Отчет 5.13
Часть первая.
Хотелось в ужасе отпрянуть от Мейбель. Она же, чувствуя, что я ускользаю, еще плотнее начала прижиматься, крепче схватила мои плечи цепкими пальцами, всем своим естеством показывая, что любой другой ответ кроме «Тоже» не принимается. Я все еще по инерции держал ее нежные руки, чувствовал запах волос, Мейбель еще плотнее и все более однозначно меня обнимала.
Рассудок медленно уступал руководство моим телом эмоциям, когда Мей внезапно оторвалась, резко развернулась ко мне спиной, уткнувшись лицом в свои ладони.
- Прости, я не должна была… - сказала она, судорожно утирая уже капающие из глаз слезы. С силой сдернула с плеча сумочку, дрожащими руками начала доставать что-то, оказавшееся зеркалом. Пока Мейбель пыталась ватным диском привести потекшую косметику в приличное состояние, я стоял все еще за ее спиной, не в силах пошевелиться или что-то сказать. Перед глазами пронеслись все наши короткие разговоры после ссоры по телефону – в голове не укладывалось, что все это было только потому, что Мей не смогла ничего поделать с собой… и влюбилась.
- Я понимаю, если ты… если ты хочешь остаться с… кто там у тебя сейчас, я не в курсе, - я не посмел выказать недовольство и проглотил колкость. – Я просто… просто так обрадовалась, наконец-то увидев тебя, и вот не сдержалась…
В голосе и словах было столько боли, обиды и яда, что хотелось просто развернуться и уйти. Я ей ничего не обещал, не обязан все это выслушивать, будто виноват – сначала наобещал, а потом не выполнил. Но уйти просто так, когда мир небезразличной тебе девушки вот так рушится на глазах, не смог.
- Мишель, - удивленно выдохнула Мейбель, почувствовав, что я обнял ее со спины. – Что ты делаешь?
- Не знаю, - честно ответил я.
- Не надо меня жалеть! – воскликнула она, слабо вырываясь. – И утешать тоже не надо! Сама… как-нибудь…
Но я уже принял решение не бросать Мейбель в ее состоянии. Голова разрывалась и пухла, судорожно пытаясь отыскать хотя бы намек на влюбленность или привязанность романтического характера к ней. Не находила. Не представляю, как отказать ей…
- Пойдем, - я взял ее за руку и повел в кафе. Та еще забегаловка, но хотя бы есть где посидеть и заказать кофе. Мей выглядела смущенно и чуть забито, но старалась держаться и снова не заплакать.
- Без сахара, со сливками, - сказал я, ставя перед ней чашку. Она слабо улыбнулась.
- Мой любимый, - Мейбель сделала небольшой глоток и довольно поморщилась. – Не думала, что ты помнишь.
- Помню, - ответил я и попробовал свой якобы свежемолотый кофе. Было желание выплюнуть эту быстрорастворимую гадость и пойти ругаться, но я вспомнил, зачем мы здесь, поэтому с трудом проглотил то, что уже было во рту, а кружку просто отодвинул на край стола. Оставалось надеяться, что Мейбель с кофе повезло больше; судя по реакции, так оно и было, поэтому я облегченно вздохнул.
- Надо поговорить, - сказала она, я кивнул – рад, что мы оба это понимаем и собрались с духом. Мей была смущена своим поведением при встрече, а потому сейчас сидела тихо и чуть скованно. Я же до сих пор продолжал думать, есть ли у меня к ней хоть какие-то чувства кроме симпатии и комфорта. Пытался сравнивать, анализировать – все было без толку.
- Мишель, - начала Мейбель, на мгновение прервав мой мозговой штурм. – Не надо делать мне одолжений, я понимаю, если ты… ничего ко мне испытываешь. Просто я думала… кому какая разница, что я думала, да? – неловко и вымученно улыбнулась она.
- Прости, - хотелось извиниться за все, что я наделал – дал надежду, обманывал, играл, не считался с ее чувствами. Меня переполняло презрение к самому себе, я с трудом мог дышать от возмущения. И все эти эмоции смогли вылиться только в такое сухое и немного надменное «Прости». Я постарался исправить ситуацию: - Я знаю, что виноват, знаю, что у тебя было много предпосылок думать, что я к тебе неравнодушен, и это так, но не в том смысле. Ты симпатична мне, ты хороший и добрый человек, не бросивший и не оставивший меня несмотря на всю ту боль, что я умудрился тебе причинить… Но прости. Я не могу ответить на твои чувства.
Посетители дешевого кафе на окраине все также суетились, ужинали, делились впечатлениями о рабочем дне. В стороне кухни кипела жизнь, для поваров и официантов это время можно было назвать часом пик. Несмотря на весь галдеж и мельтешащих посетителей и обслуживающий персонал, в части моей души поселилась пустота и потерянность. Я чувствовал, что поступил правильно – моя совесть сделала кульбит и успокоилась, незримо гладя меня по голове за честность и открытость по отношению к девушке. Сомнения отпали – вся симпатия к ней была построена на удобстве и не имела эмоциональной подоплеки; меня не тянуло к Мей как к женщине, только как к человеку. Я видел потухший взгляд, видел, как стойко она держит разрывающие глотку слова и с каким трудом не начинает биться головой о стену. Мы молчали. Хотелось обнять, утешить, успокоить – как друга, сказать, что она заслуживает лучшего оболтуса, чем я, как-то поддержать.
- Я надеюсь, - наконец сказала Мейбель, с трудом сглотнув. – Ты не будешь предлагать мне быть твоим другом?
Она смотрела внимательно, чуть надменно в мои глаза. Восхищение всколыхнуло мое сознание.
- Нет, - дал единственно правильный ответ я. Я мог бы догадаться, что это предложение будет подобно насмешке, издевательству, сознательному унижению. Разошлись – так разошлись.
- Я рада, - чуть механическим, равнодушным голосом поделилась Мейбель. Было ощущение, что она остановила все протекающие процессы в ее организме – всю разрывающую боль, готовые вот-вот разразиться слезы.
Она поклялась себе при мне не плакать. Мне стало тошно от этой ситуации.
- Прощай, Мишель, - она встала, поправила волосы и не спеша удалилась в сторону выхода. Я посидел еще немного и даже сделал пару глотков из своей кружки, совсем не почувствовав вкуса. В голове царила пустота и звенящая тишина. Я гордился собой и Мейбель, радовался, что мы поговорили, что не осталось больше непонимания. Надеялся, что расстались без претензий.
Но это не меняло того факта, что Мейбель унесла с собой частичку моей души. Я не смел жаловаться на это. Но подозревал, что чувство одиночества меня еще нескоро покинет.
Выбрался из кафе уже ближе к закрытию, поехал на автовокзал, откуда отправлялись ночные автобусы в Бриджпорт и решил навестить Алика, который с недавнего времени жил отдельно от семьи на съемной квартире. Будет неприятно, если у него в гостях дама, но ему придется меня приютить в любом случае. Людей в салоне было немного, я даже удивился, что нас вообще повезли – это же невыгодно. Водитель и какой-то мужчина, то ли пассажир, то ли нет, всю дорогу неспешно бурчали про молодежь на энергетиках, которой приелось отправиться в ночной центр Симляндии не позже и не раньше, чем прямо сейчас, около полуночи. Учитывая, что мы приедем туда только примерно в четыре утра. Поначалу старых бурчунов слушать было забавно, но потом я отключился от мира и просто всматривался в окно невидящими глазами.
Оставалась Лирика. Самое тяжелое мое бремя и самая неоднозначная девушка в моей судьбе. Я пытался найти подтверждения того, что меня ничего не держит – я хотел полностью избавиться от всех тех эмоций, которые охватывали меня при мысли о ней. Не находил. Это казалось неправильным, дерзким, наглым по отношению к ней. Под конец полусонной и чуть нереальной из-за моего состояния поездки мне начало казаться, что даже мои мысли о ней оскорбляют чистоту ее души. Пытаясь подсчитать, сколько раз она приходила мне на ум после того, как я увидел ее в доме Касс после такого перерыва, с ужасом осознал, что не менее тысячи точно.
И я все еще искал фиолетовые глаза где-то рядом с собой.
Уже стоя перед дверью в квартиру Алика (как я только умудрился найти нужную в 4 часа утра в моем состоянии) понял, что за все четыре часа поездки так и не позвонил ему и не предупредил. Понятия не имею, как встречает Алик нежданных гостей в такое время, но надеюсь, не с ружьем наперевес. Звонок у него в квартире мелодичный, но громкий – услышали наверняка не только мы с Аликом, но и все ближайшие соседи, в том числе и сверху, и снизу.
- Да, Мишель, проходи, - зевнул друг, прикрыв рот кулаком, открыл дверь и пропустил меня внутрь.
Я немного удивленно посмотрел на него, но зашел. Неужели я все-таки спросонья позвонил и предупредил?
- Прийти в такое время мог только ты и Фредди Крюггер. Раз я до сих пор жив… рад, что ты свалил от этой стервы. Сейчас найду спальный мешок, валялся где-то, надеюсь, не побрезгуешь.
Вопросы оставил до утра, просто бросил вещи в угол прихожей, посетил наевроремонтенную ванную комнату и рухнул отсыпаться. Алик поступил также.
Проснулся я достаточно рано для человека, который лег в четыре утра спать – уже около восьми я был на ногах. Не скажу, что свеж и бодр – как и все последние дни, поутру меня беспокоила головная боль, вата в ушах и ком в горле, да и мне снова снилась Лирика, но в целом я проснулся, и это радовало. Алик уже сидел на кухне, смотрел телевизор, заедая это дело горкой бутербродов, стоящих рядом.
- Доброе… как его там, - странно поприветствовал его я. Я просто забыл слово «утро», с кем не бывает.
- Привет, - махнул бутербродом он и отправил его в рот. – Чего так рано? Разбудил?
- Нет, я сам встал, не могу больше спать… - я присел на стул напротив и тоже потянулся к бутерброду. Может, он и был «омномном», как утверждал Алик, но мне не удалось его даже доесть – вкуса я почти не чувствовал, как и аппетита, а потому отложил идею и просто выпил воды.
- Откуда ты знал, что я приеду? – спросил у друга я после небольшого молчания. – И откуда знал, что не останусь с Касс?
- Ты выглядел очень озадаченным на ужине, - отозвался Алик, вроде как разговаривая со мной, но все еще периодически поглядывая на экран телевизора. – Будто в первый раз ее увидел и понял, какая она стерва. То, что тебя задели выпады в сторону Лиры, было видно всем. Поэтому я надеялся, что ты бросишь ее в ближайшее же время. Либо мы тебя больше не увидим. – Он наконец-то отвлекся от экрана и посмотрел на меня. – Я рад, что ты сделал это. Она того не стоит.
- Спасибо, Ал. Я порвал все отношения с Мейбель вчера, - мне важно было с кем-то незаинтересованным этим поделиться. Алик слабо походил на беспристрастное лицо, но никого другого не было.
- Чего так? – спросил он, стараясь не смотреть на меня и не выдавать интерес.
- Я понял, что ничего к ней не чувствую, - ответил я.
- Но ведь с Лирикой тебе это не помешало. Ты продолжил держать ее в подвешенном состоянии, - серьезно сказал друг, уже посмотрев на меня. – Или в Бридж приехал, чтобы тоже с ней порвать? Наконец-то, спустя столько лет?
- Не язви, самому тошно, - заметил я, но Алик всем своим видом показывал, что как ощетинившаяся кошка будет защищать своего котенка. Его нельзя винить за такую реакцию. – Я из-за Лиры и приехал… только вот что сказать не знаю…
- «Прости дурака конченного, что издевался», да упади в пол, целуя ноги, - подсказал Алик.
- Слушай, это я и без твоих советов сделаю, - не выдержал нападок я. – Извинюсь в любом случае, даже в такой форме, какую предлагаешь ты. Если уж настаиваешь. Я не знаю, что сказать дальше.
- Скажи тоже, что сказал Мейбель, - удивился моей недогадливости Алик. – Можно другими словами, но смысл тот же самый – прости, но ты слишком хороша для меня.
- Ал, - тихо прошептал я. – Я не уверен, что не хочу, чтобы между нами что-то было…
Друг смотрел на меня сначала как на идиота, а потом как на последнего мерзавца.
- То есть… ты посмел заявиться ко мне на порог… собираясь продолжать играть с чувствами Лирики?! Более того – снова дать ей надежду на взаимность, которой никогда не будет?! – он рвал и метал, его глаза искрились от ненависти. Я бы испугался, если бы без того не был перепуган. Все вставало на свои места, если бы я признал одну простую истину.
- Тут все немного сложнее, - совсем тихо сказал я, но Алик услышал и снова удивился, чуть оторопев. – Я не хочу ее терять.
Я впервые за сегодняшнее утро взглянул Алику в глаза. От похожести хотелось выть.
Часть вторая.
Авторское Поскольку этот отчет по задумке был достаточно коротким, а сюжетная линия с девушками уже фактически окончена, думаю, мы заглянем немного (или много)) вперед и посмотрим, что стало с каждой из девушек. Прыжок во времени может быть самым разным, от нескольких дней до нескольких лет – это не суть важно, потому как все они отыграли свои роли в судьбе Мишеля и на его пути больше не встретятся. Ну, кроме одной…
- Райт, ты собрался в школу? Автобус уже совсем скоро приедет, а ты не поел, - громко сказала Никки, собирая сыну рюкзак. Мальчишка выбежал из соседней комнаты, озорно улыбнулся и крепко обнял мать со спины. Из-за неожиданности Никки чуть подпрыгнула, обернулась и укоризненно посмотрела на Райта.
- Я же просила тебя так не делать.
Ребенок улыбнулся, всем видом показывая, что прекращать не собирается. Никки покачала головой, сомневаясь в себе и в своих методах воспитания, но внезапно обнявший ее ноги сын все сомнения смел.
- Мама, я тебя люблю.
Большего ей не требовалось. Вручив ребенку рюкзак, она поцеловала его в щеку и посадила в автобус. У Райта были небольшие проблемы с учебой, но Никки знала, что вместе они справятся.
Она не забеременела от Мишеля тогда, не оставила себе память о возлюбленном. Все последующие мужчины вызывали только приступы тошноты, Никки, сокрушаясь, понимала, что кроме Мишеля ей никто не нужен. Искала встречи. Надеялась. В то время, когда отчаяние взяло верх, одна из подруг родила и хотела отнести ребенка в детский дом. Никки не понимала, что заставило ее силком отобрать у матери Райта и решить воспитать его самой. Своих детей у нее все равно быть не могло. С тех пор единственным мужчиной в жизни Никки стал ее сын, ради него она перебралась в Сансет Вэлли, где ее никто не знал, и начала новую жизнь. Поначалу было сложно, но она справилась. Они с Райтом справились.
***
- Девушка, может, проснетесь? – потрепал ее за плечо уставший официант. Он отработал свою смену и более на работе оставаться не собирался. Девушка была пьяна, но она проснулась, заплатила триста симолеонов и неспешно покинула кафе. Официант не понял, зачем деньги, потому что счет девушка оплатила до того, как заснула, но посчитал это чаевыми и взял купюры со стола.
Эбби закурила. Она не помнила, какого черта уснула в кафе, но это ее мало удивляло – последние полгода только в таком темпе и проходили. Эбб забросила рисование и фотографию, больше не работала и жила впроголодь. Потом они с Адамом снова мирились, и она опять на седьмом небе от счастья. Затем снова ссорились, и Эбби напивалась. Потом снова наступал мир… и так последние полгода.
Она не могла сказать, насколько сильно любила и вообще любила ли Адама, но нынешняя жизнь вполне устраивала их обоих. Непостоянство, скандалы и бурное примирение – Эб была уверена, что с Мишелем все было бы совсем по-другому. И радовалась, что так ничего о своих чувствах не сказала.
- Тебя забрать? – голос Адама по мобильному. Эбби улыбнулась и выкинула сигарету.
***
- Ты собираешься? – сказал мужчина, чуть нервничая. Девушка наводила последний лоск, укладывала непослушные густые волосы в витиеватую прическу. Она знала, как важно понравиться родителям Марка. Тот стучал пальцами по деревянному косяку двери, подгоняя девушку.
- Ты понимаешь, что мама уже поставила мясо? И она очень расстроится, если мы не успеем к нему. Тэйла, да отстань ты от своих волос!
- Иду, Марк, иду, - она последний раз взглянула на себя в зеркало. Волосы так и остались свисать тяжелыми прядями. Тэйла старалась выглядеть привлекательно, достойно. Была не уверена, что Марк и его родители это оценят, но она решила хорошо выглядеть для себя.
Тэйла не могла сказать, была ли она счастлива с Марком, помешанном на одобрении всех действий родителями. И не была уверена, что нашла в нем именно то, что однажды привлекло ее в Мишеле – готовность защитить слабого, беспомощного. А еще он научил ее отказываться от того, что не нравится.
Если родители Марка еще хоть раз скажут ей, что ее волосы портят ковер и засоряют пылесос – она, не задумываясь, согласится на встречу с Ричем, который уже давно подбивает к ней клинья…
***
Кассандра расчесывала волосы перед напольным зеркалом в своей комнате и понимала, что стареет. Мистер Феллет все еще на нее не обращает никакого внимания, а остальные мужчины, которые имели на нее виды, ее не интересовали. Она хотела замуж именно за этого сильного и властного человека – не только ради его денег (хотя, конечно, состояние манило ее не менее харизмы обладателя), но ей хотелось, чтобы ее, наконец, сломали, показали, кто здесь главный.
Со временем она оставила попытки сблизится с мистером Феллетом, который оказался непробиваемым не только на бизнес-поприще, но и на личном фронте. Касс нашла себя в посещении малоизвестного в Бриджпорте клуба.
Замуж вышла еще дважды, но завести ребенка так и не решилась. Все свое состояние передала вышеобозначенному клубу, оставив племянницу, которая на эти деньги рассчитывала, ни с чем.
***
Велари, понимая, как ее жестоко обманули и предали, бросила дела и уехала отдыхать в Санлит Тайдс, тратя последние деньги. Перед возвращением домой узнала, что беременна. Пыталась достучатся до совести отца ребенка - аборигена, но тот лишь заметил, что нужно было думать раньше, и оставил будущую мать ни с чем. По возвращении домой пыталась снова связаться с Кассандрой и получить помощь. Поначалу тетушка еще помогала Велари, но потом, поняв, что та совершенно не собирается отрабатывать вложенные в нее деньги, выгнала племянницу с ребенком на улицу.
Что с ней стало потом – никто не знает.
***
- Мей, что ты опять грустишь, - мужчина обнял ее сзади и вдохнул запах волос. – Что случилось? Я с тобой, я тебя не брошу.
- Просто… просто вспомнила кое-что, - неопределенно ответила Мейбель, прижимаясь к жениху. Ей до сих пор было больно, обидно и противно, что ее чувства к Мишелю остались безответными. Она думала, что пережила это – нашла себе мужчину, с которым ей было комфортно, согласилась выйти за него замуж и через неделю у нее свадьба… но что-то ей казалось неверным, она жила, не понимая, зачем живет. Снова и снова проклинала Мишеля за то, что лишил ее воли к жизни.
Мейбель понимала, что сама втянулась в эту игру, сама решилась поиграть в кошки-мышки и проиграла. Никто не просил ее влюбляться, прощать измены, пытаться идти на контакт с ним. Но она с упорством идиотки это делала, и поэтому ненавидела себя.
- Мей, мне кажется, ты точно о чем-то не о том думаешь, - заботливо проговорил мужчина, гладя ее по голове.
- Нет, прости, уже ни о чем не думаю. Пойдем спать – мне завтра с подружками ходить по магазинам, платье выбирать.
- Я хочу белое, - заявил будущий муж.
- Но это же скучно, - возразила, смеясь, Мейбель. – Пускай кремовое, светло-розовое, светло-голубое…
- Белое, - усмехнулся мужчина, поднял ее на руки и закружил. Она, смеясь, прижалась к нему.
Мейбель понимала, что неважно, какое будет платье. Она сбежит из-под венца. Потому что не хочет выходить замуж, думая о другом.
***
Девушке не спалось – она встала с кровати, приоткрыла окна. Ветра почти не было, на улице царила приятная ночная свежесть. Девушка посмотрела на небо своими чистыми фиолетовыми глазами и подумала о Мишеле. После ужина у мисс Ньюман она не находила себе места – ей было жалко его, не хотелось мириться, что ее возлюбленный позволяет вытворять с собой такое, что не может противостоять, что сломан…
Лирика которую ночь думала, как можно спасти Мишеля, но понимала, что это не ее дело. И вообще, она маленькая девочка, которой не следует соваться в дела взрослых.
Она вспоминала снова и снова взгляд Мишеля – такой родной, чуть потерянный и заблудившийся. Иногда ей казалось, что она видела в его глазах нежность к ней, но прогоняла наваждение – Лирика понимала, что скорее корова станет фигуристкой, чем Мишель обратит на нее внимание. Она знала, что сердцу не прикажешь. Но отказаться от своих чувств пока не получалось.
Внезапно она услышала щелчок входной двери. Она была уверена, что это Алик – кто еще может прийти ночью со своим ключом, и выбежала встретить брата, раз уж не спит.
Лирика не ожидала, что он будет не один. Но смутилась не того, что стоит перед гостем в сорочке – она опустила глаза из-за того, что Мишель смотрел прямо на нее. Его поза была решительной, а взгляд нежным.
- Ну, я оставлю вас… - протараторил Алик и скрылся в своей комнате. Лирика наконец подняла глаза.
Они не заметили, как Алик что-то уронил и это что-то разбилось вдребезги – они смотрели друг на друга будто в первый раз, будто никогда больше не посмотрят. Лирика отказывалась верить, что вот он к ней подошел, близко-близко, так, чтобы только она могла слышать его слова. Девушка затаила дыхание, когда ее нежно обняли. От него пахло улицей и свежестью. Ей показалось, что она спит.
- Прости меня за все, что натворил, - низким, успокаивающим голосом сказал он. – Я постараюсь исправить ошибки.
Лирика замерла и перестала дышать, сомневаясь, правильно ли поняла сказанное. Желудок сделал кульбит, а сердце застучало, давая истинно правильный ответ.
Кажется, кому-то все-таки удалось выдрессировать корову…
Бонусные скриншоты
Сейчас что-то нашаманит...
Твинбрук.
Бриджпорт.
Табличка. В последний раз ее показываю)
