очевидно, изменился в хорошую сторону. Хотя, кто знает, что для меня принято считать «хорошим»; Проводя всю жизнь в четырех стенах на попечении мамаши-юмористки и странного существа-гермафродита, воспитываясь злым и беспощадным, порой забываешь, что такое «хорошо», а что такое «плохо». С приходом в мою жизнь Верджинии и Стеллы, жить, должен сказать, стало немножко веселее и даже интереснее. Я иногда осознаю, что могу даже сказать, что появились те, ради кого стоит существовать, да и с выходками Стеллы прибавилась доля азарта.
Говоря о последнем, за прошедшее время не изменилось ровным счетом ничего: Стелла продолжает посещать занятия, видеться с нами, но она ведет себя более чем странно, о чем нетрудно догадаться. Будучи молчаливой, спокойной, погруженной в свои мысли, эта все та же глуповатая шатенка наводит догадки о том, что ее, возможно, подменили. И сказано это вовсе не в шутку; Будь я простым человеком, знакомым только с гадалками-шарлатанками, я бы мог посмеяться над этими строками, но, зная меня и то, в каком мире я, а теперь и Верджиния, живем, становится страшно от одного осознания подобных фактов.

«У меня ее лицо, ее имя,
Свитер такой же синий,
Никто не заметил подмены»

Порой скучное времяпровождение, посвященное учебе, разбавляли звонки от Верджинии. Каждый разговор с ней – честь для меня, каждое сказанное ею слово на вес золота, потому что она, в отличие от большинства девушек, всегда знает, что и когда стоит говорить. Именно она привила мне цель измениться, именно ради нее я считаю должным измениться, она – одна из тех, ради кого стоит меняться. Быть может, я преувеличиваю в сказанном о Верджинии, потому что в круге моих знакомых числятся одни только идиоты, не знающие никаких мер в запросах, сквернословящие и грубящие людям на каждом шагу, и я могу смело сказать, что Верджиния гораздо выше их. Никто не дает мне права говорить, что она – лучше всех, разумеется, в мире, а, быть может, и в Плоскограде существуют и более хорошие люди, которые мне еще не повстречались. И я уверен, что если я познакомлюсь с кем-то более приятным, я не оставлю Верджинию, потому что, несмотря на то малое количество ее изъянов, она особенна по-своему и пленяет собой многих людей.
Опуская это лирическое отступление, вернусь к произошедшим событиям.
Казалось бы, задача «измениться в лучшую сторону» при большом желании довольно достижима, и, более того, к ее выполнению можно даже не прикладывать сил. Достаточно перевоспитать себя, стать вежливее, добрее, и, думаю, если мне еще рано называть себя добрым, стать более рассудительным мне уже удалось. Я больше не грублю людям, официантам в ресторанах, кассирам в магазинах, и, более того, я даже не говорю оскорбительных слов в адрес своих придурковатых соседей, которыми в последнее время кишит мой разум.
Каждый из них по-своему шизофреник. Рыжий, Макс, - неисправимый игроман, книжный червь и, можно даже сказать, задрот. Его лицо всего усыпано морем прыщей, которые прошли у меня в 15 лет, от его запаха изо рта шарахаются люди, а весу его может позавидовать каждый гиппопотам. Противный, изворотливый и недружелюбный.
Пенелопа – девушка без цветовой координации. Постоянно одета в яркие наряды, которые смотрятся на ней, как елочные украшения на голой березе, и, вне зависимости от одежды, на ее голове постоянно красуется любимая девушкой розовая панама, стирать которую она соизволяет лишь раз за курс, то бишь, в год. Говоря о характере, она всегда на всех обозлена и груба с каждым, и, я думаю, я был бы совсем не рад называть себя ее другом, если таковые у нее вообще имеются.
Грета – неформалка со столь же странным именем, как и она сама, всегда заставляет ждать от себя каких-то непредсказуемых выходок. Она всегда старается выделиться, ставит себя выше всех, пытается показать, что она лучше остальных, даже когда это не так. Ее стиль одежды нельзя назвать готичным, скорее, панковским, но я думаю, что и за панка ее принимать не стоит; Как я уже говорил, это всего-навсего способ привлечь к себе внимание.
Ну и, последний из солянки, повар общежития, имя которого никто так и не знает. Инфантильный и параноидальный старикашка, готовый убиться за каждую копейку, боящийся кому-либо слово сказать, он позволяет манипулировать собою каждому, кто только захочет. О нем вообще мало что известно, по крайней мере, мне. Я бы и за человека его, наверное, не считал, не оплачивай он мои счета за проживание.

Теперь, когда я выговорился насчет своих мыслей о каждом из них, можно подумать, как с таким окружением «легко» стать хорошим. Но кто сказал, что я бросил все попытки?
Прежде чем начать что-то делать, мне стоило понаблюдать за поведением каждого, я должен был понять, какие кого терзают переживания, или, быть может, эмоции, и начать стоило с Пенелопы.
Каждый раз за ужином, который всегда проходил в полнейшем молчании за разными столами, я садился в одиночестве ото всех и наблюдал за «объектом». Пенелопа, в присутствии Макса, читающего в основном книгу за ужином, или сидящего в телефоне, всегда следила за своими манерами и поведением. Если без рыжего она всегда чавкала и вытирала рот рукавом, то когда он приходил, она превращалась из необразованной свиньи во вполне приличную девушку, знающую нормы этикета и общения. Также было заметно, как она «старается не смотреть на Макса». Не знаю, насколько это было очевидно, но достаточно для того, чтобы это смог разглядеть я.
После ужина, по привычке, рыжий всегда уходил в холл для того, чтобы вновь прочесть какую-нибудь книгу (Честно говоря, я удивлен, почему он до сих пор не носит очки), а Пенелопа следовала за ним. Я не уверен, замечал ли он это розовое пятно боковым зрением, но должен сказать, что взгляда он на нее никогда не кидал. Полагаю, ему было совсем не до того, кто вокруг него шатается, главное для него – книга. С уверенностью могу сказать, что, устрой кто пожар вокруг него, Макс бы даже и не заметил.
Возвращаясь к Пенелопе, та вовсю пыталась строить из себя «умницу и красавицу», хотя ни то, ни другое, у нее не выходило. Простаивая часами возле стеллажа с книгами, она порой даже собирала на себе косые взгляды Гретты и повара, но никак не могла привлечь к себе внимание рыжего. Когда тот, как могло показаться, смотрел на Пенелопу, она чуть ли не с ума сходила, вплоть до того, что у нее подкашивались ноги. И, думаю, она и не понимала, что смотрит Макс на самом деле вовсе не на нее, а на книгу в ее руках, которую он за два года проживания в общежитии так и не прочел.

Окончательно убедившись в том, что розовой нравится Макс, я решил подумать, как помочь ей добиться разговора с ним, самой при этом не показавшись навязчивой. Вспоминая факт того, что рыжий – книжный червь, в голове вырисовывается простейшая схема развития событий, до которой, кажется, Пенелопа так и не додумалась.
Выследив, какую последней из книг прочел Макс, я решил посоветовать прочесть ее так же и Пенелопе. По эмоциям парня после каждого закрытия книги можно было понять, что она ему безумно нравится, и, дождавшись момента окончания прочтения, я незаметно стащил ее с полки и отыскал Пенелопу.

- Я знаю, что тебе нравится Макс, поэтому могу помочь, - прошептал ей я, когда мы остались в гостиной одни.
- Откуда ты… - в голос сказала шатенка, после чего, опомнившись, стала шептать, - откуда ты знаешь?
- Это неважно, - помахал я головой, - держи эту книгу и прочти ее, или, хотя бы, начни.
- Что? Зачем? – недоверительно сказала Пенелопа.
- Тебя не должно волновать, зачем, - закатил я глаза, - я знаю, о чем говорю. Просто попробуй.
Пенелопа, посмотрев на меня сомнительным взглядом, но, кажется, догадавшись, к чему я затеял все это, взяла в руки книгу и ушла в холл; В это время там как раз сидел Макс. Наблюдая за происходящим из щели в двери, я чувствовал себя, будто спариваю кроликов. Когда Пенелопа уселась на стул и прочла около десяти страниц, - это можно было понять по тому, сколько она пролистала, - к ней, как я и думал, подошел рыжий и о чем-то поинтересовался. Даже не услышав ничего, можно было догадаться, зачем он взял похожий по сюжету роман и увел Пенелопу к себе в комнату. Я-то все эти книги раз на десять прочитал.

Теперь, совершив, похоже, доброе дело, я чувствовал себя гораздо лучше и увереннее; Во всяком случае, теперь мне было, что рассказать Верджинии.

Завести о ней речь снова мне пришло в голову не просто так; Незадолго после того, как «молодые» ушли в комнату рыжего, мой телефон, словно по волшебству, начал разрываться от звонка. Абсолютно забыв, куда я в порывах злости закинул его в последний раз, я начал метаться по комнате, в надеждах все же отыскать его. Приведя спальню в вид, который можно назвать лишь только «постапокалипсис», я был рад найти телефон в достаточно необычном месте – под матрасом. Отдышавшись и смахнув пот со лба, я немного трясущимися руками нажал на зеленую кнопку телефона, на экране которого уже около пяти минут неизменно высвечивалось фото Верджинии, и, глубоко вдохнув, начал разговор.

- Алло?
- Привет, Шигеру, - предвещая явно не пустословную беседу, начала Верджиния, - что нового?
- Думаю, нового достаточно, - задумался я, - но это вовсе не телефонный разговор.
- Я ожидала это услышать, - даже через трубку телефона я чувствовал, как она широко улыбается, - тогда, может быть, встретимся где-нибудь?
- Конечно, - спонтанно сказал я, наматывая красную прядь волос на палец, - где?
- Я не очень хочу находиться на территории университета, - задумалась брюнетка, - тебе не трудно будет доехать до «Шито-крыто» в Плоскограде?
- Доехать? – усмехнулся я, - Долечу в два счета.
Услышав еле сдерживаемое хихиканье Верджинии, я молча бросил трубку и ушел в ванную.
Быстро приведя себя в порядок, я аккуратно и, надеюсь, бесшумно открыл дверь чулана, в который навряд ли кто-то заходит, и взяв из угла свою метлу, осмотрел ее. Деревянная, ничем не примечательная метла не должна привлекать внимание людей (за исключением, пожалуй, педантов, коих у нас и в помине нет), поэтому старая темная кладовка – идеальное место для «обычной деревянной метлы». Выйдя из общежития и дождавшись, пока переулки опустеют, я, воспользовавшись моментом, быстро оседлал метлу и пустился в воздух.
Дорога до ресторана была недолгой и сопровождалась попутным ветерком, который был рад привести мою прическу в полнейший хаос. Прокружив в деревьях около ресторана несколько оборотов, я дождался, пока дорога более-менее опустеет, и приземлился. На крыльце ресторана меня уже ожидала смуглая брюнетка, увлеченно копающаяся в своем телефоне, когда я подошел к ней и похлопал по плечу.

- Добрый день, - попытался я выдавить улыбку, зная, что она любит это.
- Не пытайся улыбаться для меня, Шигеру, - ухмыльнулась она, - у тебя плохо получается.
В который раз осознаю, что она видит меня насквозь.

Мы вошли в ресторан, полностью забитый толпами людей, когда дело уже близилось к ночи – именно в это время город и оживлялся. Одни чокались бокалами, не эстетически наполненными шампанским до краев, кто-то по-светски ужинал, а кто-то просто отсиживался, пережидая пробки на дорогах. Жизнь здесь кипела, и мы с Верджинией, пришедшие сюда спокойной поговорить, были совершенно не к месту.

- Извини, что привела тебя сюда в час-пик, - отодвигая стул, сказала девушка, - но идти куда-то еще уже некогда.
- Что-то срочное? – спросил я, заинтересованно подняв правую бровь.
- Вообще-то, не слишком, - задумалась Верджиния, - просто на дорогах пробки, и если ты долетишь до пустого бара на краю города за пять минут, то мне придется несколько часов торчать на дорогах.
- Ты права, - кивнул я, листая меню.
- Итак, - брюнетка скрестила руки на груди, и откинулась на спинку стула, - так что у тебя нового?
- С чего бы начать… - посмотрел я в потолок и задумался, - Помнишь нашу договоренность о том, что я буду пытаться стать добрым и забыть о злодеяниях?
- Конечно же, помню, - удивилась Верджиния, - и как успехи?
- Я успел наладить отношения с парой соседей, и, кажется, помог двоим из них устроить личную жизнь, - усмехнулся я, - думаешь, этого хватит для начала?
- Становиться хорошим не значит становиться свахой, - засмеялась брюнетка, - тебе, достаточно будет просто не пакостить и вежливо общаться с людьми. Для начала, думаю, подойдет официант, - Верджиния показала пальцем на блондинку, стоящую за мной, которая готова была принять заказ.
- Эмм… - пропыхтел я, - Принеси… те, пожалуйста, тирамису и чай обоим.
- Конечно, ожидайте, - девушка мило улыбнулась, и быстро записала что-то невнятное в блокнот.
- Видишь, как просто, - улыбка Верджинии растянулась до ушей, - большего от тебя не требуется.
- Действительно, просто, - сказал я в ответ, сжимая в руках меню.

Дальнейший вечер был проведен за милыми дружескими беседами и потягиванием чая. Нам не мешало ни окружение, бурно дающее о себе знать, ни вой собак за распахнутыми окнами ресторана, ни пробки на дорогах, сопровождающиеся громкими сигналами машин. Казалось, ничто не сможет нарушить эту ночную идиллию, больше похожую на свидание, и, честно говоря, мне совершенно все равно, как это называлось; Главное было то, что мы оба хорошо провели время. В который раз я убедился, насколько приятный и терпеливый человек пришел в мою жизнь. Даже когда я невзначай грубил людям, она не одергивала меня, а выгораживала и вновь помогала наладить настроение и утихомирить эмоциональные вспышки.
Когда на улице начало светать, а толпа расходилась по домам, чтобы отоспаться перед работой, мы с Верджинией стояли на заднем крыльце ресторана, облокотившись на полустену и пристально рассматривая небольшой бассейн, ярко освещенный подводными бра. От меня вновь исходило назойливое сияние, настолько приевшееся мне, и настолько успевшее надоесть. Оно окутывало не только меня, некоторые искры также витали вокруг Верджинии. Не знаю, что это значит, и надеюсь, что все это прояснится со временем, как и многое другое. Не решил еще, что хуже – быть в неведении, или знать, возможно, горькую правду.
Пока я раздумывал над всем этим, смотря вглубь воды и рукой греясь о Верджинию, та, увидев небо, обретающее оттенки, и солнце, виднеющееся за горизонтом, решила закончить нашу прогулку на сегодня на этой умиротворенной ноте раннего-раннего, еще не наступившего, утра.

- Я думаю, на сегодня хватит с нас, - охватила она мои плечи, пытаясь обнять, - я позвоню тебе завтра.
- Хорошо, - подался я вперед, в ответ обняв брюнетку, - спокойной ночи.

***

Когда я прилетел домой, солнце уже играло на улицах Техуниверситета, одаряя его мутно-розовыми красками зари. Это, пожалуй, мое любимое время суток, когда день только начинается, когда улицы пусты, когда нет ни души, которая могла бы потревожить тебя. Стоять, вдыхая свежий воздух, и наслаждаться безлюдным городом, пожалуй, самое заветное мое желание. Лучи солнца ненавязчиво выходят из-за горизонта, восставая во всей своей красе, и ты ненароком начинаешь улыбаться, плененный этим беспечным временем суток.

Проведя все утро на крыльце, я вспомнил, что впереди еще целое воскресенье, которое я могу потратить на себя и на занятия, которые мне нравятся. Не помню, когда в последний раз я действительно посвящал время себе, потому что иной раз приходилось контактировать с людьми и их собственными интересами, тем самым убивая мое личное время.
Я решил вспомнить свои давно позабытые таланты, которые я не развивал уже больше пяти лет. Первым в список попало любимое мною рисование, которое частенько помогало выразить мне мои чувства, эмоции и переживания. На крыльце общаги давно пылился мольберт, поэтому мне оставалось только приобрести краски и материал для нанесения. Когда все необходимое было закуплено, я, взяв палитру и установив холст, дрожащими руками начал наносить первые мазки кистью на будущую картину. Было решено нарисовать что-то в темных, возможно даже черных тонах, и заточить в картине все зло, скопившееся во мне, а после уничтожить ее самым жестоким способом. Я много читал о том, что в психологии этот метод хорошо помогает, но, честно говоря, не особо верится, хотя попробовать стоит.
Вот, что значит, долго не рисовать – я ушел в написание картины с головой, плененный магией красок, и вскоре понял, что провел за мольбертом целый день. Сегодня словно все силы спустились с небес, чтобы помочь мне провести время в полном одиночестве, посвятив себя любимому занятию, и, благодаря этому, я сумел закончить целую картину всего за один день. Отложив палитру и кисти на рядом стоящую тумбочку, я почувствовал, как сильно онемели мои ноги. Изредка меняя положения, я не позволял как следует циркулировать крови, вследствие чего я перестал чувствовать конечности вовсе.

Разработав ноги и приведя себя в нормальное состояние, я был удивлен тем, что нисколько не запачкал свою одежду, когда как в 14 лет эти вещи вовсе можно было бы выбросить. Вспоминая, что впереди целый вечер, а сна ни в одном глазу, я решил наконец-таки испытать флористический станок, который недавно доставили в наше общежитие для практического обучения Пенелопы. Розовая теперь у меня в долгу, поэтому я уверен, что она не будет против, если я позаимствую у нее немного цветов.
Попрактиковаться во флористике мне удавалось гораздо меньше и реже, нежели чем в рисовании. В Бастионе моей мамы никогда не росло цветов, а те, что вырастали, ежесекундно травил Абраксис. Изредка мне удавалось стащить парочку растений, и позже составить из них букет, но к тому времени, когда цветов набиралось достаточно, половина уже сгнивала.
Честно говоря, в этот вечер я впервые чувствовал тепло. Была какая-то наигранная и занавесочная атмосфера семьи: Пенелопа с Гретой тихо смотрели телевизор, когда первая, явно заметив меня, даже ни слова не сказала в мой адрес, а Макс сидел за столом, переписываясь с какой-то толпой людей в ICQ, и даже его назойливое стучание по клавиатуре не давало мне поменять мнение об этом вечере.

Краем уха слушая телевизор, я не обращал особого внимания на сказанное из этого ящика, потому что ничего кроме «Офелия Кларк выпустила новую книгу» или «Ричарду Брайту был подан иск в суд за оскорбление чувств атеистов» там сказать не могли. Сплошные сплетни и гадости, которые, к тому же, никому не интересны.
Составив букет из лилий и роз, украшенных ростками травы, я бережно завернул его в бумажную упаковку, и, решив поставить его на полку над телевизором, несколько внимательнее стал слушать телевизор, когда Пенелопа листала каналы.

«Стелла Ворзингтон, наследница и дочь успешного бизнесмена Джона Ворзингтона, была бесследно похищена из своего коттеджа в Плоскограде…»

- Эй! – окликнула меня Грета, - Тут, кажется, твоя подружка пропала.
- О чем ты говоришь? – плюхнувшись на диван между девушками, удивленно сказал я, отобрав у Пенелопы пульт и сделав громкость сильнее.

«…по данным следователей, на момент семнадцати часов третьего марта в субботу, девушка еще находилась дома. Как сообщают родственники Стеллы, в последнее время девушка странно себя вела и стала более скрытной; Мать выдвинула предположение об угрозе маньяка или насильника. Более точных фактов полиция Плоскограда не оглашала.
На этом наше вещание оканчивается, хороших выходных и приятного времяпровождения, Плоскоград News».

Не знаю, чему тут удивляться: Похищению Стеллы или тому, что ведущая после такого пожелала приятных выходных?
Честно говоря, такому развитию событий я совершенно не удивлен. Не буду говорить, что я стану волноваться за Стеллу; Скорее, я стану волноваться за Верджинию, потому что ни для кого другого, как для нее, это станет настоящим потрясением. Из-за таких происшествий обстановка накаливалась все сильнее, и оставаться в неведении становилось еще раздражительнее. Выключенный телевизор породил молчание в комнате, ради которого рыжий даже перестал стучать по клавиатуре, поняв, что сейчас это совсем не к месту. Около пяти минут я просидел на диване, раздумывая над услышанным, и, по иронии судьбы, тишину разорвал поздний звонок в дверь.

И что-то подсказывало мне, что незваным гостем был вовсе не почтальон или сосед…

Техническое

Совсем чуть-чуть.