5.12 Море
Наверное, я была не в себе… устала, отчаялась, потеряла интерес. Иначе я не знаю как объяснить то, что я сделала. Но очнулась я только когда было уже совсем поздно что-либо менять...
Начинался апрель, а за окном, собравшись в чёрные непривлекательные кучи и расплывшись агромадными лужам всё ещё лежал снег. Это раздражало меня – как достала эта чёртова слякоть! Эти дурацкие снегопады весной, вся эта грязь, серость, никакого солнца!.. Да ещё и Диана засела дома, пробубнив, что хочет быть ближе к внучке. Радость-то какая, я просто счастлива! Давайте вообще все поселимся дома и будем водить вокруг Кэти хоровод!
Да ещё и зовут её все этим дурацким русским именем. Катя. Фу. Что за ужас! Ну сколько можно повторять, что она котёночек, Кэти?! Ей скоро исполнится шесть, на будущий год она пойдёт в школу. Даже не представляю, что я буду делать без неё дома целыми днями, да ещё и с Дианой. Как меня достало её вечное присутствие! Ну почему у неё нет подружек, у которых бы она просиживала всё время за чайком, как все нормальные свекрови?!
Единственное утешение – истаграм мамы, - молчал уже несколько недель, вызывая во мне смесь негодования и беспокойства.
Я сидела, меланхолично переключая каналы, и внезапно мне в голову ударила бешеная мысль. Я устала от России! Я больше не могу находиться в этих чёртовых стенах!.. Я хочу домой… домой! И я покажу Кэти родину её мамы!.. Пускай я не смогу познакомить её с бабушкой или тётей, но я смогу поводить её по местам, где росла сама… да, решено, я поеду в Америку!.. и плевать мне на всё… я давно не Рошель Комино, я теперь Ирина Агронская, гражданка России, и за пару дней никто меня не узнает.
У меня до сих пор сохранялась полученная когда-то десятилетняя виза в Америку, с Кэтлин пришлось немного, конечно, повозиться, но в итоге всё уладилось, и спустя какое-то время я уже носилась по всей квартире, собирая наши с доченькой вещи. Из кабинета выплыл удивлённый Миша с журналом с руках – чёрт, я и забыла, что у него выходной… Несколько минут он, приподняв бровь, молча наблюдал за мной, роющейся во всех шкафах, а потом негромко подал голос:
- Что ты делаешь?
- Собираюсь. – пробубнила я холодно, не прекращая поиски и даже не повернувшись.
- Куда?
- Мы с Кэти съездим отдохнуть. Покажу ей море.
- А меня взять с собой ты не хочешь? – ну вот. Началось. Чёрт.
- Милый, - я обернулась и посмотрела на него в упор, - У тебя же работа…
- Потерпит как-нибудь, да и вообще…
- Нет! – излишне быстро оборвала его я и тут же осеклась, - Миш, правда… Куда ты сейчас поедешь? Как раз повышение наклёвывается…
- Переживу как-нибудь. Семья важнее.
- У тебя же нет визы, - мягко, но настойчиво продолжала отговаривать я. Он нахмурился.
- Ты могла бы и раньше сказать.
Я пожала плечами и вернулась к сборам, незаметно от него закатив глаза. Я надеялась, что сейчас муж развернётся и уйдёт дальше читать свои кулинарные записульки, но он не уходил. Наконец я не выдержала и недовольно обернулась:
- Миш, ну что ещё?
Он аккуратно положил журнал на тумбочку и медленно подошёл вплотную, жалобно заглядывая в мои глаза.
- Риш… пожалуйста, не уезжай… не надо… - я отвернулась, не желая продолжать разговор, но он обнял меня сзади и положил голову на плечо, - Пожалуйста. Не надо.
Я мягко, но настойчиво выпуталась, несмотря на довольно крепкое объятие.
- Миш, прости. Мы поедем одни, и точка.
- Но почему?! Ир, что не так?! Почему ты стала… такой!? После рождения Кэтлин ты постоянно на меня срываешься, кричишь, маму ругаешь! Она честно пытается подружиться с тобой, да, может сначала она и не была особо приветлива… ты отдалилась от нас всех и ещё больше отдаляешься с этой поездкой!
- Я не хочу всё это обсуждать. Пожалуйста, давай поговорим позже…
- Ты вечно отвечаешь так! – взорвался Миша и схватил меня за запястье, чтобы я не сбежала из комнаты, - Ира, я устал. Ты ничего мне не рассказываешь. Ты мне не доверяешь. Я понятия не имею, кто твои родители. Ты узнала даже самую большую мою тайну, о глазах, хотя никто кроме мамы и бывших одноклассников об этом даже не догадывался. Скажи честно, почему ты едешь в Америку? Скажи мне! Скажи! Кто твоя семья?
- Моя семья – это ты и Кэтлин, - ровным голосом отчеканила я, - Я сотню раз тебе говорила, что родители никогда не были ко мне особо привязаны, у нас нет привычки поддерживать общение. Я клянусь тебе, это только на неделю, максимум на две… Я просто покажу дочери свою родину и всё. Жить мы будем в гостинице. Всё? Я удовлетворила твоё любопытство? Или ты ещё что-нибудь хочешь знать?
Он взвыл и схватился за голову, кричал, что не верит мне, а я - чтобы он заткнулся и не пугал Кэтлин… Мы крупно поссорились, но мне было плевать. На следующий день я гордо подхватила собранные чемоданы, взяла Кэти за руку и мы погрузились в такси до аэропорта ещё даже до того, как он проснулся. Не хотелось слушать его извинения, вообще не хотелось его слышать или видеть.
Поселились мы в гостинице недалеко от центра Нью-Йорка. Не близко к нашему дому, но тем безопасней для Кэтлин. Первые несколько дней мы просто много гуляли, я показывала ей город, где выросла, проверяла её не идеальный, но вполне себе неплохой английский.
В один день я решилась пойти посмотреть на свой дом – я долго думала, стоит ли, и всё-таки набралась смелости сделать это. По старой традиции я носила с собой ножик, новый, правда, старый папа наверняка переплавил много лет назад… Для какой-никакой конспирации я намотала на голову платок, одела тёмные очки, а Кэти – куртку с капюшоном, и мы отправились.
Когда мы приблизились, у меня защемило сердце и на глазах выступили слёзы – хорошо, что я была в очках, и Кэти не могла этого видеть... Вот он, дом!.. Большой, просторный, не то что какая-то душная квартира… Вот этот плющ, разросшийся уже после моего рождения, вот клумбы, заботливо высаженные мамочкой, вот пруд, вырытый папой и Хьюго… но где же все? Здание явно пустовало не первую неделю – в окне можно было разглядеть, что практически вся мебель вынесена, газон достаточно неухоженный, цветы завяли. В довершение картины в лужайку была вбита потрёпанная табличка «продаётся». Странно, мама не писала об этом в инстаграме…
Отсутствие какой-либо жизни в когда-то процветающем, шумном особняке ужасно удивило меня. Несколько дней я провела в раздумьях – ведь мама ужасная балаболка, рассказывает в социальных сетях чуть ли не о каждом своём дне в подробностях, а тут… утаить переезд… Что-то не так, что-то точно не так!
Я думала об этом, думала, и не могла придумать, как узнать правду. Выход был один – отправиться в папин офис. Я понимала, что это жутко небезопасно, но выхода не было – и я пошла, решив, что прошло столько лет, меня, должно быть, никто и не помнит… Но и офис оказался заколоченным и опустевшим. Я осмелела настолько, что посетила все места, где мог быть хоть какой-то намёк на мою семью, но всё было пусто. Оставался последний вариант – вертолётная площадка, с которой я улетала в Россию. О ней не знал совершенно никто, кроме меня и нескольких особенно приближенных папиных коллег. Это было место на самый экстренный случай. Площадка находилась не близко – далековато от Нью-Йорка, на самом побережье океана… ехать туда было не опаснее, чем крутиться вокруг папиных офисов, и я взяла билеты. Будь, что будет. Главное, чтобы Кэти была в безопасности, а я уж точно смогу её защитить.
Охранник площадки, по совместительству пилот, живший в покосившемся домишке в нескольких десятков метров, курил у входа. Я быстро кинулась к нему, крепко удерживая руку дочери.
- Уанс! Уанс! – позвала я. Он тут же обернулся и уставился на меня оторопело – в этих краях мало бывало людей. Когда я приблизилась, ужас на его лице сменился на удивление.
- Рошель?! – потрясенный, охранник заключил меня в торопливые объятья, - Неужели отец снова позволил тебе участвовать в операции? Да и вообще… вернуться в Америку? А это кто у нас такой маленький?..
- Операцию? – пришла моя очередь удивляться, - А… да, да. Это моя дочь Кэтлин. Она нам поможет. Мы чуть не опоздали.
- Ладно, поднимайтесь. Я докурю и отправимся.
Я кивнула, кинула на старого знакомого благодарный взгляд и подхватила дочку на руки. Хорошо, что он всегда был нелюдимым тюфяком. Мы быстро поднялись наверх. Папа стоял, прислонившись к дверце вертолёта и, кажется, был чем-то озадачен. Он долго всматривался вдаль, и я уже начала нервничать, что он вообще не сядет в вертолёт, но внезапно он резко дёрнулся, будто бы выпал из транса, и торопливо дёрнул дверцу, усаживаясь впереди.
- Спереди места, боюсь, не хватит… - послышался смущенный голос Уанса. Он стоял на несколько ступенек ниже нас.
- Ничего, мы можем и сзади.
Он кивнул. Я нервно взглянула на папу – тот достал какие-то документы и уткнулся в них так, что его голова совсем поникла за пыльным стеклом.
- Все остальные уже там, - прокомментировал Уанс и заёрзал, как бы намекая, что нам неплохо бы освободить проход. Я ещё раз пристально посмотрела на папу и, снова подхватив Кэти на руки, быстренько засеменила к задней дверце вертолёта. Главное – сесть и взлететь, а там уж он не сможет нас выгнать. Мы быстренько погрузились – на хлопок задней дверцы папа не обратил никакого внимания. Перед тем, как сесть, я как можно тише попросила Уанса не отвлекать папу. Тот кивнул, и дверь снова хлопнула. Через несколько минут мы взлетели. Папа явно витал в своих мыслях – нас он не заметил, что казалось почти нереальным. Я отволокла Кэти в самый хвост вертолёта, чтобы вращение лопастей заглушало любые наши звуки. Первые полчаса полёта папа так и сидел, уткнувшись носом в бумаги, и я мало-помалу успокоилась – да ещё и Кэти уснула у меня на коленках, пока я поглаживала её мягкие светлые волосики.
Из-за шума лопастей мне не было ничего слышно, и я уже тоже почти задремала, прикрыв глаза, когда внезапно даже сквозь невероятно громкий шум прорвался папин истеричный вопль «РОШЕЛЬ!!!!!!!». Я тут же распахнула глаза и наткнулась на папино ошарашенное, искаженное гримасой ужаса лицо. Нахмурившись, я кивнула на спящую Кэти, мол, ребёнка разбудишь. Он смотрел на меня со смесью удивления, шока и полного непонимания, что теперь делать.
Конечно, поговорить нормально при таком шуме мы не могли, но едва вертолёт приземлился, как папа выскочил из своей кабины и буквально за шкирку вытащил меня, даже не обратив внимания на проснувшуюся и сонно хлопающую глазками Кэти.
- Ты что натворила, идиотка?! – тут же вскинулся он.
- Папочка!.. – несмотря на явно нетёплый приём, я так давно его не видела, что не смогла сдержаться и кинулась на шею. Он оторопел от таких телячьих нежностей и тоже на секунду приобнял меня, но тут же оттолкнул.
- Рошель, ты ума лишилась?! Ты зачем притащилась сюда? Да вообще в Америку! Да ещё и с ребёнком!
- Рошель… как давно меня никто так не называл!.. – я снова обняла его, ещё крепче, - Папочка, а это Кэти. Познакомься.
Кэти уставилась на него заспанными глазёнками и спряталась за мной, вперив удивлённый взгляд в моего папу.
- Кэтлин, это твой дедушка Том, - я присела и заговорила с ней, нежно поправив хвостики.
- Она понимает по-английски?
- Не так хорошо, как по-русски, но понимает.
Я не могла не заметить, что за те годы, что мы не виделись, папа сильно изменился. Я ожидала, что он начнёт прогонять меня, кричать, какая я идиотка, что притащилась сюда, и он конечно попытался это сделать, но так быстро сдался, что я не могла поверить. Папочка, что с тобой случилось?.. Неужели ты так устал, что уже не можешь сопротивляться всему? Или просто ты наконец относишься ко мне как ко взрослому человеку и уважаешь мои решения?..
- Вы останетесь здесь, - твёрдо сказал папа, когда мы подошли к небольшому пустынному пляжу, - О каком-либо твоём вмешательстве в операцию не может быть и речи. Сидишь с ребёнком здесь и никуда, ты поняла меня? НИКУДА не выходишь. Если всё пойдёт хорошо, уже к утру мы все сможем вернуться…
- Кто – все? Мама… мама здесь?
- Нет. Мама с твоей сестрой в надёжном и безопасном месте очень далеко отсюда. Умоляю, не вздумай их искать. Клянусь, я разберусь с этими придурками и отправлю тебя домой… К тебе домой. - он подвинулся, пропуская нас вперёд, - Ну почему, почему ты вечно делаешь всё наперекор…
Почему-то мне вдруг стало страшно стыдно за свой поступок, и я крепче прижала к себе Кэти, ничего не ответив. А действительно, зачем мне всё это было нужно.. сидела бы себе дома, терпела Диану с Мишей и радовалась успехам Кэти...
Папа привёл нас на небольшой полузаросший пляж с грязным, ветхим деревянным пирсом и огромной палаткой. Везде были разбросаны какие-то вещи, спальные мешки, сумки. Пляж врезался в голую скалу и там кончался. Видно было, что люди здесь нечастые гости.
Папа что-то передал кому-то по рации, и через несколько минут из пальмовых зарослей в полицейской форме возникли два человека – молоденькая девушка с волосами, связанными в крепкий узел на затылке и Ричард. Я стиснула зубы, пытаясь оставаться хладнокровной и сделать вид, будто между нами никогда ничего не было. Кэти вжалась в мои ноги и вцепилась в руки – бедная моя девочка, Господи, правда, ну зачем я всё это затеяла, зачем её сюда притащила…
Ричард с девушкой приблизились, и папа вяло представил мне незнакомку:
- Рошель, это Хелена, - он метнул на меня многозначительный взгляд, и я холодно кивнула, сделав вид, что не заметила, - Жена Ричарда, которого ты, я думаю, помнишь.
- Жена?.. – как бы я ни старалась сохранять хладнокровие, эта новость была для меня полной неожиданностью, и на миг я потеряла над собой контроль и вздрогнула. Ричард упорно не смотрел на меня, щуря глаза как бы от солнца, - Очень приятно.
- Мне тоже. Не думала, что мы когда-нибудь встретимся, - спокойно отозвалась Хелена, глядя на меня без презрения или негодования, просто… никак. Да, её взгляд не выражал ничего, она явно витала в своих мыслях. Ричард ограничился коротким кивком в мою сторону.
- Все уже там? – закончив обязательную процедуру знакомства, папа тут же принял серьёзный вид и перешёл к делу. Ричард кивнул ему. – Отлично, значит я тоже выдвигаюсь, - и добавил чуть тише, склонившись к уху Ричарда, видимо надеясь, что я не услышу, - Не уходите далеко. Если заметите малейшую угрозу лагерю и моей дочери – немедленно вызывайте подмогу. Следи за ней, Ричард. Умоляю.
Ричард от приказа охранять меня и мою дочь явно был не в восторге. Он в третий раз вяло кивнул и, завладев рукой жены, отвёл её в сторону.
Папа повернулся ко мне и посмотрел на нас с Кэти как-то странно, неуверенно, словно хотел обнять нас, предостеречь, но не знал, как это сделать. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом он безразличным тоном произнёс:
- И всё-таки зря ты сюда притащилась.
- Удачи, пап, - я проигнорировала его слова, шагнула вперёд и сама крепко прижалась, - Я не жалею, что увидела тебя. Расправься с этими придурками и возвращайся – мы будем ждать тебя. Завтра у нас самолёт…
На секунду он прижал меня крепко, как маленькую девочку, но в следующий же миг отстранился и принял серьезный вид. Поколебавшись ещё несколько секунд, он всё же бросил «Береги себя» и быстро зашагал по направлению к высоченным пальмам.
Я долго стояла, прижимая к себе дочку и смотря папе вслед. Почему-то сердце сжималось от тоски. Я знала – максимум, что я от него дождусь, это мимолётный разговор, а потом он запихнёт нас в вертолёт и заставит улететь в Россию… Боже, как бы я хотела остаться!.. Навсегда… там, где я должна быть…
Ричард со своей дорогой жёнушкой, посовещавшись, крепко обнялись и разошлись в разные стороны. Мой бывший любовник, метнув на меня холодный взгляд, нырнул в заросли, из которых они недавно вылезли, а его супруга засеменила к нам с Кэтлин.
- Ричард попросил остаться, - с напускной дружелюбностью сообщила Хелена, - Конечно, я бы не очень хотела оставлять его одного там, ну, понимаешь, мало ли что… но наш долг защищать слабых, так что я остаюсь с вами.
- Что? Слабых? – я сощурилась и, чувствуя, что разговор будет не для детских ушей, присела к Кэти, - Милая, не хочешь искупаться? Смотри, как здесь мелко. Купальник в моей сумке, - и дождавшись, пока дочка убежит переодеваться, я поднялась и вскинула голову, - Так значит, слабых, да? В таком случае мы не нуждаемся в вашей помощи, мисс. Валите к чёрту.
Хелена округлила глаза и уставилась на меня в полном шоке. Видимо, она к такой грубости не привыкла…
- Эээ…
- И давно ты работаешь на моего отца? – игнорируя её попытки что-либо сказать, продолжала я, - Что, нравится? Думаешь, спасаешь людей? Это ты за муженьком подалась? Ну и много ты кого спасла?
- Вообще-то, мы на работе и познакомились…
- О! Какой успех! Вот где Ричард тебя подцепил! А я всё думала, откуда ты взялась, не из воздуха же. И что же такая миниатюрная дамочка забыла в ФБР?
- Рошель, зачем всё это? – как-то тихо спросила она, - Не делай вид, будто не помнишь меня. Я работаю у твоего отца много лет. Знаю, ты никогда не обращала на меня внимания, но я работала трудно и много, училась, я всегда хотела, как ты говоришь, спасать людей… Я действительно могу защитить твою дочь и тебя. И не просто могу, я должна. Это приказ, а я привыкла выполнять приказы.
- Без тебя обойдёмся.
- Я всё равно не уйду, хочешь ты того или нет…
Я сверкнула глазами. Вот ещё! Не уйдёт она, ха! Уйдёшь, как миленькая! Ещё давно я краем глаза приметила ярко-оранжевый мопед возле палатки, который теперь мог бы очень пригодиться.
- Кэти, дорогая, иди сюда. – дочка тут же вынырнула из палатки, уже облачённая в купальник, - Не хочешь покататься, солнышко?
Она расплылась в улыбке и закивала радостно. Я подхватила свою крошку на руки и бодренько зашагала к мопеду.
- Эй! – возмутилась Хелена, - Это мой! А если случится что-нибудь?.. Ну куда ты поедешь, да ещё и с ребёнком?.. Рошель! Стой! Вернись! Не делай глупостей! Ты понимаешь, как тут опасно?.. И километра не проедешь до ближайшего людного места… Рошель!
Но я её не слушала, а Кэти уже с восторгом прыгала вокруг – она просто обожала кататься, совершенно на чём угодно, лишь бы ехать вперёд на огромной скорости… Мы быстренько уселись, я завела мотор и, не обращая на крики Хелены никакого внимания, сорвалась с места.
Мы немного покатались, доехали до ближайшей людной местности, покушали… здесь, вдали от мест, где меня могли узнать, я чувствовала себя спокойно и хорошо. Это была Америка, моя родина, моё место, моя жизнь, и плевать мне было на близость супер опасной папочкиной операции… Никогда ещё я не чувствовала себя свободнее и свежее!.. Кэти сидела впереди меня, ухватившись ручками за руль, и с восторгом пищала на каждом повороте, ветер бил в лицо, щекотал кожу, и наши чёрные и платиновые волосы, путаясь и сплетаясь, развевались за спиной… Я знала, понимала, что скоро вернусь в Россию и, возможно, ещё очень долго не вернусь, но было так всё равно!.. Со мной была моя Кэти, мой котёночек и полная свобода. Я видела папу, самого дорогого человека в моей жизни, не считая дочки… и всё было хорошо. Всё было идеально!..
Вернулись мы через несколько часов. Солнце уже ползло к горизонту. Как и ожидалось, Хелены на пляже не было – видимо, не выдержала одиночества и сбежала патрулировать округу с Ричардом… ну и прекрасно. Мы с Кэти накупили фруктов, наелись, переоделись в купальники и, держась за руки, синхронно бросились в море.
Море!.. Как же я люблю море! Какое незабываемое, непередаваемое ощущение, несравнимое ни с чем – нырять глубоко-глубоко, чувствовать, как вода смыкается над головой… в детстве у меня всегда от этого захватывало дух. На маленькую долю секунды, крошечный несчастный миг мне казалось, что я пойду под воду, но меня всегда тащило волнами вверх. Захлёбываясь солёной водой, отфыркиваясь, я подлетала и ныряла снова, снова и снова, и снова, и снова!.. Тогда это были лучшие моменты моей жизни. Я обожала море! И обожаю, и всегда буду! Оно… свободное.
Как я.
Кэти не решалась заплывать далеко. Она возилась на мелководье, заходя в воду максимум по грудь – да и то каждый раз на её лице сразу возникало выражение панического страха и ужаса. Я не пыталась заставить её зайти глубже – она ещё малышка, со временем поймёт… и сможет! Конечно, я понимала, что Кэти не так влюблена в море, как я, но это значит только то, что мы чуточку разные. И это прекрасно! Дети не должны быть копиями своих родителей, они должны быть личностями, уникальными…
Я в очередной раз нырнула с головой и поплыла под водой так быстро, как могла. Вынырнула я у самого края пирса – оказалось, я проплыла его по всей длине на одном дыхании. Мысленно я поздравила саму себя, и хотела уже было плыть обратно к Кэти, как вдруг заметила за спиной беспечно хлюпающейся в воде дочери какое-то шевеление. Я сделала вид, что хочу уплыть ещё дальше, а сама быстренько вынырнула за одной из проржавевших старых бочек, прикреплённых к пирсу, и чуть-чуть выглянула оттуда.
Видно было плохо, и мне потребовалось некоторое время на то, чтобы разглядеть какую-то тень за пальмами… увиденное заставило меня похолодеть. Какой-то человек, то ли замотанный в тряпки, то ли в каком-то камуфляже явно притаился за деревом и наблюдал за моей дочерью.
A LOT OF SECRETS
Меня бросило в дрожь. Кэти!.. Первой же мыслью было броситься к ней, схватить, защитить, прижать к себе, лишь бы её не тронули, лишь бы не напугали!.. Я лихорадочно соображала, как добраться до неё незаметно, спрятать, скрыть! Почему-то не было сомнений – этот непрошеный гость представляет опасность. И хотя человек за пальмой явно скрывался и бездействовал, я не сомневалась, что он пришёл сюда не чай с плюшками пить…
Кэти! Моя Кэти!!! Почему он смотрит на неё?!?! Нет, пожалуйста, пожалуйста пожалуйста пожалуйста, делай что хочешь, бери что хочешь, но не трогай Кэти!..
Мысли бились в голове, путались, руки дрожали то ли от холода, то ли от страха. Я не имела ни малейшего понятия, что делать! Кэти, малышка… девочка моя! Она всё так же возилась на берегу, не оборачиваясь, а человек всё так же наблюдал за ней из-за дерева... Беспечно напевая какую-то песенку, Кэти плюхалась в воде, а я застыла за бочками с выражением ужаса на лице. Что же делать, что же делать?!
Я быстро, не ныряя, стараясь действовать как можно бесшумнее, поплыла вперёд с обратной стороны пирса, хватаясь за бочки и прячась за ними же. Быстрее, быстрее… ещё чуть-чуть… Человек, кажется, не замечал меня, но когда я схватилась за очередную бочку, она вдруг с оглушительным скрежетом оторвалась от дряхлого пирса. ЧЁРТ!!!! И Кэти, и неизвестный обернулись на шум. Дочка помахала мне рукой и крикнула, чтобы я плыла к ней, а человек за деревом дёрнулся и кинулся куда-то.
Не теряя ни минуты, я подтянулась на руках и взобралась на пирс. Кэтлин вскрикнула, отшатнулась и, споткнувшись о камень, упала – я сморгнула с глаз воду и с ужасом увидела, что человек несётся ко мне. В один прыжок он оказался в метре от меня. Всё, о чём я успела подумать в первый момент – слава Богу, его не интересует Кэтлин!..
Но тут же я поняла – вместо Кэти его интересую я. Защищаться мне нечем, бежать некуда, только в воду, а оттуда – куда?! И как же Кэти?! Малышка моя!.. Молниеносно я кинулась к воде, доломала полуразвалившуюся ржавую бочку, поросшую водорослями, и что есть силы метнула в неизвестного. Он покачнулся, но легко выстоял, подлетел ко мне и занёс руку, в которой на солнце что-то блеснуло. НОЖ!!!!!! Надо вырвать его, чёрт, чёрт чёрт чёрт, иначе Кэти грозит опасность!
Я резко присела – нож разрубил воздух, - я схватила человека, чьё лицо было замотано в плотную тряпку, за ногу и резко дёрнула. Он пошатнулся, дав мне время встать, но выстоял. Я резко пнула его в живот, желая свалить в воду, но он только свалился на пирс и тут же подскочил. Я не сдавалась, хотя мокрое тело ужасно скользило по ветхому склизкому дереву – неизвестный снова замахнулся, но я успела ухватить его за запястья. Он действовал молниеносно – замахнулся и ударил меня коленкой в живот, отчего я вскрикнула и ослабила хватку. Человек тотчас же вырвался и, пользуясь моим положением, с размаху всадил мне в живот нож. Я захрипела и согнулась пополам. На заднем плане раздался оглушительный крик Кэтлин.
Жуткая боль пронзила мой живот, несравнимая ни с чем, что я когда-либо чувствовала… из раны тут же хлынула кровь. Я, прикрыв её одной рукой, попыталась встать и ударить нападавшего, но тот схватил меня за плечи и буквально выбросил в воду. В последний момент я попыталась ухватить его, утащить за собой, чтобы хоть как-то обезопасить Кэтлин, но скользкие руки только схватили воздух, и я с размаху полетела в воду.
Волны с шипением сомкнулись над головой. Боль разрывала живот, пульсировала, билась, разливаясь по всем конечностям. Я отчаянно замолотила руками, ногами, всем, чем могла, не обращая внимания на заливавшуюся в нос и уши солёную воду. Над головой повисло красное марево, сквозь толщу прорывались какие-то крики, вопли, искажённые звуки, но я не могла думать ни о чём, кроме Кэти. Кэти!.. Малышка моя!!! Девочка моя, сокровище, крошка!!!
Сопротивляться, только сопротивляться! Выбраться! Я смогу, я выстою… Мне бы только чуть-чуть воздуха!.. Я билась в отчаянии, воздух в лёгких кончался, и я с ужасом поняла, что камнем ухожу вниз. Непреодолимая сила тянула ко дну, и я не могла с ней справиться. Нет! Нет!!! Кэти!.. КЭТИ!!!
***
Тело Рошель глухо стукнулось о дно, и она, сильно ударившись головой о камень, потеряла сознание. На поверхности, привлечённые криком Кэти, к лагерю изо всех сил неслись Ричард и Хелена, которые ещё с холма увидели, как Рошель упала воду и не вынырнула.
Они вдвоём влетели на пляж, когда человек в камуфляже и чёрном платке медленно двигался к ревущей Кэти, которая, вместо того чтобы отползать, спасаться, делала попытки обойти неизвестного и нырнуть к маме…
- Ни с места! – проорал Ричард, несясь к месту происшествия, - Не трогай девочку!
Человек тут же обернулся и выставил вперёд окровавленный нож. Тут же Кэтлин, рыдая, по воде кинулась под пирс – она видела, как мама упала туда…
- Я справлюсь с ним! – крикнула Хелена на бегу, - Вытащи Рошель!
Ричард кивнул и кинулся к воде, а его напарница, выставив вперёд пистолет двинулась на нападавшего.
- Нож на землю! – проорала девушка срывающимся голосом, - НОЖ НА ЗЕМЛЮ!!!
Человек не повиновался, пятясь медленно назад, пока не наткнулся спиной на холодный металл пустовавшего вертолёта. Бежать теперь было некуда. Неизвестный прекрасно понимал – пистолет заряжен, и эта хрупкая испуганная блондинка выстрелит, хотя бы с перепугу.
Ричард подбежал к воде и лихорадочно стал искать глазами тело. С обратной стороны пирса расползлось ужасное красное пятно, он кинулся туда и быстро ушёл под воду. Рошель он заметил не сразу – из-за крови вода стала мутной, перекрыв обзор. Несколько мгновений Ричард искал её на ощупь, пока не наткнулся на что-то мягкое. Рывком он вырвал тело со дна, крепко прижал к себе и потянул к берегу что есть силы. Выплыв из воды, Ричард кинул Рошель на землю.
- Риша!!! – заорал он и затряс её за плечи, - Очнись! Рошель! Рошель!!!
Он быстро припал к её губам, давил на грудную клетку, заставляя дышать. После нескольких мучительных минут она внезапно закашлялась и, выплёвывая воду, разлепила глаза.
- Слава Богу!.. Ты очнулась… - надо мной склонился обеспокоенный Ричард. Солнце ужасно слепило глаза, из глубины лёгких, казалось, льётся солёная вода – я снова закашлялась. Живот так же ужасно разрывало от боли, усилившейся, увеличившейся в стократ…
- Где Кэти?.. – слабым голосом выдавила я.
Внезапно сзади раздался оглушительный крик. Ричард мгновенно подскочил и метнулся куда-то в сторону. Глаза застилала какая-то пелена то ли воды, то ли крови, но я попыталась разглядеть, что произошло – и увидела… На песке, застыв в неестественной позе, лежала Хелена с перерубленным горлом и остекленевшими глазами.
- НЕТ!!!! – выкрикнул Ричард и кинулся было к жене, но тут же заметил, что неизвестный удирает и бросился за ним, выхватив пистолет.
Хелена лежала, переломанная, слабая, поверженная. Мёртвая. Не выстрелила. Не выстояла. Не смогла и поплатилась. Я смотрела на распластавшееся тело в ужасе и не могла осознать, что выгляжу так же, только ещё пытаюсь дышать...
MY IMMORTAL
- Мама!.. – ко мне, спотыкаясь, падая, подползла Кэтлин.
- Кэти… Кэти, милая моя, с тобой всё в порядке!.. – я тут же забыла о существовании Хелены и хотела прижать дочку, стиснуть в объятиях, обнять и не отдавать, никому и никогда, ни за что!.. но вспомнила о распоротом животе и поспешно прикрыла его руками, чтобы она не видела, не заметила...
Но было поздно. Кровь хлестала, заливая мои руки, ноги, окрашивая песок в алый. Кэтлин, рыдая, прижалась ко мне и уткнулась в коленки.
- Мамочка!.. – проревела она, - Мамочка, не умирай, пожалуйста! Мама!!!
Я хотела привстать, протянуться к ней, но поняла, что не могу. Все силы внезапно покинули меня. Прижавшись к моим коленкам, как слабый, мокренький котёнок, Кэтлин рыдала навзрыд и умоляла – не умирай, не умирай, мамочка… Я протянула руку и нежно провела измазанной рукой по её беленьким волосам, оставив отвратительный кровавый след.
- Малышка моя… - шепнула я, улыбаясь, - Сокровище моё… Крошка… Я люблю тебя, котёночек, Кэти… Клянусь, больше всех на свете…
- Мамочка!.. Вставай, идём отсюда! Здесь страшно, мамочка! Пожалуйста, уйдём отсюда!
- Всё будет хорошо… обещаю, девочка моя…
Солнце било в глаза. Ну какое же оно всё-таки яркое… А ведь уже закат… Так холодно… Почему так холодно?.. Надо сказать Кэти, чтобы надела куртку… сняла мокрый купальник… заболеет ещё… опасность ведь миновала… да… миновала…
- МАМА!!! Мама, мамочка, ответь что-нибудь!!! Мама!!! – Кэти зачем-то трясёт меня, плачет, малышка… прости, девочка моя, я что-то… устала… так устала… - МАМОЧКА! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! МАМА!!!
Кэти?.. ты же… не говоришь мне этого. Тебе не нравится... Всегда отвечаешь – я тоже, и всё…
- Я тоже люблю тебя, котёночек… - закрыть глаза, закрыть глаза, выключите солнце… - Больше всех на свете…
Я смотрю в небо. Я дышу солью. Я – ветер. Я – море. Я свободна…
Чёрт, да когда же исчезнет это сол…
ETERNIDAD
Ричард почти сразу догнал неизвестного и приставил к его лбу пистолет. Тот тут же поднял руки кверху. В глазах непонятного цвета отразились ужас и злость. Ричард, одной рукой удерживая пистолет, второй с силой дёрнул чёрный платок, освободив копну густых карамельных кудряшек.
- Тварь… - прошептал Ричард, сжимая рукоятку пистолета. Девушка скривилась в гримасе. – Нож на землю! Вы арестованы!
Не передать словами, как сильно ему хотелось врезать этой дряни, поквитаться за жену и бывшую любовницу, за Кэти, которой пришлось всё это увидеть, но он сдержался. Ричард успел выучить свои права и правила.
Внезапно на холме показались силуэты людей, и Ричард вздохнул облегченно – команда возвращалась. Первым на пляж влетел Том. Сначала он подбежал к Ричарду, как всегда сохраняя спокойное, полубезразличное напряженное выражение лица, но тут услышал детский плач и, коротко кивнув напарнику, обернулся.
На песке, залитом кровью, лежало тело с распоротым животом. В ногах тела рыдала маленькая девочка, трясла коленки и о чём-то умоляла… Длинные чёрные волосы скрывали лицо, но Том понял всё. Сразу. Он узнал бы свою дочь, даже если бы ей пустили пулю в лоб. Всё вокруг сразу померкло, и даже плач Кэтлин затих где-то на задворках. Том сделал шаг вперёд, расширенными от ужаса глазами глядя на распластавшееся мёртвое тело не песке, и упал на колени.
- Рошель… - тихо позвал он, не веря, не желая верить, и подполз ближе, - РОШЕЛЬ!!!
Он, не замечая никого и ничего, схватил дочь за плечи, принялся трясти её, кричать, щупать пульс, но всё было напрасно. Его дочь была мертва, и в этом не было сомнений. Осознав это, Том медленно перевернул её тело на бок и прислонился к камню, стеклянными глазами глядя перед собой.
- ЧЁРТ! ЧЁРТ ЧЁРТ ЧЁРТ!!! – заорал он и со всей силы принялся бить кулаком по огромному булыжнику, пока не разбил в кровь кулак. Он уткнулся в локоть, и тело его сотряслось от рыданий.
- Прости меня… - шепнул он не отрывая лба от холодного камня, - Девочка моя… Рошель…
Ещё несколько мгновений Том сидел так, чувствуя, как обжигающие редкие слёзы скатываются по щекам. Но внезапно он понял, что должен сделать.
Том пошарил рукой в кустах и крепко сжал в руке острый булыжник. Он поднялся и прямой, как палка, с безумным, нечеловеческим взглядом двинулся вверх по холму, куда Ричард и некоторые из команды уже увели эту кудрявую тварь. Том шёл, двигался вперёд, и ничего не могло его остановить.
«Я отомщу», - билась в его голове одна-единственная мысль.
Он настиг их на достаточно людной площади – был вечер, и люди повылезали из дома, гуляли, держась за ручки, сидели, наблюдая за играющими детьми, болтали, смеялись… но Том не замечал всего этого. Он знал, что должен сделать ради дочери и видел только одну цель.
На убийцу уже надели наручники – она не представляла больше опасности. Ричард уверенно вёл её в ближайший участок, когда увидел Тома, стремительно шагавшего навстречу.
- Хорошо, что ты здесь, мы... Эй!
Но он словно не слышал Ричарда. Настигнув арестованную, Том грубо схватил её за плечо и, размахнувшись, с силой ударил по лицу булыжником.
- ТОМ, ТЫ ЧТО, МАТЬ ТВОЮ, ТВОРИШЬ?! – заорал Ричард и попытался дёрнуть девушку, избавив от последующего удара, но Том резко сбросил его руки и принялся бить убийцу своей дочери, не задумываясь ни о последствиях, ни о куче свидетелей вокруг, ни о пытающимся остановить его Ричарде… в его голове парила лишь одна картина изуродованного тела дочери, и он хотел мести.
Том бил, и с каждым ударом арестованная всё меньше сопротивлялась, пока не затихла совсем. Поняв, что убийца его дочери мертва, он выронил булыжник и уронил лицо в ладони. Убийство не принесло ему ничего даже немного походившего на удовлетворение – только тупое осознание того, что он натворил. Но было слишком поздно.
"Вернуть бы тех, кого забрали небеса.
Хоть на минутку — лишь увидеть лица.
Чтоб посмотреть в давно забытые глаза.
Сказать три слова.
И отпустить их.
К птицам."
Берегите себя.