Приход сентября так и не принес ожидаемой прохлады. Уильям ругался вполголоса и развешивал на окнах сетки от москитов, а я стал слушать радио каждое утро, ожидая услышать что-нибудь кроме «солнечно, без осадков».
В целом, с началом второго курса для меня мало что изменилось.
Я стал подрабатывать в местном клубе по выходным, терпеливо откладывая каждый заработанный симолеон – но выкроить еще хоть пару часов в неделю для работы мне по-прежнему не удавалось.
Преподаватели радостно забрасывали меня проектами /со мной теперь здороваются все библиотекари/, а тренер старательно добивал меня на тренировках /о, как сладостно звучало слово «перерыв» из его уст!/ В общежитие я приползал полуживой, обменивался парой слов с Пирсом, лениво переругивался с Уильямом и засыпал на первой попавшейся горизонтальной поверхности.
В общем, все было как всегда, так, как я привык: я жил, учился, работал и литрами пил кофе, чтобы хоть как-то поддерживать работоспособность организма.
Отношения с Ди стали мне в тягость /«У тебя отвратительные друзья», «На выходных съездим в Верону, моя мама хочет с тобой познакомиться», «Если еще раз посмотришь так на декольте Сары – я выколю тебе глаза»/ и в начале октября мы все-таки расстались. Тихо, мирно и по взаимному согласию /ее коллекцию фарфоровых тарелок все равно уже не вернуть, а мое плечо уже почти перестало болеть/.
С тех пор время после десяти я проводил в симлендских ночных клубах, где я мог разглядывать сколько угодно девушек сразу, не опасаясь получить за это подзатыльник.
****
- Мир не содрогнется, если ты просто к ней подойдешь, - смеялся я, глядя на мнущегося у дверей клуба Пирса, - она смотрит на тебя. Ну же, давай.
Блондинка с танцпола мельком посмотрела на нас, будто подтверждая мои слова, но тут же снова отвела взгляд.
- Это только потому, что я с тобой, - обиженно пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу, - они все на тебя вешаются. Понятия не имею, что они все в тебе нашли.
Я вздохнул и закатил глаза.
Пирс был неисправим. Весельчак и балагур в компании друзей, он превращался в мямлящую рохлю, едва на горизонте появлялась какая-нибудь девушка. На самом деле, в Симленде ничего не стоило завести роман – девушки здесь не были избалованны мужской инициативностью – но Пирс, как и подавляющее большинство воспитанных в строгости симлендских парней, ожидал первого шага от дам.
- А если она мне откажет?
- Значит, подойдешь к какой-нибудь другой, - терпеливо пояснил я, - но она не откажет.
- С чего ты взял, что она вообще будет со мной разговаривать? Она просто посмеется надо мной. Еще и подругам расскажет. У меня в школе так было. Я знаю.
Пирс опустил в голову и принялся с живейшим интересом рассматривать половое покрытие.
- Знаешь, в чем твоя проблема? – вздохнул я, - ты слишком много думаешь о себе. Подумай ради разнообразия о ней.
Пирс непонимающе изогнул бровь.
- Ей не интересны твои комплексы и неуверенность в себе. Она не хочет думать о твоей возможной моральной травме в случае её отказа. Она хочет знать о том, что она красива и нравится тебе. Вот подойди и скажи ей об этом, - я хлопнул друга по плечу.
Пирс бросил на меня взгляд тонущей собачонки и неуверенно поплелся в сторону танцпола.
- Вперед, герой. Если задержишься и вернешься поздно – я скину тебе лестницу из окна, - крикнул я ему вслед и направился в сторону бара.
Под конец года я чаще стал выбираться в город – чувствовал, что сойду с ума, если не буду отвлекаться. Соседи по общежитию сочувственно смотрели на меня, когда я в очередной раз собирался уходить на ночь глядя. «В библиотеку?» «Ага» кивал я и диктовал таксисту адрес одного из любимых клубов. «Как тебе только не стыдно» смеялся Пирс, если мы уезжали вместе.
- Принеси коньяк, друг, - сказал я бармену, - я сегодня добрый и куплю у тебя целую бутылку.
Тот только опустил глаза.
- У нас запрещены крепкие алкогольные напитки. Есть только пунш.
- Тогда неси, что есть, - вздохнул я.
Здесь редко попадались нормальные бары. Официально продавать алкоголь можно было, только отчисляя баснословные суммы властям в качестве налога. Безусловно, находились те, кто обходил постановление государства – но с подавляющим большинством честных граждан случались эпилептические припадки, если они слышали слова «конституция», «законодательство» и «уголовно наказуемый».
- Салют, Ник! Я присяду? – звонкий девичий голосок вырвал меня из раздумий. Дива стояла за моей спиной и взирала на меня сверху вниз.
Я кивнул, и она, улыбнувшись, присела рядом.
С Дивой я был знаком уже несколько недель. Мы разговаривали иногда, когда пересекались в каком-нибудь клубе, но подобных девушек я здесь нечасто видел - за проституцию можно было получить еще больший срок, чем за продажу алкоголя. Немногие симлендские ночные бабочки обычно избегали даже яркого макияжа, и предлагали свои услуги почти тайно.
- Не страшно? – спросил я, разглядывая ее весьма нескромное одеяние, - бравые парни в полицейских фуражках не останавливают?
- Бравые парни в фуражках получают специальную скидку, - подмигнула она, - тебе тоже сделаю, если хочешь.
- Нет, спасибо, - ответил я, но все же кивнул бармену, чтобы наполнил Диве бокал, - я с другом пришел.
Вспомнив о Пирсе, я обернулся назад - тот всё ещё беседовал с блондинкой. Она, очевидно, скучала, но не уходила – и я остался вполне доволен. Пирс определенно делал успехи.
- Обычно ты больше с подругами ошиваешься, - Дива покрутила ножку бокала между пальцами, - разными.
- Люблю разнообразие, - я пожал плечами.
На самом деле, мне просто не нравилось связывать себя обязательствами, но такой формулировки я обычно избегал – большинство знакомых мне женщин почему-то считали слово «обязательства» едва ли не священным.
- Все вы любите разнообразие лет до тридцати. Потом женитесь, как миленькие, и заводите очаровательных карапузов, - Дива смотрела на меня как на ребенка, который сказал наивную глупость при взрослых – и я невольно поежился.
- Это не мой случай, - возразил я.
У меня уже была семья в детстве. Мне не понравилось.
- Так что же с тобой такое? - икнула она, со звоном поставив бокал обратно, - тебя в юности бросила подружка, и оставила в напоминание о себе моральную травму?
- Меня часто бросали подружки в юности. Если бы я переживал из-за каждой, то заработал бы невроз.
Я подумал было, что неплохо бы отправиться домой и хорошенько выспаться перед завтрашними лекциями, но сморенное усталостью и пуншем тело ныло даже от мысли, что сейчас придется встать и куда-то идти. Да и Пирс все еще поглядывал на меня, будто ища спасения – было бы подло оставить его одного.
- Все равно ты женишься когда-нибудь, - лицо Дивы приобрело игривое выражение – процент алкоголя в пунше был небольшим, но непривыкшие к крепким напиткам симлендские аборигены теряли сознание уже после четвертого бокала. Дива будто забыла, что должна играть роль роковой красотки – и я мысленно порадовался этой маленькой перемене, - спорим? Ну хотя бы на сотню.
- Хорошо. Только ты проиграешь.
Дива фыркнула.
- Нельзя ведь так всю жизнь. Рано или поздно тебе захочется свить уютное семейное гнездышко с какой-нибудь милой домашней девчушкой.
«И бегать от нее потом к таким как ты» я еще раз скользнул по ней взглядом и остановился на разрезе ее платья – длинном, от бедра. Я представил, какие взгляды бросают на неё порядочные замужние соседки и почему-то улыбнулся.
- Странно слышать моральную проповедь от девушки вроде тебя.
Она снова рассмеялась, обнажив красивые белые зубы.
- Ты прав, я с тобой засиделась. Мне пора работать, - она встала, и, поправив платье, вдруг сунула мне в руку клочок бумаги, - позвони мне, если захочешь пригласить на свадьбу.
Я с минуту раздумывал, стоит ли оставить листок, но все же сунул его себе в карман.
****
Лета я ждал с тоской. Приближение каникул уже не радовало – горький прошлогодний опыт показал, что за лето мне все равно не удастся как следует отдохнуть.
Когда я провожал Пирса до автобусной остановки, я почти был готов попросить его остаться еще на пару недель.
- Не кисни здесь, - улыбался он, отчаянно стараясь запихнуть весьма объемную сумку в багажное отделение, - всего два года мучиться осталось. Сам-то никуда летом не собираешься?
Я мотнул головой. За два года я ни разу даже не звонил домой - у мамы, вероятно, случился бы сердечный приступ, вздумай я её проведать.
Я обнял Пирса напоследок, и потом еще минуты две стоял, глядя удаляющемуся автобусу вслед.
Ночью в городке было прохладно, и можно было оставаться на улице подольше. Я с наслаждением втянул носом свежий воздух. Обратно в общежитие совсем не хотелось.
Лениво блуждая взглядом вокруг, я заметил вдруг девушку, стоящую рядом на остановке. Она рассеянно переминалась с ноги на ногу и нервно оглядывалась, как потерявшийся ребёнок. Совсем молоденькая, наверное, даже нет семнадцати.
- Тебе помочь? – я помахал ей рукой, чтобы она заметила меня в темноте, - заблудилась?
Девчонка замотала головой.
- Я опоздала на свой автобус. Следующий только в четыре утра. А здесь мне негде переночевать.
Я достал телефон. На дисплее безжалостно высветилось 21.48 – в общежитие я уже опоздал. Ну что ж, по крайней мере, я не буду коротать время до утра в одиночестве.
- Тут недалеко есть кофейня. Можем посидеть там до четырех, если хочешь.
Девчонка кивнула и покорно пошла за мной.
- Я Ник, - представился я.
- Дейрдре, - отозвалась девушка.
Я усмехнулся.
- Родители на спор назвали?
- Так звали мою прабабушку, - обиделась она.
Остаток пути мы проделали молча.
В «Кактусе» было пусто. Девушки засыпали за кофейными автоматами и, похоже, проклинали про себя тот день, когда решились пойти на ночную смену. Я взял две чашки эспрессо и молча протянул одну Дейрдре.
- Ты первокурсница? – спросил я, просто чтобы что-нибудь спросить.
- Нет, я в следующем году поступаю. Я здесь занимаюсь физикой с профессором Берри, вот сегодня немного задержалась, - она опустила глаза.
- Родители не будут волноваться? Я могу дать телефон, если нужно, - я потянулся за мобильником но Дейрдре меня остановила.
- Не нужно. Я с тетей живу. Она все равно уже спит. К тому же, у меня четверо двоюродных сестер, она, наверное, и не заметит, что кого-то не хватает.
Я вздохнул. У меня не было ни братьев, ни сестёр, но моя мать тоже никогда не замечала, когда я поздно возвращался домой.
- Значит, будешь физиком? – спросил я.
- Ага, - Дейрдре как будто обрадовалась, что я сменил тему для разговора, - вообще, я хотела быть дизайнером одежды. Но тетя сказала, что я должна получить серьезную профессию.
Я промолчал – о своем философском почему-то не хотелось говорить. Я вообще почему-то много молчал, позволяя говорить ей. Часам к двум Дейрдре начала засыпать, и все оставшееся время мы просто просидели рядом. Только я периодически вставал, чтобы заказать у девушек очередную (шестую? седьмую?) чашку кофе.
Ровно в четыре я усадил засыпающую Дейрдре в автобус и медленно поплелся обратно общежитие.
Уильям недовольно зыркнул на меня, когда я ввалился в холл, но промолчал. Я поднялся к себе, мечтая провалиться, наконец, в сон. Но едва моя голова коснулась подушки, я понял, что уже не засну - шесть (семь?) чашек кофе все-таки сделали своё дело.
Я натянул одеяло под подбородок и принялся прокручивать в голове весь прошедший день. Девушка со странным именем почему-то никак не выходила из головы. Не то чтобы она мне нравилась – мне вовсе не хотелось загреметь в тюрьму за совращение малолетних - но что-то в ней все-таки было.
Промаявшись так минут пятнадцать, я все-таки встал и вышел из комнаты.
Почти неслышно я спустился по лестнице, стараясь не разбудить более удачливых в этом отношении соседей, и быстро прошмыгнул мимо кафетерия.
Библиотека, вопреки обыкновению, пустовала, и я занял один из свободных компьютеров. Рука, потянувшаяся было к ярлычку SSX3, открыла вдруг текстовый редактор. Я никогда не пробовал что-нибудь написать – не было потребности, да и школьные учителя в один голос твердили, что у меня нет творческих способностей. Но, в конце концов, почему бы и нет? Да и идея /спасибо, Дейрдре/ почти оформилась у меня в голове.
Только вот имя мне почему-то не нравилось – такое без ста грамм запрещенного в Симленде напитка и не выговоришь. Подумав еще минуты три, я набрал в открывшемся окошке одно слово: «Антония».
